– Меня все устраивает. Я живу на той планете, где душа ценится выше, чем внешняя оболочка, – гордо произнесла Полина и заставила сестру над чем-то задуматься.
– Так что ты там говорила про исчезновение людей? – будто бы невзначай продолжила Ника.
– Не смей лезть в это дело! Слышишь, не смей! Я тебя знаю. Успокойся! Без тебя как-нибудь решится.
– Поля, ну, пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста, расскажи подробнее. Я никуда не буду лезть, ведь интересно же. Заметь, я тебя не заставляла, ты сама проболталась, что у тебя люди пропадают.
– Вероника, ты неисправима, – после нескольких глотков чая продолжила Полина. – Появились сообщения о том, что на одной из улиц города пропадают люди. Понимаешь, не в разных районах, не в разных городах, а здесь, в этом месте. Бесследно. Родственники пропавших своими силами собрали записи камер видеонаблюдения, которые можно было достать – из магазинов, кафешек на этой улице. Исчезают после того, как заходят в ночной клуб, или после того, как садятся в такси, выходя из клуба. На этом все, след обрывается.
– А сколько всего пропало человек?
– Много.
– Сколько?.. Три, пять, десять?
– Тридцать восемь человек. И это только те, о ком нам стало известно. Конечно же, они все исчезли не в один момент. Заявления поступают в течение полугода, просто только сейчас стало ясно, что это звенья одной цепочки, которую мы никак не можем разорвать.
– А вы что? Уже были в этом клубе, допрашивали кого-то?
– Ты такая простая! – возмутилась Полина. – Кого мы будем допрашивать? На каких основаниях? Этот клуб ежедневно посещает около тысячи человек. Представляешь, какой поток людей! Кого интересует, кто и в какое такси садится после бурной ночи?
– Но как же так, ведь некоторые, судя по твоим словам, даже не выходят из клуба!?
– Да, так и есть. Если честно, меня тоже это немного выбивает из колеи. Как и что делать дальше? Мое руководство не позволяет на данном этапе тревожить владельцев этого злачного места. Хозяин у них какой-то большой человек. Слишком многое ставится на кон в случае, если мы пойдем с официальными бумажками. И когда вдруг причастность к исчезновениям не подтвердится, то это будет начало войны, и такие шапки в нас полетят, да не только шапки, и звезды с погон тоже.
– А что же делать? Так и сидеть молча, закрывая на все глаза?
– Нет, ждать нельзя. Что-то тут явно не то. И я была бы не я, если бы не проверила этот клуб на наличие трупов.
– Ого, и как тебе это удалось сделать в обход руководства?
– Непросто, но удалось. Есть очень хороший знакомый в МЧС. Он свел с пожарным инспектором, который проверяет все заведения подобного типа в этом районе города. Связалась с ним и попросила провести внеплановую выездную проверку пожарной безопасности клуба. Он не отказал, организовал это мероприятие. Осмотрел все помещения, попутно реально проверив всю пожарную автоматику, сигнализацию, чтобы не было никаких подозрений. Но меня это мало интересовало, как ты понимаешь. А другого, чего-то подозрительного, он там не нашел. Все чисто. И даже по его части все соблюдается. Не подкопаться.
– Хм, странно.
– Да, странно, более чем. Но ничего, все тайное, как известно, рано или поздно всплывает на поверхность.
– Ты сейчас про трупы? Думаешь, что все пропавшие мертвы?
– Не знаю, Ника, не знаю… Все! Больше не спрашивай меня об этом! Когда доведу дело до логического конца, тогда и узнаешь обо всем, договорились?
– Идет!
– Мне пора бежать. Не раскисай, займись работой. Будет и у тебя любовь всей жизни, не переживай. Я же не переживаю по этому поводу, хотя, наверное, стоило бы, – с некоторой грустью в голосе произнесла Полина.
Поля быстро собрала свои папки и убежала искать правду в томах уголовных дел, а Вероника осталась в кафе и погрузилась в собственные размышления, коих теперь было немало.
Всю ночь Ника не могла сомкнуть глаз – такое ошеломительное впечатление на нее произвел рассказ сестры о творившемся в городе кошмаре. Оставить все, как сказала Полина, – это было бы слишком сложно для Вероники, потому что нутро сыщика толкало в противоположную сторону. «Эх, вот бы знать все нюансы, все детали дела! Может, они на что-то не обратили внимания или упустили из виду. Я бы раскопала уже все давным-давно. И почему, почему я не следователь?» – рассуждала вслух Ника, а потом ее вдруг посетила одна идея.
– Полька, доброе утро! Спишь? – набрала Вероника номер телефона сестры, едва большая стрелка часов перевалила за цифру шесть.
– Ника, ты с ума сошла!? Чего в такую рань!? Что случилось!? – хриплым голосом ответила Полина.
– Собирайся. Едем с тобой сейчас же к маме. Мы, две взрослые дылды, не можем мать навестить. Позорище. Сидит там одна на даче, позабыта-позаброшена. Я где-то читала, что одну старушку так чуть кошки не съели, когда та померла в одиночестве.
– Тьфу на тебя, какую-то чушь несешь. Во-первых, наша мама – далеко не старушка, а во-вторых, там Николай Петрович за ней присматривает в оба глаза и вздыхает от неразделенной любви. Успокойся, Ника, какая муха тебя с утра укусила? Суббота, я могу выспаться, наконец-то?
– Ничего не хочу слышать. Я за тобой заеду через полчаса, будь готова! – сказала Вероника и отключила звонок.
На этот раз Ника примчалась без опозданий. Полина тоже была готова к поездке за город, потому что понимала, что от сестры ей в этом случае не отвертеться. Раз та что-то решила, да еще и преподнесла таким категорическим тоном, то неминуемо придется исполнять. Но Поля в этом случае не особенно и сопротивлялась, поскольку, действительно, давно не видела маму. Если бы не поехала в угоду собственным интересам – потом мучилась бы от чувства вины.
По пути сестры заехали в продуктовые магазины, набрали разных вкусностей и гостинцев, а также запас корма для четвероногих и хвостатых – все то, чему обязательно обрадуется мама и из чего потом приготовит свои кулинарные шедевры, возвращающие в одно мгновение в детство. К слову сказать, то самое детство у девочек было замечательным. Они всегда росли в достатке, даже в самые сложные времена, поскольку их дедушка – Александр Михайлович Лихолетов – был партийным работником, занимал высокий пост и по роду своей деятельности мог достать то, что простым людям в советское время удавалось находить с большим трудом. От него же в наследство дочери – Вере Александровне Лихолетовой – досталась и дача в одном из подмосковных поселков, которые сейчас принято называть «элитными», тогда они были не менее привлекательными для москвичей и тоже находились в разряде привилегий высшего общества.
О своем отце сестры знали совсем мало, ровным счетом ничего. От него осталась одна единственная фотокарточка, которую с трудом удалось отнять у мамы, когда она собиралась ее сжечь. На задней стороне цветного снимка карандашом написано «Ванек. Когда цвела липа». Чем заслужил отец такую немилость – этого сестры не знали, ни о чем не спрашивали, не хотели волновать мать. Одно только понимание того, что отчество и фамилия досталась девочкам от деда – говорит о многом. Значит просто вычеркнула отца из своей жизни и судьбы и не хочет о нем ничего слышать и знать. Тему эту ни раньше, ни сейчас никто не поднимал, но между собой сестры давно перешептывались о том, что неплохо было бы узнать о своих родственниках с той, другой, стороны.
Машина беззвучно подкатила к воротам дачи. Воздух здесь, за городом, был другим – чистым, насыщенным, здесь и весна ощущалась в полной мере, так ярко, как в далеком детстве или даже скорее в девичестве, в пору первой влюбленности. Ника выпрыгнула из своего внедорожника и раскинув руки в стороны начала кружиться на месте, радуясь нежным солнечным лучам, проскальзывающим сквозь кроны вековых деревьев.
– А между прочим, они старше нас, – кивнула Вероника головой на пушистые ветви.
– Да, здесь все старше нас.
– А как дышится, чувствуешь? Это тебе не тухлый московский смрад, состоящий из всевозможных газов. Нужно чаще выбираться на волю из урбанистической клетки. Хотя, и Москву я люблю тоже… Наверное, не смогу жить в глуши.
– Выгружай сумки, созерцательница, – поставила задачу Полина в привычной для нее манере.
– Умеешь ты смазать картину, – пробормотала Ника, открывая багажник.
Не успели сестры отворить калитку, как распахнулась дверь дома, и на пороге показалась мама. Цветущая, радостная, она бежала навстречу, будто не видела своих девочек несколько лет. Но ее восторженные эмоции в первую очередь были таковыми по той причине, что сестры приехали именно вместе, а не по-отдельности, как чаще всего бывает.
– Мои красавицы, мои кошечки, мои любимые девочки! Как же я рада вас видеть! Какое счастье, что вы приехали! И ведь даже не предупредили, я бы пирогов состряпала. Вы с ночевкой?
– Мамуль, ты что, уже нас провожаешь обратно? – засмеялась Ника.
– Да нет же, просто хочу побаловать вас чем-то вкусненьким. Знаю я, чем вы там питаетесь. Фастфудом всяким или еще хуже – ростками гречки и корешками какими-нибудь, – намекала мама на разное питание сестер.
– А что плохого в корешках и ростках? Между прочим, это полезно и очень вкусно, – возразила Вероника, подтверждая, что придерживается правильного питания. – Да, я не одобряю гамбургеры вместо полноценного обеда, что у Полины. Я вообще удивляюсь, как она фигуру смогла сохранить с таким-то рационом. Не иначе – ведьма.
– Никуля, ну что ты такое говоришь! Это просто у вас гены хорошие, посмотрите, какие вы у меня обе красавицы, да и я хороша тоже! – не переставала смеяться мама.
Это был тот редкий и спокойный выходной, который мог порадовать все женское семейство. К вечеру стол в гостиной ломился от разных угощений: здесь и жаркое, и любимые пироги по бабушкиному рецепту, и блинчики с грибами, салаты, – все, чего хватило бы на целую роту солдат и, как минимум, на неделю. В доме было тепло и уютно, но для полноты ощущений Веронике не хватало потрескивания дров в камине, и прошло уже полчаса с того момента, как она безуспешно пыталась его разжечь.
– Да, в такие мгновения я понимаю, что без мужчин в нашей жизни нельзя обойтись, – бубнила Ника, рассерженно щелкая зажигалкой. – Мам, что я делаю не так? Или у меня руки растут не из того места?
– Вот это вполне вероятно, – хмыкнула Полина.
– Никуша, понятия не имею, как разжечь эту штуковину, но знаю, кто нам в этом поможет. Сейчас позову на ужин Николая Петровича, он быстро нам тут все починит и поправит, – с задором в голосе ответила мама и побежала звонить соседу.
Николай Петрович Добренький жил через дом и полностью оправдывал свою фамилию. Они с Верой Лихолетовой были ровесниками и знали друг друга очень давно, потому как оба с самого детства часто проводили время на даче. Николай Петрович – полковник в отставке, интеллигентный, скромный мужчина, в разводе. За его плечами один неудачный брак, который исчерпал себя всего за два года, не оставив никаких приятных воспоминаний. Детей у него не было, зато была безответная любовь, которую он пронес через всю жизнь. Объектом обожания, конечно же, была Вера Александровна, которая и не отталкивала, и не принимала одновременно ухаживания Добренького. Он, кажется, уже смирился с этой ролью вечного жениха и в последние годы даже не предлагал Вере ничего, кроме собственной дружбы и помощи. Она же активно пользовалась поддержкой и считала его почти родственником, но никак не человеком, который мог бы сгодиться на роль мужа.
