Привет! Я вернулся
Но зато у этого легкого летнего халатика вырез поглубже. И, готов поспорить, под ним ничего нет.
Я вижу проступающие под тонкой тканью очертания сосков. Они нацелены на меня. Кошечка возбуждена, она выгибает спинку и что-то мурлычет.
Кажется, ругает меня. Но это она просто для вида. Считает, что приличная девушка должна немного посопротивляться.
А я не выдерживаю и расстегиваю верхнюю пуговицу ее халатика.
Кошка не кусается и не бьет меня по рукам. Она замирает и перестает дышать.
Вау.
У меня тоже перехватывает дыхание. От восторга.
В эту соблазнительную ложбинку хочется занырнуть с головой и потеряться там навсегда!
Нежная белая кожа. Совсем не загорелая, хотя Кошечка живет на море. Мой любимый четвертый размер. И при этом никакого силикона!
Люблю все натуральное. Это моя слабость.
Я провожу кончиками пальцев по шелковистой коже. Подбираюсь ко второй пуговице. Расстегиваю ее. Халат распахивается еще больше, и я вижу ареолы. Они бледно-розовые… и соски, наверное, тоже. Мой любимый цвет…
Одно движение – и я увижу их.
И обязательно попробую на вкус.
Кошечка точно не будет возражать. Она замерла, боится дышать, натянулась, как струна.
Я обхватываю ее грудь ладонью. Легонько сжимаю, ласкаю через ткань. Расстегиваю третью пуговицу…
Все. Рыжая Кошка попалась в лапы тигра. Уверен, она больше не думает о побеге. Или о приличиях. Она умирает как хочет, чтобы я продолжил!
Но я медлю.
Смотрю на ее приоткрывшиеся губы. В ее глаза с потемневшими зрачками, в которых плещется острое желание. И кайфую.
– Мы, конечно, можем просто поболтать и выпить чаю, – говорю я.
Настя издает то ли всхлип, то ли смешок.
– Ты серьезно?!
– А что? Ты не хочешь чаю?
– Я… нет.
Моя ладонь пробирается под халат. Я ласкаю нежный сосок, все больше твердеющий под моими пальцами.
Завожусь еще сильнее. Хотя и так был на пределе.
– А чего ты хочешь? – спрашиваю я.
Не знаю почему я в это так уперся, но я просто горю желанием услышать, что она меня хочет. Эта неприступная медсестричка, которая неделю прикидывалась недотрогой… Которая краснела от моих намеков и строго поджимала губы…
Я хочу, чтобы с ее губ сорвалось признание!
– А, пожалуй, я все же принесу чаю, – внезапно выдает Настя.
И пытается встать с моих коленей.
Я не выдерживаю и начинаю хохотать.
– Ладно, признаю, ты меня уделала!
Сажаю ее обратно. Окончательно распахиваю халат. Тянусь языком к левому соску, нежно прикусываю его. Правый пока подождет…
– Я хочу забыть, как меня зовут, – стонет моя рыжеволосая нимфа.
– Это я тебе гарантирую.
Моей нежности надолго не хватает. Я хочу грубо. Хочу сильно. До звона в ушах, до сдавленных хрипов и стертой кожи.
После этой гребанной аварии, которая чуть не сделала меня инвалидом, у меня три месяца не было женщины.
Я изголодался, как дикий волк холодной зимой. А сейчас я возвращаюсь к жизни. Я чувствую себя живым!
Я хочу зубами впиваться в эту белую плоть. Хочу, чтобы Рыжая Кошка расцарапала мне спину до крови. Чтобы она молила о пощаде, чтобы стонала и кричала…
Я сажаю ее на стол в центре беседки. Халат болтается на одном плече. Я срываю его. Под ним ничего нет.
Я в одну секунду освобождаюсь от своих шорт.
Мой голый пистолет нацелен в мягкие зовущие складочки. Но сначала я собираюсь почувствовать, как она меня хочет…
О, да!
Она истекает соком. Она влажная и зовущая. Я погружаю в нее один палец. Потом два.
Она плотно обхватывает их, и мои яйца отзываются звоном. Такая узкая!
Я еще немного медлю. Потому что боюсь опозориться. Я сейчас кончу как пацан, от одного прикосновения!
Возня с презервативом немного ослабляет напряжение. Кошечка нетерпеливо выгибает спину. Тянет меня к себе.
Черт.
Я в жизни не видел ничего более сексуального!
Ее белая кожа, сияющая в лунном свете. Рыжие волосы, разметавшиеся по плечам. Высокая полная грудь, призывно торчащая вверх и ноги, раздвинутые в ожидании…
Я врываюсь в нее. Она громко стонет. Прижимается ко мне. Впивается ногтями в спину… Кайф!
Дикий, невероятный, нечеловеческий кайф…
Глава 5
Настя
Это больно.
Хотя я готова. Я хочу его так, что если он вдруг остановится… я просто умру!
Мне нужно, чтобы этот мужчина был во мне. Мне жизненно необходимо ощущать его сильные ладони на своих ягодицах, его обжигающее дыхание на своем плече и… конечно, его огромное орудие внутри себя.
Это настолько сладкая боль, что мне даже хочется ее усилить. Я никогда не была мазохисткой…
Но сейчас я – вообще не я.
Сходить с ума – так на всю катушку!
До того, как в нашей клинике появился Матвей, я не знала, насколько мне не хватало секса. Ну нет и нет. Вроде бы, я совсем не страдала от его отсутствия.
Я никогда не чувствовала себя особо сексуальной. Это же не главное. Главное – чувства и отношения.
Мне, скорее, не хватало сильного плеча рядом… Ну, я так думала.
Теперь я знаю – мне не хватало именно этого. Огромного орудия внутри. Прознающего меня. Срывающего все преграды. Причиняющего сладкую боль.
Но боль уже ушла. Я открылась ему полностью.
О, боже!
Я откидываюсь назад, упираюсь спиной в шершавую деревянную балку, торчащую из центра стола в беседке. Матвей удерживает меня на напряженных вытянутых руках. А потом опускает спиной на стол.
Это что-то невероятное. У меня искры перед глазами, всполохи жара по всему телу.
А во мне… пульсирует, нарастает, готовится взорваться наслаждение.
В этой позе его пистолет касается самых потаенных мест. Он как будто изнутри трется о мою чувствительную горошину… Я даже не знала, что такое возможно!
Я вообще никогда не испытывала оргазм без дополнительной стимуляции. Я считала себя почти фригидной…
Оказывается, мне просто нужен был правильный пистолет!
– Да! – срывается с моих губ.
– Тебе нравится? – хрипло шепчет Матвей.
– О-о-о! – только и могу произнести я.
Потому что он увеличивает темп.
Я глохну, слепну и забываю, как меня зовут.
Выпадаю из реальности. Кажется, я на грани обморока. Но успеваю отметить, что цикады, оглушительно стрекочущие весь вечер, внезапно замолчали. Похоже, они тоже в обмороке…
Нет ничего. Только нарастающая пульсация, только волны удовольствия, стекающиеся в одну точку.
Взрыв.
Я падаю куда-то назад, Матвей меня ловит, крепко прижимает к себе… И тоже начинает пульсировать.
Амплитуды наших содроганий совпадают, наслаждение становится еще более полным, если это вообще возможно.
Я с трудом цепляюсь за плечи Матвея ослабевшими руками.
– Помнишь, как тебя зовут? – шепчет он мне на ухо.
– Не помню… – хриплю я.
Слышу его смешок, утыкаюсь лицом в его влажную от пота грудь, вдыхаю мужской запах…
Цикады проснулись и снова стрекочут.
Луна светит в лицо.
Этот момент отпечатался в моем мозгу навсегда.
Меня обнимают жадные сильные руки. У меня кружится голова от пережитого взрыва удовольствия, от запаха, от лунного света. От близости этого невероятного мужчины.
Я закрываю глаза. И слышу его голос:
– У тебя есть кровать?
Матвей
– Что? – лепечет Рыжая Кошка.
– Кровать, – говорю я громко и раздельно. – Такая штука с матрасом.
– Кровать… – повторяет она. – Конечно, есть!
Настя пытается сползти со стола, я удерживаю ее, подхватываю на руки.
– Говори, куда идти.
– Пусти меня, – просит Настя.
Я молча иду по направлению к дому.
– Пусти, говорю! – брыкается она.
– Да в чем дело?
Она сползает с меня и встает ногами на землю.
– Тебе нельзя носить тяжести, – выпаливает Настя.
– Ты не тяжесть. А я не инвалид!
Да, идти с ней на руках было больно. Но терпимо. Я бы спокойно ее донес. Не надо тут выставлять меня беспомощным и жалким!
Я был таким три месяца. Больше не хочу.
Настя идет вперед, к дому.
– А, пожалуй, так даже лучше! – выдаю я.
Зрелище, и правда, потрясное. Грудью я уже налюбовался, теперь передо мной шикарная попа. Невероятно крутые бедра, тонкая талия, подчеркивающая все это великолепие…
Настя застывает. Оглядывается. Понимает, что абсолютно обнажена. Смущается…
Но деваться некуда. Прикрыться нечем.
– Ты офигительна, – выдыхаю я.
И она вдруг улыбается такой улыбкой… Как будто говорит: а пошло оно все! Какой смысл смущаться после того, что у нас только что было?
И гордо идет дальше. Походкой от бедра, рисуя ягодицами крутые “восьмерки”, легким движением откинув волосы назад…
А я быстро возвращаюсь, чтобы забрать брюки, в кармане которых лежит упаковка презервативов.
Когда мы оказываемся в спальне, я сразу бросаю кошку на кровать. Именно бросаю. Во мне снова просыпается дикое животное желание обладать до полного изнеможения.
Я переворачиваю ее на живот, подтягиваю ближе, заставляю встать на четвереньки и выгнуть спину…
Это охренеть какое прекрасное зрелище!
А ощущения… просто космос.
Если в первый раз я еще как-то сдерживался, боясь кончить слишком быстро, то теперь – никаких тормозов. Я яростно вдалбливаюсь в нежную плоть Рыжей Кошки. В бешеном темпе, под ее хриплые стоны. То ласкаю ее грудь, то шлепаю по попе… Мне хочется всего и сразу!
Так, а теперь попробуем другую позу…
– Пациент Иванов, я вам категорически не рекомендую такие сумасшедшие нагрузки! – внезапно выдает Настя.
Тоном строгого врача.
Я офигеваю.
Смеюсь.
Шлепаю ее по попе сильнее.
– Заткнитесь, доктор. И получайте удовольствие.
– Нет, я… я настаиваю!
– На чем?
– Я буду сверху. А ты отдохнешь.
– Я не устал! – рычу я.
– Мне виднее, устал ты или нет.
Она собирается тут играть в доктора? Ну, если наденет белый халат, я таки быть, позволю ей немного покомандовать…
Глава 6
Матвей
Она все же оседлала меня. Но не сразу. Сначала я довел ее до очередного взрыва. Которых в ту ночь было… Много их было, черт возьми!
Я выплеснул в Рыжую Кошку всю накопившуюся за три месяца страсть. Я снова почувствовал себя живым…
Мужиком.
А не жалким куском плоти, подвешенным на вытяжку.
В пылу страсти Кошка призналась, что у нее тоже давно никого не было. Целых полгода! Да она меня переплюнула.
Теперь понятно, почему она такая дикая и необузданная. Мы с ней два сапога пара.
Правда, мне совершенно непонятно, почему она одна… Где вообще глаза у местных мужиков?
Наверняка она никого к себе не подпускает. Почему-то мне кажется, что у нее была какая-то печальная история. Встретила мудака, разочаровалась, как это обычно бывает.
Интересно, что там…
Да нет, не интересно! Я тут пробуду еще три недели. А потом уеду.
Навсегда.
Поэтому – мне неинтересно, кто у Насти был до меня и кто будет после. Это просто офигенный секс. Секс, который я никогда не забуду.
Потому что после перерыва… После того как я сначала чуть не сдох, а потом чуть не стал инвалидом, ощущения просто охренительно острые.
Острее, чем в самый первый раз!
Первый раз был отстойным, если честно.
Зато сейчас… Дикая Рыжая Кошка – лучшее лекарство для тигра, который возвращается к жизни.
Вчера мы уснули в разоренной кровати, на скомканных простынях и разбросанных подушках.
А сегодня я проснулся один… Вообще один во всем доме! Настя успела уйти на работу.
Я потянулся до хруста в суставах, почувствовал, как кайфово ноет все тело после вчерашнего. Нагрузочка была неслабая! Не хуже, чем на этих пыточных тренажерах, которыми заведует моя секси-медсестричка.
Ускакала на работу, тренирует там кого-то еще…
О, она оставила мне завтрак! Каша, сырники и записка. “Закрой дверь и положи ключ под коврик на крыльце”.
Какая прелесть! Кто-то еще кладет ключ под коврик. Тут что, домушников нет? Просто благословенный край.
Я схватил сырник, прошелся по дому. И понял, что красть тут особо нечего. Дом старый, мебель прошлого века. Лишь на кухне есть кое-какие обновления. Да в спальне и гостиной висят сплит-системы.
Да… небогато живет Рыжая Кошка. Скорее всего, дом ей достался в наследство. А, может, она вообще его снимает. Я же о ней ничего не знаю…
Я сварил кофе в турке, прихватил тарелку с сырниками и выбрался в беседку. Красота!
Свежий воздух, деревья, цветочки. Птички поют, цикады стрекочут. Пахнет чем-то южным, не знаю точно, чем.
Вот только беседка разваливается. Удивительно, что вчера, когда мы ее раскачивали, как сумасшедшие, на нас не рухнула крыша. И забор покосился. И вообще… тут явно не хватает мужских рук.
Но это все меня не касается. Я тут просто кофе пью. Отдыхаю. Восстанавливаюсь. Возвращаюсь к жизни.
Кстати, у меня же процедуры в двенадцать. Опаздывать нельзя.
Меня там кошка ждет!
Настя
– Тимур, можешь сегодня меня подменить?
– Без проблем. А ты куда намылилась?
– Да, надо там… кое-что забрать из мастерской, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
Почувствовала, что краснею, и быстро вышла из комнаты.
Эта моя привычка краснеть по любому поводу… Это просто кошмар!
Это у меня с детства. Рыжие волосы, белая кожа, веснушки и дурацкий румянец – все это досталось мне от отца. Которого я почти не помню.
Он погиб в аварии, когда я была совсем ребенком.
Мама у меня блондинка. Худенькая и хрупкая. Не то что я… И почему нельзя выбирать гены, которые тебе достаются?
Я всегда стеснялась своего тела. В школе у меня у самой первой выросла грудь. Мальчишки доставали, а я готова была сквозь землю провалиться.
Потом другие девчонки тоже начали носить лифчики, но я все равно была самой пышногрудой. И попа у меня всегда была немаленькая…
В общем, я далеко не тростинка. И не красотка.
Но вчера… Вчера я чувствовала себя красавицей. Матвей так смотрел на меня, говорил такие вещи… неприличные, но дико приятные. А что он делал…
Боже, я не могу об этом думать. Это бесстыдно. Это безумно. И это мне страшно нравилось…
Вчера я решила: сходить с ума, так на всю катушку.
Раз уж этот поразительный мужчина выбрал меня, раз его, правда, заводят мои формы… то я не буду сдерживаться.
А сегодня я сгораю со стыда.
Утром я была счастлива, что Матвей еще спит. Я плотно прикрыла дверь спальни, оделась, сварила кашу и нажарила сырников.
И убежала на работу, хотя было еще рано.
А теперь я сбегаю и отсюда. Потому что не знаю, как после всего, что было, смотреть в глаза своему пациенту…
Я погулялась по набережной, посидела в кафе. Слопала два любимых пирожных “Картошка”, уговаривая себя, что вчера потратила уйму калорий.
Надо возвращаться на работу.
Тимур вместо меня позанимается с Матвеем, но всех пациентов он взять на себя не может. У меня график. Меня ждут.
Надеюсь, когда я доберусь до своего рабочего места, Матвей уже уйдет. Я специально не буду торопиться.
Конечно, бегать от него все оставшиеся три недели я не смогу. Хотя… может, взять отпуск и уехать?
Что за дурацкая идея!
Нет, я не уеду. Завтра я возьму себя в руки и буду вести себя как ни в чем не бывало. Сегодня это слишком сложно. Воспоминания о прошедшей ночи слишком свежи.
Я все еще ощущаю руки Матвея на своем теле. Я чувствую его в себе…
Телефонный звонок. Тимур.
– Слушай, твой Иванов так и не пришел.
– Как не пришел?
– Так. Не явился на процедуры. Я позвонил девочкам на ресепшен, мне сказали, он не ночевал в номере.
– Вот как… – пролепетала я.
– Видно, загулял мужик, – хохотнул Тимур.
Еще как загулял!
– Нашел себе местную красотку и отжигает, – продолжил мой коллега. – Похоже, мы его неплохо подлечили.
Ага, просто отлично. Он вчера был даже слишком активным. Я переживала за его бедро…
И кое в чем ты, Тимур ошибся. Наш сбежавший пациент зажигал не с красоткой. Он был со мной.
Но куда он подевался? Неужели еще спит? Время-то уже обед…
Я начинаю волноваться!
Глава 7
Настя
До вечера я была как на иголках. Какие только мысли не приходили мне в голову! Матвею стало плохо, и он лежит у меня дома, беспомощный и страдающий. Он по дороге попал под машину. Он встретил другую женщину и продолжил развлекаться с ней…
Первый вариант – вообще не вариант. У Матвея крепкое здоровье. Подлечить ногу – и можно хоть завтра отправлять в космос. Под машину… ну, тоже вряд ли. А вот по поводу другой женщины… Да нет, какая женщина! Он теперь неделю будет восстанавливаться.
Вчера он показал мне небо в алмазах… не знаю, наверное десять раз. Ну ладно семь. Не меньше!
И да, мне тоже нужна неделя, чтобы прийти в себя. Чтобы забыть все это…
Да кого я обманываю? Вчерашнюю дикую безумную ночь я не забуду никогда. В моей скучной жизни никогда не было ничего подобного…
Матвей был таким неистовым! Таким яростным! Моментами мне казалось, что он меня замучает насмерть. И это будет самая сладкая смерть…
Но потом он становился нежным. Ласкал меня осторожно, смотрел в глаза, чутко реагировал на каждый мой вздох и каждое движение. В такие моменты мы были одним целым. Он точно знал, что мне нужно и щедро это дарил…
Повторю в сотый раз: в моей жизни никогда не было ничего подобного.
Так, все хватит! Я не буду об этом думать!
Я работаю.
Я профессионал, и во время работы сосредоточена на пациенте…
Подходя к дому, я чувствовала дрожь в коленях. Потому что Матвей так и не появился в клинике. Я узнавала.
Но он все же позвонил администратору и сообщил, что с ним все в порядке и курс лечения он продолжит завтра.
Я могла бы выяснить номер его телефона и позвонить…
Но сначала надо убедиться, что он не остался у меня. Это было бы странно. Да нет, этого просто не может быть!
За всеми своими смущениями и волнениями я забыла об одной вещи: Матвей не привык к таким условиям, в которых я живу. Наверное, утром он проснулся и испугался…
Я уже два года коплю на хороший ремонт. Я неплохо зарабатываю в нашей элитной клинике и экономлю на всем. Но до сих пор еще не набрала сумму, которой хватит, чтобы сделать все сразу. А делать ремонт по частям, жить в вечном бардаке, я не хочу.
Я подхожу к калитке. Еще не открыв ее, слышу какой-то стук. Он доносится из моего сада. Что там происходит?
Распахнув калитку, я вхожу. И вижу…
Матвея с карандашом, заправленным за ухо и с молотком в руках.
Кучу новых досок, инструменты, стремянку, еще какие-то предметы, которых раньше не было в моем саду. Но кое-чего, что тут раньше было, я не наблюдаю.
Я даже моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что мне не почудилось.
– Куда ты подевал мою беседку? – ошарашенно спрашиваю я.
– Мы вчера ее здорово потрепали. И она развалилась.
– Когда я утром уходила, она стояла на месте!
– А когда я пил в ней кофе, она заскрипела и рассыпалась. Так что я вывез обломки и начал строить новую.
– Что ты начал? – растерялась я.
– Я сделаю тебе новую беседку.
– Но… почему?
– Потому что принимал активное участие в уничтожении старой.
Матвей бросил молоток на землю, достал из-за уха карандаш и взял со стремянки какую-то картонку.
Оказывается, это был чертеж.
Он подошел ко мне, обнял за талию и начал объяснять:
– Вот смотри. Завтра приедут ребята и зальют фундамент. Потом, когда он подсохнет, сделают основание. Полом и всем остальным я займусь сам. Какую крышу ты хочешь? Беседка будет полностью открытая, как старая, или закроем одну стену? Все равно она выходит на забор.
Я была так ошарашена, что не смогла внятно ответить ни на один из вопросов.
– Смотри, вот тут я набросал один вариант… Мне кажется, или ты меня не слушаешь?
Конечно, я его не слушаю!
Пока он рассказывал мне об этапах строительства беседки, его рука пробралась под мою блузку, расстегнула лифчик, а теперь…
Теперь я совершенно не в состоянии думать, какая у беседки должна быть крыша. Потому что моя собственная крыша куда-то уезжает.
Матвей отбрасывает картонку с проектом и тянет меня в дом.
– Мне нужно в душ, – лепечу я.
– О! – его глаза загораются. – Прекрасная идея.
– Нет, я…
Моя блузка уже расстегнута. Матвей освобождает мою грудь от лифчика и взирает на нее с нескрываемым восторгом.
Я полдня бегала от этого человека! Я умирала от смущения. Хотела провалиться сквозь землю. Я думала: больше никогда и ни за что…
И чем я занимаюсь теперь?
Матвей прижал меня к двери ванной. Задрал юбку. Забрался в трусики…
И я чувствую, что вчерашний пожар разгорается с новой силой.
– Мне нужно в душ, – повторяю я.
– Конечно, конечно.
Матвей окончательно освобождает меня от одежды. Раздевается сам. Мы встаем под тугие струи воды.
Он вжимает меня в стену, его взведенный пистолет нетерпеливо трется об меня…
Глава 8
Матвей
Я давно мечтаю о загородном доме. О садике с беседкой, о газоне, который нужно косить, о живой изгороди из густого кустарника, которая требует стрижки. И о маленькой мастерской, где можно столярничать. Просто для кайфа.
Сто лет не делал ничего руками! И страшно по этому соскучился.
Мой отец – столяр, плотник и мастер на все руки. Он почти в одиночку построил дом. Он научил меня работать с деревом и другими материалами, наглядно объяснил устройство водоснабжения и электричества. Он всегда повторял, что мужик должен уметь все.
И я умею.
Вот только применить эти умения негде. Я даже участок для дома до сих пор не купил! Как-то все не до этого. А когда у меня что-то ломается, я вызываю мастеров. Потому что мне некогда заниматься всякой фигней.
Живу я не в доме, а в городской квартире, в элитной новостройке. Кручусь, как белка в колесе. Вернее, крутился до недавнего времени.
Докрутился…
Так, этим я пока грузиться не буду. У меня еще есть три недели до возвращения. А возвращаться я буду не к мирной привычной жизни.
Меня ждет война. По-другому это не назвать.
Те, кто подстроил мою аварию, не уйдут безнаказанными.
Когда я сидел в Кошкиной беседке, пил кофе и пытался отдыхать, я вдруг почувствовал, как у меня чешутся руки. Мне невыносимо захотелось снести с лица земли эту рухлядь и построить новую нормальную беседку.
Взять в руки инструменты, ощутить запах свежеоструганного дерева… Да-а! Это то, что нужно. Работа руками всегда меня успокаивала. Буду считать это частью реабилитации.
Я сорвался, поехал на строительный рынок, нашел столярную мастерскую, заказал материалы. С наслаждением побродил по рядам, купил инструменты. Нашел рабочих, которые помогут мне с беседкой.
Получил от всего этого огромное удовольствие.
И все это время я предвкушал вечернюю встречу с Рыжей Кошкой. На процедуры я забил, но ночную тренировку не пропущу ни за что!
Идея с душем мне охренеть как понравилась! Как я сам не догадался? В душе мы еще не пробовали…
Кошечка краснеет.
Смущается. Опускает глаза.
О, этот нежный румянец! Он так меня заводит!
Не меньше, чем ее обалденная грудь. Это не грудь, а просто сказка! Для большого мальчика, истосковавшегося по женской ласке.
О, сколько еще разных сказочных штук мы не попробовали! Душ – это только начало.
Я умираю от нетерпения.
А Рыжая Кошка начинает забывать, что нужно смущаться. Ей не до того. Она слишком занята приближающимся оргазмом.
Струи воды стекают по ее груди. Мой язык ласкает то один сосок, то другой.
Я взялся намыливать ее, и сделал это качественно. Так, что она громко стонала еще до того, как мои пальцы проникли в ее нежные податливые складочки. Обнаружили там восхитительную горошину и вплотную занялись ее изучением.
Так, хватит прелюдий!
Я разворачиваю кошку спиной к себе. Заставляю ее выгнуть спину и наклониться вперед. Офигеваю от прекрасного зрелища. И врываюсь в уже знакомую упругую влажность.
Я так по ней соскучился!
Она упирается руками в стену, я вбиваюсь в нее автоматной очередью, она стонет, запрокидывает голову назад, а потом начинает жалобно всхлипывать.
Не плачь, моя кошечка.
Все будет хорошо. Все будет просто охеренно!
Рыжая Кошка спит. Я ее вымотал.
Честно говоря, у меня самого ноги дрожат от долгого напряжения. И в теле звенящая пустота, такая – хоть летай. Надо бы что-нибудь сожрать для восполнения сил.
Еще днем я забил Кошкин холодильник, и сейчас голодному волку, обессиленному брачными игрищами, есть чем подкрепиться. Я зубами рву ветчину, откусываю полбуханки за раз и запиваю все ледяным пивом.
Давно не испытывал такого зверского аппетита! И такого кайфа от еды.