И вновь вошел в нее Создатель. Частично, ибо теперь в Пустоте не было места, чтобы вместить Создателя целиком. Когда Создатель покинул Пустоту во второй раз, на снегу остались следы. Их оставили звери, населившие Землю, птицы, покорившие Небо и, конечно, рыбы, заполнившие Воду. Ну, и трава-грибы-ягоды да деревья – для красоты.
И все равно Пустота осталась, и было ее по-прежнему много.
Тогда в третий раз вошел в Пустоту Создатель. И на этот раз хватило место той его части, что способна оставить после себя плоды. Так появились Мужчина и Женщина. Они развели огонь, и Пустота отступила. Отныне люди стали над нею властны.
***
– Да, Пустота отступила, но никуда не пропала, – закончил Стефан-варвар из Химерии, – она до сих пор остается рядом. Каждый день она пытается вернуть свою власть, пряча во тьму весь мир. Особую силу она накапливает к зиме. Весь мир покрывается Первым снегом, наступает Долгая Ночь. Если не противиться, Пустота вновь воцарится. Чтобы не допустить этого, мы, химерийцы, призываем Создателя. Мы делаем изо льды его самую важную часть. Ту самую, которой он входит в Пустоту.
– Мужской стержень? – Воевода старался сохранить серьезное выражение лица.
– Он самый, – поддержал улыбкой настроение Степан-Стефан, – да такой, чтоб весь год собой Пустоту заполнял. Правда, к Долгой Ночи от него остается только стерженек. Но он должен быть! В Долгую Ночь мы помогаем ему возродиться. Укрепляем стержень, чтобы Создатель смог вновь наполнить Пустоту. Иначе рассвет не наступит никогда.
– Чем же вы его укрепляете? Снегом что ли?
– Льдом. Он прочнее и тверже. Настоящий стержень должен быть твердым, стойким и большим. Очень большим. До самого неба!
Воевода присвистнул, представив, каких колоссальных размеров фаллос воздвигается на площади каждую зиму.
Коляда-Коляда
Вернемся в Непроходимое болото.
Казначей наконец остался один. Редкие минуты, когда можно ни о чем не думать, ни за что не беспокоиться, он ценил особо. На этот раз таких минут выдалось целых три.
В дверь постучали.
– Открыто! – тяжело вздохнул бывший государственный преступник.
В дверь снова постучали, настойчивее.
– Не заперто! – раздраженно повторил гений финансов и славы.
В дверь заколотили. Кажется, еще и ногами пару раз пнули.
Казначей нехотя поднялся. Открыл, впустил мороз с улицы, выпустил парящее тепло наружу. Из локального тумана на него надвинулась серая бесформенная громада. Кажется, с рогами и глазами размером с блюдце. Казначей отступил.
Незваный гость заговорил. Голосами приглушенными, но до боли знакомыми:
– Эй, хозяин, открывай!
Да на стол накрывай!
Ты и щедрый, и богатый,
И ума на три палаты!
Закрома раскрывай!
Да подарки нам давай!
Мы возьмем что ни дашь:
И армянский лаваш,
И кусок пирога,
И баранья нога,
И соленый огурец,
И колбаски пять колец!
Не стесняйся, делись!
А не то берегись!
Как залезем в твой амбар
Да попортим весь товар!
Казначей опешил, округлил глаза, разинул рот. Потом вспомнил. И пошел доставать вкусности, припасенные как раз на редкий случай, когда его не побеспокоят хотя бы пять минут.
Кидая в подставленный мешок пряники, колбасу и сыр, гений финансов наконец вспомнил, где он слышал звонкие голоса:
– Укусика! Нацатага! Вы что ли?!
– Мы!
– И кто вас только надоумил! Ах, да, вы ж теперь циркачи настоящие, вам положено. Может, с вами пойти? Давненько я не веселился.
***
Стрелок, Воевода и Нелюдим укрылись от зимы в кузне в Дальнем Углу. Тепла от горна хватало, чтобы, не закрывая дверей, сидеть в одних рубахах. В руках трое лучших держали карты.
– Мизер! – радостно воскликнул Воевода.
Остальные пасовали. Гений тактики взял прикуп и раскрыл карты:
– Чистый!
От игры троих преферансистов отвлек грохот. В кузню ввалилось нечто громадное, серое, с громадными глазами и оленьими рогами. Нечто вздрогнуло, остановилось и заговорило нараспев:
– Эй, хозяева! Здесь мы!
Заглянули к вам из тьмы.
Мы пришли не для забавы –
