Лена: Все странные, Антон.
Антон: Ты же понимаешь, что я имею в виду – она не от мира сего.
Лена: А я от мира сего?
Антон: Да (чавкающий звук поцелуя) и это клево!
Даша поморщилась.
Лена: Зато у нее есть собственная элитная квартира, мастерская и магазин.
Антон: Купленные на папины деньги.
Лена: Ну и что?
Антон: У нее есть деньги, а эта дрянь вечно хмурая и чем-то недовольная.
Лена: Не говори так…
Антон: А что, ты разве не видишь, как она на нас смотрит? Как на прислугу. А сама без денег своего папаши – просто тупая пи…а.
Лена: Антон… Тебе так кажется, потому что она никогда не улыбается. На самом деле она не такая.
Антон: Никогда не улыбается… Что, вообще никогда?
Лена: Ну, я, по крайней мере, никогда не видела.
Антон: Может, потому что ее никто не трахает?
Даша предпочла бы, чтобы Лена сказала «заткнись» или «перестань», но Лена лишь заразительно засмеялась.
Под этот смех, через несколько секунд сменившийся страстными поцелуями, Даша, сделала шаг назад, затем еще один и еще, пока не уперлась спиной в закрытую дверь напротив. Даша посмотрела в нарисованные акриловой краской глаза сыча, шмыгнула носом и быстро зашагала по коридору – в кроссовках «Ветементс» это можно было делать бесшумно.
«Фрейя» миновала холл, не глядя на этот раз в зеркало, распахнула дверь и вышла в заснеженный двор, чувствуя, как ее худое тело окутывает почти нестерпимый холод.
Глава 5
Пятый пассажир. 372 метра на север
Харитонову было жарко. И тесно. Могучей рукой он почесал грудь под рубашкой с оторванными после драки пуговицами и громко зевнул. Маленькие медвежьи глаза на огромной голове слепо глядели в грязное стекло, за которым сиял побелевший Калининский сквер. В свете фонарей по пустым дорожкам и скамейкам носилась поземка.
Сиделось ему неуютно – как настоящий медведь, он постоянно ворочался на круглом стуле, издавал много звуков – шуршал одеждой, двигал локтями соседние подносы, зевал в полный голос. Харитонов был пьян.
Из-за спины появился крепкий усатый мужчина.
– Вано, только светлое было.
В руках мужчина держал поднос с двумя стаканами пива, сэндвичем и ведром Баскет-25 на компанию.
Харитонов хмуро глянул на поднос, сложил губы трубочкой, прижав их к носу, как слон. Выдохнул. Потом взял стакан, отхлебнул примерно треть.
– Серый, на хрена ты меня сюда притащил?
– Так щас все закрыто. А тут хотя бы пиво есть.
Харитонов ничего, не сказав, начал есть.
Переполненный, несмотря на поздний час зал KFC, гудел голосами, среди которых отчетливо выделялся один молодой.
Харитонов оглянулся, нашел глазами его источник – высокий худощавый парень, с толстыми губами и филигранно зачесанными назад волосами сидел у окна в компании трех девушек и какого-то доходяги. У висков светлые волосы парня были совсем короткими, а к макушке удлинялись и сияли почти как золотая корона, переливаясь в прямо-поперечных лучах болезненно ярких светодиодов.
Две девушки, сидевшие по обе руки от него, не спускали с парня глаз. Еще одна, некрасивая, блеклая во всем, кроме сверкающих глаз сидела напротив, рядом с доходягой. Волосы у нее были короткими, бесцветными, будто это она была парнем, а не болтун-блондинчик. И смотрела она восхищенно как раз на его замысловатую прическу, будто завидовала.
Харитонов проследил за ее взглядом, заключил про себя: «петушара» и принялся вяло жевать, продолжая, однако, прислушиваться, водя головой, как медведь ухом.
Голос парня заглушал все прочие звуки в радиусе пяти метров. И все, в том числе и Харитонов вынуждены были слушать его экзальтированные восхищения неким Акселем, который возил кого-то на какую-то вписку. Аксель знал некоего ресторатора. И обещал достать приглос на версус. «Петушара» собирался туда со своей подругой.
Харитонов думал тоже по-медвежьи медленно и сейчас он думал – что за херню он слушает.
– Поехали в стекляшку на Шаболовку, – сказал он, обращаясь к Серому, – там открыто.
– Не могу, Вано.
– Хули… не можешь.
– Мне же завтра к восьми. Из-за того, что ты полез на Драконыча, мне теперь за тебя работать.
– Он мудак.
– Да оно, понятно, – протянул Серый, – но мне же семью кормить.
Харитонов в пару глотков допил пиво, повел тяжелым взглядом по стеклу. Ухмыльнулся.
– Меня вот в детстве бывало, по три дня не кормили…
Серый что-то сказал, но Харитонов не слушал, он снова обернулся к парню, который громогласно рассказывал о том, как кто-то кому-то «присунул» на все той же вписке.
Харитонов мотнул головой. Слова «вписка», «версус» были ему незнакомы, но значение слова «присунул» он знал.
Он стал оценивающе разглядывать девушек рядом с парнем. Одна из них – брюнетка с симпатичным лицом, заметила и отвела взгляд.
– Ты слышишь, Вано?
Харитонов не слышал. Он совсем уже развернулся на крутящемся табурете к столу, за которым сидел громогласный «петушара» со своей компанией.
Скучные сетования Серого на жизненные проблемы его не интересовали.
После очередного взрывного хохота, Харитонов, скрипя стулом, встал и медвежьей походкой направился к шумной компании. Серый, жующий картошку фри, устало посмотрел ему вслед.
