Космическая сага. Героями не рождаются, Героями становятся. Книга 1
С этого момента моё выздоровление шло по нарастающей. Меня периодически осматривали врачи, постоянно кололи какими-то препаратами, от которых мне постоянно хотелось спать. Через день я уже мог есть самостоятельно, и это добавило мне настроения. Из начальства ко мне никто не приходил, на все вопросы врачи отвечали односложно, что мне нельзя волноваться, и поэтому меня запрещено беспокоить до моего полного выздоровления.
Как оказалось, мне уже восстановили все выбитые мне зубы и сломанный нос. Рана на ноге, куда меня ранило осколком, оказалась поверхностной, но имела шрам в виде звезды. Тогда скафандр затянул пробоину сам, а я в пылу боя на это не обратил внимание. Когда я смог вставать и понемногу ходить, меня навестило руководство флотом.
Неожиданно для меня после обеда ко мне в бокс зашли сразу десяток человек, из всех присутствующих я был знаком только с полковником Ясновым и с приходившим ко мне адмиралом Кортушевым. Остальных вошедших я не знал, но по знакам различия здесь были командующий флотом, генерал службы безопасности, генерал воздушно-десантных войск, недавно избранный президент, а остальных я не смог разглядеть, так как они стояли за спинами вошедших.
– Как самочувствие у нашего героя? – спросил адмирал.
– Самочувствие нормальное, иду на поправку. Готов в ближайшее время приступить к тренировкам, – отрапортовал я, пытаясь встать.
– Лежите, капитан, вам не стоит напрягаться, врачи ещё не рекомендуют вам нагрузки, – сказал незнакомый генерал.
– Младший лейтенант, – поправил я его.
– Вы неправы. Уже месяц как вам присвоено внеочередное звание капитана. Но так как у вас недостаёт необходимого образования, сразу после выздоровления вы направляетесь в офицерское училище для повышения квалификации. Но это ещё не всё. Вы награждаетесь орденом Центавры первой степени за уничтожения штаба флота противника. За вывод из строя флота противника вы награждаетесь орденом героя, вы теперь второй человек в Центавле, награждённый данным орденом. За ранение в бою, вы награждаетесь пурпурным сердцем. Помимо этого, вам положен отпуск в течение месяца после выписки. Ну, а теперь я дам слово представителю гражданского общества, нашему президенту Кио Сну.
– Я рад лично познакомится с героем, спасшим миллионы жизней от гарантированной смерти. Приказ об эвакуации внешнего пояса был отдан с запозданием, и в любом случае, мы не сумели бы всех эвакуировать. Все граждане республики Центавра видели все ваши действия в том бою и выражают вам свою признательность за ваш героизм, который вы проявили, защищая республику от вторжения кораблей Земной Федерации. Вашей фамилией называют новые корабли и строящиеся станции. Большинство новорождённых сейчас называют вашим именем. Вы стали нашим национальным героем.
И когда вас выпишут, я надеюсь, вы посетите все крупные города и колонии нашей республики. Ведь страна должна знать своих героев в лицо, – сказал президент, и я только сейчас увидел, что нас снимает висящий в воздухе мини-дрон. Поэтому я поспешил с ответом:
– Конечно, господин президент, я с удовольствием пообщаюсь с гражданами Центавры.
Президент радостно кивнул мне в ответ, и тут же развернувшись отправился на выход, а за ним и часть военных.
В боксе остались четверо, адмирал с полковником, которых я знал, маршал флота Громов, которого я знал по фотографиям, и незнакомый генерал службы безопасности.
– А теперь приступим к менее приятной беседе, но прежде чем высказывать своё мнение, я прошу выслушать до конца, – сказал маршал, и дождавшись моего кивка, продолжил.
– Эта неприятная ситуация, возникшая с вашим арестом, и последовавшими за этим допросами, известна сейчас узкому кругу лиц. Нам очень невыгодно освещать эту ситуацию, но и вы поймите тех офицеров правильно. Мы набираем туда людей, у которых очень сильная мотивация, они все потеряли близких в войне с Земной Федерацией, поэтому они не всегда могут адекватно реагировать на представителей противника, правильнее сказать, они их все ненавидят. В вашем случае, они ещё и попытались использовать препарат для стирания вам памяти, но у вас сработало аллергическое отторжение, и вы впали в кому. Когда удалось определить, кто вы на самом деле и достать записи боя из вашего шлема, вас сразу же перевели в больницу и оказали всю необходимую помощь. Мы очень вас просим не предавать этот момент вашей жизни огласке. Взамен генерал Цин, заведующий службой СБ, готов вам помочь в любом вопросе, входящем в его компетенцию, и чтобы подобное не повторялась в будущем, вам присвоено звание лейтенанта Службы Безопасности с открытой специализацией. Теперь сотрудники СБ не смогут вас даже задержать. Оба виновника вашего ареста серьёзно наказаны. Капитан, который вёл ваш допрос разжалован в рядовые и отправлен в штрафной батальон на станцию дальнего обнаружения. Полковник, который пытался скрыть факты вашего задержания и допроса, разжалован в сержанты и отправлен в десантный батальон на самую окраину нашей системы. Они оба первыми встретят войска противника и смогут своей кровью искупить свою вину, – рассказал маршал.
– Я согласен не поднимать этот вопрос. Я был серьёзно ранен после взрыва и очнулся уже в госпитале, а что было между этими двумя моментами в моей жизни, я, надеюсь, забыл, – сказал я, и многозначительно посмотрел на генерала Цин.
Он в ответ кивнул мне и сказал вслух:
– Договоримся.
Что просить у генерала СБ я не знал, но иметь в должниках такую организацию всегда полезно.
Сразу после этого командующий и генерал вышли из бокса, адмирал Кортушев сказал:
– Давай, сынок, набирайся сил, и побыстрее приступай к учёбе. Нам твоё везение может ещё пригодиться в скором времени.
– А что там со вторым флотом Земной Федерации, о котором меня так упорно пытали? – спросил я.
– Вообще-то это секретная информация, но коль ты уже сотрудник СБ, то я тебе скажу.
По данным нашей разведки с окраины Солнечной системы, в районе планеты Плутон, стартовало два флота, и по идее, они должны были появиться одновременно у нас, но второй флот так и не прилетел. Радары дальнего обнаружения ничего не обнаружили, и где сейчас находится этот флот, нам неясно. Чтобы не поднимать панику, об этом факте умалчивают, но готовиться ко второй волне вторжения нам необходимо. Наш флот практически был уничтожен в последнем сражении, но, благодаря тебе, удалось захватить достаточно много кораблей противника практически не повреждёнными. Сейчас идут работы по замене всей вышедшей из строя электроники, а также разрабатывается активная защита от электромагнитных торпед, которые выводят из строя всю электронику корабля. Параллельно с этим в республике вводится военное положение, все призывного возраста призываются на сборы в армию. Гражданские переходят на увеличенный рабочий день, вместо восьми часов – двенадцать. Обязательному призыву подлежат женщины призывного возраста. Поэтому отпуска как такового у тебя не будет. Только пару дней, но я лично просил командира лётного училища в эти дни предоставить увольнительную одной из его лучших курсанток.
– Спасибо, адмирал, – сказал я.
– Ну я пойду, если у тебя будут вопросы, звони или обращайся, данные тебе передадут, – сказал адмирал и вышел, оставив нас с полковником наедине.
– Ну как ты? Летать сможешь? А то врачи говорят что-то непонятное, нарушение в моторике, возможны нервные срывы и ещё всякую хрень, – спросил полковник.
Я торопиться с ответом не стал, так как заметил, что последствия пережитого для меня бесследно не прошли, у меня часто стало меняться настроение, причём происходило это внезапно и очень неожиданно. Помимо этого, я заметил лёгкую дрожь в руках. Вначале я не придал этому значения, но постепенно состояния внезапной слабости и неконтролируемой судороги рук стали постоянным моим спутником.
– Я очень постараюсь пройти лётную комиссию. Без истребителя я не смогу. Обещайте, что попробуете повлиять на комиссию, если результат будет спорный. Я ещё не отомстил за смерть моих родителей, – ответил я, с трудом сдерживая внезапную ярость, нахлынувшую на меня.
– Хорошо, есть у меня знакомый врач, он мне задолжал ещё тогда, так почему бы ему не вернуть долг, – сказал полковник, глядя на свой протез.
– Не расскажете, как вы потеряли руку, а то говорят всякое?.. – попросил я.
Он внимательно посмотрел на меня, о чём-то размышляя, но потом внезапно заговорил.
– Мы тогда вели эвакуацию на орбите Нептуна, там была старая исследовательская станция. Когда внезапно появились корабли федерации, я с напарником были единственным звеном истребителей в этом секторе, и нам пришлось принять неравный бой. В итоге сражения двух истребителей с нашей стороны и пяти со стороны федерации, мой истребитель подбили, но я сбил двоих, и мой ведомый сбил ещё двоих, после чего оставшийся с повреждениями отступил, а мне пришлось катапультироваться, но катапультирование прошло не штатно, и колпак не отстрелился полностью, одна его часть не отлетела, вот об неё меня и приложило, помимо перелома, обогрев скафандра на правой руке отказал. Когда прибыли спасатели и доставили меня в ближайший госпиталь, уже началась гангрена и некроз тканей. Врач сразу предложил отрезать руку по плечо, а это автоматически ставило крест на карьере пилота, а я, как и ты, рвался мстить этим тварям, за смерть своей жены и сына. Но меня не слушали. Я тогда устроил истерику и даже угрожал доктору пистолетом, но мне вкололи снотворное, и проснулся я уже без руки. Тогда я чуть не прибил врача, даже одной рукой умудрившись его вырубить, но меня остановили. Я неделю провёл привязанным к койке, пока не смирился с потерей. Меня тогда отмазали от трибунала, но доктор потом ещё долго навещал меня и извинялся за это, хотя и признавал, что отрезал бы её в любом случае, в тех условиях сохранить мою руку возможностей не было, – рассказал он. И мы сидели так минуты три, пока он не добавил,
– Но ты борись, сынок. До конца иди. Я верю, ты выдержишь. Не посадят на истребитель, садись на торпедоносец, он тихоходный и не манёвренный, но пройдёт время, и твой молодой организм обязательно восстановится. И да я тут тебе подарок привёз, до вечера только вы это… здесь не шалите, – сказал полковник, вставая и незаметно стряхивая слезу с края глаз, после чего вышел из бокса, и сразу же после него вошла Лиза. В лётном костюме, с идеальной фигурой и короткими светлыми волосами.
Глава 4. Лавры победителя
Невозможно всегда быть героем,
но всегда можно оставаться человеком.
Иоганн Вольфганг фон Гёте
Войдя и увидев меня, она сразу же бросилась ко мне. Я обнял её, и мы замерли в страстном поцелуе, настолько долгом, что от недостатка кислорода у меня закружилась голова. С трудом оторвавшись друг от друга, мы долго смотрели в глаза друг другу, после чего Лиза не выдержала и, обняв меня за шею, разревелась. Я стал гладить её по голове, пытаясь успокоить. Когда через десять минут, она смогла взять себя в руки, то рассказала, что ей пришлось пережить за время нашего расставания с ней.
– Когда объявили тревогу и меня направили на авианосец в составе первого флота, то всех молодых курсантов перевели вместе с тренировочным носителем, где проходили обучение пилоты, вглубь системы. Я пыталась подать рапорт о переводе в действующую армию, но получила отказ.
Известие о вторжение флота Земной Федерации застало меня на тренировке, и о начале вторжения я узнала с опозданием. Все курсы космической академии в итоге бросили занятия и следили за развитием событий. Как имеющие допуск и для понимания особенностей боевых действий им на экран выводилась реальная картинка происходящего. Мы видели, что флот, вошедший в систему Центавры, был в три раза больше флота, её охранявшего. Да с самого начала боя было видно преимущество наших истребителей и военных кораблей над противником, но количественное преимущество всё равно сказывалось на исходе боя. Постепенно потери стали возрастать, и вот от флота практически ничего не осталось. Но внезапно происходит попадание торпеды вначале в линкор, а затем и в штабной корабль, это вселило надежду, что противник отведёт войска на передислокацию и нашим удастся провести эвакуацию ближайших станций. Но через полчаса неожиданный взрыв электромагнитной фотонной бомбы выводит из строя весь уцелевший флот противника. Как раз в это время пришёл приказ мобилизовать всех курсантов для помощи. Я сразу же, как появилась возможность, отправила запрос на тебя, но получила отказ, так как данных на тот момент ещё не было. Пока мы летали, собирая спасательные капсулы и перевозя отряды абордажников на борт обездвиженных кораблей, пришёл ответ на мой запрос, в котором сообщалось, что младший лейтенант Волков погиб смертью храбрых, ценой своей жизни уничтожив штабной корабль и повредив Линкор. Когда у меня появилось время. Я со своими подругами занялась анализом с различных дроидов и систем мониторинга в месте гибели твоего корабля. Так как тебя хорошо знали в нашем отряде, то мне помогали все свободные от дежурств и лётных заданий. В итоге мы смогли выяснить, что ты не погиб в своём истребителе, а сумел добраться до линкора. Эти данные мы сразу передали твоему руководству, и они занялись твоим поиском. Проблема состояла в том, что электромагнитный импульс вывел из строя всю электронику и аварийные маяки. Но твою фамилию в итоге сняли из списка погибших, поместив её в список пропавших без вести. Потом потянулись тягостные дни неизвестности. Я ходила как во сне, меня даже отстранили от полётов и отправили к психологам, которые запретили мне летать в течение месяца. И только через пять дней сообщили, что ты жив, но находишься на грани смерти и жизни. К тебе никого не пускали, я даже просила ректора нашей академии выбить свидание с тобой, но даже ему отказали, сказав, что твоё дело рассматривается в службе разведки и в службе безопасности. А потом внезапно по всем каналам центрального телевидения показали твой геройский бой на истребителе и то, как ты уничтожил флот противника. Тебя показывают каждый день, сделав из тебя национального героя, который по популярности превзошёл адмирала Кортушева, спасшего беженцев, когда мы бежали с Солнечной системы.
Дальше почти месяц о твоём состоянии ничего не сообщалось. Передавали, что состояние героя стабильно тяжёлое. И только на той неделе сообщили, что ты пошёл на поправку. Я тогда рискнула и написала самому адмиралу Кортушеву с просьбой помочь увидеться с тобой, сообщив, что я – твоя девушка и представляешь, он позвонил мне сам и рассказал, что поможет увидеться с тобой, а также рассказал, что видел тебя лично и ты идёшь на поправку. После этого я летала всю неделю как на крыльях. За мной лично прилетел адмирал, чтобы отвезти меня к тебе. По дороге он и рассказал, как тебя удалось найти. В ангаре, где произошёл взрыв электромагнитной торпеды, нашли следы твоего днк – капли крови на полу, а потом и в кабине вражеского истребителя. Но данные о происходящем в ангаре были уничтожены, причём уже после транспортировки корабля к ремонтным докам. Это вызвало много вопросов, и тут СБ начала вставлять палки в колёса. Но в итоге этим делом занялась собственная безопасность СБ, которая быстро нашла тебя в одном из лазаретов, что было дальше мне не сказали, взяв обещание об этом не распространяться. Дальше нашли твой пилотный скафандр и восстановили запись твоих геройских действий. Часть из них даже показали по центральному телевидению. Теперь ты – национальный герой, – закончила она свой рассказ.
После этого я слушал, как она рассказывала о своей учёбе и об отношениях со сверстницами, а я просто сидел в кровати и любовался ей. Впервые у меня на душе было спокойно и хорошо. Мы просидели до позднего вечера, и она сама кормила меня с ложечки, отвергнув мои попытки есть самостоятельно. За всё время общения с ней у меня даже ни разу не было перепадов настроения и не тряслись руки. А под вечер к нам зашёл полковник, и Лиза отправилась с ним в училище. На прощанье сказав, чтобы я выздоравливал, меня ждут в лётном отряде после офицерских курсов.
Когда все ушли, я занялся осмыслением всего произошедшего со мной. В ближайшее время мне предстоит учёба в офицерском училище, это уже своего рода путь к аристократии. Как таковой аристократии у нас нет, но высшее офицерское сообщество имеет много привилегий, перед остальными слоями общества. Для них даже суд отдельный, и, к примеру, по отношению к гражданским лицам им многое позволяется. Привилегии есть и в приобретении жилища, а также доступа к закрытым клубам и торговым центрам. Само звание капитана, вручённое мне, не даёт права учиться в подобном заведение. Туда можно попасть только по особому распоряжению и протекции. Бывает, что там учатся и лейтенанты, но очень редко. Всё это говорит о том, что меня туда примут по протекции очень высокопоставленного человека. К примеру, даже выбранный недавно президент не имеет доступа в такие места. Ещё один момент, который меня беспокоил, это, что попросить у генерала СБ, такой вопрос лучше не откладывать, ведь генерал может и поменяться или погибнуть, тем более, что идёт война. С кого мне потом спрашивать обещанное? Чтобы ответить на этот вопрос, надо задаться вопросом, а чего я хочу от жизни. До потери родителей я строил множество планов, чем я буду заниматься и как построю свою жизнь. Но теперь все эти планы мне кажутся какими-то мелочными. По правде сказать, себя я видел в армии в защите Центавры. Лётному делу меня научили и довольно неплохо. В офицерском училище меня научат руководить любым подразделением, любых видов войск. Тут я вспомнил свои страхи и, по сути, беспомощность на борту вражеского линкора. Я не знал, что мне делать, как действовать и что предпринять. Да и противника я смог убить, так как он был на голову ниже меня. Встреть я десантника, то шансы убить его внезапно со спины равнялись бы пятьдесят на пятьдесят, а если бы он заметил меня, то мой пистолет мог оказаться бесполезной игрушкой. Можно попросить научится приёмам штурмового боя, но этому может научить любой десантник на пенсии, подрабатывающий инструктором. Тогда надо просить обучить меня «бою с тенью», особый курс подготовки разведчиков и диверсантов. Знания секретные, но являясь сотрудником СБ, я по идее могу его изучить. Там как раз много про захват транспорта противника и действия в тылу, включая корабли и другие средства перемещения. А самостоятельно могу попробовать освоить компьютерные системы и шифрование со взломом. Определившись с ближайшими целями, я опять вернулся к Лизе, что ждёт меня в будущем, я не мог даже предположить, но, если она согласится связать свою судьбу со мной, я определённо буду этому рад.
С этой мыслью я и заснул, а с утра началась усиленная работа. Проверив мою реакцию и проскандировав общее состояние организма, врачи дали разрешение на посещение зала для реабилитации. Теперь моя жизнь свелась к тренажёрному залу, столовой и сну. В зале занимался я один, и это вначале меня напрягало, но потом я перестал обращать на это внимание. По мере увеличения физических нагрузок нервные срывы и дрожь в руках постепенно отступали. Две недели я приводил себя в порядок, и в итоге меня выписали из госпиталя, и теперь мне предстояло пройти допуск на симуляторе истребителя у себя в части.
Облачившись в новый мундир капитана космических войск, почему-то выданный мне парадного, белого цвета. Я направился в регистратуру, забрать документы.
Билет для меня был заказан заранее, мне предстояло перелететь с этой космической станции, носившее название Белый Лотос с населением в сто миллионов человек, на другую подобную станцию, носившую название Адмирал Кортушев. Вообще, названия гражданских станций часто были красочными, а вот военные, как правило, носили имена погибших героев.
Поэтому я, ни о чём не беспокоясь, получив документы, отправился на выход из госпиталя.
Когда входные двери только открылись, я понял, как же я глубоко ошибался, и мне стала понятна загадочная улыбка врача в регистратуре.
За дверями меня ждала огромная толпа людей, преимущественно гражданских. На меня посыпались конфетти и лепестки цветов. Люди занимали весь проход шириной двадцать метров, и толпа встречающих меня скрывалась за поворотом. Ко мне сразу же подошёл видевший меня президент и обнял меня как старого знакомого, и прошептал мне на ухо, не убирая с лица свою улыбку:
– Да улыбнись ты уже. Люди собрались ради тебя. Места занимать начали три дня назад. Не порти людям праздник.
Я быстро пришёл в себя и нацепил дежурную улыбку. К нам сразу же бросились репортёры и начали засыпать меня всевозможными вопросами, а я на автомате отвечал, даже не понимая, что толком говорю. Весь последующий калейдоскоп событий я практически не помнил, но память зафиксировала некоторые моменты.
Ключи доступа от новой квартиры в пять комнат с оплаченным на десять лет содержанием от местных властей на этой станции. Сопровождавшая меня толпа репортёров менялась, и поочерёдно задавали мне различные вопросы, я при этом продолжал двигаться в сторону причальных доков, но меня внезапно чуть не на руках занесли в какой-то огромный зал ресторана и усадили за стол. Пить я сразу же отказался в категоричной форме, на вопрос, как мне попасть на свой транспорт, мне ответили, что вопрос улажен и он будет ждать столько, сколько нужно.
Мне пришлось встать и сказать несколько стандартных тостов и фраз. Честно говоря, меня вся ситуация сильно напрягала, так как я по жизни привык к одиночеству, а такое внимание не позволяло чувствовать себя нормально.
Постоянно тараторящий репортёр в виде симпатичной, молодой девушки, вещал рядом со мной, не переставая, всё с момента моего выход из госпиталя транслировалось по всем каналам в прямом эфире, поэтому мне приходилось сдерживать себя и контролировать свои ответы.
– Мы для нашего героя подготовили несколько самых красивых девушек нашей станции, чтобы он мог выбрать себе спутниц на сегодняшний вечер, он может не стесняться и выбрать сразу нескольких из них, они будут рады скрасить ему одиночество, – произнесла в очередной раз репортёр, и я понял, что пришло время вмешаться и брать всё в свои руки.
– Хочу заметить, что у меня уже есть девушка и мы любим друг друга, поэтому прошу меня простить, но компания столь красивых девушек мне не нужна, – сказал я, но мне не дали продолжить.
– Это, конечно, печальная новость для большинства из нас, но вы можете что-нибудь рассказать о ней и показать нам её фотографию, у вас лётчиков ведь всегда есть с собой фото симпатичной девушки.
– К сожалению, её фото сгорело вместе с истребителем после того, как я выпустил обе оставшиеся торпеды по противнику.
– О! Расскажите об этом. Всем присутствующим и зрителям будет очень интересно, как всё было на самом деле. Ведь по кадрам так сложно понять, что же происходило на самом деле, только военные специалисты смогли объяснить, что произошло, но они же и утверждали, что это невозможно было совершить.
Глава 5. Национальный Герой
Герой – это живое воплощение всего, что есть лучшего в человеке,
а лучшее – это борьба за мощь, за изобилие, за счастье страны и народа.
А. Толстой
Когда вражеский флот вошёл в нашу систему, всех, кто способен управлять истребителем или торпедоносцем, отправили на дальнюю станцию, где базировался флот. Там нас перевезли на один из авианосцев или как некоторые говорят – носитель. Первоначальные данные разведки сообщали, что противник имеет преимущество на десять процентов, и мы рассчитывали на успех, тем более, что класс кораблей был устаревшим, но уже перед самым сражением стало понятно, что разведка ошиблась в своих данных. Количество кораблей оказалось почти в три раза больше, поэтому наш технический перевес нивелировался численностью противника. Но вариантов не было, и мы отправились в бой с одной лишь целью – забрать с собой как можно больше противников с собой.
Меня назначили ведомым к командиру бригады, мы успешно делали вылет за вылетом, моей основной задачей было прикрывать командира, а он охотился на крупные корабли.
Мы сделали шесть вылетов, и я смог сбить девять истребителей противника, но при очередном заходе на пополнения боезапаса, мне подвесили две торпеды и две ракеты перехватчика. Приказ командования был однозначным – игнорировать истребители противника и любой ценой уничтожить вражеский линкор и штабной корабль.
В это время противник смог прорвать наше заграждение, и его торпедоносцы успешно отстрелялись по нашим кораблям. Фактически бой уже был проигран, так как все наши крупные корабли были выведены из строя.
Мы отправились на прорыв, и на подходе к зоне контролируемой противником я получил приказ разделиться и действовать по обстоятельствам.
На подлёте нас встретило около тридцати истребителей противника, которые тут же набросились на нас, мой командир смог сбить пять истребителей прежде, чем его истребитель разорвало на части. Я сбил двоих, но меня зажали и подбили, но истребитель не взорвался, хотя двигатель отказал, и правая сторона истребителя была уничтожена.