Гюлистан страницы истории
После смерти Григора Великого Доп возглавила княжеский дом. Сын Григора Великого Асан II со своим сыном Григором I участвовал в походах монгольского полководца Бачу на Месопотамию в 1242–1243 годах. Григор I родил князя Вахрама, а он в свою очередь – Саргиса. От Саргиса родился Асан III. который вместе с тремя своими сыновьями погиб в битве против Ленк-Тимура в 1386 году.
В 1430-х годах владения Допянов захватили вожди племени Кара-Койунлу. Вскоре после этого род Допянов пришел в упадок и разделился на три ветви: Улубекенц. Айтинцоц и Джханшецоц.
Правнук Асана III князь Айтин (внук Ахбухе, сын Терсана) впоследствии 3 года защищал права своего рода в персидском суде и, дав огромную взятку, заполучил часть владений Допянов, а также принял в дар от персидского шаха селения Ниж и Нухи. Получив указом шаха звание юзбаши, он перебирается жить в Ниж. Местный народ с большой любовью принимает новоизбранного юзбаши, узнав, что он из царского рода Араншахиков, Айтин Юзбаши рождает Кара Асана Юзбаши. Последний – Вартана Юзбаши. Вартана Юзбаши заменяет его сын – Давид Юзбаши. От последнего рождается Абов Юзбаши, которого звали Сев Абов (Черный Абов)[17].
В конце XVI века нашествия лезгинов и других племен полностью опустошили Нухи, поэтому Сев Абов, по приглашению меликов Джалалянов [6]. возвратился на родину предков – в Арцах. Эта гипотеза более близка к действительности, ибо Сев Абов не был бедным странником-чужаком, который пришел в Арцах в поисках удачи – он пришел по приглашению меликов края с правом хозяина жить на родине предков.
Сев Абов умер в 1632 году и был похоронен на кладбище монастыря Орек, которое в последующем стало родовым кладбищем Мелик-Бегларянов. Мелика Абова заменяет сын – мелик Яври. "Его существование подтверждается и тем фактом, что в памятной записи евангелия села Талиш говорится, что в 1650 году (когда создавалось евангелие), в селе Таридж (Талиш) властвовал мелик Яври – сын мелик а Абова"[18].
Мелика Яври заменил мелик Беглар. Предание гласит, что он, будучи сильной и умной личностью, якобы отобрал у коренного жителя Абрама Юзбаши, которого магометане звали Ибрагим Гяур, несколько селений, утвердился в крепости Гюлистан и положил начало Гюлистанскому меликству и роду Бегларянов. Тут есть некоторые заблуждения: во-первых, Беглар не был основателем меликства. Меликства создавались еще во времена Джахан-Шаха, а при Шах-Аббасе получили регулярный статус. И. как уже говорилось. Сев Абов вернулся в Гюлистан по праву правителя, князя, мелика. Во-вторых, Абрам Юзбаши, который звался также Абрам Спарапет, был достаточно известной личностью в гаваре и за его пределами, и вряд ли мелик Беглар мог отобрать у него какие-то села, если они, конечно, имелись у Абрама. Если бы Беглар сделал это, то Абрам не стал бы сотрудничать с его потомками в освободительной борьбе 1720–1730 годов. А факты показывают, что в этой борьбе велика роль именно Абрама Юзбаши. Остается предположить, что Абрам был главнокомандующим (спарапетом) меликских войск и как знаменитая личность управлял несколькими меликскими деревнями. Разумеется. Беглар и в этом случае не мог ничего отобрать у него, ибо глупо отбирать то, что и так принадлежит тебе. Предание просто приукрашивает возможности Беглара, сделав его человеком, способным обидеть самого Ибрагима Гяура, именем которого магометане долгое время пугали своих детей.
Мелик Беглар умер в 1710 году и похоронен на родовом кладбище Мелик-Бегларянов в Ореке. Надпись на камне гласит: "Это надгробие мелика Беглара, 1710"[19].
У мелика Беглара осталось три сына: мелик Абов II, мелик Тамраз и Исай – Хан-ага. Мелика Беглара заменил старший сын Абов. Имя мелика Абова упоминается во многих документах. В частности под письмом, направленным Петру I и датированным 10 марта 1725 года, наряду с подписями католикоса Гандзасара Есаи и Абрама Юзбаши есть и его подпись и печать – "Слуга Христа Абов". То же самое в письме, датированном 25 ноября 1726 года.
Мелик Абов умер в 1728 году, оставив единственного сына по имени Овсеп. По причине малолетства Овсепа Абова заменил его брат. Тамраз. Надо сказать, что еще при жизни Абова Тамраз тоже носил титул мелика. В 1716 году Тамраз был свидетелем акта купли-продажи: "18 января 1716 года я, Ованес, сын Ектара из Неркин Шена, продал свой сад брату архимандрита Григора – Саргису (18 руб.). Свидетель мелик Тамраз, свидетель Егия". Каждый свидетель поставил свою печать[20].
Надо полагать, что до установления Надир-Шахом нового статуса меликств и меликов, братья меликов тоже носили титул мелик а, хотя и не пользовались их широкими правами. По-другому нельзя объяснить упоминание в 1716 году имени мелика Тамраза. Более того, Е. Лалаян, посетив монастырь Орек, пишет, что над дверями одной из комнат резиденции Мелик-Бегларянов существует надпись: “На память Огану от мелика Тамраза. 1701 год’’[21].
Это означает, что еще при жизни мелика Баглара его сыновья имели право носить титул мелика. Предания, записанные Раффи, Лалаяном и Лео, согласно которым Овсеп, сын мелика Абова, став совершеннолетним, повесил Тамраза за причиненные им лишения и унижения, не подтверждаются фактами. Наоборот, Тамраз как полноправный властитель края властвовал очень долго. Из записи, переписанной М. Бархударяном из евангелия села Талиш, становится ясно, что в 1191 году армянского календаря (1741 год от Р. Х.) меликом края был Тамраз. Можно предположить, что Овсеп – сын Абова, не убил родного дядю, а отобрал у него меликскую власть, по праву, принадлежавшему ему. Это подтверждается тем, что еще при жизни Тамраза Овсеп был полноправным меликом и в 1747 году боролся против Панах-хана (Тамраз умер в 1750 году).
Документы и надгробные надписи свидетельствуют, что третий сын мелика Беглара. Исай-хан, тоже носил титул мелика.
М. Бархударян, будучи в селе Талиш свидетельствует: "У Асри-бека Мелик Тамразянца есть следующая бумага от 29 сентября 1701 года: “Я, Ахназар… продаю свой сад сыну мелика Исай-хана Овану и его брату Беглару"[22].
Исай-хан умер в 1751 году. На надгробье написано: “Здесь покоится Исай-хан, сын мелика Беглара, год 1751"[23].
Получается, что в одно и тоже время право носить титул мелика имели все три сына мелика Беглара – Абов, Тамраз и Исай-хан (Есаи?). По всей вероятности, только один из них полноправно владел титулом мелика и пользовался неограниченной меликской властью. Исследователи находят, что так называемым главным меликом в это время считался Абов II и у него находилась печать с родовым гербом и надписью “Слуга Христа мелик Абов". Примечательно, что мелики считали себя слугами Христа. Возможно, что этим они хотели уменьшить свою зависимость от персидских правителей, повторяя и утверждая свою приверженность к христианству.
Абов II со своими братьями Тамразом и Исай-ханом и командующим войсками Абрамом Спарапетом успешно противостояли натиску турецкой армии, охраняя край от разрушений и бед. Об их единстве и мощи свидетельствует тот факт, что хотя согласно русско-турецкому мирному договору 1724 года Карабах переходил под турецкое владычество, турки не смогли войти в Гюлистан. “В некоторых частях Карабаха туркам так и не удалось установить свою власть"[24]. В этих войнах особенно отличился Абрам Юзбаши. Видя, что не могут сломить сопротивление героических защитников Гюлистана, турки направили официальную ноту протеста России, в которой говорилось, что "Народ Карабаха абсолютно не подчиняется Турции" и что "Абрам Юзбаши воюет с нами под русскими знаменами"[25].
Многие документы этой национально-освободительной борьбы наряду с другими упоминают и некоего мелика Есаи “из страны Партава, из села, что зовется Гюолистан". По мнению историка К. Каграманяна, именно он был меликом Гюлистана в указанный период, а роль Абова II в истории края была незначительной[26]. Уважая мнение историка, позволим себе не согласиться с ним, исходя из следующих соображений.
1. Не найдена могила Есаи, тогда как могилы других правителей до и после него (прославленных и не очень) общеизвестны.
2. Предполагаемый сын Есаи Овсеп II (по Каргаманяну) похоронен на родовом кладбище Мелик-Бегларянов рядом с "не имеющими к нему никакого отношения" Абовом I и Бегларом, когда логичнее было бы похоронить его в Напате, рядом с Абрамом Юзбаши – предполагаемым дядей (по Каграманяну).
Вышеизложенное заставляет нас усомниться в реальности существования мелика Есаи. Кстати. Лео считает его меликом Барды. Мы же возьмем на себя смелость утверждать, что под именем Есаи скрывается младший брат Абова II Исай-хан. (Есаи считается сыном джарбердского мелика Ахиджана. Его сыновьями считаются также Абрам Юзбаши и католикос Ерекманкунка Нерсес. Однако по другим данным Абрам был сыном Геворка (титул не указан)[27], а пращуром Нерсеса был простой священник из села Мец-Шен Саргис[28].
Противоречивость этих сведений еще раз показывает, что в данном вопросе непререкаемых мнений быть не может. Ясность в сложные сплетения родственных отношений могут внести либо метрические записи, либо надгробные надписи. Однако первые в таком крае, как Карабах, в те времена не велись, а вторые либо не найдены (могила Есаи), либо молчат об этом (могилы Овсепа II и др.). Посему мы считаем, что нет оснований не доверять классической интерпретации фактов, согласно которым во второй половине первой трети XVIII века в Гюлистане властвовал легендарный владыка – мелик Абов II.
В истории Гюлистанского княжества своей храбростью и героизмом выделялся мелик Овсеп. В последние годы жизни его имя упоминается в документе купли-продажи, составленном в Гюлистане в 1774 году[29]. Раффи и Е. Лалаян годом его смерти считают 1775, хотя ни в одном историческом документе не указана точная дата его кончины. Лео в своей “Истории Армении", говоря о мелике Овсепе и его сыне Бегларе, отмечает, что в 1783 году оба были мертвы. В 1780 году Овсеп был, по всей вероятности, еще жив. Это видно из доклада А. Суворова, направленного императрице: “От великого армянского государства осталась после Шах-Аббаса перед двумя веками (XIVXVII в) самовластная провинция Карабаха. В ней ныне известны пять меликств. Скнахи (Кантоны) ее:
1. Тарапед (Джраберд) – мелик Атам;
2. Игирмидорт (Гюлистан) – мелик Усуп (Овсеп);
3. Дузак (Дизак) – Есаи;
4. Варанд (Варанда) – мелик Шахназар;
5. Хачен – мелик Мирза уступил владение своему сыну Алаверди. Над ними удельный патриарх Иоаннес по армянскому названию католикос"[30].
Вряд ли Суворов, который по предложению императрицы собирал сведения о Карабахе, чтобы во время предстоящей Персидской кампании с помощью русского оружия восстановить независимое армянское государство Карабаха, мог ошибиться. Значит, в 1780 году мелик Овсеп был еще жив. Но из надписи, оставленной меликом Абовом III в монастыре Гандзасар в 1781 году, становится ясно, что он, мелик Абов (сын мелика Овсепа), восстановил две церкви монастыря в память о себе и о своих усопших (предках)[31].
За Овсепом следовал его старший сын Беглар. Еще во времена своего отца он приобрел славу бесстрашного воина. Став меликом, Беглар стал также опытным политиком. Правильно осознав политическую ситуацию того времени и хорошо понимая, что освобождение Арцаха можно осуществить с помощью русского оружия, он вместе с джрабердским меликом Атамом предпринял попытки для установления связи с русским двором. С этой целью они 2 сентября 1781 года отправили письмо императрице Екатерине II [7], где, в частности, говорится, что они являются потомками царских домов Армении: "Мы, армянские мелики, являемся потомками дома Аршакидов и царей Алуанских. В то же время авторы письма отмечают, что их земля богата военно-стратегическими недрами[32].
История свидетельствует, что мелик Беглар успешно противостоял ворвавшимся в страну лезгинам и другим диким племенам. В одном из таких сражений, в конце 1781 года, он погиб у селения Геран. По всей вероятности, территория Гюлистана простиралась до Герана. Беглар не имел совершеннолетнего сына, поэтому власть перешла к его брату, мелику Абову III. Некоторые исследователи отмечают, что княжеский род Мелик-Бегларянов начался якобы с сына мелика Овсепа Беглара, и что сей род не имеет отношения к внуку Сев Абова Беглару. Но тогда почему мелик Абов, сын Овсепа, в целом ряде официальных документов называется Мелик-Бегларян? Когда в 1799 году сын мелика Беглара мелик Фридон и мелик Варанды Джумшуд Мелик-Шахназарян представляют (с помощью О. Аргутяна) [8] Павлу I [9] подробный доклад о караоахских меликствах, где отмечены названия пяти меликств Карабаха и имена их властителей, меликом Гюлистана, или Игирмидорта, назван Абов Мелик-Бегларян. Согласно другому документу, генерал И. Ф. Паскевич [10] после взятия Гянджи в 1826 году отправляет джрабердскому мелику Вани письмо, где говорится, в частности: "Посылаю с сим Манас-бека Мелик-Бегларова с денежной суммой 800 руб, серебром…"[33]
Манас-бек, или мелик Манас, был сыном Абова, внуком Овсепа. Вряд ли мелик Абов и его сын назвались бы Мелик-Бегларянами по имени своего брата (для первого) и дяди (для второго). Из сказанного следует, что княжеский род Мелик-Бегларянов берег свое начало от Беглара I. который был дедом Овсепа I, и не случайно, что мелик Овсеп назвал одного из своих сыновей Беглар по имени деда, а другого Абов, по имени отца.
Мелик Абов III под официальными документами часто подписывался Мелик-Овсепян (Осипян).
Среди документов, хранящихся в Матенадаране, находится сообщение Абова Мелик-Овсепяна и Дмумшуда Мелик-Шахназаряна о том, что все хаченские семьи, находящиеся под их юрисдикцией, они передали архиепископу Саргису[34]. Документ датирован 26 сентября 1802 года, подписан: мелик Абов Мелик-Овсепян.
Под документом, датированным 25 сентября 1802 года, стоит подпись: мелик Абов Мелик-Овсепян, есть и личная печать.
В другом документе настоятель Ахпата, архиепископ Асан-Джалалян, обращаясь к министру Грузии Коваленскому, сообщил, что Ибрагим-Хан посадил в тюрьму мелика Меджлума, мелика Атама, мелика Абова Мелик-Овсепяна, мелика Бахтама Мелик-Арамяна за то, что карабахские мелики и католикос Гандзасара обращались в прошлом к Екатерине II[35].
Можно предположить, что древнейший славный род Мелик-Бегларянов после наречения Абова III меликом начал делиться на две ветви: Мелик-Бегларяны и Мелик-Овсепяны. Последние продолжали параллельно именоваться и Мелик-Бегларянами (см, вышеприведенную цитату Потто).
Потомки мелика Абова и его сына – мелика Манаса до сих пор сохраняют фамилию дедов в различных вариантах: Овсепян. Осипян. Осипов.
С жизнью мелика Абова III связан примечательный факт: жена его была дочерью барсумского мелика Арстама. Мелик Арстам, судя по надписи на его надгробии (он похоронен в церкви святого Иоанна в Гандзаке), был потомком армянских Багратидов: "Это могила мелика Арстама из рода армянских Багратидов, владыки Барсума Гандзакской губернии (1722–1794 гг)"[36].
Письмо мелика Абова Мелик-Осепяна датировано 25 сентября 1802 года.
Подписано: мелик Апов Мелик-Осепян, есть и личная печать.
Письмо мелика Абова Мелик-Осепяна и Джумшуда Мелик-Шах-назаряна, где сообщается, что все хаченские семьи, находившиеся под их юрисдикцией, они передали архиепископу Саргису.
Письмо датировано 26 сентября 1802 года, подписано: мелик Алов Мелик-Осепян.
Век борьбы
В начале XVIII века Персия более не представляла собой ту могущественную империю, которой была до этого. Страна находилась в тяжелом экономическом положении, усилились внутренние распри Уже начинало развиваться повстанческое движение, которое привело страну к неминуемому краху.
Правитель Персии, шах Султан-Хусейн, будучи человеком слабовольным и лишенным от природы таланта быстро ориентироваться, своими действиями способствовал углублению народного недовольства и оживлению антишахских сил. Для частичного улучшения экономического положения страны он ввел новую налоговую систему. Суть этой системы заключалась в том, что, во-первых, утроились существующие налоги и, во-вторых, вводились все новые и новые налоги, которых не было во времена его предшественников.
В тяжелом положении находились подчиненные Персии страны, включая Карабах и другие населенные армянами земли. Гандзаракский католикос Есаи-Асан-Джелалян рассказывает, что персидские сборщики налогов под руководством Мирза-Тахира просто грабили армянское население. “Армяне обязаны были поставлять даже зерно для персидских кур"[37]. То же самое происходило в других частях Персии.
Подобные действия шаха не могли не иметь последствий. В афганском Кандагаре началось восстание под руководством Мир-Вейса. В дальнейшем восстание продолжил его сын Мир-Махмуд. 26 февраля 1722 года повстанцы дали решающий бой и одержали победу. Шах Хусейн бежал. В Персии воцарилось совершенное безвластие.
В это смутное время Турция и Россия начали пересматривать свои геополитические взгляды относительно территорий Закавказья.
Афганское восстание с самого начала имело широкий отклик в горах Дагестана, и огромные толпы лезгинов в 1721 году заполонили долину Куры. Один из их вождей. Давуд-бек, вел непрерывные переговоры с турецким султаном и выполнял его распоряжения. Лезгины напали на Шамахи, захватили и ограбили город. Несметные купеческие богатства стали их добычей. Ущерб только русских купцов достигал 500 тыс, руб.[38] Но дело этим не закончилось. Весной следующего, 1722 года, горцы двинулись на Карабах и Гандзак (Гянджу. Елизаветполь). Лезгины намеревались в короткое время захватить Карабах, ограбить и опустошить его, открыв тем самым дорогу для турецкого продвижения.
Но нашла коса на камень. Уже упоминалось, что каждый карабахский мелик имел свое войско и в случае войны был в состоянии вооружить все военноспособное население.
Разрозненные силы меликов перед лицом общей опасности объединились, и возникло армянское воинство. Это было постоянное, хорошо вооруженное войско, которое на протяжении многих лет, ведя партизанские бои то с отдельными персидскими отрядами, то с регулярными турецкими войсками, и очень часто с соседними магометанами, приобрело способности и опыт войны. Численность его достигала 60 тыс, человек. Изначально войско было разделено на две части. Первая и большая из них находилась в гаварах Джраберд и Гюлистан и называлась Большой (Мец) Схнах[39]. Ес воинам предстояло защитить Карабах в войне против Дагестана, Гянджинского и соседних с ним Шакинского и Ширванского ханств. Организаторами и руководителями Мец Схнаха были юзбаши Ширван, Сарухан (сын мелика Тамраза), Саргис, Григор и гандзакский мелик Овсеп. Вторая часть армянского войска получила название Малый Схнах и находилась в окрестностях Шуши. Руководил ею Аван Юзбаши. Общим руководителем и вдохновителем защиты Отчизны был гандзасарский католикос Есаи-Асан-Джелалян. (После его смерти в 1728 году объединенное командование схнахами принял на себя Аван Юзбаши.)
Лезгинам удалось вторгнуться в пределы Карабаха и опустошить гавары Хачен и Дизак. Но встретив упорное сопротивление в Джраберде и Гюлисгане, неся огромные потери, они вынуждены были отступить за Куру. Вскоре, передохнув и перестроившись, горцы снова перешли реку и осадили Гандзак. Грузинский царь Вахтанг VI, который был в добрых отношениях с гандзакским ханом, поспешил ему на помощь. С целью образования армяно-грузинского военного союза против лезгин к Вахтангу направился Есаи-Асан-Джелалян.
Лезгины избегли столкновения с Вахтангом и снова отступили. Раздосадованный этим Вахтанг, ожидавший огромных трофеев в случае победы над горцами, обрушил свой гнев на армянский Карабах, опустошив десятки деревень. Такого армяне никак не ожидали от потенциального союзника. Но интересы общего дела и опасность нового похода горцев заставили Есаи не только проглотить обиду, но и отправиться с Вахтангом в Тифлис и там целых 4 месяца обсуждать план дальнейших действий.
Летом 1722 года, когда Вахтанг VI и Есаи вырабатывали план борьбы, в Тифлис съехались представители России. Турции и Персии. Делегат Петра Великого привез письмо от царя, в котором он советовал Вахтангу организовать поход против лезгин и присоединиться к русским войскам, участвующим в Персидской кампании.
Персидский шах своим письмом одобрял действия грузинского царя против лезгин и поручил продолжить борьбу.
Турецкий представитель передал письмо османского паши, в котором паша от имени султана сообщал, что скоро турецкие войска войдут в Закавказье, и требовал от Вахтанга со своим войском присоединиться к туркам.
Вахтанг VI, посоветовавшись с Есаи-Асан-Джелаляном, отверг только турецкое предложение, поскольку планы царя и шаха были чем-то схожи.
Задолго до этого мелики направляли русскому двору многочисленные прошения, прося у Петра военную помощь для спасения армян Карабаха от неминуемой гибели. Царь через своих представителей неоднократно обнадеживал меликов, что при первой же возможности выполнит их просьбу. Окрыленное этим обещанием армянское воинство, ведя борьбу не на жизнь, а на смерть, осенью 1722 года освободило Карабах от персидского владычества. Победа эта по времени совпала с продвижением русских войск к Каспийским берегам, когда в июле 1722 года они захватили Дербенд и направились к Баку. В сентябре 1722 года объединенное армяно-грузинское войско выехало в Гандзак и около месяца ждало прихода русских.
Но обстоятельства заставили царские войска вернуться в Астрахань и тем самым завершить Персидскую кампанию[40]. Событие это вызвало некоторое замешательство в армянском лагере, но не стало поводом для отступления.
Политические отношения между Турцией. Персией и Россией постепенно приобретали враждебный характер. В октябре 1722 года персидский трон перешел к афганцам. Чудом уцелевший после падения Сефефидской династии Тахмаз объявил себя шахом в Казвине, но будучи, как и отец, слабым и жалким человеком, вряд ли бы смог повлиять на дальнейший ход событий.
Царь понимал, что Персия не опасна для него, опасаться следовало Турции, которая становилась все более и более требовательной и непримиримой. Все свои силы Петр направил на разрешение противоречий с ней без войны. Он предложил султану мирным путем разделить Персию, при этом русские удовлетворялись только Каспийскими завоеваниями и разрешали Турции завладеть остальными областями. Но Турция, неоднократно повторявшая, что Персия является ее наследством, отвергала все предложения Петра. Она отклонила также пункт соглашения, в котором царь предлагал признать Армению (Карабах) нейтральной территорией. Война между Россией и Турцией стала неизбежной, поэтому у карабахцев еще не было причин для беспокойства. Тем более, что летом 1723 года Петр в своем новом письме рекомендовал им не торопиться, а оказать упорное сопротивление для выигрыша времени, до тех пор, пока политические реалии не дадут возможность оказать действенную помощь. Вот что он писал в частности: "Мы очень настроены и готовы освободить армян от ига неверных, но вы должны понять, что для этого необходимо, чтобы мы сначала утвердились на Каспийском море, чтобы там готовиться к походу и к встрече с армянами"[41].
Петр посоветовал армянам держаться до прихода русских, но в том же году над Карабахом нависла смертельная опасность. В октябре 80-тысячная турецкая армия двинулась на Гандзак. Армянские села в окрестностях города были разрушены, многих взяли в плен, часть жителей бежала в Гюлистан и утвердилась в Большом Схнахе. Турецкое командование вначале решило перейти Куракчай и напасть на Гюлистан. Но затем, понимая, очевидно, что там расположена находящаяся в боевом состоянии армия, изменило решение. Их войска вернулись в Тифлис, который в то время находился под властью Турции.
В конце 1724 года турки снова взяли Гандзак и твердо решили уничтожить Карабах с его армянской армией. Однако и на этот раз турецким войскам не удалось войти в Гюлистан, они были вынуждены отойти и направиться на Ереван, который вскоре был ими взят.
Положение Карабаха усугубилось после того, как Турция и Россия пришли к соглашению в разделе между собой персидских земель и 12 июня 1724 года подписали договор, согласно которому Россия обязалась не продвигаться дальше Шамахи и удовлетвориться Прикаспийскими территориями. Остальная часть Персии переходила к Турции. Но турок раздражал неопределенный статус Карабаха, который в это время находился в исключительно независимом состоянии. Армяне, не зная о русско-турецком договоре, продолжали слать письма царю с просьбой о военной помощи. Россия же при всем желании не могла помочь Карабаху, поскольку тем самым нарушила бы договор 1724 года. Поэтому Петр предложил карабахским армянам переселиться на Каспийские берега и направил предписание, касающееся этого, командующему русскими войсками князю В. В. Долгорукову[11]. Мелики, не зная об этом предписании, продолжали держать героическую оборону. Впоследствии армяне узнали о русском предложении, но остались непоколебимыми, предпочитая бороться с оружием в руках, чем оставить родные земли. Об этом князь Долгоруков сообщил в столицу, снабдив послание своими комментариями. Прежде всего он утверждал, что армяне даже слышать не хотят о переселении на Каспийские земли и добавлял, что это их право, ибо в противном случае им пришлось бы оставить свои плодородные земли и переселиться в пустыню, где очень трудно найти средства для выживания. Говоря о политической ситуации, Долгоруков высказал мнение, что надо удивляться тому, как армяне держатся в создавшейся ситуации, поскольку они вынуждены в одиночку воевать против турецкой армии. Он говорил, что только Бог хранит армян, ибо “в голове не укладывается, как они противостоят такому грозному врагу"[42].