Архитектор
«Ну не такой уж ты известный архитектор, чтобы ради тебя такой «Чернобыль» затевать», – поёрничал скептик.
Кошелёк отправился к ключам. Поводок для собаки она решила не брать. Если что, Джимка сможет убежать.
«Если что «что»? Если за тобой погоняться зомби?» – забеспокоилось второе я.
– А хоть бы и зомби: когда знаешь чего бояться, уже не так страшно.
Глава 4.
Дашка быстро спустилась на первый этаж и выбежала на улицу. Собака бросилась за ней и уже на улице вырвалась далеко вперёд. Затем остановилась и оглянулась на хозяйку, задорно помахивая хвостом и тяжело дыша в преддверии весёлых игр. А как же иначе? Уже второй раз за утро хозяйка зовёт гулять, это же чудесно!
Но та этого оптимизма не разделяла, бежала она в основном от темноты и холода подъезда. В залитом солнцем дворе, где вокруг было довольно много пространства, почему-то казалось надёжнее и безопаснее. Хотя, если подумать, опасность могла таиться за любым углом: за вон той большой грузовой «Газелью» соседа, за джипом с московскими номерами, за гаражами, даже за пластиковым домиком на детской площадке.
Знать бы ещё, чего опасаться. Или кого? И есть ли вообще какая-то угроза? Может быть сейчас дышать опаснее, чем быть съеденным зомби.
«Ох, и дались мне эти зомби, – подумала Дашка. – Прямо вгрызлись в мозг… Фу! «Вгрызлись» – плохое слово в данном контексте».
Она брезгливо повела плечами, встряхнула головой. Да уж, мысли атаковали мозг одна веселее другой.
Джимка, не дождавшись хозяйку, вяло опустила хвост и стала что-то вынюхивать на газоне.
Девушка тяжело вздохнула, собрала волю в кулак и направилась в сторону ближайшего супермаркета. Идти было всего-то метров сто, а Дашка ощущала себя так, как будто ей предстоит кругосветка в одиночку. В пустом городе было странно слышать свои собственные шаги. В кроссовках, сама вся худая и лёгкая, она и не представляла, что в пустом дворе так отчаянно громко топает. Джимка последовала за хозяйкой. Дашка первый раз в жизни обратила внимание на то, как цокает когтями по асфальту её собака. Ни дать, ни взять заправская лошадь. Казалось, в тишине то ли мёртвого, то ли спящего города они вдвоём производили чудовищно много шума. Назойливая мысль, что они могут привлечь чьё-то ненужное внимание сверлила мозг и не давала расслабиться. Она стреляла глазами во все стороны, едва поворачивая голову то влево, то вправо. А вот повернуться боялась. Как в страшной детской сказке, где героине или герою строжайше, под страхом смерти или вечных мук, запрещено поворачиваться назад и оглядываться.
И в то же время вторая половина Дашкиной души просто в голос орала: «Эй, кто-нибудь! Пожалуйста, отзовитесь! Кто-нибудь живой есть, кроме меня! Ну хоть кто-то!»
«Что за раздвоение личности у меня сегодня? – думала Дашка. – Что делать, если навстречу выйдет человек, нормальный, как я, не зомби там какой. Что делать? Броситься ему на шею от счастья, что не одна, или бежать сломя голову и прятаться? А может он тоже бросится ко мне на шею или бросится бежать?»
С этой мыслью она подошла к перекрёстку. Буквально в 10 метрах от неё был супермаркет. Ожидаемо на дороге никого и ничего не было. Такая же давящая тишина. Такая же нереальная пустота.
Дашка поймала себя на мысли, что пустынная улица, её родная, единственная с самого рождения, необычайно красива в своей пустоте. Солнце заливало ярким светом неширокую проезжую часть, воздух струился лёгким маревом. Плитка пешеходных дорожек побелела от жары. Нестриженные с мая газоны утопали в зелени и пестрели поздними одуванчиками. Цвели маленькие рябинки, недавно высаженные вместо спиленных тополей бывшего графского парка. Последние воспоминания о том, что этот старый спальный район был разбит на месте огромного рукотворного леса графьёв Зареченских. Вековечные тополя обрамляли главную аллею, которая вела от самого въезда в имение до дома целый километр. Дашка часто думала об этом, когда гуляла по своей улице. Представляла, как во времена безасфальтья здесь под кронами тополей пролетала какая-нибудь лёгкая двуколка с кучером и дивной красоты молодой графиней непременно в белом кружевном платье, маленькой изящной шляпке и лёгком шарфе. Она придерживала одной рукой шляпку, которая итак никуда бы не делась с её прелестной головки. Ветер играл её темными локонами, а сердце замирало от любви к не менее прекрасному и благородному избраннику.
«Эх, дорого бы я сейчас дала, чтобы на дороге появилась хоть двуколка с графиней. Всё лучше, чем зомби».
Собака нетерпеливо топала лапами точно зная, что переходить дорогу без хозяйки нельзя, но та не торопилась, как будто полотно этой самой дороги было последней чертой, за которой другой мир, и если в этом мире всё окажется таким же, как по эту сторону дороги, то… Что «то» Дашка, конечно, не знала. А потому не решалась сделать этот последний шаг и потерять призрачную надежду на то, что всё произошедшее с утра просто нелепость, что она внезапно и без повода раздула костёр паники и подкидывает в него хорошо просушенные дрова и старые газеты.
«Вот сейчас перейду дорогу, зайду в магазин, а там всё как обычно, всё как надо. Наташка на кассе бездельничает – утром покупателей мало. Гришка развозит товар и раскладывает по полкам. Старший продавец Мега-Ленка, здоровая и толстая бабища 22 лет всего-то, пугает мелких, которые никак не решат, какими разноцветными червяками отравиться сегодня. Все родные и знакомые лица. Ежедневно, ежегодно. Ходишь, как к себе домой. Даже помнят, когда что ты берёшь, и когда у тебя сахар закончится».
– Пожалуйста! – прошептала Дашка, зажмурилась и ступила с бордюра на асфальт проезжей части. Ничего не произошло.
Поставила рядом другую ногу. Постояла ещё. Ну вдруг сейчас раздастся звук приближающегося автомобиля, визг тормозов, нервный сигнал перепуганного водителя. Конечно, нет. Ничего. Открыла глаза.
Всё было так же, как и несколько секунд назад. Жаль, очень жаль. Иногда очень хочется верить в чудо. Особенно, когда от начала безумия прошло всего пару часов.
Она подошла к прозрачным дверям магазина. Двери не открылись.
– Нет света,– сказала Дашка, обращаясь к собаке. Собака уже послушно присела и свесила язык. Приготовилась ждать у двери, как обычно.
– Со мной пойдёшь. Я одна боюсь.
Девушка всматривалась вглубь магазина. Утром зал был залит солнцем через верхние окна над полками. Было очевидно, что ни в зале, ни на кассах никого нет.
«Может кто-то прячется? Надо было с собой хоть ножик взять папкин грибной…» – думала Дашка, пытаясь различить в зале хоть едва заметный намёк на чьё-то присутствие.
«И от кого б ты с ним оборониться смогла, тоже мне, специалист по рукопашному бою», – напомнил о себе скептик.
– Мне просто страшно. Я не знаю, чего бояться и боюсь всего! – ответила она вслух самой себе.
Дашка подошла к обычной распашной двери. Она была открыта. Это почти не удивило. Сегодня, похоже, закрытых дверей нет нигде.
– Заходите в мой дом. Мои двери открыты, – сказала она почти шёпотом и скомандовала собаке: – За мной!
Собака встала, но за Дашкой не пошла, стала переминаться с ноги на ногу. Хозяйка опять нарушала правила. В магазин нельзя!
– Сюда иди! – похлопала себя по бедру девушка. Собака подошла, хозяйка на всякий случай взяла её за ошейник и дёрнула за собой внутрь магазина.
Внутри было прохладно. Видимо, холодильники не успели нагреться и продолжали поддерживать приятную прохладу в торговом зале.
Дашка боялась входить в ряды: полки высокие, длинные, ни фига не видно, тут можно в прятки целый день играть. Раз дверь открыта, кто-то мог войти, не одна ж она такая умная.
Девушка решила не испытывать судьбу по мелочи, а пойти ва-банк. Она наклонилась к собаке и тихо шепнула:
– Ищи! Чужой!
Собака вмиг напряглась, уши как будто стали ещё больше, в глазах пропали игривые искорки. Собака работала. Она потянула носом воздух и пошла куда-то внутрь магазина.
По спине Дашки опять пробежал холодок. Неужели кого-то почуяла? Но это был ещё не весь замысел:
– Ей, кто-нибудь есть тут? Ау! – громко сказала Дашка.
Это должно было спугнуть любого, кто затаился, вызвать хотя бы незначительное движение в ответ на громкий человеческий голос и тогда собака моментально найдёт его. Прошло, наверное, минуты 2, может 3. Всё было тихо. Видимо, в зале действительно никого не было. Только цоканье собачьих когтей выдавало перемещение «разведчика».
– Ко мне! – позвала Дашка собаку.
Когти зацокали быстрее.
Несмотря на страх и смятение лицо Дашки поплыло в улыбке: собака несла в пасти длинную палку сырокопчёной колбасы.
– Ну, хоть с голоду не умрём, – улыбнулась она собаке и благодарно приняла палку колбасы. Собака облизнулась своим огромным языком и демонстративно так сглотнула. Правила поведения в магазине ей были неизвестны, поэтому Джимка закономерно ожидала, что хозяйка поделится добычей с ней, тем более, что это она, собака, добыла такую невиданную вкусноту.
Дашка всё поняла. Собаку надо было наградить. Вот только есть колбасу в магазине как-то было непривычно, хотя и с овчарками по супермаркету она никогда до сего дня не ходила.
– Надо ножик найти, – пояснила собаке своё замешательство хозяйка.
Она прошла в кондитерский отдел, где покупала утром булочки и пироженки, там всегда был здоровенный нож, которым резали бечёвку для упаковки тортов. Нож на удивление оказался неимоверно тупым. Дашка с трудом отрезала хвостик с этикеткой и располовинила колбасу.
– Приятного аппетита, – сказала она, подавая Джимке её добычу. Отрезала себе долечку.
Скулы аж свело от удовольствия.
– Джим, ты умеешь выбирать! Изумительно!
Дашка отрезала ещё потолще, запихнула кусок в рот и пошла обратно за тележкой. Она взяла несколько 5-литровых баклажек с питьевой водой, десяток пакетов кошачьего корма, два больших мешка собачьего, пару буханок хлеба, молоко, сливки, ещё одну палку такой же колбасы, набросала в пакет разных фруктов.
– Пожалуй, пироженки, – сказала она сама себе и пошла в кондитерский отдел.
На этот раз Дашка заметила, что на столе свежей выпечки нет. Она перебрала все готовые упаковки с тортами и пирожными. Сегодняшнего числа не было ни на одной из них. Сердце опять учащённо забилось. Значит, ЭТО произошло раньше 7 часов утра, когда привозят из хлебопекарен новую продукцию. Значит, магазин сегодня не открывался. Вот только двери не заперты. Как и двери машин. Что ж, чёрт возьми, происходит-то?
Лёгкая паника опять сменила было наступившее сосредоточенное успокоение, даруемое любой женщине шопингом. Хоть и продуктовым. Опять захотелось домой. Закрыть двери и ощутить себя в безопасности родных стен. Дашка прихватила коробку пирожных и пошла к тележке. Как правильная послушная девочка, Дашка поехала ко входу через кассы. В глубине теплился неистребимый огонёк надежды, что сейчас на кассе вдруг заработает электричество, пискнет что-нибудь, щёлкнет, потянуться откуда-то из недр магазина уставшие от безделья продавцы, радостно начнут рассыпать разменную монету в пластиковые ячейки, советовать акционные продукты, «сватать» пакет, газету, прочую страшно нужную ерунду. Как бы сейчас это было здорово! Ну пусть это будет чёртов дурацкий розыгрыш! Ну, пожалуйста!
Дашка вкатила тележку в кассу. Постояла несколько секунд. Ничего волшебного не произошло. Вытолкнула её к столику покупателя. Арка-детектор не сработала. Электричества не было. Персонала не было. Ничего и никого. На кассе она взяла с полки несколько пачек сигарет и пару зажигалок. Оторвала себе пяток пакетов для продуктов.
Никого.
Постояла ещё минутку. Выгребла из кармашка горстку мелочи и высыпала её на резиновый транспортёр.
– Маловато, конечно, – вслух сказала она. – Зато не украла.
Она тяжело вздохнула и крикнула:
– Ну, может кто-нибудь возьмёт у меня деньги за покупку?
Магазин не откликнулся ни единым звуком.
Небольшая, но хоть насколько-то реалистичная надежда немедленно и мучительно умерла. Дашка стиснула зубы, чтобы не пустить слезу и толкнула тележку прямо сквозь двери. Та послушно распахнулась, поддавшись глухому удару и противно завибрировав, и выпустила «покупательниц» в тамбур, вторая дверь так же послушно открылась на улицу, истошно скрипнув петлями. Дашка скатила тележку на асфальт. Нести такую кучу покупок домой она и не собиралась. Раз уж за продукты некому деньги вручить, то за тележкой точно никто не побежит. Ох, было б кому бежать!
В магазине тележка столько шума не производила, а на улице она отчаянно дребезжала, подрыгивала, казалось, на каждой пылинке, скрипела и выворачивала колеса куда угодно, только не по ходу движения.
– Уж если и есть кто живой окрест, то эти адовы звуки он точно слышал, – сказала она собаке, «паркуя» тележку у подъезда. Она тяжело опустилась на лавку. Руки немного дрожали и гудели от «вождения» кошёлки на колёсах. – Знала б, что она такая неуправляемая, поехала бы на машине!
Машина! Если машины открыты, то где ключи? Неужели все в замках зажигания?
Мысль была острая и неприятная. Потому что не придумывалось: кто мог так «пошутить»? Куда-то убрать всех людей из целого микрорайона – но это только потому, что дальше Дашка пока не ходила, ибо трусиха – открыть все двери, все машины, бросить открытыми магазины – или только ближайший? – как будто караулит Дашку. Не оступится ли? Не нарушит ли закон? Не воспользуется ли случаем? Нарушила, преступила, воспользовалась! Так остановите меня кто-нибудь! Я оплачу колбасу и верну тележку, только выходите все и скажите, что это розыгрыш!
Руки постепенно отошли, сердце стучать перестало. Дашка выдохнула и решила всё-таки проверить свою машину на наличие ключей. Как ни странно, их в машине не оказалось. А Дашке прямо-таки виделись они торчавшие из замка зажигания и призывно покачивающиеся, как будто их только что трогала чья-то рука. Дашка проверила и пару соседних машин. Машины были открыты, но ключей не было. Во всяком случае, в стартёре.
– Даже жаль, – попыталась пошутить Дашка, – вот бы сейчас на «Газели» покататься, а то когда ещё. Вот наладится всё, и не будет случая, придётся права получать на грузовик. Понимаешь?
Она потрепала по голове крутившуюся под ногами собаку. Джимке видимо, представлялось, что сегодня какой-то большой собачий праздник, потому что столько гулять и делать запрещённые дела ей ещё никогда не приходилось, а колбаса только подтверждала эти собачьи догадки. Теперь хозяйка выбирала машину, точно кататься собирается. Это же самое любимое собачье развлечение: высунуть язык, да посильнее, чтобы слюни заляпали не только дверь снаружи, но вообще всё вокруг.
За продуктовым шопингом Дашкины страхи действительно помельчали, потускнели и куда-то на время спрятались. Но сейчас в пустом дворе, так и не откликнувшемся на её провокацию с тележкой, на «взлом» чужих машин, Дашке снова стало не по себе. Снова стали подозрительными чужие окна и навалившаяся тишина. Снова захотелось домой, укрыться за своими стенами, шторами, завернуться в плед, спрятать голову под подушку и дождаться конца этого мутного приключения.
Дашка подпёрла дежурным кирпичом дверь подъезда.
Пока страх не вернулся окончательно, надо было быстренько занести «покупки» в дом. Внимательный осмотр тележки показал, то поднять всё на этаж можно с трёх заходов, если брать побольше и в обе руки. Тогда придётся обойтись без фонарика, но оставаться дольше на улице не хотелось. А страх медленно подбирался откуда-то из-за гаражей, из-за угла дома и мозг активно сгущал краски, подкидывал страшилки одну за другой. Дашка раскидала по пакетам «покупки» помельче и первым делом решила отнести воду. Джимка крутилась под ногами, активно «помогая». Дашка взяла сразу 3 баклажки с водой и один пакет.
– Чёрт! Тяжело-то как! Прямо мешки с картошкой!
Дашка тяжело вздохнула, глядя в темноту подъезда и быстро двинулась вперёд, чтобы не передумать. Джимка ринулась вперёд и поскакала вверх по ступенькам.
– Очень хорошо, – прохрипела она, с трудом всползая по ступенькам на первый этаж.
В подъезде царили холод, пустота и тьма. Дашка едва ли не бросила на пол свои «покупки» перед дверью. Одной воды 15 литров! Капец! Чуть руки не оторвались. А когда нервишки пошаливают и руки трясутся, всё ещё тяжелее. Теперь руки ещё и болели. Она достала ключи, открыла дверь, перекинула всё через порог и снова заперла. Джимка озадаченно уставилась на хозяйку.
– Ещё не всё. Пошли за твоим кормом и моими пироженками.
Следующие два забега были совершены так же быстро. Вот только поклажа оказалась значительно легче, но объёмнее. Дашка даже на минутку отвлеклась от мыслей о зомби и т.д.
Глава 5.
Когда последний пакет оказался в коридоре, она вспомнила, что бросила тележку прямо посреди тротуара и дверь тоже не закрыла. Если тележка вдруг сама решит куда-нибудь поехать или дверь заскрипит в такой давящей тишине, это может или до дури напугать, или сработать как сигнализация. Первое её совсем не обрадовало, а вот второе могло пригодиться на случай, если тебя съесть кто-нибудь соберётся или спасти, что было бы очень даже не плохо.
Дашка снова спустилась вниз. Выходить на улицу на этот раз она не торопилась, постояла почти в дверном проёме под козырьком подъезда между двумя мирами: надёжными стенами своего дома, где всё привычно и более-менее понятно, относительно безопасно, и улицей, где происходила какая-то неведомая хрень.
Она завезла тележку под навес подъезда и заблокировала колёса дежурным кирпичом. Металлическая дверь за ней стала медленно закрываться, оглашая пустой двор адским скрипом.
– Брр, хорошо, что это она из-за меня скрипит. Если б дома была, поседела б от ужаса.
Дашка перехватила дверь рукой, тока та не ахнулась об косяк, магнит домофона не работал, поэтому мягкого соприкосновения не ожидалось, с тоской посмотрела на пустой двор. Буквально вчера здесь всё кипело, жило, гудело: двери, окна, машины, гаражи, соседи, дети, качели, собаки, кошки, голуби. Всё это издавало звуки, подавало голос, иногда визг или крик. Где это всё? Где они все?
На улице разыгралась жара, а в спину из полуоткрытого подъезда потягивало холодком. Дашку штормило. А ещё голова кружилась.
– О, надо поесть что-нибудь, а то умру от голода, так и не увидев зомби, – попыталась пошутить девушка и отпустила дверь. Та снова заскрипела и стала закрываться.
Дашка открыла дверь, перепрыгнула через пакеты в темноту коридора, зажгла фонарик и поставила его на пол. Тонкий лучик уткнулся в белый потолок и рассеялся голубоватым неприятным светом. Она медленно потянула дверь на себя с тоской глядя на освещённые солнцем ступени лестницы. Джимка между тем засунула нос в один из пакетов и активно там что-то искала.
– Ну вот, разреши тебе нарушить всего пару правил и ты уже ведёшь себя плохо! – обратилась она к собаке.
Джимка знала команду «плохо», тут же села, отобразив всем своим существом искреннюю невинность и тотальное послушание.
– Типа я ничего не видела…
За дверью квартиры уже призывно мяукала Фенька. Девушка открыла дверь, кошка метнулась под ноги и тут же нырнула в пакеты. Джимка для профилактики кусанула её за зад, кошка завопила, но не сдалась. Мелкая потасовка. Обычная.
Дашка посмотрела на своих зверей и снова разочарованно покачала головой. У них-то всё обычно и её тревог они не замечают, не разделяют и никогда не поймут. Что им в сущности до того, сколько у них хозяев? Была бы еда.
– А вот сожрут меня ночью зомби, не будет у вас еды!
Безжалостно выдернутая из пакета Фенька заорала и бросилась вслед за хозяйкой. Джимка тоже потрусила следом, чтоб не дать кошке заграбастать все вкусняшки.
Всё, что требовало холода, Дашка по привычке сунула в холодильник. Там было ещё прохладно.
– До вечера хватит, а потом всё – переходим на сухпаёк.
Всё остальное она поставила в верхние шкафы, подальше от зверья. Налила им попить. Часть воды вылила в графин, всё-таки пятилитровая бутыль – не самый удобный девайс, если вдруг попить захочется. Себе она намешала ещё одну кружку холодного кофе, открыла пироженки и забралась на стул с ногами. Холодные пироженки, конечно, гораздо вкуснее, но и эти были ещё вполне аппетитны. Завтра и этой радости уже не будет. Точнее она будет, но вторые сутки без холодильника сделают её последней в жизни. Ну, быть может, не так фатально, но отравиться можно будет только так.
– Вот блин… Если нас сегодня срочно кто-нибудь не спасёт, завтра уже не будет ни свежего хлеба, ни молока, ни пироженок. Завтра ровным счётом всё пропадёт! Японский бог! А ведь правда же! Без электричества завтра, максимум послезавтра, всё в магазинах начнёт портиться, а потом и завоняет на версту. Твою же ж мать… А если этот пипец затянется?! Вот блин же ж…
Дашка поставила коробку на стол и нервно подскочила, заметалась по кухне.
– Блин, блин, блин… А чё мы есть будем?! Если даже хлеба не будет? Один холодный кофе с сахаром? Я как-то не готова к такому! О, чёрт! Я не готова к концу света! Ёлки зелёные! Надо срочно что-то делать! Думай, Дашка, думай!
Озноб снова завладел Дашкиным существом и погнал её на тёплый балкон. На этот раз она без страха распахнула окно, закурила и высунулась наружу. Другой, более реальный страх, чем зомби, завладел ею безраздельно. Страх голода. Нет, голодная смерть, конечно, не так близка, как может показаться. Но привычные продукты, ежедневные, любимые, необходимые. С ними придётся попрощаться уже сегодня. Прямо сейчас! Это последние пироженки и последнее молоко!
Несколько сигарет ушли одну за другой. Аж дурно стало. Но всплеск адреналина подавить не удалось. Ни хрена это не американское кино. В жизни всё вообще иначе! После конца света не течёт вода из крана, не работает телек и холодильник, и вообще мы не жрём еду из коробок, как кошки, у нас пока в моде готовить самим, поэтому продукты в магазине скоро и неизбежно пропадут, сгниют, протухнут, завоняют. Везде разом. По всему городу, в больших маркетах и крохотных ларёчках. Про вонючий апокалипсис никто не в курсе? Таки я вам скажу, он пришёл!
У нас… У нас… У нас троих… У нас троих в планах не сдохнуть с голоду!
Дашка резко повернулась и вышла в комнату.
– Так, банда, сейчас быстро собираемся и едем искать людей. Живых, нормальных, в костюмах спасателей. Чтоб через 10 минут все стояли у входа готовые!
Джимка радостно завиляла хвостом, как будто хоть что-то поняла из приказа командира, Феня только лениво перекатилась с боку на бок по кровати. Дашка сделала вид, что именно такой реакции и ждала и также воинственно проследовала в коридор.
Она достала из шкафа в прихожей туристический рюкзак и поставила его на пол. В «поход» никто не торопил, кроме желания избавиться от неопределённости, поэтому она решила особо не копаться и взять только самое нужное. Тем более, что она очень, очень, ну очень-очень верила, что всё, что она навыдумывала – полный бред, скорее всего люди тут рядом, а пипец весьма локальный, просто её всё-таки случайно забыли. В любом случае, уверяла она себя, дальше границ города это всё зайти не могло, а ехать-то тут, минут 20-30. А может и того меньше, живём на берегу большой реки, может на том берегу всё вообще хорошо, может тут ехать две минуты, чисто за угол завернуть.
– А ведь правда, что я распсиховалась, нагнала страхов, господи, во фантазия! Ну точно, тут за рекой стопудово всё нормально, во я придурок!
Адреналин снова подскочил, но теперь уже от радости, от предстоящей встречи с людьми, с близкими, от того, что всё на самом деле хорошо. Просто Дашка – истеричка, походу, а так всё ол райт и зер гут.
И всё-таки, куда ехать? Выезда из города два: Южная станция и Северные ворота. Ну строго говоря, выездов-то много, но если и искать кого-то где-то, то именно там. Во всяком случае, думалось Дашке, это было бы логично, потому что большинство лисовчан отправились бы именно туда, к основным выездам из города, в сторону других крупных городов.
Южная станция была рядом. Если действительно фигня неведомая поразила весь город, поехать туда было крайне логично. Если предположить, что это местный Чернобыль, ибо вся промышленность Лисовска сосредоточена была именно там. Собственно, Южная станция, а точнее автостанция, была мощной транспортной развязкой в своё время. Сюда массово пребывали работяги из ближайших деревень сначала на строительство почти десятка крупных заводов, потом на работу, а когда окрестные деревни влились в городскую черту, то и насовсем.
Теперь Южной станцией называли Пост ГИБДД, двухэтажный космического вида объект с панорамным остеклением, заменивший крохотную автостанцию постройки годов 50-х ХХ века.
Ещё ближе было ехать до реки. Точнее до моста на правый берег. До реки-то было минуты три пешком, ибо Дашка жила около неё. Но моста отсюда видно не было. Надо было спуститься лесом к воде и идти по тропинке над берегом минут 15. А Дашке сейчас ой как не хотелось ограничивать обзор. Ну а вдруг всё-таки зомби? И прячутся они в лесу, прямо за каждым деревом по одному, а то и по два… Она любила лес, природу и всё такое и даже прожила все свои 27 лет окнами в лес, ну почти, всё равно была до мозга костей девочкой городской. Поэтому чувствовала себя в лесу слегка неуютно… Всё время ей казалось, что кто-то за ней идёт, или смотрит, или из-за кустов вот-вот выпрыгнет.