Куда ты пропала, Бернадетт?

* * *

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

В приложении вы найдете информацию для парня, который «борется» с ежевичными плетями (вы можете поверить, что есть такая профессия?!). Свяжитесь с ним и скажите, чтобы он делал что-когда-где-как ему надо. Я за все заплачу.

* * *Через пять минут мама отправила еще это:

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Нужно изготовить знак. Восемь футов в ширину, пять в высоту. Вот что на нем должно быть написано:

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

Галер-стритская мошкара будет арестована и помещена в тюрьму для насекомых

Знак должен быть очень заметным, ярко-красным, а буквы – ярко-желтыми. Я хочу поместить его на западной границе своих владений у подножия холма. Туда нетрудно будет подобраться, когда мы удалим несчастную ежевику. Проверьте, чтобы знак смотрел на двор соседки.

Вторник, 7 декабря

От кого: Манджула Капур

Кому: Бернадетт Фокс

Пожалуйста, подтвердите, что вы хотите изготовить знак восемь футов в ширину и пять футов в высоту. Джентльмен, с которым я заключила договор, отмечает, что для жилого района это несоразмерно большой знак.

С наилучшими пожеланиями,

Манджула

* * *

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Клянусь вашим сари, я хочу именно такой.

* * *

От кого: Манджула Капур

Кому: Бернадетт Фокс

Дорогая миссис Фокс!

Знак заказан и будет установлен сразу после того, как Том закончит работы по борьбе с плетями ежевики.

Кроме того, с радостью сообщаю вам, что нашла врача, готового выписать рецепт на крем ABHR. Единственная аптека в Сиэтле, которая сможет изготовить его, к сожалению, не доставляет препараты на дом. Я разузнавала насчет курьерских служб, но аптека, увы, настаивает, чтобы лекарство вы получили лично в руки: они по закону обязаны разъяснить вам побочные действия. В приложении вы найдете адрес аптеки и копию рецепта.

С наилучшими пожеланиями,

Манджула

Пятница, 10 декабря

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Сейчас поеду в аптеку. Не так уж и противно выбраться из дома, когда эта адская машина с шипами, телескопическими клешнями и устрашающими лопастями грызет мой холм, усеивая все вокруг щепками. Том в буквальном смысле привязал себя к спине этой зверюги, чтоб она его не сбросила. Не удивлюсь, если она начнет изрыгать пламя.

Кстати, привезли рыбацкий жилет. Спасибо! Я уже положила в него очки, ключи от машины и мобильник.

* * *

От кого: Су-Линь Ли-Сигал

Кому: Одри Гриффин

Как сказал бы Олли-О… СРОЧНО! МОЛНИЯ!

Я тебе говорила, что меня сделали админом новой команды? Я только что узнала: это «Саманта-2», которой руководит не кто иной, как Элджин Брэнч!

Одри, у меня внутри сейчас кипят такие эмоции! Когда в феврале Элджин представил «Саманту-2» на конференции TED[10], интернет практически взорвался. Меньше чем за год его TEDTalk[11] вышел на четвертое месте по частоте просмотров за все время в абсолюте! Билл Гейтс недавно назвал «Саманту-2» своим любимым проектом. В прошлом году Элджину присудили премию за заслуги в области развития технологий – это самая высокая награда в «Майкрософте». Ребята из «Саманты-2», особенно Элджин, прямо-таки рок-звезды. Если зайти в Западные студии – тех, кто из «Саманты-2», сразу заметно: они аж лопаются от важности. Я знаю, что хорошо работаю, но раз меня перевели в «Саманту-2», значит, все остальные тоже в курсе этого. Головокружительное ощущение.

Что касается самого Элджина Брэнча… Как вспомню, до чего грубо и высокомерно он повел себя тогда в корпоративном автобусе, – у меня щеки гореть начинают. Но погоди, дай расскажу, что было сегодня утром.

Я пошла к кадровичке взять новый магнитный ключ и узнать, где мой кабинет. (Впервые за десять лет мне выделили кабинет с окном!) Я расставляла фотографии, кружки и свою коллекцию игрушечных снеговиков. Потом глянула в окно – и вижу: через внутренний двор идет Элджин Брэнч. Босиком, в одних носках. Довольно странно, не так ли? Я поймала его взгляд и помахала ему рукой. Он едва улыбнулся и пошел дальше.

Я решила быть проактивной (одно из трех «П», положенных «Жертвами против жертв» в основу межличностных отношений): проявить инициативу и самой организовать нашу первую личную встречу в новых ролях: руководителя подразделения и администратора.

Элджин стоял у себя за столом; на полу рядом с ним валялись походные ботинки. Меня поразила куча кубиков за патенты, беспорядочно разбросанных по всему кабинету (каждый раз, когда разработчик получает очередной патент, ему вручают церемониальный кубик. По-моему, со стороны «Майкрософта» это очень мило). У моего предыдущего шефа было четыре таких кубика. У Элджина только на подоконнике лежало десятка два, не считая тех, что на полу.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – сказал он.

– Доброе утро. – Я выпрямилась. – Я Су-Линь Ли-Сигал, новый администратор.

– Приятно познакомиться. – Он протянул руку.

– Мы вообще-то знакомы. Мой сын Линкольн учится в «Галер-стрит» в одном классе с Би.

– Простите, – сказал он. – Конечно.

Тут в дверь заглянул Пабло, ведущий программист.

– Славный денек, соседушка!

(Тут все дразнят Элджина цитатами из мистера Роджерса[12]. Видимо, у Элджина такая фишка: как только он заходит в офис – сразу снимает обувь, как мистер Роджерс. Даже на TEDTalk, который я только что пересмотрела, Элджин стоит в носках. Перед Элом Гором и Кэмерон Диас!)

– У нас днем встреча с посредниками в Саут-лейк Юнион[13]. Может, пообедем где-нибудь в центре? В «Диком имбире», а? – предложил Пабло.

– Отлично, – ответил Элджин. – Там рядом станция монорельса. Могу оттуда сразу в аэропорт поехать.

Из календаря «Саманты-2» я знала, что у Элджина завтра презентация в другом городе.

Пабло обернулся, и я представилась.

– Ура! – воскликнул он. – Новый админ! Мы тут без вас чуть не померли. Поедете с нами обедать?

– Вы, наверно, слышали, как у меня в животе бурчит, – пробормотала я. – Я на машине, могу подбросить до центра.

– Поехали на шаттле, – сказал Элджин. – Мне нужен вай-фай: отправить пару писем.

– На шаттле так на шаттле, – ответила я, оскорбленная отказом, но слегка утешенная тем, что на шаттле-888 ездит исключительно начальство – от вице-президентов и выше, сама я на нем еще ни разу не каталась. – «Дикий имбирь» в двенадцать. Я закажу столик.

Так что теперь сижу и трясусь от страха. А ведь это должен быть самый счастливый день в моей жизни. Ох, Одри, надеюсь, у тебя сегодня дела идут лучше.

* * *

От кого: Одри Гриффин

Кому: Су-Линь Ли-Сигал

Кого интересует Элджин Брэнч? Меня интересуешь ты. Я так тобой горжусь, ты столько всего преодолела после развода. И наконец-то тебя начинают ценить по заслугам.

У меня прекрасный день. Машина выдирает ежевичные плети с холма Бернадетт. Благодаря этому у меня такое отличное настроение, что я могу даже посмеяться над происшествием в «Галер-стрит», а иначе бы рвала и метала.

Утром на меня наскочила Гвен Гудиер и позвала в свой кабинет для разговора с глазу на глаз. И кого же я обнаружила там сидящим спиной ко мне в большом кожаном кресле? Кайла! Гвен закрыла дверь и села за стол. Рядом с Кайлом было свободное кресло, поэтому я тоже присела.

Гвен открыла ящик стола.

– Вчера мы нашли в шкафчике Кайла вот это.

Она достала оранжевый пузырек из-под таблеток. На нем стояло мое имя: это был викодин, который мне выписали после того, как наша Леди Стрейт-гейт попыталась раздавить меня машиной.

– Откуда это здесь? – спросила я.

– Кайл? – спросила Гвен.

– Не знаю, – сказал Кайл.

– «Галер-стрит» занимает крайне жесткую позицию в отношении наркотиков, – сказала Гвен.

– Но это лекарство, – возразила я, все еще не понимая, куда она клонит.

– Кайл, – спросила Гвен, – почему пузырек оказался в твоем шкафчике?

Мне все это не нравилось. Совершенно. Я решила вмешаться.

– Из-за Бернадетт Фокс я оказалась в отделении «неотложки». Уходила я оттуда, если помните, на костылях; поэтому попросила Кайла понести мою сумочку и пузырек с лекарством. Господи боже.

– Когда вы поняли, что викодин пропал? – спросила Гвен.

– Только сейчас, – ответила я.

– Почему пузырек пуст? Одри, пусть ответит Кайл. – Она повернулась к мальчику. – Кайл, почему он пуст?

– Не знаю, – ответил Кайл.

– Я уверена, что нам его дали уже пустым, – сказала я. – Вы же знаете, какая у них там нехватка персонала. Они просто забыли положить таблетки! Это все, о чем вы хотели поговорить? Возможно, вы не слышали, но завтра я устраиваю у себя вечеринку для шестидесяти родителей будущих учеников «Галер-стрит». – Я встала и вышла.

Теперь пишу это и думаю: а что это Гвен Гудиер забыла в шкафчике Кайла? Разве они не запираются? Если я ничего не путаю, это ведь «личные шкафчики»?

* * *

Все наши шкафчики запираются на кодовые замки. Такая морока – каждый раз, когда тебе что-то понадобится, крутить туда-сюда эти циферки. Всех это ужасно раздражает. Но Кайл и еще пара ребят придумали свой способ: молотить по замку, пока не сломается. И у шкафчика Кайла дверца постоянно открыта. Вот что забыла там мисс Гудиер.

* * *

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Я год не была в центре. И тут же вспомнила, почему: платные парковки.

Припарковаться в Сиэтле – задача на восемь действий. Действие первое: найдите свободный закуток (удааааачиииии!). Действие второе: втиснитесь задом в угловое парковочное место (того, кто это изобрел, надо заковать в колодки). Действие третье: отыщите паркомат, вокруг которого тусуется как можно меньше дурно пахнущего сброда из попрошаек, бомжей, наркоманов и бродяг. Для этого потребуется действие четвертое – перейти улицу. Да, зонтик вы забыли (попрощайтесь с прической. Впрочем, подобная мелочь перестала вас волновать еще в конце прошлого столетия, так что этот пункт идет так, без номера). Действие пятое: вставьте кредитку в автомат (если чудом удалось найти хоть один, не залитый эпоксидной смолой). Действие шестое: вернитесь к машине (пройдя через строй вышеупомянутых отщепенцев, осыпающих тебя отборной бранью за то, что не даешь им денег; да, я не забыла упомянуть, что у каждого из них по шелудивой псине?). Действие седьмое: прикрепите полученный талон к нужному окну (какое же это окно – переднее пассажирское, что ли, если ты припарковался задом и под углом? Или со стороны водителя? На обороте наклейки напечатаны правила, и я бы их прочла, вот только КАКОЙ ИДИОТ БУДЕТ ПАРКОВАТЬ МАШИНУ В ОЧКАХ ДЛЯ ЧТЕНИЯ?) Действие восьмое: молите бога, в какого бы вы ни верили, чтобы просветил вас и помог вспомнить, за каким чертом вас вообще принесло в центр города.

К этой минуте я уже мечтала, чтобы арабский террорист уложил меня выстрелом в спину.

Аптека оказалась похожей на пещеру, вся в деревянных панелях. Вдоль стен – полупустые полки. Посредине – парчовый диван, над ним – стеклянная люстра работы Чихули. Дурдом. Одного интерьера достаточно, чтобы утратить остатки разума.

Я подошла к прилавку. На аптекарше был белый головной убор, как у монахинь, только без треугольных крыльев. Понятия не имею, частью какого национального костюма он является, но тут многие носят такие, особенно в автопрокатах. Как-нибудь надо поинтересоваться.

– Бернадетт Фокс, – сказала я.

Она посмотрела на меня, и в глазах ее мелькнуло злорадство.

– Минуту. – Девушка спустилась с приступочки и что-то зашептала своему коллеге, второму аптекарю. Тот наклонил голову и строго посмотрел на меня поверх очков. Затем оба приблизились ко мне. Что бы ни затевалось, они заранее решили, что это работа для двоих.

– Я получил рецепт от вашего доктора, – сказал мужчина. – Вам выписали лекарство от морской болезни. Вы едете в круиз?

– На Рождество мы собираемся в Антарктиду, – сказала я. – Придется переплывать пролив Дрейка. Если бы я привела вам данные о скорости водоворотов и высоте волн, вы были бы в шоке. Но у меня плохая память на числа. Кроме того, я изо всех сил пытаюсь вытеснить это из сознания. Во всем виновата моя дочь. Я еду только ради нее.

– Вам выписан рецепт на ABHR, – сказал мужчина. – Это крем на основе галоперидола с небольшими добавками бенадрила, реглана и лоразепама.

– Мне подходит.

– Галоперидол – это антипсихотик. – Аптекарь сунул очки в карман рубашки. – Его использовали в советских тюрьмах, чтобы сломить волю заключенных.

– И я только сейчас об этом узнаю?

У парня оказался иммунитет к моему обаянию, ну или у меня не оказалось обаяния, что больше похоже на правду.

– Могут быть серьезные побочные эффекты, – продолжил он, – и наихудший из них – поздняя дискинезия. Характерные признаки: непроизвольное гримасничание, высовывание языка, чмоканье губами…

– Вы наверняка видели таких людей, – добавила Монашка, а затем поднесла к лицу скрюченную руку, задрала голову и закрыла один глаз.

– Вы явно никогда не страдали морской болезнью, – сказала я. – По сравнению с ней пара часов подобного – это отдых на пляже.

– Поздняя дискинезия может стать хронической, – сказал аптекарь.

– Хронической? – тихо переспросила я.

– Вероятность проявления поздней дискинезии составляет четыре процента. Для пожилых женщин – десять процентов.

Я шумно выдохнула:

– Вот черт.

– Я поговорил с вашим врачом. Он выписал вам скополаминовый пластырь от морской болезни и ксанакс для снижения эмоционального напряжения.

Тоже мне новость, ксанакс! Полчища докторов, лечивших Би, отправляли меня домой, снабдив запасом ксанакса или еще каких-нибудь сонных пилюль. (Я уже говорила? Я не сплю.) Я никогда их не пила, потому что как-то попробовала и меня замутило, а потом я долго была сама не своя. (Знаю, как раз это большинству и нравится. Но только не мне.) Но главная проблема с ксанаксом и кучей других пилюль, которые мне выписывали, заключается в следующем: они у меня вперемешку ссыпаны в один полиэтиленовый пакет. Почему? Было время, когда я всерьез подумывала наложить на себя руки и высыпала содержимое всех пузырьков: таблеток было столько, что они не поместились в сложенные ладони. Просто хотелось прикинуть, смогу ли проглотить все. Потом я охладела к идее самоубийства и пересыпала таблетки в пакетик, где они и скучают по сей день. Вам, наверное, интересно, почему я хотела наглотаться снотворных? Мне тоже интересно! Дело в том, что я совершенно этого не помню.

– А у вас случайно нет рекламной листовки ксанакса? – спросила я аптекаря. – Мне хотелось бы посмотреть, на что похожи эти таблетки. Знай я, как они выглядят, могла бы извлечь их из кучи, сваленной в пакет. – Аптекарь поглядел на меня как на ненормальную. Бедолага.

– Ну ладно, – сказала я. – Давайте ксанакс и пластырь.

Я присела на парчовый диван. Он оказался убийственно неудобным. Тогда я развернулась, вытянула ноги и откинулась на подлокотник. Так-то лучше. Видимо, диван предназначался для упавших в обморок покупателей. Он прямо-таки просил, чтобы на него легли. Надо мной нависала люстра Чихули. Чихули в Сиэтле – это как голуби в Венеции. Он преследует вас повсюду. И вы против воли проникаетесь к нему острой неприязнью.

Люстра была, разумеется, из стекла. Белый монстр со свисающими щупальцами. Она излучала холодный голубоватый свет, хотя лампы я не заметила. За окном лило, и в шуме дождя стеклянное чудище было еще более отвратительным. Казалось, его вместе с дождем принесло ураганом. Чудовище завывало: «Чихули… Чихули…» В семидесятые Дейл Чихули, уже тогда известный стеклодув, попал в аварию и потерял глаз. Это его не остановило. Через несколько лет он, занимаясь сёрфингом, так сильно повредил плечо, что больше не мог держать в руках стеклодувную трубку. Но и это ему не помешало. Не верите? Езжайте на озеро Юнион, подплывите на лодке к его студии и загляните в окно. Он, скорее всего, там – со своей повязкой на глазу и безжизненно повисшей рукой – выдувает лучший в своей жизни и самый психоделичный шедевр. Я закрыла глаза.

– Бернадетт? – сказал чей-то голос.

Я открыла глаза. Оказывается, я уснула. Вот чем плоха бессонница: иногда ты все-таки засыпаешь, но всегда в самый неподходящий момент. Вот как сейчас: при посторонних.

– Бернадетт? – Это был Элджи. – Почему ты спишь здесь?

– Элджи. – Я вытерла мокрую от слюны щеку. – Они не хотят давать мне галоперидол, поэтому я жду ксанакс.

– Что? – он выглянул в окно. На улице маячили смутно знакомые фигуры – сотрудники «Майкрософта». – Что это на тебе надето?

Он имел в виду мой рыбацкий жилет.

– Заказала по интернету.

– Ты можешь встать? – сказал он. – У меня сейчас встреча. Мне ее отменить?

– О боже, нет! – сказала я. – Я в порядке. Ночью не спала, вот и задремала. Иди, верши свои великие дела.

– Я приеду к ужину. Сходим куда-нибудь вечером?

– Ты разве не летишь в Вашингтон?

– Это может подождать, – сказал он.

– Хорошо, – сказала я. – Мы с Би выберем ресторан.

– Нет, пойдем без Би. Только ты и я. – И он вышел.

С этого все и началось. Могу поклясться, что среди тех, кто ждал его на улице, была мошка из «Галер-стрит». Не та, что достает нас с ежевикой, а одна из ее летучих обезьян. Я прищурилась, чтобы убедиться. Но Элджи с компанией уже растворились в массе спешащего на обед офисного планктона.

У меня заколотилось сердце. Надо было мне дождаться, пока принесут ксанакс, и прямо на месте принять таблетку. Но я больше не могла находиться в этой аптеке. Во всем виноват ты, Дейл Чихули!

Я сбежала. Понятия не имею, куда или хотя бы в какую сторону я направлялась. Должно быть – по Четвертой авеню, потому что ноги принесли меня к библиотеке Рема Колхаса.

Там я, видимо, остановилась, потому что ко мне подошел какой-то парень. По виду – студент магистратуры. Довольно милый, на вид совершенно не опасный.

Но он меня узнал.

Манджула, я понятия не имею, как ему это удалось. Единственная моя фотография, которую можно найти в интернете, сделана двадцать лет назад, как раз перед тем как случилась Самая Ужасная Вещь. Я на ней прекрасна; взгляд лучится уверенностью, а в улыбке читается будущее, которое я выбрала себе сама.

– Бернадетт Фокс, – вырвалось у меня.

Мне пятьдесят, и я медленно схожу с ума.

Для Вас, Манджула, это вряд ли имеет смысл. И не должно иметь. Но Вы видите, что происходит, когда я вступаю в контакт с людьми. И для затеи с Антарктидой это не сулит ничего хорошего.

* * *

Чуть позже мама забрала меня из школы. Она казалась немного спокойнее обычного; такое иногда случается, если она слушает по радио PRI программу «Мир», как правило, посвященную всяким ужасам, и тот день не был исключением. Я села в машину. Передавали репортаж о войне в Демократической Республике Конго, на которой воюющие стороны использовали изнасилование в качестве оружия. Насиловали всех – от шестимесячных младенцев до восьмидесятилетних старух. Больше тысячи девочек и женщин ежемесячно подвергались насилию. Это продолжалось двенадцать лет, и никто и пальцем не пошевелил. Хиллари Клинтон ездила в Конго, обещала помочь, подарила людям надежду, а потом просто дала денег коррумпированному правительству, и все.

– Не могу я это слушать! – Я вырубила радио.

– Да, это ужасно, – сказала мама, – но ты уже достаточно взрослая. Здесь, в Сиэтле, мы живем, не ведая ни забот ни хлопот, но это не значит, что мы можем позволить себе не думать об этих несчастных женщинах, которые провинились лишь в том, что родились в Конго во время гражданской войны. Мы обязаны быть в курсе того, что там происходит. – И она снова включила радио.

Я надулась и съежилась на сиденье.

«Войне, свирепствующей в Конго, не видно конца, – произнес диктор. – По слухам, военщина готовится к новой операции. Солдаты утверждают, что найдут тех же женщин и снова надругаются над ними».

– Господи Иисусе! – ахнула мама. – Этого я уже не вынесу.

И выключила приемник.

Мы сидели молча. А без десяти четыре радио пришлось включить снова, потому что каждую пятницу мы в это время обязательно слушаем Клиффа Мэсса. Если вы вдруг не знаете, кто это такой… Ну, это наша с мамой общая симпатия. Он помешан на погоде и любит ее так самозабвенно, что вы просто не можете не влюбиться в него самого.

Однажды – мне было лет десять – я осталась дома с няней, а мама с папой пошли в мэрию на какую-то лекцию. На следующее утро мама показала мне фотографию.

– Угадай, кто это рядом со мной?

Я понятия не имела.

– Ты обзавидуешься, когда узнаешь!

Я скорчила рожу, которую мама с папой называют Кубриком. Когда я была совсем маленькая, то, если сердилась, всегда делала такое лицо. В конце концов мама раскололась:

– Это Клифф Мэсс!

Господи, что же я все про Клиффа Мэсса, остановите меня кто-нибудь!

Я что хочу сказать: сначала из-за новости про повторные изнасилования, а потом из-за нашей с мамой любви к Клиффу Мэссу мы почти не говорили по дороге домой, поэтому мне неоткуда было узнать, что она пережила в тот день. Мы подъехали к дому. Перед воротами стояли громадные грузовики, а один из них был припаркован прямо впритык к створкам, чтобы они не закрывались. Сновали рабочие. Сквозь мокрое от дождя стекло не было видно, что там происходит.

– Не спрашивай, – сказала мама. – Одри Гриффин потребовала истребить ежевику.

Однажды, когда я была маленькая, мама повела меня в Тихоокеанский Северо-Западный балет на «Спящую красавицу». Это сказка о том, как злая ведьма наложила на принцессу заклятие, от которого та заснула на сто лет. А добрая фея защитила спящую принцессу, окружив ее лесом из колючих кустов. Во время представления принцесса спит, а вокруг нее разрастаются колючие ветки. Именно так я себя чувствовала в своей спальне. Я знала, что из-за ежевичных плетей горбится пол в библиотеке, под коврами вспухают странные бугры и трескаются окна в подвале. Но я засыпала с улыбкой, потому что знала: они охраняют мой сон.

– Но ведь не всю же?! – закричала я. – Как ты могла?

– Не капризничай, пожалуйста, – сказала она. – Я тебя, между прочим, на Южный полюс везу.

– Мам, мы едем не на Южный полюс.

– А куда же?

– Туристов пускают только на Антарктический полуостров, ну это что-то типа Флорида-Кис.

Я была в шоке от того, что мама, судя по всему, этого не знала. Широта та же, ноль градусов, но это только крохотный кусочек Антарктиды. Нельзя его путать с всей Антарктидой! Это все равно как если тебе скажут: «На Рождество я ездил в Колорадо», а ты спросишь: «Ну, и как тебе Нью-Йорк?» И то и другое, конечно, находится в США. Но это дикое невежество. Пожалуйста, мам, скажи, что ты это знала, но от усталости забыла.

– Невежда, да еще и усталая, – сказала она.

* * *

От кого: Су-Линь Ли-Сигал

Кому: Одри Гриффин

Пока ты не начала думать, что я только и делаю, что кричу: «Волки!», позволь кое-что тебе рассказать. Я уже говорила, что Элджин, Пабло и я поехали на встречу в центр города. Элджин настоял на шаттле-888. Оказалось, он ничем не отличается от обычного корпоративного автобуса. Все эти годы я представляла, как двери откроются, и я окажусь внутри, не знаю, сказочной пещеры Аладдина. Из-за стройки нам пришлось сойти на углу Пятой и Сенеки – всё намертво встало. Элджин сказал, что пешком быстрее. Лило как из ведра, но мне было не с руки возражать, так что я вылезла из автобуса вслед за остальными.

Одри! Ты всегда говоришь о Божьем промысле. Впервые в жизни я поняла, что ты имеешь в виду. Шлепая три квартала под проливным дождем, я решила было, что Господь покинул меня. Но оказалось, что в конце пути Он приберег для меня кое-что интересное.

Элджин, Пабло и я семенили по Четвертой авеню, опустив головы и натянув капюшоны на лица. И тут я поднимаю глаза – и что же вижу? В аптеке спит Бернадетт Фокс.

Повторяю: Бернадетт Фокс, закрыв глаза, лежит на кушетке посреди аптеки. С тем же успехом она могла лечь в витрине универмага «Нордстром» на глазах у всего Сиэтла. На ней были темные очки, брюки, мокасины, мужская рубашка с серебряными запонками и какой-то жилет, а сверху – дождевик. В руке она сжимала вечернюю сумочку с привязанным шелковым шарфом.

Пабло и Элджин уже дошли до угла и топтались на месте, пытаясь понять, где я застряла. Элджин увидел меня и сердито зашагал в мою сторону.

– Ой, – промямлила я, – простите.

Первый день на новой работе. Что бы ни творилось с Бернадетт, я не желаю иметь к этому отношения. Я побежала догонять, но было поздно. Элджин уже посмотрел в окно, побледнел, затем открыл дверь и вошел в аптеку.

К тому времени подошел и Пабло.

– Там спит жена Элджина, – объясняю.

– Вот ведь льет, – сказал он, улыбаясь. Даже головы не повернул в сторону аптеки.