Сквозь кровь и пламя

Едва Рист вышел из леса, он мешком повалился на землю, будто марионетка, у которой перерезали ниточки.

– Рист!

Кейлен в панике кинулся к неподвижно лежащему в траве товарищу. Когда он добежал, Рист лежал на спине, уставясь в небо, с пьяной улыбкой на губах.

– Со мной всё хорошо, – он с наслаждением втянул ноздрями воздух, – я уже и не верил, что мы выберемся из этого проклятого леса. Как здорово смотреть вверх и видеть небо, а не ветки и листья.

Рист отвлекся от облаков и принялся пристально разглядывать свои ладони. Кейлен облегченно вздохнул и тоже повалился на траву рядом с Ристом. Так они и лежали под чистым безоблачным небом.

– Ну что, отдохнули? – окрикнул их Данн. – Тут кое-кто заметил наше возвращение.

Кейлен с трудом приподнялся, щурясь в сгущающихся сумерках. С другого конца поля в их сторону неслись пятеро всадников. Когда они стали ближе, Кейлен разглядел, кто это: впереди его отец и Эрдхарт, а чуть позади Ласх с Тарном и еще Йорвилл Эрнин.

Когда всадники доскакали до парней, Варс перекинул ногу через седло и одним движением соскочил с лошади. Он подлетел к Кейлену и с такой силой сжал его в объятьях, что тот испугался, как бы не сломал ребро.

– Боги, я боялся, что… – еле слышно прошептал Варс.

Кейлен ответил объятьями еще крепче, не обращая внимания на боль.

– Я жив, отец.

Ласх с Тарном с тем же рвением прижали к себе своих сыновей.

– Рад видеть вас в целости, мальчики. Нет, мужчины, – заговорил Эрдхарт, когда все наобнимались. – Когда солнце ушло за океан, а вы не вышли из Оммского леса, мы начали бояться худшего. Последняя группа вернулась уже много часов назад.

Он по очереди оглядел Кейлена, Данна и Риста. Несмотря на полутьму, Кейлен знал, что староста подметил всё: рваную одежду, ссадины, кровь. Они наверняка выглядели так, будто выползли из могилы.

– Что с вами случилось?

Юноши переглянулись и молча обменялись кивками.

– Рассказ будет не из коротких, – произнес Кейлен, не сумев скрыть нерешительности.

– Пусть займет столько, сколько займет. Нам нужна правда. – Эрдхарт сложил руки на груди и сурово свел брови.

Кейлен выдохнул и принялся пересказывать события последних нескольких дней. Юноша не упомянул лишь о том, как они справились с крупным араком. Он так и не понял, что произошло, а вот Рист, несмотря на свои слова, вел себя странно. Впрочем, никто из слушателей вроде бы не заметил, что Кейлен как-то быстро перескочил через эту часть истории. Мужчины выслушали Кейлена внимательно, время от времени переглядываясь.

Данн то и дело вставлял реплики, в основном чтобы подчеркнуть свои героические деяния, заслужившие от мужчин более чем достаточно уважительных кивков. А вот Рист больше молчал. Взгляд у него был какой-то отсутствующий, задумчивый. Ласх ахнул, когда Кейлен рассказал о том, как Фритц прострелил его сыну ногу.

Когда Кейлен договорил, повисло недолгое молчание. Сумеречное небо уступило ночному, и лишь в бледном лунном свете стрекотали сверчки.

– Ты ничего не придумываешь, Кейлен? – первым заговорил Эрдхарт. – Араков в округе не видели уже года два, с тех пор как…

Данн не дал старосте договорить и всучил ему мешок – чуть резче, чем посчиталось бы уважительным. Эрдхарт, впрочем, не стал делать ему замечание. Просто раскрыл сумку и долго рассматривал содержимое. Он нахмурил лоб, после чего передал мешок Варсу, который отреагировал так же.

– Что ж, понятно, – сказал наконец Эрдхарт, кивая каким-то своим мыслям. – Садитесь к нам на лошадей, вернемся в деревню. Другие старейшины – и остальные тоже – с готовностью выслушают вашу историю.

Они прискакали к шатрам на рыночной площади, и их уже встречали толпы, желающие узнать о том, какие беды так задержали троицу. Кейлен заметил среди встречавших других юношей, которых видел у жаровни в первый день. Судя по глазам, они уже начали отмечать завершение Испытания.

Эрдхарт провел кавалькаду сквозь толпу прямо к пиршественному шатру. Все спешились.

Феррин Кольм сторожил вход. Приветливая улыбка на веснушчатом лице сменилась озабоченностью, когда он увидел Кейлена с товарищами.

– Феррин, – окликнул стражника Эрдхарт, – разыщи мне Айвэна Свэтта, Таррена Нетли и Йона Хилдома! Скажи, что в течение часа они должны прийти на встречу с советом.

– Да, мастер Молотоков, сей же час, – кивнул Феррин, бросив еще один обеспокоенный взгляд на Кейлена и остальных.

– Благодарю. И да, пусть приходят с сыновьями.

Феррин открыл было рот, чтобы поинтересоваться зачем, но передумал и, коротко кивнув, скрылся в толпе.

Эрдхарт повернулся к остальным:

– Заходите, мальчики. Перекусите и выпейте воды. Варс, Фрейис сможет осмотреть ногу Риста?

Отец кивнул. Мягко сжав Кейлену плечо, он скрылся в том же направлении, что и Феррин.

– Думаю, нам стоит рассказать родным, что мальчики вернулись живыми. Не хотелось бы, чтобы они узнали об этом по слухам, – сказал Ласх.

– Да-да, ты прав, – поддержал его Тарн. – Полагаю, они сейчас у костров, слушают песни. Мы сходим туда и тут же придем обратно.

В пиршественный шатер с юношами зашли только Йорвилл и Эрдхарт.

Просторный шатер – не менее сотни футов в длину и почти столько же в ширину – внутри казался даже еще больше, чем снаружи. Белый, как кость, холст был растянут между массивными деревянными опорами, а удерживали конструкцию толстые канаты, завязанные узлами. Бо´льшую часть пространства занимали ряды длинных деревянных столов и лавок. Кристально белые скатерти, покрывавшие каждый стол, выделялись на фоне роскошной изумрудно-зеленой обивки лавок. Каким бы трудным ни выдался год, на пир по случаю Испытания не скупились никогда.

Йорвилл обмолвился, что празднество задержали, когда утром парни не вернулись. В шатре находились только члены деревенского совета. Они все сидели за длинным, богато украшенным столом в дальнем конце. Сам стол был футов двадцать в длину, чтобы за ним свободно уместились старейшины всех семи деревень. Увлеченные беседой, они даже не обратили внимания на пришедших.

– Присаживайтесь, мальчики. Мы сейчас, – велел Эрдхарт, подзывая за собой Йорвилла.

Очень скоро они вернулись с корзинами, полными хлеба, сыра и мяса. Следом шли три женщины с большими кружками медовухи и ушатами воды. Эрдхарт и Йорвилл плюхнули корзины на стол. Данн ухитрился поймать в воздухе вылетевшую от удара булку.

– Вот, ешьте. Наверняка проголодались смертельно, – сказал Эрдхарт и коротко кивнул женщине, из рук которой принял кружку медовухи. – Благодарю, Мира.

Та вежливо улыбнулась, кивнула в ответ и упорхнула – по всей видимости, заниматься сотней других дел перед началом пира.

Парни ели в тишине, запихивая еду в себя, будто оголодавшие псы. Кейлен чувствовал, что у него болит живот, но остановиться не мог. На обратном пути ничего не ели: друзья не рисковали задерживаться в одном месте слишком надолго, чтобы не опоздать еще сильнее, а когда делали привал, то от усталости думали больше о том, чтобы поскорее прилечь.

Первыми вернулись Варс с Фрейис и Эллой, за которыми увязался Фейнир. Волкобразу не было дела до церемоний: он обошел Эрдхарта и одним прыжком кинулся на Кейлена, сбив того со скамьи. С дружелюбным урчанием зверь ткнулся носом Кейлену в грудь.

– Фейнир, ну тебя… – Кейлен не стал договаривать, а, наоборот, обхватил волкобраза за шею и крепко прижал к себе.

– Сын.

Кейлен поднял глаза и встретился с непонятным взглядом матери. Он оттолкнул Фейнира, что тому не понравилось, поднялся и отряхнул рубаху, как будто это могло счистить с нее грязь и пятна крови. Фрейис в ужасе оглядела сына, затем крепко обняла. Ребра хрустнули, но Кейлен не произнес ни слова. Просто закрыл глаза, радуясь материнскому теплу.

– Я рада, что ты жив, – сказала матушка.

Фрейис отпустила Кейлена и одарила его любящей улыбкой. На мгновение она задержала взгляд, в котором мелькнула потаенная грусть. Кейлен понимал ее: знакомая горечь утраты, страх повторения. Надув щеки, Фрейис повернулась к своему новому пациенту – Ристу:

– Так, а тебе, говорят, в лесу здорово досталось. Дай взгляну.

Фрейис принялась осматривать Риста с ног до головы, он недовольно сопротивлялся. Когда мать повернулась к Кейлену, губы у нее были раздвинуты в полуулыбке.

– Значит, ты всё же слушал.

Она держала в руках лоскут Ристовой рубахи, которым перетянули рану. Он был слегка сырой и в пятнах от серовато-зеленой кашицы, приготовленной Кейленом. Его чуть не распирало от гордости. «Конечно, слушал, а как же?»

Элла кивнула Кейлену.

– Жив, и на там спасибо, – ничего не выражающим голосом сообщила она. Кейлен выдавил из себя смешок. Сестра быстро обняла его: – Я рада, что ты вернулся.

– Я тоже. Не думал, что тебе есть до этого дело.

Элла озорно подмигнула Кейлену, а потом присоединилась к Фрейис, осматривавшей рану Риста.

Очень скоро вернулись Тарн и Ласх с остальными родственниками. Илия и Юлинда бросили взгляд на Кейлена, потом кинулись к своим мальчикам. Наконец в шатер вошел и Феррин, а с ним Айвэн Свэтт, Таррен Нетли и Йон Хилдом. При виде плетущихся за ними сыновей – Фритца, Куртиса и Деннета – в Кейлене вспыхнул гнев.

– У вас еще хватило наглости сюда сунуться после всего!.. – Кейлен даже не заметил, как Данн вскочил. – Еще шаг, и я тебя прямо на месте порешу!..

Эрдхарт поднял руку, и даже Данн понял, что нужно замолчать.

– Ведите себя подобающе, юный мастер Пимм. Их привели сюда в интересах справедливости. Мы не можем полагаться на слово лишь одной из сторон.

– На слово?! – У Данна аж челюсть отвисла: – У Риста дырка от стрелы в ноге. Он что, сам себя?..

– Сядь. Живо, – не повышая голоса, сказал Эрдхарт и сурово взглянул на Данна.

Тот повиновался. Все знали, старейшина – человек добрый и справедливый, но перечить ему не стоит.

Эрдхарт с распростертыми руками поприветствовал вошедших:

– Благодарю, что пришли. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы. Я также пригласил старейшин всех семи деревень. Полагаю, никто не против?

– Думаю, все согласны, – негромко, но отчетливо произнес Тарн Пимм.

Остальные нестройно закивали. Айвэн Свэтт попробовал поворчать, однако спорить не собирался. Последний раз окинув собравшихся взглядом, Эрдхарт провел всех к длинному столу в конце шатра.

Болтовня членов деревенского совета постепенно стихла, а потом и вовсе смолкла, когда они увидели Кейлена, Данна и Риста. В тишине Эрдхарт с Йорвиллом обошли стол и заняли места рядом с Верной Гриттен. Кейлена вновь поразило ее разительное сходство с Аньей. Если бы не проложенные временем морщины у рта и в уголках глаз да седые пряди в волосах, их можно было бы принять за сестер.

Первым, как водится, взял слово Эрдхарт.

– Итак, теперь, когда все собрались, Кейлен, пожалуйста, еще раз поведай то, что рассказал нам, когда мы нашли вас на опушке.

До Кейлена не сразу дошло, что ему нужно говорить. А потом юноша вдруг заметил, что все до единого взгляды направлены прямо на него. Он прокашлялся и шагнул вперед. «Ну, была не была…»

Старейшины слушали рассказ о злоключениях в Оммском лесу, и на лицах обеспокоенность сменялась гневом. Куртис с Деннетом всё стояли и не могли поднять глаз. Кейлену почудилось, что Фритц ухмыляется, но присматриваться специально он не стал.

Кое-кто из совета начал неразборчиво перешептываться. Кейлен пытался не вслушиваться. Когда упомянули про араков, гнев уступил место удивлению. Даже те члены совета, которые до этого особо не проявляли интереса, вдруг обратились в слух. Кейлен снова не стал упоминать о том, как погиб большой арак, приписав победу меткости Данна, на что тот весело подмигнул. Закончив, юноша с трудом перевел дух. Когда он сказал последние слова, то испытал облегчение.

Тут же послышалось возмущение, которое, впрочем, не было направлено на Кейлена. На него вообще как будто никто не обращал внимания.

– Араки?! Так близко к деревням?

– Невозможно. Мы бы что-то уже услышали, – произнес человек с крысиной мордочкой из Тэлины.

– Кто-то из других юношей тоже бы их увидел. Чепуха какая-то…

– Тишина! – Эрдхарт оглушительно хлопнул ладонью по столу. Бранящиеся старейшины мигом прикусили языки. – Итак, у нас есть два вопроса. Первый – ссора между двумя группами молодых людей. Второй – как быть с упоминанием об араках.

Тощий седой мужчина заговорил первым. Судя по одежде, он был родом из деревни под названием Пирна. Обычно там носят темно-коричневые и кремовые ткани, из которых скроены его рубаха и брюки.

– А как, позвольте спросить, нам быть уверенными, что они правда их видели? Возможно, дети просто сочиняют сказки. В этих краях араков не видели уже более двух лет.

– Дети?! – вскинулся Данн.

Эрдхарт стальным взглядом пригвоздил его к скамье. Данн вжал голову в плечи, как побитый пес. Эрдхарт оттолкнул стул, поднялся и воздел руку в воздух. В руке он держал сумку, темную от засохшей крови. Перевернув ее, он вывалил содержимое на стол и сел, сложа руки на груди.

Собравшиеся разразились неразборчивыми криками, ревом и вскриками ужаса, когда по столу покатилась голова арака. Она остановилась перед Карой Тейн, старейшиной из Эриты. Кейлен помнил ее речь перед Испытанием. Пронзительные голубые глаза женщины резко выделялись на фоне темно-коричневых волос, слегка подернутых сединой и собранных в хвост. Даже суровые черты лица не скрадывали ее красоты.

Она одна из немногих не участвовала в шуме, а просто смотрела не мигая, переводя взгляд с других советников на голову арака и обратно. Кейлен отчетливо видел, что Кара погружена в серьезные раздумья.

– Ну что, может, пора успокоиться?.. – спросил Эрдхарт, когда крики слишком уж затянулись.

– Зачем всё это, Эрдхарт? – ворчливо спросила дородная женщина с блестящей кожей и редеющими светлыми волосами. На ее лице застыло отвращение.

– Кое-кто из присутствующих поставил под сомнение правдивость слов этих молодых людей, – ответил Эрдхарт, не скрывая вызывающего взгляда в сторону тощего из Пирны. – Вот вам доказательство, что в Оммском лесу появились араки.

– И как нам быть? – подал голос Йорвилл. – Как узнать, сколько их там еще – и есть ли вообще кто-то?..

– Есть, – тихо, но твердо произнесла Кара.

Все остальные замолчали, слушая, как до этого слушали Эрдхарта. Женщина обменялась взглядами с другими членами совета Эриты, словно испрашивая у них разрешения продолжить.

– До нас доходили сообщения, в основном от охотников и трапперов, иногда торговцев, однако до сегодняшнего дня мы не были уверены в их правдивости. Хотя в последние несколько недель сообщений стало больше, а теперь еще и доказательство появилось. – Кара подхватила гниющую голову и стала рассматривать. Другие члены совета что-то забормотали, но Кара, слегка повысив голос, продолжила, и остальные затихли: – Может, это ничего и не значит. Их было только двое?

Кейлен кивнул.

– Нам известно, что есть кланы араков, считающие Волкобразову гряду своим домом, и это не новость. Мы их больше не встречали после набегов двухлетней давности, но, может, просто везло. Мы знали, что в конце концов они заявятся снова.

– Ты же сказала, что слухи начали множиться, – произнес мужчина, чья грудь напоминала шириной бочку, а руки были толщиной с голову Кейлена. Он был совершенно лыс, а по огромному количеству латунных колец в носу и на губах сразу угадывалось, что он из морского народа Сальма.

– Да, Берен, говорила. И теперь мы будем уделять им больше внимания. А пока мы в Эрите усилим деревенскую стражу и, вероятно, поставим частокол, как давно собирались. Всем, кто здесь из деревень у подножия Волкобразовой гряды, советую сделать то же самое.

– Да, согласен, это разумный план, – кивнул Эрдхарт.

– Верно, – подтвердили старейшины из Мельногорска и Тэлины.

– Мы хоть и далеко от гряды, но заодно с вами. Наша сила в единстве, и если понадобится помощь, деревня Омма ее окажет.

– И Сальм тоже, – подтвердил широкогрудый моряк Берен.

– И Пирна, – произнесла невысокая женщина с волосами цвета воронова крыла с проседью.

– Премного благодарен, друзья. Ваши слова согревают мне сердце, – произнес Эрдхарт. – Что ж, с этим решено, теперь нужно разобрать ссору между двумя группами молодых людей.

– При всём уважении, мастер Молотоков, они из вашей деревни. Это дело Прогалины, совета оно не касается, – произнес тощий старейшина из Пирны.

Эрдхарт вскинул бровь.

– Не касается совета? Это случилось на Испытании, где участвуют юноши со всех деревень.

Со стороны старейшин донесся согласный гул. Тощий из Пирна сложил руки на груди, раздраженно хмыкнул, но спорить не стал. Эрдхарт кивнул.

– Хорошо. Куртис, Фритц, Деннет, рассказывайте, что произошло.

– Недоразумение, – не давая вставить слово приятелям, произнес Фритц. – Я целился в кэта, но было слишком темно.

Данн не удержался, фыркнул. Не обращая на него внимания, Эрдхарт вопросительно посмотрел на Фритца:

– А объясните-ка тогда, почему вместо того, чтобы извиниться за ошибку и помочь пострадавшему по вашей вине, вы загнали всех троих глубже в чащу? И присвоили медвежью шкуру?

– Они спугнули кэта. Это была наша добыча. Мы забрали только то, что наше по праву. Кроме того, они могли попытаться отобрать шкуру. Я лишь проявил дальновидность.

Повисло молчание; только Эрдхарт барабанил пальцами по столу.

– Что ж, это Испытание, – произнес он, отрывая взгляд от столешницы. – Мы отправляем юношей в одиночку в самые тяжелые условия, чтобы показать им, что мир суров, и закалить их. Проверить навыки и характер. Иногда честный путь нелегок, а легкий – нечестен. Это урок, и, скорее всего, он усвоен. С точки зрения совета, не думаю, что нужно рассматривать вопрос дальше. Если все согласны, считаю конфликт решенным.

Раздались краткие шепотки, потом члены совета дружно произнесли «да». Увидев поганую ухмылку на лице Фритца, Кейлен ощутил прилив злости.

– Конфликт улажен, – произнес Берен из Сальма, поднимаясь.

– Нет, – возразил Эрдхарт. – Перед лицом совета – да, улажен, но перед лицом Прогалины… – Эрдхарт переглянулся с Йорвиллом и Верной, оба кивнули, – вопрос не закрыт. Сегодня мы празднуем завершение Испытания, а завтра, – Эрдхарт воззрился на Фритца, Куртиса и Деннета, – вернемся к этому.

Куртис с Деннетом кивнули, не смея оторвать взгляд от пола. Фритц же взвился:

– Несправедливо! Вы ведь сами сказали: это Испытание…

– Заткнись, малец! – рявкнул Таррен Нетли, отец Фритца, и отвесил сыну хлесткий подзатыльник. – Благодари богов, что тебя не высекли на глазах у всех.

Таррен был высок, с упрямым подбородком и бородой с проседью. Он не славился мягкостью. Кейлену даже невольно стало жаль Фритца. Отец юноши стал еще суровее, когда погибли двое его старших сыновей – вместе с Хеймом, – выгоняя араков из Оммского леса на Волкобразову гряду. В ином мире это могло бы сблизить Фритца с Кейленом. Но только в ином.

Эрдхарт мрачно посмотрел на Таррена и Фритца, потом поднялся.

– Я отправлю людей сообщить, что пир вот-вот начнется, и там же мы объявим победителей Большой охоты. Всем, кто участвовал в Испытании, дается час, чтобы привести себя в порядок и приготовиться к празднику.

Покидая шатер, юноши бросали друг на друга косые и злые взгляды, но не произнесли ни слова. Никто не рискнул бы навлечь на себя гнев Эрдхарта.

– Тебя проводить? – спросил Варс, когда они вышли в вечернюю прохладу.

– Спасибо, не надо. Оставайтесь, начинайте веселиться. Помыться я и сам смогу, – произнес Кейлен, но улыбка вышла вялой.

Ему очень хотелось, чтобы мать с отцом оставили его в покое и дали немного побыть одному. К тому же, раз он пережил Испытание, до дома уж точно как-нибудь доберется.

– Не задерживайся, – произнесла Фрейис, обхватив лицо Кейлена ладонями и поцеловав его в лоб. – Я тебе там положила чистое.

– Я быстро. Приведу себя в порядок и приду. – Кейлен повернулся к Данну с Ристом: – Ну что, здесь же через час?

– Думаешь, я упущу возможность задарма хлебнуть медовухи? Особенно после того, как эти уроды легко отделались, – скривился Данн.

– Ничего они не отделались, – произнес Рист, засунув руки в карманы. – Ты видел, чтобы Эрдхарт вот так вот спускал кому-то что-то с рук? Он ведь сказал, что завтра вернется к этому делу. А сегодня давайте напьемся?

– Договорились, – дружно кивнули Данн с Кейленом.

Кейлен зашел в свою комнату и со вздохом облегчения рухнул на кровать. Полежав немного, юноша позволил своим ноющим конечностям утонуть в перине. Будь его воля, он бы так и пролежал всю ночь. Будь его воля, как же…

Со вздохом он снова поднялся на ноги, соскоблил с кожи запекшиеся грязь и кровь. Мама разложила для него чистую одежду: простые светло-коричневые штаны с темными деревянными пуговицами на поясе и жемчужно-белую рубаху с распашным воротом. Переодевшись, Кейлен перед выходом в ночную прохладу накинул теплый плащ.

Пиршественный шатер совершенно преобразился. Там стоял невообразимый шум. Каждый стол из конца в конец ломился от яств. Девушки-разносчицы порхали между пьяными гуляками, подныривая под размахивающие руки, умудряясь при этом не пролить ни капли медовухи и не уронить ни крошки. Веселые полупьяные беседы грели уши Кейлена. Если бы он до конца жизни мог не слышать неустанного гудения насекомых, то был бы самым счастливым человеком в мире.

С гулом праздника сливалась музыка. Странствующие барды бродили между столами с лютнями и арфами, кое-кто с флейтой. Они были одеты ярко и празднично, как Кейлен и ожидал. Пестро украшенные накидки дополняли рубахи и штаны из пестрых тканей. Каждый казался вычурнее другого. У одних на голове были широкополые шляпы, украшенные перьями всевозможных форм и размеров. Другие носили бороды, опускающиеся до пояса, заплетенные в косички и выкрашенные краской.

– Пошли, пора уже набить животы, – произнес возникший рядом Данн. – Ну и медовухи глотнуть.

Он хлопнул Кейлена по плечу, а свободной рукой схватил кружку с подноса проходящей мимо разносчицы. Казалось, ничто не могло поколебать Данна. Что бы ни случилось, он всегда оставался собой.

– Вот здесь я, пожалуй, соглашусь. – Рист откинул полог шатра и шагнул внутрь, прихрамывая на правую ногу. Отмыв с лица грязь и пыль, он стал другим человеком.

Кейлен засмеялся и согласно кивнул. У него всё болело, хотелось спать, однако зрелище перед глазами придало ему новый глоток сил.

– Выглядишь чу´дно.

Анья была прекрасна. Ее янтарного цвета волосы волнами обрамляли лицо, а длинное зеленое платье девушки украшали белые цветы. От нее распространялся аромат жимолости.

У Кейлена перехватило дыхание. «Ты тоже», – хотел ответить он, но губы с головой не дружили. Он так злился на себя: сумел отбиться от медведя и двоих араков, однако не мог найти смелости сказать что-то в лицо стоящей перед ним девушке.

– Пойдем, голубок. Нас ждут за столом. – Данн обхватил Кейлена за плечи. Тот уже собирался двинуть его локтем в бок, но увидел, как раскраснелась Анья.

– Потанцуешь со мной потом? – Едва Кейлен произнес эти слова, как внутри у него всё сжалось. Он уже мечтал, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.

– Найди меня после ужина, – ответила девушка, и на щеках у нее проступили ямочки.

От счастья Кейлену захотелось подпрыгнуть на месте. Сердце у него бешено колотилось, а Данн развернул его и поволок в толпу.

– Мощно, – с уважением произнес приятель.

Они догнали Риста и через шумные сборища добрались до стола, где сидели их родичи. Варс поднялся им навстречу и крепко обнял Кейлена. Отпустив, он держал сына за плечи и широко улыбался.

– Мой мальчик… Ты навсегда останешься моим мальчиком. – Глаза его блестели. – Садись, уверен, ты умираешь с голоду.

– И от жажды! – Тарн Пимм чуть не впихнул кружку медовухи в руки Кейлену.

Юноша не мог сдержать широкой улыбки, оглядывая стол: Хейвелы, Пиммы, его родители, Элла… Семья.

Он уселся рядом с Данном и Ристом, жадно запихивая в себя разнообразную снедь, разложенную на столе. Пускай он уже и успел перекусить, в животе по-прежнему урчало. Шли часы, а они всё ели, пили и рассказывали истории и байки из далекого прошлого. Приятная смена обстановки по сравнению с холодными ночами в лесу.

Варс вспоминал, как в детстве они с Ласхом украли курицу у тогдашнего старого мастера Пимма, а Данн, наклонившись пониже, чтобы его слышал только Кейлен, шепнул тому на ухо:

– Слушай, тебе не нужно быть в другом месте?

– В каком другом… А… – В животе у Кейлена будто камень появился, когда он вспомнил свой разговор с Аньей. – Брось, она наверняка даже не…

– Ну-ка живо встал и пошел ее искать. – Данн ухмыльнулся и, схватив Кейлена за руку, посмотрел ему прямо в глаза: – Ты сможешь. Пошел!

Кейлен приосанился, стараясь взять себя в руки.