Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

Аркашка несказанно гордился тем, что находится в услужении самому банкиру, господину Войцеховскому, которого очень уважали все господа и дамы Могилева. Когда он вез своего хозяина по улицам города, его до предела распирали эмоции значимости от причастности к важному делу. На большой скорости, а только так любил Аркашка управлять экипажем, окрикивал он своим мощным басом всех кряду зазевавшихся на пути его следования прохожих.

Несомненно, в умелом управлении экипажем и добросовестном отношении к лошадям, всегда накормленным, намытым и начищенным, отказать Аркашке было бы несправедливо. В этом ему не было равных. Но по части красноречия… да что там, красноречия… в элементарном умении вступать в разговор с людьми – тут уж Господь, несомненно, обделил парня. Словарный запас Аркашки был небольшой… Скажем…. совсем маленький. А если из него, из этого словарного запаса Аркашки, выкинуть ещё и все матерные слова, на которые он не скупился – скорее всего, для пущей важности – то от сказанного им осталась бы пара-тройка неказистых слов, несколько междометий и множество долгих пауз, используемых им для вдумчивого раздумья. Но люди, вступающие в контакт с кучером Аркашкой, понимали его и без слов, настолько многоговорящими были его мимика, эмоции и жесты.

Между тем… Аркадий по-прежнему безмолвно топтался на месте…

– Итак, дружище, как я понял, ты желаешь меня ознакомить с какими-то своими глубокомысленными размышлениями? Пожалуйста! Я готов тебя выслушать! – доставая из прорезного кармашка своего белоснежного жилета часы, великодушно позволил ему Станислав. – Да побыстрей, прошу тебя! Видишь же, опаздываем мы!.. Боже! Как стремительно летит время! – сокрушённо покачал он головой, взглянув на циферблат часов…

Аркадий, который все это время информацию о действиях и перемещениях в пространстве своего хозяина и незнакомого ему барина получал только благодаря функции бокового зрения, встрепенулся, с усердием почесал затылок, и…. снова принялся переминаться с ноги на ногу. Мозг Аркадия по-прежнему не желал включаться в работу.

– Аркадий, – по-отечески спокойно обратился к нему Станислав, – я весь во внимании… Ну-у-у?.. Что у тебя там нагорело?..

И тут… лицо Аркадия просветлело, а взгляд его оживился, вследствие чего можно было предположить, что он уже готов озвучить мысль, завязшую в его мозгу. Этот факт не ускользнул от внимания чуткого Станислава и он, чтобы поскорее столкнуть застопорившийся процесс мышления своего кучера с мертвой точки, ненавязчиво посоветовал ему: «Аркадий! Когда в твою светлую голову приходит какая-либо мысль, ты не тяни кота за хвост, а старайся поскорее за неё ухватиться и тут же, пока не забыл, озвучить ее. Самое главное – не упускай момент!.. Кто знает, Аркадий, может, она, эта пришедшая в твою голову мысль, по своей сути гениальна, а ты – единственный на свете, кому пришла она в голову…».

Однако Аркадий, дослушав до конца долгий и ёмкий для его разумения монолог хозяина, вообще перестал сосредотачиваться на мысли, застрявшей в его голове. Он принялся осознавать смысл слов, сказанных хозяином, при этом донельзя сдвинув свои лохматые рыжие брови к широкой, усыпанной рыжими веснушками переносице.

– Эко, брат!.. Эдак, cholera, мы с тобой и до утра не управимся! – разочарованно вымолвил Станислав. – Ну-у-у! Будь краток и излагай уже, что у тебя там на душе накипело…

– Э-э-э-э… Як яго… – вдруг вымолвил-таки Аркашка…

– Что-что?! – поморщился Станислав…

– Ты же сам попросил его быть кратким, – съехидничал Михаил.

От напряженных размышлений, а еще оттого, что лицо его барина недовольно сморщилось, а барин-гость посмотрел на него как-то уж больно не так, Аркашка покрылся еще более, нежели прежде, бурыми пятнами и…. окончательно ушёл в себя.

– Ach, cholera!.. – занервничал Станислав, – такими темпами он и до второго пришествия Христа не разродится! Как думаешь, братишка, он ещё долго будет испытывать мое долготерпение?! – посмотрел он вопросительно на Михаила.

Михаил тяжело вздохнул и… принципиально отвернулся в сторону.

– Дружище, – снова глянул на Аркашку Станислав, – я полагаю, это и всё, о чем ты хотел мне сегодня поведать? Можем ехать?

Кучер отрицательно покачал головой…

– Понятно!.. Ехать мы ещё не можем. Тогда излагай!.. Я весь во внимании…

Однако Аркадий по-прежнему только молчал и переминался с ноги на ногу.

– А-а-а-а…. – вдруг осенило-таки Станислава, – ты насчет прибавки к жалованию. Я правильно тебя понял?

Аркадий снова отрицательно покачал головой и наконец-то вымолвил: «Гэтый, як яго…».

– Кого его?! Говори уже, чего хотел! – повысил голос Станислав.

– Я, пан, гэтага….

– Которого?! – выжидательно уставился на него Станислав.

Несчастный Аркашка снова, как средь двух берез, запутался в своих мыслях и умолк.

– Уж не тебя ли он стесняется?.. – устремив взгляд на Михаила, призадумался Станислав. – Сроду до такой степени не мычал… Просто-таки небывалый случай…

– Может, мне пока за коляску спрятаться?! – недовольно пробурчал Михаил. – Поясни ему, наконец, что мне до него нет дела, да поехали уже. Глядишь, по дороге вспомнит, о чем хотел спросить. Более тридцати вёрст в его распоряжении. А вообще, господин Войцеховский, тупого вы себе кучера на службу взяли…

– Не суди его строго, Михаська!.. Парень приехал на заработки в город из глухой деревни Дашковки, что в двадцати километрах от Могилева… Ничего в жизни хорошего не видел и не знал. Да и что он мог там видеть? Кругом хаты с крохотными оконцами, крытые соломой, нищета беспросветная… Замученные работой мужики да бабы… Кучи грязных детей, копающихся в пыли да вонючих лужах. Единственное украшение Дашковки – это роскошное имение помещика Жуковского. Аркашка тоже из многодетной семьи. Он самый старший у своих родителей. Мать его родила пятнадцать детей, из них выжило девять. На него, на старшенького, вся надежда у родителей. Отец-то его пьёт беспробудно. С утра до ночи в помраченном сознании. Когда же ненадолго трезвеет и перед его взором образ благоверной проясняется, вот тут-то, скорее всего, плотский его инстинкт и срабатывает. Похоже… это и всё, к чему он приспособлен в жизни, судя по тому, сколько у них в семье детей и какая бедность…

Разговор молодых людей прервал Аркашка, очевидно, дозревший для диалога…

– Пан! – неожиданно бодро обратился он к хозяину…

– Говори, говори, дружище! – оживился Станислав. – Не теряй мысль…

– Гэтый, як яго?.. Ну-у-у… Сашок… Просил Султана даць…

– Какого еще Султана?!! – сошел с лица Станислав.

– Як тэта, якога Султана?.. – наполнились гневом глаза Аркашки. – Гэтага!.. – указал он с негодованием рукой с зажатым в ней кнутом на одного из двух мощных жеребцов, запряженных в экипаж. Очевидно, Аркашку до невозможности возмутила несообразительность его хозяина, который взялся уточнять у него, о каком Султане идет речь…

– Зачем ему мой Султан?..

– Каб ён мог обрюхатить…

– Кого?.. Сашка?!!!!

– Не Сашка обрюхатить!.. А гэтую… Кобылу ихнюю…

– Кто такой Сашок? – начал выходить из равновесия Станислав.

– Конюх…

– Конюх?!!

– Да! Конюх!..

– Чей конюх?..

– Этого… – принялся Аркашка снова чесать свой мощный загривок, – ну-у-у….. як яго… Купца!

– Купца?.. – призадумался Станислав, очевидно, припоминая, о каком купце идет речь…

– Да! Купца! Кого ж яшчэ?!! – налились от негодования кровью бледно-карие, больше желтые глаза Аркашки…

– Какого купца, cholera?! – взбеленился уже и Станислав. – Не морочь мне голову, я не знаю никакого купца!..

– Як не ведаеце купца, пан?!! 3 яго лавки да вашага столу… як яе… гэтая… ну, як яе?.. Ай!.. Яшчэ толстая такая, як кадушка…. вяликую рыбу з рылом, як лопата, возиць…

– Осетров?!

– Якой яшчэ Осетров?! – покрылась еще более бурыми пятнами шея кучера. – Ня Осетров ихняя прозвишча!.. – начал он уже окончательно выходить из равновесия, – а гэтый… Як яго? Н-у-у… Як яго?..

– Ну?!! – прикрикнул на него Станислав…

– Калмыков!.. – пробилась-таки мысль сквозь тугой мозг Аркашки.

– Станек, – вклинился в разговор Михаил, – пошли его к лешему, и поехали уже. Что тут непонятного… Какой-то купец Калмыков возит тебе осетров – большую рыбу с мордой, как лопата… Так он выразился… Купец этот хочет обрюхатить свою кобылу, ну-у-у, и дальше по тексту… Вот и весь сказ!

– А почему эти вопросы купец Калмыков решает не со мной, а через конюхов? – с недоумением смотрел на Михаила Станислав.

– Спроси у своего кучера!.. – отвернулся от него Михаил. – Чего ты ко мне-то пристал?!

– Быстро отвечай, Аркашка! Почему купец Калмыков этот вопрос решает не сам, не со мной, а через своего кучера и тебя?!

Но быстро у Аркашки ответить снова не получилось… Вопрос хозяина завёл его в очередной тупик, и он, не моргая, уставился на него. Смотрел и всеми силами ожидал, когда же его разум придет ему на помощь. Но… разум не спешил на помощь к Аркашке, и он вынужден был только тупо смотреть на своего барина и молчать.