Последний рассвет

Аделия не решалась, она, запутав до предела своё сознание, искала ещё один выход. Но его не было. Перед ней была только одна дорога, повиновение. И она вроде бы согласилась, и уже ступила на извилистый путь, как вспомнила, неугодного и грешного спутника, от вида которого ей становилось противно, но от присутствия которого не было спасения.

Карета резко тронулась, и уверенно покатилась по отшлифованной мостовой. Колёса обиженно взвизгивали, рессоры как бы забавляясь, плавно, покачивали светящейся серебром кузов. Хрупкий и молчаливый кучер, изменив себе, кричал обрывистые фразы, двум сонным и неторопливым лошадям, иногда добавляя к недосказанности, хлёсткий и резкий щелчок кнута.

Тонущие в густоте и насыщенности, тёмно красного бархата, неслись в лабиринт новых загадок и томлений, Аделия Монтескьери и Раин Ред, в компании мистической незнакомки, протянувшей руку, из заоблачной надежды. Все молчали. Единственный, робкий крик помутневших глаз, истязал тишину, сокрушал и молил. Забыв о пережитом, о запятнанном существовании за гранью порядочности и человечности, забыв о крови и слезах на своих алчных, жадных ладонях, о крахе своего заблудшего и потерянного проблеска любви и доброты. Он поддался течению, выгодному и удачному для себя, пусть за плечами хаос и разруха, зато в руках, хоть искажённая и сомнительная, но реальность, перемена весомая и требующая ликующих аплодисментов! Но привычки, полные хлама и мусора, норовят заявить о себе, и неудержимым потоком ломятся в запертую дверь, иногда просачиваясь сквозь крохотные щели, или замочную скважину. Ред, не смел проронить ни слова, он онемел, первый раз в жизни, за него говорили глаза. И Аделия, как не глупый и догадливый человек, безошибочно читала просьбы о пощаде, желании искупится, но никак не рухнуть на колени. Этот тяжёлый, леденящий взгляд исподлобья, слишком гордый, слишком хитрый, слишком много в нём противоречий, но он однозначно несчастен.

Она так же, была погружена в раздумья, хмельная волна, растворилась в страхе и тревоге за себя. Аделия искала, и не могла найти, в себе тот дьявольский огонь, который горит в ней, и притягивает продрогших. Ей хотелось потушить его, не оставив ни искры, ни тепла, а золу, покорить ветру, что бы тот, разметал её, и растворил в бесконечной череде неиссякаемых однообразных дней. Она жалела об одном, почему, не спешит обогреться у её щедрого костра, озябшая и независимая душа пленительного моряка. Ей становилось стыдно за откровенные надежды и смелые решения, на которые её толкала тоска, печаль, грусть о милом незнакомце. Неужели, разбаловала её судьба, предлагая приличный список, в чём-то достойных, в чём-то полезных, в чём-то незаменимых, но смяв листок, и бросив ей в лицо, Аделия не жалея, лезвием на сердце написала новое имя, нарочно, что бы наверняка, трепеща и содрогаясь.

– Молодые люди – улыбаясь проговорила женщина – мне бы не хотелось вмешиваться в ваши размышления, но скоро мы доберёмся до места, и я распоряжусь принять вас как подобает. Не сочтите за грубость или за нелестный намёк, примите, как должное, предоставляемое хозяевами дорогим гостям. Вы явно устали, и думаю, не сочтёте лишним порадовать и побаловать себя.

– Как будет угодно Вам, наша воля, остаться благодарными за ваш благосклонный приём – кивнув головой ответила Аделия, вспоминая свою прежнюю жизнь, усеянную, добрыми пожеланиями и излишеством обоготворений.

Движение прекратилось, дверца распахнулась, и воздух содрогнуло звонкое, и тёплое приветствие. Лорентайн Фурье, искренне улыбнулась, и приняв помощь, покинула пределы кареты. Аделия поколебавшись, последовала за новой знакомой, и невольно, глубоко задышав, она почувствовала, лёгкое головокружение, граничащее с забвением. Они очутились на одной из множества каменных тропинок, змеями плетущимися по густой невысокой траве. Десятки фонтанов, соревновались между собой, демонстрируя мелодичный перелив, безумство и буйство красок, необычность форм. Но один, самый массивный, самый изощрённый, имел облик трагичного лица, льющего мощным потоком, ручьи неукротимых слёз, разбивая их о зеркальное дно, и теряясь в миллионах пузырьков, искрящихся синеватым блеском. Миссис Фурье, о чём-то умиротворённо говорила с приветливым мужчиной средних лет, его ярко очерченные брови, удивлённо вздымались, затем, острым углом прильнув к переносице, поглощено вздрагивали, по-видимому, реагируя на речи строгой хозяйки. Он покорно поклонился, и направился по тонкой тропинке, которая упиралась в причудливый и бледноликий фонтан. Мужчина растворился в лёгком облаке, нависающим дымкой, над беснующейся водой.

– Ну что, мои дорогие, мы ступили на мои скромные владения, терпящие бедствия! Когда-то всё было по другому, я не была здесь одна, со мной были мои любимые мужчины. Всё приходит в упадок, как бы печально это не звучало! – сказала Лорентайн Фурье с безысходностью в голосе, и обидой на лице – Питер повёлся на крупную наживку, обретя силу, обретя власть, обретя полномочия разрешающие, играть людьми, как вздумается, преследуя лично свои эгоистические цели.

– Мне становится понятно многое – задумчиво произнесла Аделия – те двенадцать человек, которых предложила Великая Книга, которых собрал он, которых спас от неминуемой гибели, дав второй шанс, губили именно Вы?

Миссис Фурье не отвечала. Ей стало крайне стыдно и неловко глядеть в глаза людям, чьи жизни, она обрубала на корню.

– Другого выбора у меня не было. Вы это малая жертва, это лучшее, что я могла сделать. А ныне вы все живы, в здравии, полные молодых, неукротимых сил, как раз, самое подходящее для человека ненасытного и просящего! Питер… – она повторно замолчала, в ней не утихала тоска о прежде любимом мужчине, и это бросалось в глаза – Питер оставил меня одну, и забрал самое дорогое что у меня было. Моего ребёнка. Лучше немного пройтись, как вы считаете?

– Да, поддерживаю Вас – скованная мыслями, очень тихо процедила графиня.

Раин Ред, шествовал за женщинами, не желая поддержать разговор. Он тосковал о своём. Ему было лестно, просто идти, и не оглядываться, не страшась ножа в спину.

– А смысл всего? Суть нашей помощи? – поинтересовалась Аделия

– Вы особенная сила, открывающая множество дверей. Это очень рискованный шаг. Так как вы все-таки люди. Многое, может не получится, и я это понимаю, Питер Фурье, нет. Мои попытки расположить к себе, кого-нибудь из списка, заканчивались неутешительно. Вы всё увидите. Сейчас.

Лорентайн Фурье ускорила шаг, поманив за собой Монтескьери и Реда. Остановились они у главного фонтана, тот моментально затих, и растворил небольшие овальные ворота, выплывающие из глубины зеркального дна. Женщина приподняв полы длинного платья, сожалеющее произнесла:

– Будьте аккуратны, ненароком можно и поскользнуться! Всё рушится, приходит в негодность. Мне жаль.

Последним зашёл Ред, он испуганно вздрогнул, и покосился назад.

– Не волнуйся – проговорила заботливо Миссис Фурье – вы в полной безопасности!

– Странно звучат эти добрые слова, слетевшие из уст человека неоднократно желающего погубить нас! – неожиданно для самой себя возмутилась Аделия.

Лорентайн не ответила на грубую мысль сказанную не обдумав. Она удалилась от них в глубь посеревшего, заставленного картинами коридора, и коротко сказала:

– Можете знакомиться. Тайн от вас я уже не имею. Возникнут вопросы, за ужином их решим. А пока, извольте!

Аделия, не имевшая особого желания вглядываться в чьи-то лица, и снова топить себя в бурлящих водопадах загадочных страстей. Она ради любопытства, или даже скорее всего из праздного безделья сдёрнула простыню, с одной из картин, висевшей в шаге от неё. Джеррард, запечатлённый, совсем ещё наивным и беспомощным ребёнком, очень милым, с такими трогательными ямочками на розовых щеках, с пухлыми, нежными губами, с глазами полными тревожных надежд. И что сделало время, отсчитав тридцать лет, в какого мужчину превратило его!

– Смею спросить, этот слащавый тип, своей нежной хитростью и ранимым видом, разжёг твой интерес? – раздражаясь спросил Ред, закрывая собой картину.

– Да кто ты вообще такой? – прижала его к стене Монтескьери своими бледными кулачками – мне наплевать на тебя, на него, на всех вас вместе взятых!

– Я же не просто так пошёл сюда за тобой! На верную гибель! – словно не слыша её слов отозвался мужчина.

– Ха! – сжав губы произнесла Аделия, вцепившись крепче в рубашку Реда – ты, я смотрю быстро учишься! Схватываешь на лету! Гибель, говоришь? Из каких это соображений?!

– Я, как и ты, ничего не знаю! Но догадаться не сложно! Мы вместе, а значит мы сила! Неспроста нам твой неподражаемый Джеррард Фурье, всё обрисовал хоть и скудно, но довольно доходчиво! Нам никак нельзя оставлять друг друга! Я думаю, когда вернёмся в то место, что связало нас когда-то, всё проясниться!

– Не разговаривай со мной как с ребёнком – расслабив свои пальцы произнесла Аделия – нам нужно знать, чего от нас хочет эта женщина! Не просто же так мы здесь! Может это наш шанс? Может её муженёк это гибель?

– Как бы ни было, мы по любому останемся в проигрыше!

– Почему так? – спросила Аделия. Казалось, она зарыдает, её глаза покраснели, губы искривились – почему я должна тебе верить? Ты убийца, вор, мошенник, в общем, кусок грязи! Ты сидел за решёткой, среди таких же отъявленный исчадий ада! И сейчас предлагаешь идти рука об руку с тобой? Заставляешь верить тебе? Ещё раз спрашиваю, почему?

– Наверно потому что я человек – флегматично ответил он, проведя ладонью по её волосам.

– Не трогай меня – заревела графиня, отталкивая его от себя – а кто тогда они? Кто? Раз ты такой умудрённый! Ответь!

Аделия, полная отчаяния, взявшись руками за голову, скользнула спиной по стене, и поднимая застланные болью глаза, повторила свой вопрос:

– Кто, они?

– Мне неоднократно рассказывали про это, старые, прошедшие свой длинный и нелёгкий путь моряки! Это миф…по крайней мере я так раньше думал.

Ред замолчал и с улыбкой спросил:

– Можно присесть рядом? Драться не будешь?

– Ты меня очень обидел, и не считай, что я такая легкомысленная и простила тебя! Ты ещё ответишь за свой поступок!

– Значит дорого вина с тайников твоего отца мне не видать?

– Уже нет! – рассердилась Аделия, и потянув его за край плаща договорила – не заговаривай меня! А продолжи лучше свои мифы о моряках!

– Ты такая смешная!

– Если сейчас ты собираешься выдумывать, чтобы заинтересовать меня, то и не начинай! И прекрати свои глупые заигрывания! Отвратительно и совсем не умно это выглядит!

Раин Ред, с нескрываемым любопытством глядел на графиню. Он представлял дам высшего света сухими и молчаливыми недотрогами, соблюдающими определенные правила в обращении с мужчинами. Да, не та обстановка располагающая к любезностям, и к скромным улыбкам, и он не тот человек, который достоин носить имя Мужчина, но его обескураживала её натура, одна сторона которой, маленькая, ранимая и доверчивая девочка, другая – манящая, пробуждающая страсть и интерес женщина.

– Может уже хватит – вздыхая пробормотала Аделия – меня раздражает твой оценивающий взгляд. Я не вещь!

Ред испытывал её терпение. Ему была присуща черта истязать людей, своими пронзительными, дьявольскими глазами. Несчастные всегда терялись, им казалось, что видит их насквозь. В какой-то степени так и было. Эта черта переходила в обязательство, затем в привычку. Он источал жестокость, не человеческую, леденящую душу, заставляющую сдаться.

– Мне кажется, эта чушь, нашумевшая в тесных кругах моряков, является неким стимулом, быть всегда наготове. Люди любят выходящее за грань.

– Но мы-то тому доказательство – произнёс задумчиво Ред – проще верить в то, чего уверен что нет, чем, в кристальную истину, бросающуюся в глаза.

– Ты меня пугаешь! – отозвалась, слегка улыбнувшись графиня.

– Понимание качества жизни не зависит от образования и социального статуса.

– Ты бы неплохо вписался в круги моего обращения. Там, таких как ты, хитрецов и подхалимов, не счесть. Твой искусственный налёт кажущегося воспитания, обрекает уважать и побаиваться тебя!

– Ты мне льстишь – расплылся в улыбке Ред – ты умеючи разбираешься в людях, а для твоего возраста, это похвально.

– Мой возраст, мой возраст – повторилась графиня и неохотно встала, она накинула простынёй портрет юного Фурье, и лениво пробормотала – вот это – ребёнок! А я вполне сформированная личность, с недюжим списком достоинств и недостатков!

По стене, всё настойчивее и настойчивее, одна за одной, стали сочится тонкие струйки воды. Словно, на немного прогнувшийся потолок, давила, плотная толща воды. Раин Ред панически глядя на это, произнёс:

– Они вероятно были правы! Каждая сплетня, переплетённый, скомканный клубок, из которого выудить истину или ложь невозможно, как и невозможно их разделить.

– Ты о чём?

– О том, что над нами много мильная толща воды, по которой бороздит не один десяток парусников. Я просто ума не приложу, как мы сюда попали…

– Так же, как и попали в ловушку семейства Фурье!

Под ногами заблестела вода, стремящаяся ледяным потоком. Она настойчиво билась о сапоги, превращаясь в разноцветные брызги. На своих влажных ладонях, щедро несла, размокшие обрывки картин и щепки позолоченных рамок. Аделии вспомнилось видение, подаренное Питером Фурье, на душе стало теплее, но вдруг сердце вздрогнуло, и застыло. К её ногам, прибилась чёрная косынка, которая покрывала голову её любимого сердитого моряка, защищая от безжалостных солнечных лучей. Холод пробрал всё её тело, изнутри её грыз страх, кожа приобрела синеватый оттенок, заметив происходящее, Раин насторожившись спросил:

– Что с тобой? Эй!

Но она не отвечала, сминая в пальцах тёмную материю, с которой тянулись, прозрачные нити океанской воды.

– Что ещё ты знаешь? – с надеждой в голосе спросила она собеседника, словно он был одним из зачинщиков подобной игры.

– Мы вовлечены в круг этого безумия, и вынуждены будем мириться с желаниями и прихотями наших попечителей! Они – это пальцы, а мы марионетки! Что это? – полюбопытствовал Ред – К чему тебе это тряпьё?

– Господи, Михаэль, надеюсь с тобой всё в порядке…– она прижимала к губам его косынку, затем спрятав в ней лицо, чуть слышно прошептала – ты не должен страдать из-за меня…

– Михаэль? – встрепенулся Раин Ред, и потряс Аделию за плечи – о ком ты? Не сходи сума! Да что же это такое? Ты меня слышишь?

Аделия прекрасно его слышала, но не могла сформулировать ответ. Всё так не складно и не ясно, что растерянность охватила её. Этот моряк, не больше чем незнакомец, о котором она абсолютно ничего не знала, который словно загадочная тень поманил её.

– Он ненавидит меня – сказала она, и спрятав объект вожделения, наконец-то взглянула на Реда, и иронично подмигнув продолжила – я, слишком ничтожна. Да? Хотя нет, не отвечай. Не стоит.

– Тебя зацепили за живое! Какой хитрый, коварный шаг с их стороны! – рассуждал он, глядя на понурое лицо графини – им повезло, ты удачная наживка! Мне жаль! Как мне жаль! Неужели они так и будут тебя несчастную цеплять?

– Не раздувай костёр, ладно? У нас нет с ним никаких отношений! Мы друг для друга никто! – сколько было горечи и сожаления в её последних словах, но мужественно она продолжала – я для него, почему-то ненавистная и омерзительная, он для меня… – она замолчала, и вздохнув добавила – желанный незнакомец.

– Я не верю в это! – воскликнул мужчина, хватая Аделию за руку – только лишённый рассудка, отвернётся от тебя!

– Не могу же я нравится всем! – огрызнулась графиня – и вообще, закроем эту тему, у нас другие задачи требуют решений. А то моя ноша, и тянуть её буду без твоей помощи!

– Не хочу вас перебивать мои дорогие и уважаемые гости – выплыло словно приведение, утончённое и исхудавшее тельце хозяйки. Она облачилась в мерцающее белое платье, которое делало её практически прозрачной – но вы сами прекрасно видите, какое несчастье обрушилось на меня и мои владения. Поэтому предлагаю не задерживаться здесь, а пройти со мной в обеденную залу.

Коридор заканчивался лестницей, ведущей наверх. Каменные ступени отражали эхом каждый шаг, и казалось, это больше походило на поспешный стук встревоженного сердца. Хозяйка пропустила гостей вперёд, устало произнеся:

– Если у нас с вами всё получится, то и обстановка вокруг, приобретёт совсем иные краски.

Они остановились в абсолютно пустом, тёмном помещении. Полы источали ужасающий скрип, они были покрыты въевшейся копотью, затёртые, старательной рукой преданных слуг.

– Последуем дальше – стыдливо заторопилась Лорентайн Фурье.

Гнетущий гул давил, извне доносились странные, приглушённые раскаты, напоминающие пушечные выстрелы.

– Прошу, будьте любезны, располагайтесь! – доброжелательно кивнула женщина, и распахнула волнообразную, бледно голубую дверь, за которой открылась огромных размеров комната.

Паркетный, клетчатый пол, издевательски рябил в глазах, вместо чёрного и белого, коим он был, он щедро перебирал и остальными, более насыщенными оттенками. Длинный узкий стол, тянулся стеклянной лентой, с плавных краёв которого капали редкие, и тягучие, словно кисель капли воды. Несколько тощих и дрожащих, словно от холода слуг, как обезумев, кидались и натирали до сухого блеска всю поверхность, неисправного стола. Приводила в панический тупик, вся атмосфера, искалеченной обстановки. То, что сложилось в сознании, за годы, словно пришло в негодность. Где окна, из которых струиться жизнерадостный и яркий свет, где цветы и их благоухание, и наконец, где человеческое начало, наполненное суетой, радостями и переживаниями? Осталось лишь лицезреть полуживых, охладелых существ, чем-то отдалённо напоминающих человека, окружённых не менее безумным происходящим.