– Это ведь вкуснее макдональдса?
– Нет.
Мужчина посмотрел вперед, и на простоватое лицо его с белесыми бровями легла тень недовольства. Машины стояли впереди, по сторонам, позади – фуры и легковушки и конца не видно было этой полноводной реке из металла.
Газель впереди двинулась на метр и в ту же секунду в небольшое пространство перед «Киа Серато» углом втиснулся ослепительный «Гелендваген».
Борис ударил по тормозам.
– Блин!
– Вот придурок! – Ирина дернулась и тут же оглянулась на детей.
– Пап, почему он лезет? – Спросил старший сын.
– Наверное, потому что он важный человек.
– А ты не важный?
– Ну…
– Дима! – Рассердилась мать. – Твой отец следователь. Конечно он важный.
– За полчаса мы проехали тридцать метров… – Сказал сын.
Он был умен для своего возраста – в мать. Только характер скверный – в ее отца. А вот от Бориса ему достались только белесые брови и волосы.
– Больше, – не согласился младший.
– Нет, не больше!
– Больше!
– В кого он такой… – Раздосадовано произнесла Ирина.
Борис усмехнулся.
– Смотрите вертолет!
Борис посмотрел через переднее стекло. Судя по нарастающему стрекоту вертолет, прилетел со стороны Москвы и теперь висел прямо над ними, но он был все-таки слишком высоко, чтобы можно было хорошо его рассмотреть.
– Пап, это что за вертолет?
– Похож на Ка-226.
– А сколько он весит?
– Не знаю, может пару тонн.
– Это тяжелее нашей «Киа»?
– Конечно.
– И почему он не падает? – Спросил младший сын.
Борис не ответил. Все его внимание захватил соседний левый ряд, где машины стали чересчур быстро набирать ход. Все остальные ряды не двигались уже минуты три. «Гелендваген» перед ними вывернул передние колеса.
– Пап…
– Чего?
– А если крутить скакалкой над головой, можно полететь как вертолет?
– Можно, – Борис обернулся, посмотрел поверх голов сыновей. «Мицубиси Паджейро» позади них тоже пытался перестроиться, но машины в левом ряду, почти не оставляли пространства, следуя друг за другом и не желая терять преимущества.
– Правда?!
Борис посмотрел в правое окно. Ирина заметила, что привычная веселость мужа куда-то пропала. Ничего особенного, но она привыкла к предсказуемости мужа, и если его настроение менялось, то тому всегда была причина, которую она знала. Сейчас у него появилась две короткие параллельные складки на переносице. Они всегда появлялась, когда он был чем-то встревожен. Но Ирина не знала, что они появляются еще по одной причине. Не знала, потому что никогда не видела его на работе.
Борис тем временем приоткрыл переднее окно. Склонил голову набок. Рубящий вертолетный стрекот ворвался в салон, но Бориса явно интересовало что-то другое.
– Что там? – Спросила жена.
– Слышишь?
– Вертолет?
Борис мотнул головой.
– Циркулярка.
– И что это значит?
Машины в левом ряду закончились и «Гелендаваген» наконец сумел вырулить, но высунувшись из ряда на полкорпуса почему-то замер и стал сдавать обратно.
Тем временем, на другой стороне Горьковского шоссе, за металлическими отбойниками – такая же пятирядная полоса была абсолютно пуста. Ни одной машины как минимум за последние минут пять. Только по первому ряду «встречки» медленно ползли друг за другом два «Форда» дорожной полиции.
Борис прищурился и снова посмотрел направо. Жена не сводила с него глаз. Она редко видела мужа таким. И будто почувствовав что-то, притихли и сыновья.
– Борь, что там такое? – Спросила жена, скрывая за улыбкой тревогу.
Борис посмотрел на жену.
– Как ты думаешь, почему здесь пробка?
– Здесь всегда пробка.
– Да, но не такая.
