Гамма для старшеклассников

– Вот и успокойся! Сиди и отдыхай вон возле лунки.

– С Самокатом вообще никто не дружил, – качнул головой Павел. – О покойниках, конечно, не положено плохо, но… Гадом ведь был, сами знаете. У своих крысятничал, по портфелям лазил. Только и знал, что юлить между вашими и нашими.

– Журнал классный за гаражами сжег, а свалил все на Ваську Третьякова, – кивнул Олег. – А когда зеркало в физзале мячом кокнул, все, как лоси, осколки собирали, я – вон руку порезал в семи местах, а он свинтил. Сам раскокал – и сам же свинтил.

– Меня из-за него старшаки раз побили, – припомнил Павел. – Нос сломали, фонарей наставили.

– Помню, – кивнул Олег. – Это когда они внизу курили, а он им на головы кирпичугу уронил?

– Ага. Только он с четвертого ронял, а я, балбес, на третьем сидел, на солнышко щурился. Вот меня и узрели. Поднялись и чуть мозги не вышибли. Это я потом допер, что Самокат за какие-то свои обидки мстил. Специально ведь все подстроил!

– Да уж, пакостить да мстить он умел, – кивнул Толик. Потерев массивные ладони, неспешно продолжил: – У меня раз в папке пирожки с повидлом лежали, для вас, кстати, покупал, а он увидел и разобиделся. Словом, минут через десять озираюсь – папки нет. С вами же потом искал по всем коридорам и классам. Нашлась в туалете на первом этаже у первоклашек. Без пирожков, понятно, и вся набита чинариками. Я тогда чуть не заревел.

– Да ну?

– Точно вам говорю. Сейчас-то уж чего стыдиться… Пирожки-то не жалко, а вот от махры папку полгода пришлось отмывать. Насквозь пропахла. И не простая ведь папка – отец подарил, специально из Финляндии привез. Знал, что я о такой давно мечтал.