Пустовалов ответил не сразу.
– Кто вы и что значит в порядке?
– Неважно. Важно, что у нас есть гранаты, – ответил голос.
– А у нас автоматы.
– Закон гравитации не в вашу пользу.
Даша вдруг дернула Пустовалова за руку и показала на бетонный колодец. «Царство Аида», прочитал Пустовалов и вопросительно посмотрел на нее.
– Там большое подземелье! – Прошептала Даша.
– О чем шепчетесь? – Прозвучало сверху.
– Обсуждаем ваше предложение.
– Давайте я помогу вам.
Сразу после этих слов по лестнице съехал труп Алины и сел на шею безглазому мертвецу.
– У вас ровно минута.
Кто-то постучал в железную дверь и забормотал по-английски.
Наверху послышалось шипение рации.
– Ну?
Пустовалов подумал, что одной оборонительной гранаты будет достаточно, чтобы все закончить. Он кивнул Виктору и прошептал:
– Открывай.
Пустовалов быстро выглянул наверх и увидел через пролет две крупные фигуры в противогазах и черной одежде. Обладателя интеллигентного голоса среди них явно не было.
– Почему вы в противогазах? – Спросил он.
– Пятьдесят секунд, – сообщил вкрадчивый голос. Он был явно ближе. Скорее всего, прямо над ними.
В подтверждение его слов кто-то сверху дал одиночный выстрел.
Пустовалов бросил быстрый взгляд на колодец. Крышка была отброшена, Виктор уже погрузился в колодец, и следом забиралась Даша.
– Подождите, мы только оттащим с лестницы трупы, – сказал Пустовалов и посмотрел на Харитонова. Тот кивнул и развернулся к колодцу, в который уже забирался Ромик.
– Тридцать.
Пустовалов ухватил за ноги мертвеца, заметив, что тот был одет в странный костюм, напоминавший утолщенный латекс. Когда он схватил его за каменные ноги и стал тянуть на себя тело, увлекая за ним и труп девушки, то ощутил невероятную тяжесть. И дело было не в том, что их двое. Пустовалов догадывался, что дело в костюме.
Наверху раздались голоса. Пустовалов бросил короткий взгляд налево.
Харитонов уже наполовину погрузился в колодец. В тамбуре оставался только Пустовалов.
Совсем близко раздался вкрадчивый голос:
– Как-то тихо у вас…
Над проемом неожиданно со скоростью ящерицы мелькнула голова, и тотчас зазвенели пули, прошивающие металлическую лестницу и бетонный пол, кося взмывающей дорожкой в его сторону. Пустовалов дал ответный залп последней парой патронов, двигаясь вдоль стены, швырнул сумку в колодец и сам прыгнул следом, хватая уже наощупь встроенные в бетон прутья. Где-то далеко внизу двигались едва различимые силуэты. Пустовалов не стал закрывать крышку, опасаясь выстрелов по рукам. Спуск длился на удивление долго – глубина была не меньше десяти метров. Наконец, он спрыгнул на каменный пол, отбежал, слыша, как гулко эхо разносит его шаги.
– Выключи фонарь, – пробасил рядом Харитонов.
В подвале, который действительно выглядел огромным, остался единственный источник света – круглое окошко наверху.
– Отходим, – тихо сказал Пустовалов, опасаясь гранаты.
В окошке мелькнула узкоплечая фигура. Затем вырос конус фонарного света. Харитонов выпустил туда три пули. Свет исчез.
Вкрадчивый голос засмеялся над потолком.
– Ну и ну, тут прям катакомбы, как… Что?
Обладателя вкрадчивого голоса кто-то отвлек. Пустовалов напряг слух, догадываясь, что появились те, кто атаковал их в зале.
– Daniker… – услышал Пустовалов среди глухого бубнежа и снова вкрадчивый голос:
– Нет-нет, недосмотр – ваша проблема, а этого места на плане нет.
Затем крышка наверху захлопнулась и настала кромешная тьма.
Глава 18
Впервые странное свечение над стрелой он заметил, когда рабочие заканчивали менять четвертую секцию. Он как раз повернулся в кресле, чтобы проверить осталось ли еще место в бутылке из-под «Аква минерале», и в эту секунду через сочленения стрелы в левый глаз ударил луч, который он поначалу принял за солнечный блик с бельведера бизнес-центра «Прометей» – единственного здания выше него в округе.
Он старался не думать ни о чем из-за переполненного мочевого пузыря и потому не придал этому значения, лишь какая-то смутная мысль отметила, что для блика луч был слишком настойчивым, изменчивым и как будто – целенаправленным. И только когда солнце совсем скрылось за новостройками, свечение, наконец, по-настоящему заинтересовало его.
Дело было, конечно, не в отсутствии солнечного света или в том, что свечение мешало работать. На стройке таких источников хоть отбавляй. Дело было в том, что эта штуковина сияла на высоте сто тридцать метров – в пустом пространстве, где кроме него – в кабине только что выросшего на двадцать метров башенного крана «Либхерр» нет, и никогда было никаких сооружений такой высоты.
Под ним был просто пустырь, бывшая территория закрытого завода «Стрела», на котором еще только предстояло вырасти сорокаэтажному флагману жилого комплекса «Южный Крест».
Ветер выл, заметал снег в приоткрытое окно, под кабиной матерились, не привыкшие к высоте рабочие, стучали инструментами по замерзшему металлу. Свечение то пропадало, то вспыхивало в ранних зимних сумерках, наводя на мысли о нелепости происходящего. В конце концов, он догадался, что там за стрелой находился не источник света, а лишь отражатель и такая странная изменчивость вызвана его хаотичным вращением. По крайней мере, так подсказывали логика и интуиция.
Сам же свет исходил от правого прожектора на стреле его крана. Штуковина над ним просто меняла угол отражения. Вот только, какого хрена, она…
– …вира-вира-вира-ви… – Сквозь помехи захрипела рация. Он быстро надавил на правый контроллер, запуская подъем последней секции и в эту секунду его снова накрыл острый позыв.
Зимой и без того приходилось справлять малую нужду чаще, но сегодня мочевой пузырь устроил ему настоящий террор. Всему виной та случайная связь в октябре. Он всегда подозревал, что дело нечисто, даже перед тем, как сорваться, невзирая на триста граммов коньяка и какой-то дерьмовый коктейль, он пытался удержать себя в руках, но, в конце концов, инстинкты взяли верх. Поначалу он думал, что ему повезло, и редкие капли крови в моче и неприятный зуд – просто наследственная ипохондрия.
Но сегодня последние надежды были уничтожены. Изматывающее ежесекундное желание отлить – то еще дерьмо, похуже зубной боли. Перед ним маячили жалкие перспективы. С такой протечкой долго на кране не протянешь и так быстро от него не избавишься. Увольнение, накопленные деньги сожрут шарлатаны в белых халатах, как сожрали деньги его отца…. Он помнил совет отца – отвлекаться. Заниматься работой. Он уже заметил, что чем меньше думал, тем легче было бороться.
