Экспресс на Наарию. Сборник рассказов

Сквозь закрытые окна не доносилось ни звука. Казалось, хозяева уехали и не показывались несколько дней. Какая-то часть Орена даже обрадовалась.

Тонкий голосок внутри зашептал: раз так, можешь спокойно уходить. Никто тебя не обвинит.

Усилием воли Орен заставил себя нажать на звонок.

Где-то внутри дома раздалась электрическая трель. Вслед за ней заливистый собачий лай. Орен удивленно повел бровями. В последний визит собаки не было.

Щелкнул электрический замок. Ворота медленно распахнулись, пропуская Орена на участок.

На пороге дома показалась средних лет женщина с распущенными каштановыми волосами. Длинный, весь в катышках, шерстяной кардиган, укутывал ее словно кокон.

Увидев Орена, она сузила желтые кошачьи глаза и изменилась в лице. Не удостоив гостя ни единым словом, женщина вернулась в дом.

В открытую дверь тут же проскочил золотистый ретривер. Завилял хвостом. Подбежал к воротам.

– Привет, – сказал Орен. – Дуду дома?

Пес гавкнул и склонил голову набок, будто хотел получше расслышать вопрос.

Вслед за женщиной к дверям подошел ее муж, похожий на высушенную ветку. Такой же серый и безжизненный.

Мужчина взглянул на Орена и глубоко вздохнул:

– Только недолго.

Орен прошел внутрь. Ретривер последовал за ним.

– Спасибо. Сегодня …

– Я помню, – прервал его хозяин. – Тебе не обязательно постоянно говорить об этом. Раз уж ты здесь, значит так и есть.

Орен поравнялся с мужчиной и протянул ему руку. Тот крепко пожал ее в ответ.

– Он за домом.

***

В тени кипарисов, растущих на заднем дворе, стоял маленький деревянный стол. На его потрескавшейся поверхности выстроились ровные ряды белых фигурок-оригами. Кого среди них только не было: люди, животные, птицы, летающие и ползающие насекомые, даже грифоны и единороги.

За столом сидел мужчина с тронутыми серебром висками. Он был настолько увлечен складыванием новой фигурки, что не заметил, как Орен подошел. Только когда ретривер подбежал к столу и громко гавкнул, тот отвлекся и поднял на гостя удивленный взгляд.

– Привет, Дуду! – сказал Орен.

– Привет, – ответил мужчина и поставил на стол фигурку богомола.

– Смотрю, ты стал настоящим мастером.

– Да?! Ты думаешь?

– И думать нечего. Говорю тебе!

– Хм, спасибо.

Дуду улыбнулся и изучающе посмотрел на Орена.

– Ты из службы социальной защиты?

– Нет. Я твой армейский друг.

– Ты, должно быть, ошибся, – Дуду развел руками. – Я никогда не был в армии.

Орен вытащил из рюкзака шуршащий бумажный пакет и поставил его перед собеседником.

– Я принес тебе «меринду» и бурекасы с грибами.

– О, это мои любимые.

– Я знаю, – сказал Орен и присел на свободный стул.

– Откуда?

– Несложно запомнить за несколько лет службы.

– Не хочу тебя обижать, – ответил Дуду, – но ты точно меня с кем-то путаешь.

– Каждый год одно и то же, – вздохнул Орен.

– Каждый год?

– Твоим родителям не нравится, что прихожу сюда, – сказал Орен. – Они считают, это плохо отражается на твоем состоянии. Поэтому мы видимся только раз в году. В день памяти наших друзей.

Дуду пожал плечами.

– Послушай, я сочувствую. Но я даже не знаю, как держать оружие.

– Да уж, стрелок из тебя тот еще.

Орен замолчал и подумал: а что если его собеседник прав? И это не Дуду сошел с ума и потерял память, а он сам? Что, если сидящий перед ним человек это лишь оболочка, а настоящий Дуду навсегда остался там? С теми, кто не вернулся. А после того, как его душа отлетела, в этой оболочке поселился кто-то другой. Тот, кто, действительно, никогда не был на войне.

Эта мысль настолько испугала Орена, что, несмотря на жаркий день, он побледнел. По коже пробежались мурашки.

– Ты был связистом. Шифровальщиком.

– Шифровальщиком? – по лицу Дуду скользнула тень.

С гор налетел легкий ветер и смел со стола несколько бумажных фигурок. Ретривер проводил их взглядом и положил голову на колени Дуду.

– Откуда у тебя пес? – спросил Орен.

– Он просто появился здесь несколько дней назад. Наверное, потерял хозяев и решил остаться у нас. А может, его бросили. Кто знает? – Дуду запрокинул голову и посмотрел на летящий по небу самолет. – Мы расклеили объявления, но никто так и не позвонил.

Орен помолчал и окинул взглядом поверхность стола.

– Почему оригами? Что ты в этом нашел?

Дуду не ответил. Молча взял со стола богомола и помощью нескольких ловких движений за пару минут сделал из него журавля.

– Держи!

Орен улыбнулся и принял подарок.

– Спасибо.

– Мне нравится, что из любой фигурки можно сделать что-то новое. Абсолютно непохожее на то, что было до. Неизменным остается только лист бумаги, а формы меняют друг друга, как одежды.

– Одежды для кого? – удивился Орен.

– Не знаю, – Дуду пожал плечами. – Может, для пустоты?

***

На старый Яффо тихо опустился вечер. Огненно-красное солнце закатилось за горизонт и утонуло в темных водах средиземного моря. В ультрамариновом небе взошли первые звезды. На набережной зажглись фонари.

В маленьком прибрежном ресторанчике стоял шум и гам. Свободных мест почти не осталось. Жители города, уставшие от рабочего дня, оккупировали все, даже самые неудобные столики. В открытие окна дул легкий бриз, принося с собой ощущение чистоты и чуть слышный запах водорослей.

На праздничном столе, за которым собрались родственники и друзья Майи, стояли свежие цветы. Горели свечи.

– Мазл тов, дорогая, – сказал отец именинницы и поднял пузатый стакан с виски. – Будь счастлива и радуйся каждому новому дню! Желаю, чтобы в твоем доме всегда звучал детский смех, а тучи обходили его стороной. Но если какая-нибудь все же набежит, пусть она принесет с собой лишь приятную прохладу и никогда не закрывает солнце!

– Лехаим, лехаим! – хором ответили гости.

– Спасибо, папа, – Майя сделала большой глоток вина. – Это замечательный тост! Надеюсь, все так и будет.

Она повернулась к Орену и шепнула ему на ухо:

– Вот что значит двадцать лет в журналистике.

– Цви, когда ты, наконец, напишешь роман? – Орен обвел гостей рукой. – Все уже устали ждать!

– Это точно, – подтвердила теща. – Дорогой, пора тебе всерьез браться за перо.

– Ну-у, – тесть повел плечом и отправил в рот кусок запеченной рыбы, – есть у меня пара задумок, но пока только на уровне идей. Не уверен, что кому-то они будут интересны.

– Ты недооцениваешь себя, – сказал Майин старший брат Идо, высокий крепкий парень с глазами цвета черного янтаря. – Я помню тот рассказ про Хагану. Он ничего.

– Ничего? – вскинулась Нурит, яркая шатенка, сидящая рядом с ним. – По-моему, очень сильная вещь!

Майя благодарно посмотрела на девушку.

– Ну а я что сказал?! – Идо растеряно пожал плечами.

– Ты сказал: «ничего».

– Эта определенно нравится мне больше, чем та, что была до, – шепнула Майя.

Орен хмыкнул и согласно кивнул.

– Милая, я хочу сказать тост за твою семью, – Шира, школьная подруга Майи, постучала вилкой по бокалу, призывая всех к вниманию. – Вы с Ореном прекрасная пара. Держитесь друг друга. Пусть чувства, которые вас связывают, крепнут день ото дня!

– Спасибо Шира, – Майя широко улыбнулась. – Будем работать над этим.

Орен осушил свой бокал и утащил со стола пару оливок.

– Кто-то обещал, что сам поведет машину, – сказала Майя, вопросительно глядя на мужа.

– Закажем такси.

Орен откинулся на спинку стула и сделал знак официанту у барной стойки. Тот подмигнул и в ту же секунду в ресторанчике потух свет.

Через мгновенье из комнаты для персонала вышел директор ресторана. Он нес большой поднос с тортом, уставленным горящими свечами. Гости хором запели «С днем рождения, Майя».

Сидящие поблизости посетители заулыбались.

Майя всплеснула руками и восхищенно посмотрела на Орена.

– Поздравляю, дорогая! – сказал он. – Хватит сил задуть с первого раза?

– Попробую. Если что, поможешь.

Майя набрала полные легкие воздуха и с силой подула на свечи. Помогать ей не пришлось.

Вечер пролетел незаметно. Несмотря на то, что утром всем предстояло рано вставать, гости разошлись только к ночи.

Пока официант резал оставшийся торт и аккуратно раскладывал его по контейнерам (чтобы каждый мог взять с собой по куску), Орен пил крепкий молотый кофе и думал о том, что уже давно не видел жену такой раскованной и счастливой.

Уходя, Цви похлопал его по плечу:

– Молодец, сынок. Мы очень рады за вас.

– В выходные ждем на гриль, – сказала теща. – Цви купил какую-то новую жаровню и ему не терпится накормить всех своими фирменными стейками.

– Вовсе не обязательно раскрывать всем мои секреты, – буркнул Цви.

С улицы донесся сигнал подъехавшего такси. Родители Майи поспешили к выходу.

– Спасибо за чудесный вечер, – сказала Майя, когда за столом не осталось никого, кроме нее и Орена. – Давно мы так не сидели.

На столе завибрировал мобильный телефон.

– О, это наш, – она приняла вызов и попросила таксиста подъехать к входу.

***

Обходительный пожилой водитель вез их по узким улочкам старого города. Мимо проносились дома и парки, яркие вывески магазинов, шумные и многолюдные площади. В колонках чуть слышно играла какая-то ретро-волна, вызывавшая в памяти кадры из старых черно-белых фильмов.

Несмотря на поздний час, людей в центре меньше не стало. Спешащих по делам менеджеров сменила праздношатающаяся молодежь, богема и люди творческих специальностей.

Устав разглядывать огни ночного города, Майя задремала. Орен обнял ее и подумал о том, что, если в этот час посмотреть на город с высоты птичьего полета, он, наверное, будет похож огромную микросхему.

На очередном перекрестке радио эфир наполнился помехами. Загорелся красный и такси остановилось у светофора.

– Что за черт?! – возмутился водитель.

Он попробовал переключить приемник на другую волну, но и там, вместо песни слышалось лишь шипение.

Несколько подростков перебежали дорогу. Прошла минута. Может, и больше, а зеленый все не включался.

Орен зевнул и потер глаза. От скуки он огляделся по сторонам и увидел, как на перекресток выехал большой грузовик.

Мощный свет фар скользнул по придорожным кустам, словно прожектор. На мгновенье Орену показалось, будто на обочине сидит тот самый золотистый ретривер.

Наконец, включился зеленый. Водитель облегченно вздохнул и тронулся с места.

Орен обернулся, пытаясь понять, не привиделось ли ему, но тьма надежно укрыла придорожную насыпь. И он не увидел ничего, кроме дорожного знака, тающего в заднем стекле автомобиля.

***

– Все в порядке? – Майя взяла Орена под руку и уткнулась подбородком ему в плечо. – О чем задумался?

– Все отлично, – Орен нажал на кнопку нужного этажа, и лифт понес их наверх. – Просто немного устал.

Зайдя в квартиру, Майя, расспросила няню о том, как прошел вечер, не плакал ли ребенок, что ел. Та подробно ответила на вопросы, взяла деньги и тихо закрыла за собой дверь.

Майя чмокнула Орена в нос и зашла в ванную.

– Я быстро.

– О’кей. Сварю пока кофе.

– Няня сказала, что в холодильнике осталась лазанья, – сказала она из—за двери. – Разогрей, если хочешь.

– Нет, с меня на сегодня хватит.

Орен прошел на кухню. Взял турку. Покрутил ее в руках и вернул обратно на место.

Из ванной донесся шум льющейся воды.

– Да к черту. – Мужчина достал из шкафчика початую бутылку бурбона и плеснул немного напитка на дно низкого тяжелого бокала. Не раздумывая, залпом опрокинул в себя содержимое.

По телу мгновенно разлилось приятное тепло. Картинка с сидящем на обочине ретривером задрожала и истончилась.

Наверное, просто показалось, подумал Орен и налил еще.

Прихватив с собой бокал, он прошел в спальню и сел в кресло.

Мягкий свет ночника бросал на стены причудливые тени. Словно чьи-то изломанные руки тянулись к окну, за которым горел полный диск луны. Под армейской фотографией стояла одинокая фигурка бумажного журавля.

Орен отпил из бокала. Мысли унесли его в прошлое. В тот жаркий летний день, когда он выносил Дуду из зоны обстрела. Все остальные навсегда остались лежать там. У подножия зеленых ливанских гор. Их тела, вернее то, что от них осталось, так и не вернули родным, несмотря на долгие переговоры и все усилия разведки.

Майя открыла дверь и вышла из ванной. Неровное пятно света легло на пол. Орен видел, как жена, напевая себе под нос какую-то мелодию, подошла к зеркалу, взяла расческу. Полностью привести волосы в порядок она не успела – раздался телефонный звонок.

Орен прислушался. Дурное предчувствие накатило, словно приступ тошноты, и застряло комом где-то посередине горла. Из коридора донеслись обрывки слов, но в глубине души Орен уже знал, и от этого осознания все его тело сковало холодом.

Закончив говорить, Майя положила трубку и какое-то время не трогалась с места. Потом медленно повернулась и посмотрела на мужа. Слов не понадобилось Все и так читалось в ее глазах. Она прошла в комнату и села на кровать.

– Дуду…

Это прозвучало так тихо, будто она боялась спугнуть вьющихся возле светильника мотыльков.

***

– Когда человек хочет кричать и молчит, это и есть настоящий крик, – сказал Рахмиэль и взглянул на раскинувшееся до горизонта море.

Орен глубоко затянулся и стряхнул пепел.

– Кто это сказал?

– Один цадик.

– Похоже, понимал, о чем говорит.

Рахмиэль согласно кивнул.

По прибрежному шоссе проехал школьный автобус. Молодой раввин улыбнулся и помахал детям, прильнувшим к окну. В ответ те начали строить смешные рожи и показывать язык. Когда автобус скрылся из виду, Рахмиэль снял шляпу и положил ее на скамейку.

– Не думал, что еще увижу тебя.

Орен выпустил в воздух облако дыма.

– И я не думал, что позвоню.

– Ты так и не рассказал, чем закончилось.

– Да, – согласился Орен. – В то утро мы зашли глубоко в тыл и попали под обстрел. Радист, как и я, видел смерть всего отряда. В штабе потом объяснили, что Дуду не перенастроил рацию. Из-за этого мы и пропустили все предупреждения. Не знаю, понимал ли это Дуду, перед тем, как словить пулю. Как бы там ни было, когда он, наконец, открыл глаза… это уже был не он. Диагноз я так и не запомнил. У мозгоправов, конечно, на все свое объяснение, но я думаю, он просто не смог простить себя.

По безлюдному побережью медленно проехался желтый трактор, который собирал разбросанный на пляже мусор. Купальный сезон подошел к концу, поэтому, по сравнению с жаркими летними днями, работы у водителя значительно поубавилось.

Рахмиэль молчал. То ли подбирал слова, то ли ждал, когда Орен выговорится. В высоком бирюзовом небе светило солнце. Его яркие лучи тонули в перистых облаках и окрашивали их в насыщенный сливочный цвет.

– Дуду сказал родителям, что пойдет в киоск, – продолжил Орен, – купить корм собаке. А на самом деле отправился на скоростную трассу. – Орен затушил сигарету. – По словам водителя грузовика, все произошло так внезапно, что он даже не успел нажать на тормоза.

Рахмиэль замолчал.

– Так ты был на похоронах? – спросил он после небольшой паузы.

– Приехал только после того, как все разошлись.

– Ясно.

Орен потер виски.

– Думаю, Дуду сделал это специально.

Раввин несогласно мотнул головой.

– Наверняка ты знать не можешь.

Орен сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей. Сунул руку в рюкзак. Достал бумажного журавля.

– Это тебе, – он передал раввину фигурку и поспешно поднялся со скамейки. – Спасибо, что нашел время.

– Постой, – остановил его Рахмиэль. – Может, поучимся как-нибудь?

Орен посмотрел на волны, накатывающие на огромные прибрежные камни, и спросил:

– А у того цадика, про которого ты говорил, много книг?

– У того ни одной.

– Почему?

– Такой уж был человек. Уничтожал свои записи. Утром пытался вместить все знания в одну страницу, а вечером понимал, что это невозможно.

Орен улыбнулся.

– Дуду бы он понравился.

«Дождь в тутовой роще»

В кабинете доктора Голдин работал кондиционер. После уличной жары здесь дышалось легко и свободно. Солнце почти не проникало внутрь. Плотные рулонные шторы задерживали его свет и отгораживали кабинет от остального мира.

Марк слушал доктора и разглядывал висящие на стене фотографии. Глядя на пустынные морские пейзажи, мужчине начинало казаться, что еще немного, и легкий морской бриз коснется кожи, а из-за гигантских, обкатанных водой валунов покажется парус рыбацкой лодки.

– Регине необходим покой, – сказала доктор Голдин. – Старайтесь избегать любых стрессовых ситуаций. Будет лучше, если вы переберетесь подальше от городской суеты. В тихое место, где она сможет больше бывать на воздухе.

– Мы думали об этом, – Марк отвлекся от фотографий. – Даже объездили несколько мошавов на севере, но пока ничего не нашли. Я сильно привязан к работе, а эти поездки… Просто не знаю…

– Решать, конечно, вам. – Доктор взяла с рабочего стола несколько альбомных листов и протянула их Марку. – Вот рисунки Регины за последнее время. Посмотрите. О чем они говорят вам?

Мужчина приподнялся со стула.

– Ну-у, – он пожал плечами, – на них почти нет светлых тонов.

Доктор Голдин покачала головой. В уголках ее темно-оливковых глаз появилась сетка морщинок.

– По рисункам гораздо легче судить о состоянии человека, чем по письму. Независимо от себя, мы выбираем те цвета, которые больше всего соответствуют нашему внутреннему состоянию. Этот признак никогда не обманывает.

Марк вздохнул и вернул рисунки на стол.

– Регина очень талантливый ребенок, – продолжила доктор. – У нее большой шанс адаптироваться, но для выздоровления необходимо проделать огромную работу. От вас требуется максимум терпения и понимания.

– Мы стараемся…

– Не думали завести домашнее животное? Собаку или, может быть, кошку?

– Это имеет значение? – удивился Марк.

– Просто ответьте.

– Нет. Хозяин квартиры категорические против.

Доктор кивнула и записала что-то в медицинскую карту.

– Слышали про пет-терапию?

– Нет, – честно признался Марк.

– Это обобщенное название методов лечения с помощью домашних животных. Помогает при различных нарушениях мозговой деятельности, в том числе и при аутизме, – женщина поправила очки. – Мало кто может объяснить, как точно это работает, но практически все исследователи сходятся в одном – постоянное общение с животными значительно снижает уровень тревожности у пациентов.

– То есть вы предлагаете нам завести собаку?

– Хотя бы постарайтесь чаще ходить с Региной в зоопарк. Есть так называемые контактные зоопарки. Там позволяют гладить и кормить животных.

– Попробуем что-то найти.

– Жду Регину через неделю, – психолог выписала рецепт и протянула Марку. – Не забывайте про лекарства.

– Спасибо. – Марк поднялся со стула и положил рецепт в карман рубашки.

Уже в дверях доктор окликнула его:

– И еще одно.

– Да?!

– Не давите на нее.

Марк кивнул.

– Конечно.

– Уверена, однажды Регина заговорит. Просто позвольте времени сделать свою работу.

***

По извилистому шоссе ехал старый, груженный чемоданами универсал. За рулем сидел Марк. Мимо изредка проносились встречные машины. Навигатор, закрепленный над панелью приборов, показывал, что до места назначения осталось чуть менее получаса.

Вдалеке, у самого горизонта, возвышались живописные, поросшие соснами горы. Низкие чернильные тучи цеплялись за их вершины и накрывали долину густой тенью. Из пустынных ущелий поднимался туман. Воздух пах приближающейся грозой.

Рядом с Марком сидела его жена Лея – стройная молодая женщина, одетая в темные зауженные джинсы и просторную майку. Вокруг талии серая толстовка с капюшоном, а на ногах разношенные кроссовки. Немного великоватые, но – «специально для вылазок за город, чтобы можно было надеть на теплый носок». Густые темно-каштановые волосы женщины аккуратно собраны в хвост. Усталые глаза, цвета молодой пшеницы, опущены вниз. На коленях Лея держала новенький ридер в стильном замшевом чехле. При резких подъемах или на крутых поворотах она отрывалась от дисплея и переводила взгляд на окно.

Сзади устроилась девочка лет десяти. Легкий летний сарафан еле держался на ее худых, угловатых плечах. На лице, вокруг пронзительных голубых глаз, пламенела россыпь веснушек. Непослушные рыжие волосы стягивал простой пластмассовый ободок. В руках девочка держала потрепанного плюшевого зайца.

Незнакомый маршрут заставлял ее волноваться. Она тревожно озиралась по сторонам и быстро раскачивалась взад-вперед. Иногда устав от скрипа, Лея оборачивалась назад, гладила дочь по голове и говорила:

– Потерпи, Регина. Осталось чуть-чуть.

На одном из поворотов девочка достала из рюкзака блокнот и принялась что-то писать. Закончив, Регина протянула блокнот Лее.

Женщина пробежала взглядом по строкам и прочла вслух:

– Ронни говорит, что устал. Его тошнит. Он хочет домой.

– Скажи Ронни, чтобы не капризничал, – Марк посмотрел в зеркало заднего вида. – Он же вольный заяц, а не изнеженный домашний кролик.

– Но если ему станет совсем уж невмоготу, мы остановимся и немного подышим, – сказала Лея и вопросительно посмотрела на мужа. – Правда ведь, папа?!

– Конечно, – ответил Марк. – Только тогда я потеряю всякое уважение к этому лопоухому.

Девочка нахмурилась и прижала зайца к груди. Марк подмигнул жене. Женщина чуть заметно улыбнулась и подперла подбородок рукой.

Через какое-то время универсал свернул с основного шоссе на второстепенную дорогу, проложенную через лес гигантских фикусов. С их мощных ветвей к земле тянулись длинные, перекрученные лианы. Достигая почвы, они укоренялись и превращались в новые стволы.

Регина перестала раскачиваться и уставилась в окно. Вскоре они проехали увитую плющом арку, означающую въезд в поселок.

– Охраны нет? – удивилась Лея.

– А кого тут бояться? – спросил Марк. Он отключил навигатор и сунул его в бардачок. – Кабанов? Шакалов?

Женщина отстегнула ремень безопасности.

– И все же странно.

Из-за стены деревьев показались крыши частных домов. Асфальт под колесами сменился тротуарной плиткой. Вдоль обочины замелькали разросшиеся кусты бугенвиллий и роз. Терпкий, дурманящий аромат наполнил салон. Через несколько минут машина остановилась у небольшого, окруженного широким участком земли, коттеджа.

– Приехали, – сказал Марк и заглушил мотор.

***

Регина проворно открыла пассажирскую дверь, и первая подбежала к дому. Девочка посадила зайца на подоконник, уткнулась носом в окно и принялась рассматривать интерьер просторной современной кухни.

– Ого! Даже лучше, чем на фотках, – Лея восхищенно оглядела коттедж.

– Рад, что тебе нравится, – сказал Марк. – Хозяин работает в заповеднике Хула. Изучает перелетных птиц, – мужчина отстегнул ремень. – Ему, в общем, фиолетово, останемся мы на неделю или на месяц. Оплата по факту.

– То есть сколько проживем, столько и заплатим?

– Вроде того. Есть небольшой аванс, но в целом – так.

– Звучит заманчиво, – Лея выключила ридер и вышла из машины. – Вау, а воздух-то какой!

– Представляешь, раньше на этом месте было болото, – сказал Марк. Он поставил машину на ручной тормоз и тоже выбрался из салона.

– Не может быть, – женщина недоверчиво посмотрела на мужа.

– Всего каких-то пятьдесят лет назад.

Лея отвязала толстовку и накинула ее на плечи.

– А прохладно.

– Да. Не Эйлат. – Марк подошел к багажнику и принялся доставать оттуда бумажные пакеты с продуктами. – Зимой бывает и снег.

Лея поежилась.

– Непривычно как-то… Для наших-то палестин.

– В доме даже есть старая чугунная печь. – Марк взял несколько пакетов и направился к входу.

– Буржуйка, что ли?

– Ага. Настоящий раритет.

Лея покачала головой и вытащила из багажника большую спортивную сумку.

– Не надрывайся, – крикнул ей Марк. – Сам перетащу.

– Да ладно, – не послушалась Лея. – Здесь только белье. – Она накинула сумку на плечо и подняла взгляд на поднимавшиеся из-за гор тучи. – Кажется, будет дождь.

– Ну и отлично. Вот и испытаем буржуйку.

Лея улыбнулась и поспешила к дому.

– Регина, иди к нам, – позвала она. – Посмотрим, что там внутри.

Дверь открылась не сразу. Марку удалось справиться с ней только после второй попытки.

– Забыл, что нужно немного надавить плечом, – объяснил он, пропуская семью внутрь.

В доме уютно пахло книгами. Вдоль стен стояли массивные стеллажи, заставленные томами по орнитологии. На свободных от книг полках хозяин аккуратно расставил простые деревянные рамки с рисунками и фотографиями редких птиц Галилеи.