Наследник
– Если я закончу платье к свадьбе, это можно будет считать настоящим чудом, – пробормотала швея.
Тэмпест хмыкнула в очень неподобающей для леди манере, чем заслужила неодобрительный взгляд швеи. Поспешная помолвка оказалась для нее неожиданностью. Принимая во внимание то, что королевство находится на пороге войны, логичнее отложить церемонию. Однако король решил поторопиться, тем самым удивив ее, – а сюрпризы Тэмпест ненавидела. Что сподвигло его на такое решение? Как именно он планировал ею воспользоваться?
Раздался резкий стук в дверь, а затем она распахнулась, явив взгляду миниатюрную фигурку принцессы в отражении зеркала. Взгляд Ансетт, надменно вздернувшей подбородок, пробежал по комнате, ничего не упустив. Ее внимание сначала сосредоточилось на Тэмпест, а затем на швее, продолжающей сидеть на полу – теперь уже в легком поклоне.
– Оставь нас, – приказала Ансетт. – Можешь вернуться через полчаса.
Тэмпест молча наблюдала за тем, как швея вскакивает на ноги и поспешно выходит из комнаты, закрыв за собой дверь. Тэмпа внимательно посмотрела в зеркало на отражение Ансетт. Безразличие девушки, казалось, таяло с каждым шагом. Она остановилась рядом с Тэмпест и, поджав губы, уставилась на тяжелые юбки.
– Весьма впечатляет.
– Для того, кто хочет, чтобы его перевязали и сдавили, как кусок мяса, – пробормотала она.
Ансетт хихикнула и коснулась материала пальцами.
– Ткань довольно тонкая. Вижу, мой отец не поскупился.
Тэмпест подавила отвращение и сумела изобразить приятную улыбку.
После изначальной вспышки гнева по поводу смерти, убийства, брата и помолвки Тэмпест с королем принцесса вела себя исключительно любезно и даже помогала Гончей. Для столь юной девушки Ансетт отличалась пониманием. Особенно в том, что касалось участия Тэмпест во всем этом из эгоистичных побуждений. Тэмпест не могла даже представить, что кто-то хотя бы что-то выиграет, выйдя замуж за такого короля.
Деньги, престиж, титул…
По крайней мере, ничего такого, что на самом деле имеет значение.
Принцесса нежно положила ладонь ей на плечо, чем сильно шокировала.
– Ты знаешь, что можешь на меня положиться, – тихо сказала она с абсолютно серьезным выражением лица. – Просто чтобы ты знала, я тебя поддерживаю. Я верю, что ты серьезно относишься к интересам королевства.
Красивые речи из уст члена королевской семьи. Можно ли ей доверять? Она внимательно посмотрела на Ансетт. Девушка представляла собой сбивающую с толку смесь невинности и опытности. Она казалась искренней, но не стоило забывать, что воспитывал ее Дестин.
Принцесса продолжила:
– И я знаю, что причины, по которым ты выходишь замуж за моего отца, не имеют ничего общего с любовью и привязанностью. – Пауза. – Хотя, должна признаться, я даже счастлива, что именно ты выходишь замуж за него, а не кто-то другой. Надеюсь, мы подружимся.
Что-то теплое промелькнуло в глазах Ансетт, когда она улыбнулась Тэмпест. Печаль. Вот что это было. С трудом сглотнув, Тэмпест кивнула, неуверенно и искренне улыбнувшись. На протяжении многих лет ей не хватало общества женщин. Джунипер была ее единственной подругой, поэтому она не обладала большим опытом общения с другими девушками. Предложение принцессы казалось заманчивым, но чего оно будет стоить? Можно ли доверять принцессе? Разум говорил «нет». Никому нельзя доверять, особенно дочери короля.
Не позволяй своей ожесточенности закрыть тебе глаза на потенциального союзника или друга.
Она балансировала на тонкой грани между разумом и сердцем. Инстинкты подсказывали, что девушка не хотела причинить вреда, но это никак не помогало. Нужно сосредоточиться на миссии. В цели Тэмпест не входила дружба с принцессой. Но Ансетт не могла не вызвать симпатию. Несмотря на то что Тэмпа восхищалась принцессой и действительно, по-настоящему, переживала за нее, близкая дружба была опасна для них обеих.
Король привык убивать любого, кто привлекал его внимание.
– Я ценю вашу дружбу, миледи, – наконец пробормотала Тэмпест.
Ансетт наблюдала за ней.
– Береги себя.
Простое пожелание, но казалось, что за ним скрывался некий вопрос.
– Взрослея среди Гончих, учишься защищать себя любыми способами. Думаю, от старых привычек трудно избавиться.
– Такие привычки крайне полезны. Я бы всячески их поддерживала, – заметила принцесса.
– Да? – спросила Тэмпест, пристально глядя на нее.
Принцесса склонила голову набок, и Тэмпест моргнула. На какой-то момент перед глазами всплыл Пайр. Одно мгновение он здесь, а в следующее уже исчез. Она покачала головой, отгоняя его образ.
– При дворе опасно, вот увидишь, – пояснила девушка. – Твои боевые и шпионские навыки сослужат тебе хорошую службу, когда ты станешь королевой. Большинство говорит одно, а поступает по-другому. Лицемерие здесь – постоянная составляющая, и сомневаюсь, что ситуация когда-нибудь изменится.
Ее слова еще больше отрезвили Тэмпест. Она в очередной раз уставилась на самозванку в зеркале, невозмутимо смотревшую на нее в ответ. Может быть, ее когда-то и можно было назвать невинной, но то время прошло. Когда Шут назвал ее лицемеркой, он оказался прав. Она только и делала, что выставляла его злодеем, проглядев изменения в себе. В какой-то степени Тэмпест стояла на одном уровне с Пайром. В какой-то, но не совсем.
Ты не так далеко зашла по сравнению с этим идиотом. Ты признаёшь свои ошибки и учишься на них.
Так почему же это ощущается как самообман?
Ансетт вздохнула и сжала руку Тэмпест.
– Не буду отвлекать тебя от примерки. Если я тебе понадоблюсь, не стесняйся ко мне обращаться.
– Спасибо, – искренне ответила Тэмпа с легкой улыбкой.
Девушка еще раз улыбнулась и тихо вышла.
Принцесса едва успела исчезнуть, как выражение лица Тэмпест изменилось. Кожа горела, а платье, казалось, больно царапало кожу. Она поспешно дернула пуговицы, не заботясь о том, что некоторые из них оторвались, и выскользнула из этой чудовищной вещи. Грудь поднималась и опускалась, пока она пыталась бороться с поглощающей паникой. Девушка пнула платье ногой и уперла руки в бедра, успокаиваясь. Одевать его больше никогда не хотелось.
Какое-то время она уныло разглядывала гору из белых кружев, шелка и кринолина, которая походила на увядший цветок. Швея, без сомнения, скоро вернется, и ничей тяжелый труд не заслуживал такого к себе отношения, даже если этот труд уродлив, как это платье. Девушка застонала, подняла тяжелое платье и аккуратно положила его на кровать. Ей вовсе не хотелось, чтобы оно испачкалось или помялось из-за нее.
По коже пробежали мурашки, напомнив Тэмпест, что она обнажена и совершенно уязвима. Она подошла к шкафу, достала форму Гончей и оделась, наконец почувствовав себя в своей тарелке. Девушка вздохнула и размяла шею, после чего надела на себя оружие. Облачившись в привычную форму, она почувствовала себя так, словно вернулась домой.
Тэмпест взглянула на кровать, а затем на дверь по левую сторону от себя. Если она поторопится, то сможет избежать встречи со швеей. Платье и так сидело как влитое. Она подошла к двери и уже взялась за ручку, когда кто-то по ту сторону постучал. Она едва не подпрыгнула на месте. Швея вернулась так быстро? Девушка оглянулась через плечо на кровать, а точнее, на окна, расположенные у изголовья. Сможет ли она спуститься по стене замка, если решится вылезти из окна прямо сейчас?
Хватит выдумывать, открывай.
Подавив стон, она повернула ручку и открыла дверь.
Снаружи никого не оказалось.
Гончая вытащила клинок из ножен на бедре и осторожно сделала шаг вперед, в коридор, готовая к нападению. Слуга завернул за угол, исчезнув из виду. Мягкий звук шагов, быстро удаляющихся вниз по каменным ступеням, был единственным доказательством того, что здесь вообще присутствовал человек.
Шпион? Нет, он не стал бы стучать.
Она внимательно осмотрелась в поисках чего-нибудь необычного.
Плечи поникли, когда взгляд упал на записку, написанную на толстом пожелтевшем пергаменте, лежащую на полу и безобидно ожидающую своего прочтения. Выискивая нарушителей спокойствия среди теней, она пропустила явный вызов. Максим бы шлепнул ее по затылку за то, что она так сглупила.
Девушка наклонилась, подняла письмо с пола и проверила, не поддельная ли печать. Нет. Тэмпест сломала печать и открыла письмо, глаза жадно поглощали слова на странице.
Ее вызывали.
Она мрачно улыбнулась. Ее охватило волнение от перспективы того, что ей наконец-то предстоит заняться чем-то новым. Может, она и будущая королева, но Тэмп в первую очередь Гончая.
Пора сражаться.
Глава третья
Тэмпест
Стрела просвистела прямо возле уха Тэмпест, едва не задев голову.
Заморозь меня зима, это было близко.
Она забежала за соседнее здание и перевела дыхание, сердце бешено колотилось в груди. Не этого она ожидала, когда получила записку. Помощь Гончим с подавлением талаганского восстания, где принимали участие те самые люди, которых она пыталась защитить от короля, нельзя назвать веселым занятием. Хотя темная часть ее души искренне радовалась хорошей битве. Подобное будоражило кровь. Зрение, казалось, обострилось, а время замедлилось.
Тэмпест выглянула из-за угла здания, и тут же отскочила обратно в тот самый момент, когда стрела вонзилась в дерево в том месте, где только что виднелась ее голова. Жители провинции Мержери сражались яростно, но на их месте, потеряв столь многое, она стала бы еще кровожаднее.
Вытерев пот с глаз, девушка взглянула на пламя, пылающее над одним из зданий, и сжала губы. Разрушение никогда не приводит к тем результатам, на которые рассчитывали другие. То, что начиналось как перепалка между лордом Мержери и его рабочими, теперь переросло в полномасштабную битву. Рабочие подожгли поля и зернохранилища своего господина. Но пламя, как всегда, разрослось и добралось до близлежащей фермерской деревни.
Деревни, в которой проживали те самые устроившие пожар рабочие. Бойню необходимо прекратить.
Из-за угла, размахивая вилами, вышел повстанец. Тэмпест ударила его прямо в лоб рукоятью меча, и его глаза закатились; самодельное неиспользованное оружие выпало из его руки, и мужчина рухнул на землю, лишившись сознания. Чем меньше жизней придется отнять, тем лучше. Восставшие рабочие находились в отчаянии и страхе. Лорд Мержери был известен своей жестокостью и бесчестием. Именно из-за него люди и взбунтовались, по ее мнению.
Наконец-то сопротивление стало утихать. Большинство повстанцев отложили оружие и взялись за ведра с водой из ближайшего колодца. Значит, Гончие могут потратить больше времени на тушение пожара и спасение тех, кому реально грозит опасность.
Она прокралась вдоль стены со стороны черного хода. Всегда находились неблагоразумные упрямцы. Девушка метнулась за угол и побежала к лучнику, что стоял к ней лицом и возился со своим оружием. В этот самый момент Гончая врезалась в него. Ударившись головой о стену, он застонал, а его ноги подкосились. Тэмпест выдернула лук из его ослабевших пальцев, и парень, моргая, поднял на нее взгляд, явно ошеломленный.
– Убьешь меня? – пробормотал он. – На моей земле?
Тэмпест присела на корточки и, схватив его за подбородок, заглянула в глаза.
– Нет, – тихо сказала она. – Нет ничего плохого в защите своего дома и нажитого добра, но устраивать бойню – не выход из ситуации. – Она отпустила его и встала. – Приди в себя, а затем присоединяйся ко всем остальным в тушении пожара.
Девушка оставила его, дошла до соседнего дома и постучала в дверь.
– Пожар! – проревела она. – Срочно спасайте свою семью! – Ни звука. Тэмпест вздохнула. – Я войду внутрь и вытащу вас, если понадобится. Подумайте о детях.
Послышался шорох, и дверь приоткрылась, явив морщинистое лицо старушки.
Она оглядела Тэмпест с головы до ног и глубоко вздохнула.
– Запах пепла витает в воздухе, – сказала она. – Мы уйдем. Не нужно вытаскивать нас из постели.
Тэмпест кивнула и провела следующий час, бегая от одного горящего дома к другому, от конюшни до поля и обратно, и в перерывах между стычками с повстанцами она спасала каждого встретившегося на пути. На глаза попался Дима, который нес на руках двух орущих малышей. Он кивнул ей. Даже несмотря на развернувшийся хаос, можно было услышать приказы, которые выкрикивал Максим.
Кто-то застонал, и она остановилась, заметив два круглых лица, выглядывающих из-за бочки. Когда девушка приблизилась, глаза защипало, дым обжег горло. Она медленно обогнула бочку и присела на корточки, чтобы казаться менее устрашающей. Тэмпест улыбнулась детям и протянула к ним руки:
– Малыши, идемте со мной.
Они тут же обхватили ее, двинувшись навстречу безопасности, и девушка пошатнулась. Люди собрались на большой мощеной площади, нетронутой пожаром. Те, кто не пострадал, работали у колодца, подготавливая и поставляя ведра с водой для тушивших пожар.
– Тэмпа! – позвал Максим.
Тэмпест передала детей пожилой женщине и направилась в его сторону. Дима стоял рядом с Максимом, и лица обоих украшали разводы из сажи. Она ухмыльнулась, глядя на Диму. Обычно внешний образ дядюшки отличался своей безупречностью. Находись они в другой ситуации, она, возможно, посмеялась бы над его растрепанными волосами и налипшей на лицо грязью.
Девушка стояла, чувствуя острую боль в легких, напоминающую о том, что ей нужно притормозить и сделать вдох.
– Что такое?
Дима указал большим пальцем на большой дом, который горел в западной части деревни.
– Там ребенок, – сказал он. – Родители вне себя от беспокойства. Входы обрушились, а мы туда не пролезем из-за своих размеров.
Тэмпест нахмурилась, внутри все сжалось, но она уже двигалась в направлении дома. Гончая проверяла дом ранее и подумала, что внутри никого нет.
– Мы же уже искали там? Я не нашла ни одной живой…
– Мать сказала, что ее дочь любит играть в комнатах для прислуги в задней части дома. Возможно, она в одной из этих…
– Я услышала достаточно.
Ею овладел первобытный страх. Тэмпест знала, каково это: оказаться запертым в горящем здании. Она не оставит ребенка мучиться так же, как пришлось ей когда-то. Девушка обмотала шарф вокруг лица, подбежала к разрушенному черному входу и вошла в жаркий, наполненный дымом коридор, щурясь из-за выступивших на глазах слез.
– Есть тут кто-нибудь?! – крикнула она.
На мгновение ей показалось, что она видит сон. Покрытый по́том и пеплом мужчина, спотыкаясь, спускался по горящей лестнице с ребенком на руках. Он ни за что не пролезет через заваленный дверной проем.
– Передай мне ребенка! – заорала она, перекрикивая рев пламени. – Оба входа обрушились. Я могу вытащить ее через черный ход, но тебе самому придется разбить одно из окон.
Он подошел ближе, и Тэмпест споткнулась, узнав его. Даже сквозь пепел и грязь она разглядела прядь белых волос. Чертовски белых.
Мэл, также известный как Пайр.
Подлец не сказал ни слова. Он даже не взглянул на нее – просто передал ребенка и помчался в другую сторону. Тэмпест крепко прижала к себе маленькую девочку и поспешила обратно тем же путем, каким пришла. Но внезапно девушка потеряла равновесие и, облокотившись о горящую стену, почувствовала жар на своей руке. Она стиснула зубы и пригнулась. Здание зловеще застонало, как только она добралась до входа в задней части дома. Едва они успели выбраться наружу, как расколотые деревянные балки дома обрушились под собственным весом.
Тэмпест вжала ребенка в землю и прикрыла своим телом, спрятав от жара, вырвавшегося наружу и тут же отступившего. Гончая поползла прочь, волоча за собой ребенка и выискивая Пайра в облаке дыма и пепла. Где он? Выбрался ли?
Малышка начала сильно извиваться и трястись в руках Тэмпы. Нельзя здесь оставаться. Она двинулась на запад и, спотыкаясь, вышла на площадь. Какой-то мужчина вскрикнул, увидев их, и бросился вперед с облегчением на лице.
– П-п-па-папа! – прохрипела девочка, вырвавшись из рук Тэмпест и прыгнув в объятия своего отца.
– Спасибо, – воскликнул мужчина; по его грязному лицу потекли слезы. – Большое вам спасибо.
– Не за что, – прохрипела Тэмпа. Она стянула прикрывающий нос и рот шарф и наклонилась, закашлявшись.
Черт возьми, как же больно.
– Ты в порядке, Тэмпа? – до ушей донесся голос Максима.
Дима присел на корточки, его руки пробежались по ее конечностям в поисках травм. Дышать едва удавалось, и они это понимали. Слишком много дыма. Девушка взглянула на то, что осталось от горящего дома. Где Пайр?
Она вытерла горящие глаза и заморгала, чувствуя текущие по щекам слезы. Конечно же, он выбрался из… Пайр должен выбраться, правда? Ей не доводилось встречать людей быстрее него. Сердце сжалось. Она не хотела беспокоиться о нем, но беспокоилась.
– Думаю, мне нужно присесть, – призналась она. Ноги дрожали, дыхание затруднилось. Девушка не могла смириться с мыслью, что кицунэ не выбрался из горящего дома. Тело пропиталось насквозь ядовитыми испарениями. Ей необходимо выпить как минимум галлон воды, чтобы вывести из организма токсины, попавшие в тело.
Дима и Максим подняли девушку под руки и направились в сторону нетронутого деревенского зала для собраний, который превратили в лечебную зону. На глаза попалось знакомое лицо Алекса, и она поджала губы.
Этот человек… Он вызывал у нее отвращение.
Стоило Диме бросить один взгляд на ее лицо, как он сменил направление в противоположную от дяди сторону и посадил ее на ступеньки, ведущие в здание.
– Отдохни минутку и приди в себя, – сказал Дима своим серьезным тоном. – Но обязательно сходи к Алексу, если почувствуешь необходимость. Хотя он сейчас занят с пострадавшими от серьезных ожогов, так что, возможно, придется подождать несколько минут.
Тэмпест смогла только оцепенело кивнуть.
Перед тем как отправиться к Алексу, она решила немного побыть наедине со своими мыслями, ненавидя то чувство бесполезности, которое могло ее вмиг охватывать.
На площади воцарился хаос из-за воссоединения рыдающих семейств. Такая картина должна была сделать ее счастливее, но она могла думать только о том, что навсегда утеряно. Сколько жизней загубили? Сколько домов разрушили? Урожая уничтожили?
Ощущая тревожность, девушка постукивала правой ногой по ступенькам и теребила ужасные на ощупь волосы. Пламя стихло, но поля все еще тлели. В воздухе висел приторно-сладкий запах Мимикии. Ее губы сжались в тонкую линию. Одним из последствий станет потеря ценного урожая. Корона жестоко расправится с теми, кто возглавил восстание, а также с их сторонниками. Взгляд вернулся к людям, собравшимся на площади. Все они пострадают.
Тебе придется что-то предпринять.
Тэмпа устало уронила голову на руки и попыталась выровнять дыхание. Она снова закашлялась и сплюнула на землю; во рту ощущался вкус пепла. Время отдыха тянулось медленно. Когда веки начали тяжелеть, девушка заставила себя подняться на ноги. Если она посидит еще немного, усталость наверняка овладеет ею, и сон накроет прежде, чем она успеет опомниться.
Поднимаясь по лестнице, Тэмпест обошла раненых рабочих и двинулась в глубь зала собраний, что стал временным лазаретом. Там уже успели натянуть навес из ткани, соорудив тем самым операционную. Она подошла ближе и, остановившись за колонной, нахмурилась. Когда сюда прибыл Мадрид? Дядюшки обсуждали что-то вполголоса.
Она не стала на этом зацикливаться, потому что пациент на ближайшей к ней койке застонал. Алекс суетливо подошел к жителю деревни, чья кожа сильно обгорела, и осторожно нанес мазь. На нем не было ни дюйма нетронутой пламенем кожи. Тэмпа прижала руку к носу и прерывисто задышала. Даже отсюда она чувствовала запах обугленной плоти. Яркое воспоминание о матери в их горящем доме всплыло в сознании. Желудок скрутило, и начались позывы к рвоте, после которых Тэмпест взяла себя в руки. Девушка с грустью посмотрела на мужчину. Алекс делал все что мог ради того, чтобы человек выжил.
Тэмпест отошла от целителя и прокралась по темноте к Максиму, Диме и Мадриду.
– …не могу поверить, что она действительно работает с Оборотнями, – пробормотал Дима.
Нахмурив лоб, Тэмпест изо всех сил сосредоточилась, чтобы расслышать, что он говорит.
– Вы видели мужчину, который вышел из здания? Он не мог оторвать глаз от нашей девочки. Он узнал ее. Предполагаю, что он из Темного Двора.
Ее сердце остановилось. Пайр.
– Ты же не думаешь, что он…
– У нас нет времени на размышления по этому поводу, – твердо сказал Мадрид. – И то, как Тэмпест пришла к работе с ними, не имеет значения. Главное, что они на нашей стороне.
Тэмпест вздрогнула.
– Ее предубеждения касательно Оборотней были велики, – отметил Максим. – Она верила, что они убили ее мать. Она может и дальше ненавидеть их.
– Я же говорил тебе, что мы должны все ей рассказать, – проворчал Дима.
– Она была слишком молода, – возразил Максим.
– А теперь? – потребовал Дима. – Какая польза от хранения секретов?
– Хватит, – прервал его Мадрид. – Мы принесли в жертву правду ради защиты девочки.
Тэмпест застыла, увидев выражение лица Мадрида. Обычно непоколебимый, теперь он выглядел пепельно-серым, и вовсе не из-за реального пепла, прилипшего к коже. Впервые в своей жизни она увидела печаль в его глазах. Невыразимую боль.
– Мне не следовало этого говорить, – извинился Дима. – Нет смысла бередить старые раны. Лучше двигаться вперед. На данный момент эта новость только навредит нашей девочке.
Тэмпа проглотила свои вопросы и отступила назад, чувствуя, что не может дышать, – и это не имело никакого отношения к дыму. Чтобы не совершить ничего опрометчивого, она вышла из здания и, прихрамывая, обогнула его. Всю свою жизнь ее заставляли верить, что Оборотни убили ее мать. Она крепко зажмурилась и оперлась ладонью о каменную стену ратуши. Оборотень из ее воспоминаний не был выдуманным. Он был там во время пожара. Он убил ее мать. Она верила в это всем существом. Почему же тогда слова Максима пошатнули эту уверенность? Кому нужно было навредить ее матери? Простой деревенской девушке, не более того. Ее ни с кем ничего не связывало.
Тэмпа склонила голову, распущенные волосы упали ей на лицо. Она уставилась на их цвет и медленно моргнула. Она так сосредоточилась на смерти своей матери, что никогда особо не задумывалась о действиях своего отца.
Дело не в твоей маме, а в твоем отце.
Она ахнула от осознания. Тэмпест так сильно сосредоточилась на поисках убийцы, что никогда по-настоящему не задумывалась о его мотивах. Дядюшки рассказали, что мужчина оказался нищим бродягой, просто проходившим мимо. Но что, если они упускали что-то важное?
Размышления прервала суматоха, образовавшаяся у дома возле колодца. Девушка оттолкнулась от стены и начала спускаться по ступеням ратуши. В это мгновение на площадь въехал статный мужчина. Он был верхом на вороном коне и в сопровождении солдат. Тэмпест оглядела вновь прибывших, отметив герб Маржери на солдатской форме. Внимание тут же привлек сам лорд Мержери, который развернул своего боевого коня, едва не растоптав при этом маленького ребенка.
Тэмпест искренне возненавидела его.
– Арестовать мятежников! – крикнул лорд Мержери, сидя верхом на своем черном коне.
Тэмпест пробиралась вперед, расталкивая жителей деревни, пока люди Мержери сгоняли испуганных, перепачканных сажей Оборотней в группу. Естественно, некоторые из них сопротивлялись. Они вновь оказались в шаге от битвы. Легкие протестовали, пока она неслась сквозь беснующуюся толпу прямиком к надменному лорду. Даже с такого расстояния по тому, как он смотрел на людей, становилось понятно, что он считал себя лучше всех остальных.
Какой-то старик, спотыкаясь, шагнул вперед и упал на колени рядом с господином.
– Пожалуйста, сжальтесь! – вскричал он.
– Убирайся с дороги, старик, – прорычал лорд Мержери, размахивая зловещей на вид дубинкой.
– Пожалуйста, милорд! Мы не причастны к поджогам!
Тэмпест ускорилась как раз в тот момент, когда Мержери поднял свое оружие. Девушка выбралась из толпы и закрыла собой старика, сжимая в руках меч. Руки дрожали, но она держалась твердо. Из последних сил.
– И чем вы, по-вашему, тут занимаетесь? – требовательно спросила она.
– Уйди с дороги, девка, – презрительно ухмыльнулся он.
Гончая не сдвинулась с места.
– Я спросила, чем, по-вашему, вы занимаетесь. Отвечай.
Губы Мержери скривились в отвращении, и он снова занес над головой дубинку, собираясь ударить. Тэмпест мрачно улыбнулась ему.
Попробуй только, болван. Я тебя выпотрошу.