Волк 6: Лихие 90-е

Охрана Черномора, посовещавшись, начали скидывать куртки и шарфы. У каждого плечевая кобура, но оружие они не доставали. С одной стороны, думал Женя, это хорошо, что они тоже понимают, что перестрелки быть не должно. С другой, нельзя угрожать им своими пистолетами, иначе они просто начнут стрелять и задавят огневой мощью. Да и ослабленный ИЖ проиграет боевым макарам и тэтэшникам.

– Значит, стрелять можно только в крайнем случае, – заметил телохранитель и сказал громче, во всю силу своего мощного голоса, чтобы его точно все услышали: – Господа, хочу вас предупредить, что если прогремит хоть один выстрел, руководство местной милиции, которое сидит в ресторане через дорогу, будет очень огорчено этим поступком. И ваш пахан, господин Черномор, будет недоволен, если его прервут таким образом. Ведь и он сядет, его здесь некому отмазать.

– И чё? – самый здоровый среди амбалов набычился. – Мы вас и так порвём, без стволов. Было бы кого.

– Ты охренел? – Слава мгновенно обозлился. – Харю наел, всё можно стало? Дыр в башке мало или череп жмёт?

Бык тоже мгновенно вскипел, но его пока держали свои, не выпускали раньше времени.

– А ты чё такой борзый? – кричал он. – Чё, проблемы?

– А чё, устроить? – вперёд шагнул Женя, а сам взял Славу за локоть и прошептал: – Славян, подежурь снаружи, там кто-то ещё оставался из этих. Как хочешь, но не пускай, мы тут им сами наваляем. Или ещё с автоматом кто зайдёт.

– А чё я…

– Ты дерёшься хуже, у тебя плечо до сих пор тянет. А вот как стрелял раньше, так и стреляешь.

– Придётся нам держаться, – невозмутимо сказал Машуков. – Пока наши не приедут. Но продержимся. Ты Слава в резерве будешь, если кто-то начнёт палить, вступишь в бой. Лучше тебя никто не стреляет из нас.

– У каждого свои плюсы, пацаны, – Женя встал с ним рядом. – Я вот пинаюсь, а Волк на словах кого хочешь загрузит, и дядьку Черномора этого как школьника отчитает, тот аж хныкать будет, – он усмехнулся, глядя на амбалов, которые это услышали и стали ещё злее. – А нам только прикрыть его, чтобы не мешали. Их всего девять.

– Я с вами, господа, – сказал усатый мужичок.

– И как тебя зовут, батя?

– Павел Андреич я.

Телохранитель с Питера снял пиджак, аккуратно повесив его на спинку стула, потом большими пальцами оттянул подтяжки, чтобы они хлопнули, и встал впереди.

Один из быков Черномора сразу шагнул к нему.

– Пошла жара, пацаны! А ты чё, дед, куда сунулся, совсем ох…, старый? Ну-ка свали… а-а-а! Пусти! Пусти, кому говорят! Больно, сука!

Бык только потянулся отодвинуть Павла Андреича, как тот схватил его за руку и вывернул, кладя на пол здоровяка, который был намного больше его. Остальные переглянулись и пошли вперёд.

Персонал ресторана торопливо прятался, чтобы не попасть под горячую руку.

* * *

Шумоизоляция в отдельном зале для особых клиентов хорошая, если что-то и происходит в главном зале, я этого даже не услышу. Но в наших парнях я уверен. Если что, дадут прикурить амбалам Черномора. А если те достанут пушки, перестреляют, Слава ставил рекорды, быстрее всех доставая пистолет и также быстро стреляя.

Хотя до огнестрела дело вряд ли дойдёт. Черномору нужно предприятие, а не трупы. Трупы будут потом, если ему сейчас уступят, и нас после этого точно закопают. Лично я уступать не собираюсь.

Главное, чтобы наша группа быстрого реагирования было не на вызове, тогда уже скоро они будут здесь. Но сильно полагаться не буду, перед Новым годом вызовов много, как и пьяных, что буянят на точках.

Мне самому надо сосредоточиться на разговоре с Черномором, и следить, чтобы никто из собственников не сдался под его напором. Если хоть один из братьев испугается и заикнётся, что согласен на его условия, а храбрыми и способными на отпор они не выглядели, бандит своё получит.

Всё-таки, в это время если что-то сказал, то слово назад не возьмёшь, за базар надо будет ответить. Черномор потребует обещанного, независимо от того, приедут наши парни или нет. Впрочем, за язык их никто не тянул, когда они говорили про партнёрство. Об этом я точно не забуду и напомню после разговора.

Официанты принесли нам вино, и тут же торопливо удалились на кухню.

– Значит так, – громко произнёс Черномор. – Я прекрасно знаю, что без моего угля и комбинат не будет работать, и ту ТЭЦ не смогут запустить. Но я человек не жадный, пусть себе работает ваша фирмочка. Самое главное, что если я буду иметь свой процент в ней, то смогу поставлять вам уголь по бросовой цене. И вам выгодно, и нам.

– И сколько вы хоти… – начал было один из братьев Вишневских.

Я ткнул его в ногу, чтобы заткнулся. Если Черномор закрепится на комбинате, его оттуда не вышибешь, а он от нас избавится. Второй брат тоже возмутился этому.

– Хм, – от Черномора ничего не скрылось, так внимательно он на нас посмотрел. – Сейчас-то я понимаю, комбинат ещё не открылся, доходов пока нет. Но в дальнейшем, через годик, суммы будут такими…

– Угольный разрез уже передан ему? – спросил я, глянув на потеющего собственника Шапошникова, который должен был подписать контракт, а вместо этого пригласил бандита. Вернее, бандит пришёл сам. Просто у Шапошникова охраны не было, пришлось ему соглашаться. А вот с нами так легко не выйдет.

А простую схему придумал Черномор. Как-то узнал, что комбинат хочет получить уголь, и нагло отобрал кусок угольного разреза поблизости, чтобы диктовать условия. Отобрал силой, и никто его не остановил. Он привык так действовать, и не думает, что хоть кто-то даст ему отпор.

– Нет, ничего не передано – коротко сказал Шапошников, потея сильнее. – Просто…

– А ты мне уже его пообещал, всю свою долю от него, – Черномор осклабился. – В этом бизнесе за базар нужно отвечать, а бумажки подписаны или нет – какая разница? Это дело десятое.

– Да, за слова отвечать нужно, – я кивнул. – Но он же не единственный собственник.

– Да, господину Шапошникову принадлежит не весь пакет акций, – вставил второй брат Вишневский, который предлагал мне партнёрство. Он выглядел чуть храбрее. – И остальные собственники…

– Отдадут всё мне, – Черномор отмахнулся от него. – Я уж с этим разберусь.

– Вот только они уже пообещали всё нам, – спокойно, но твёрдо сказал я. – А в этом бизнесе за базар нужно отвечать, сам же говорил.

– Кто там ответит? – он отставил в сторону бокал с вином. – Они там ссыкло, кто надавит, тот и хозяин. А я найду способы повлиять на них.

– Это уже наше, – продолжил я. – И этот последний пакет акций, который ты забрал себе, ничего не изменит. Уж знаешь, эти экономисты найдут способ решить в нашу пользу. Так что требование получить кусок комбината – ничем не обосновано. Мы своё получим, так или иначе.

– Знаешь, я могу этот засранный комбинат сам забрать, если захочу, – бандит развалился на мягком стуле. – У меня двести солдат. И прямо здесь у меня больше десятка отборных бойцов, которые ждут в соседнем зале. Да, это не мой город, но твои люди не торопятся сюда ехать. Но мои прямо здесь, в здании.

– Ты в них так уверен? – я смотрел на него. – И это не твой город, да. Иначе ты бы знал, сколько людей мне угрожали, хотели мой бизнес забрать и за мой счёт разбогеть, от Гоши…

– Гоша уже полгода как сдох, да и он местечковый…

– До Захара, – закончил я. – И где они все?

Что творилось в соседнем зале, по-прежнему не слышно, только какая-то суета. И то, это понятно только потому, что шум доносится от окон, у которых нормальной шумоизоляции не было. Но никто не заходил, парни не пустят. А то быки вполне могли залететь и угрожать нам, чтобы мы отдали всё.

У парней своё дело, у меня свои, и мы пока справлялись.

– Я слыхал про Захара, – Черномор достал сигарету из стального портсигара и закурил. – Он попал, потому что только он на авторитет и связи полагался, а у меня…

– Двести солдат, ты говорил.

– Ты меня не перебивай, – он аж захрипел от злости. – И ху*** толку, что люди тут у тебя сидят? Какие-то акции-ху***ции в Москве крутятся! Кто точку занял, тому она и принадлежит! Я этот ваш город, если потребуется, себе весь забрать смогу! И комбинат, и разрез, и всё чё хошь!

– И пивзавод? – спросил я.

– И пивзавод… – он осёкся, сообразив, что ляпнул.

– Ты голос не повышай, – всё так же спокойно говорил я. – За эти слова сможешь ответить? За это и спросить могут.

Он поднялся и навис над столом, мрачно глядя на меня. Молчал, но правое веко дёргалось. Второй брат Вишневский вздрогнул, первый остался спокоен. Белоглазов тоже спокоен, хотя взгляд у него тревожный.

– Ты на этих точках не сидишь, – продолжал я. – И с комбината ты нас не выбьешь. И твои боевые бригады далеко. Так что зря ты так, мы ещё могли с тобой что-то обсуждать, но ты хочешь всё себе захапать. И разговора по существу у нас не выйдет.

– А чё ты мне сделаешь? – рявкнул Черномор. – Сейчас зайдут мои ребята, и увезём, сами всё отдадите. И не помогут тебе твои охранники! Мои парни…

– Не знаю про твоих парней, – спокойно сказал я, выдерживая его яростный взгляд. – Но в своих людях я уверен, в каждом из них. Ну а ты меня на понт хочешь взять, и зря. Так что слушай, твои условия не принимаются, а угольный разрез ты отдашь нам. Потому что ты сам сказал, кто на точке, тому она и принадлежит. А я займу её уже сегодня вечером, и ты вообще ничего не получишь.

Белоглазов кивнул, хотя это мы не обсуждали. Но главное – прогнать этого наглого бандита прямо сейчас, чтобы он свалил домой, поджав хвост, и не возвращался. А нам укрепиться, чтобы и другие "Черноморы" не считали комбинат лёгкой целью.

– А кроме этого, – не дал я говорить пылающему от злости Черномору. – Просидим там до Нового года, к тому времени закроем вопрос в нашу пользу. У нас есть, к кому обратиться, чтобы всё ускорили. Ты выгадал удачный момент, но сам его потерял. А мы могли бы договориться до чего-нибудь выгодного всем. Но ты сам так захотел.

– Вот чё мне про тебя и говорили, – Черномор хмыкнул, хотя веко у него всё ещё дёргалось. – Хитрый ты, Волк, но базарить умеешь. Вот только я не местный лох, и на понт меня брать нельзя, и предъявы свои кидать не выйдет. Твоих мы уже поломали, сейчас зайдут мои, и вы все больше ерепениться не будете… Зайди! – громко заорал он.

И дверь в зал начала открываться.

* * *

Главный зал, за несколько минут до этого

Их было намного больше. Женя не мог пользоваться своим отработанным умением в хай-киках, высокими ударами ногой в голову. Мешали столы, расставленные повсюду, и бойцы Черномора, которые нагло пёрли вперёд.

Одному быку он разбил нос, второго смог достать ногой, но третий ударил его бильярдным кием по спине, а четвёртый повалил на пол. Женя упал, но защищался, пытаясь спасти самые важные места, потому что его начали запинывать.

Руслан держался лучше, но кинулся прикрывать Павла Андреича, который получил сзади бутылкой по голове, и повалили их уже обоих. Слава оставался на улице, иначе бы уже начал стрелять, но снаружи тоже могло быть опасно.

Остался только бывший капитан Денис Машуков, который стоял прямо у двери во второй зал. На него пёрли те, кто не добивал упавших.

– С дороги на***! – оскалился лысый браток и сплюнул кровь на паркет.

Машуков несколько раз медленно помотал головой и поманил быка к себе.

Браток кинулся на него, но Машуков легко перекинул его через бедро прямо на стол у стены. Деревянные ножки подломились, забренчала посуда, всё это грохнулось на пол, а Денис одним ударом кулака в лицо отправил упавшего в нокаут.

Кинулись сразу двое, один с обломанным кием, другой с короткой дубинкой. Но Машуков легко уклонялся от широких взмахов. Совершил обманный манёвр и пихнул одного в другого, отчего оба потеряли равновесие, отобрал кий и врезал бывшему владельцу по голове, потом добавил второму. Третий подскочил и пнул, но Денис поймал его за ногу и опрокинул назад. Браток сильно стукнулся затылком об пол.

Угрозу заметили, оставшиеся бросились добивать Машукова. Один перескочил через Женю, но он поймал бегуна за ноги и отбросил в стол. Стол не сломался, но браток перелетел через него, ломая посуду на нём. Зазвенело битое стекло.

Другой браток это заметил, но Женя пнул его по голени, сбивая на пол. Осталось только подняться и пнуть от души, чтобы не вставал. Пора идти на выручку Машукову, а то даже ему сложно в одиночку, на него наседали сразу двое. Тут ещё пришёл в себя Павел Андреич, который вырубил быка, бившего Руслана, и помог ему встать.

– Вы где служили? – спросил телохранитель мимоходом, когда оказался рядом с Машуковым.

– Дядя Денис у нас из десантуры, кхе! – Женя подобрал кий с пола. – Ну чё, кто там ещё?

Бывший десантник держался хорошо, и это дало остальным время оклематься. Ну а когда его прикрывали, выходило ещё лучше. Качки-амбалы из охраны Черномора к такому долгому бою готовы не были. Кроме одного, сухого и крепкого мужика, который говорил мало, а дрался много. Но сейчас он внимательно смотрел на Машукова.

– Я тебе где-то видел, – мужик вытер кровь из разбитых губ. – Под Кандагаром же, да?

– Был и там, – мрачно сказал Машуков. – И много где ещё.

– Ладно, хорош, парни, – браток взмахнул руками. – Чё мы с тобой, два десантника, между собой не договоримся?

– Да я вас… – раздалось сзади.

Короткостриженный качок вытащил из-под грязного пиджака, на котором был след от ботинка, короткий автомат, мини-узи. Но стрелять не стал, только замер, испуганно дыша.

– Знаешь, что? – на ухо ему прошептал Слава, прижимая к его голове Кольт, который отобрал на улице. – Я полгода никого из ваших не мочил. И вот смотрю я на вас, и так руки чешутся.

Браток бросил автомат и поднял руки. Кто-то стонал, кто-то плевался кровью. За оружием никто не лез, почти у каждого следы побоев. На второй раунд их не хватало.

* * *

Дверь распахнулась. Вошёл Женя в грязном пиджаке, с покрасневшим носом, ссадиной на скуле и опухающим ухом. Он сел рядом с Черномором, который внимательно и с удивлением смотрел на вошедшего, и взял его бокал с вином. Сделал глоток и сразу выплюнул.

– Я думал, сок это! – возмутился Женя. – Нос-то не чует запахов, хлебанул этой гадости. Тьфу ты, блин!

– Ты кто? – Черномор посмотрел в открытые двери, и то, что он там увидел, ему не понравилось. Наглое выражение с морды стремительно уходило.

– Женя. А ты кто?

– Черномор.

– И где твои тридцать три богатыря, дядька? Быки-то твои быстро слились чё-то, кхе! А зовут-то как тебя? – Женя фамильярно обнял его за плечи. – Не погремуху свою давай, а имя.

– Сеня его зовут, – в зал заглянул лысеющий пожилой телохранитель Вишневских, прикладывающий ко лбу запотевшую бутылку водки. – Вижу, запугать он вас не смог. Хотя явно пытался.

Черномор что-то пробурчал, даже не делая попыток скинуть руку. Он будто даже становился меньше, а веко больше не дрожало.

– Семён, что ли? – спросил Женя, хмуря брови. – Сёма?

– Арсений, – Черномор мрачнел с каждой секундой.

– Вот что скажу, Арсений, – я обошёл стол и сел от него с другой стороны. – Тебя я услышал, и не только я. А теперь обсудим наши требования.

* * *

Новозаводск, этим утром

Серый Лэнд Крузер ехал в сторону железнодорожного вокзала. За рулём сидел Макар, насвистывая какую-то мелодию, Студент расселся на переднем сидении, задумчиво глядя в окно.

– Не знал, что у него есть брат, – сказал Ваня.

– Двоюродный, – объяснил Макар и в очередной раз скривился, как часто бывало, когда он говорил. – Почти одногодки. Но пока Иваныч был примерным комсомольцем и спортсменом, Витька в 89-м собрал дворовых пацанов и организовал банду.

– Даже не слышал, – Студент нахмурил брови.

– Ну, после того как их закрыли, рухнул Союз, и всем уже не до них было. Да и мелкая это была банда. Воровали колбасу на мясокомбинате, посылки с почты, пытались наехать на кооперативщика, но тут-то и просчитались, милиция всех взяла. Дали срок в 90-м.

– Прям первая братва, ха, – Студент усмехнулся.

– Своего рода. Крюков с ним всегда общался хорошо, и на зоне не забыл, подогревал. И вот, Витёк домотал свой срок и вышел по УДО.

– И что теперь будет? – Студент захлопнул книжку и убрал в карман. – Раз он откинулся, Иваныч теперь его в дело возьмёт? Не зря же он сам мне звонил, просьбу озвучил, чтобы я лично встретил.

– Посмотрим, – Макар пожал плечами. – У Иваныча в следующем году большие планы.

– Ты-то откуда знаешь?

– Заметил, – он прикурил себе, а лицо сморщилось на мгновение. – Я много чего замечаю, и видно, что ему хочется повыше забраться.

– А куда ещё выше-то? В губеры или Госдуму? Ха, ну чё, пусть пробует.

– Может, и туда, – Макар замедлился, объезжая большую яму на дороге. – Туда так просто не пройти, но до выборов времени полно. И повезло, что он с наркотой почти никак не связан. Может продать избирателю, что у себя в городе он все эти точки раздавил и теперь везде сможет, если власть дадут.

– Хм… ну, у нас Сазон же раньше барыжил, и Монгол. А сейчас, кто с бывшего мясокомбината, этим живут.

– Ну, значит, ты понимаешь, что будет дальше, Ваня.

– Мочить их будут?

– Возможно. Тут я уже не скажу.

Макар остановил Крузака рядом со зданием вокзала. Мог бы заехать вообще на перрон, но Студент не любил такие дешёвые понты, и сам однажды предъявил наглому пацану с бригады, который чуть не раздавил там кого-то.

Поезд уже прибывал. Виктор Крюков приехал в обычном плацкарте. Худой мужчина с отросшей за время путешествия щетиной, одетый в дешёвую чёрную куртку, вылез из вагона и осторожно спустился по ступенькам, потому что перрона с этой стороны вокзала вообще не было, только камни под ногами. Выглядел он старше, чем двоюродный брат, но ненамного.

– Витя Крюков? – спросил Студент. – Тут Игорь Иваныч встретить тебя просил, увезти в гостиницу.

– Сам не приехал? – Виктор Крюков посмотрел усталым взглядом.

– Он ещё в Чите, ему некогда.

Тут Студент подумал, что Иваныч сам мог встретить двоюродного брата в Чите, но не стал. Впрочем, это не дело депутату Законодательного собрания области у всех на виду встречаться с бывшим зеком.

– Он вечером будет в Новозаводске, – продолжил Студент. – Увидитесь с ним.

Виктор ничего не сказал. Бывшие зеки, только что освободившиеся, обычно молчаливые и будто заторможенные. Привыкли тщательно следить за словами, чтобы не сказать ничего лишнего.

Встреть его, Ваня, говорил Крюков, устрой на первое время, чтобы все документы закрыл. А потом, как менты отстанут, надо будет дать ему точку, чтобы кормился с неё. А пока у бывшего зека, который был на воле в последний раз, когда страна была совсем другой, хватает проблем, которые нужно решить.

– Ну что, Витя? – Студент усмехнулся и показал, куда идти. – Нас ждут большие планы, да?

– А это как получится, – пробурчал Виктор, закидывая сумку на плечо.

* * *

Новозаводск, вечер

Вечером Студент увёз Витю Крюкова в ресторан Сапфир, снятый сегодня для торжества. Не по поводу освобождения Виктора, а из-за удачного контракта с китайцами, который принёс пивзаводу много прибыли.

Недавний зек сидел в сторонке, косясь на почти раздетых девушек, которых сегодня набился полный зал, а пивзаводская братва сегодня гуляла. Было жарко, на всю громкость включили Ивана Кучина, «В таверне», следом Михаила Круга, «Что ж ты, фраер, сдал назад». Потом, уже в пятый раз за вечер, гоняли «Братва, не стреляйте друг в друга».

Под потолком висел шар светомузыки, который мало что освещал внизу, из-за чего лица сидевших за дальними столами почти не видно, да и сигаретный дым мешал смотреть. То и дело загоралась вспышка, это между столами бегал фотограф, снимая всех на память. Оператор записывал гулянку на видеокамеру, уделяя особенно внимание ещё полным столам с заграничным алкоголем, дорогими закусками и горячими блюдами. Среди тарелок и целых батарей бутылок был целый поросёнок и две запечённых целиком щуки, которых привезли только сегодня утром. Их съесть ещё не успели.

Тут и прежние бригадиры: Душман, Прапор, Шаман, Студент. Нет Старого, он куда-то сорвался ещё днём, и не вернулся. В стороне сидят новые бригадиры, поднявшиеся этой осенью: Большой, Филипп и Вовка Рязань. Студент поздоровался со всеми новичками за руку и вернулся за свой стол, за которым сидел Виктор Крюков.

Бывший зек ел мало, и не пил вообще. Только слушал, как за соседним столом Душман травил анекдоты, держа в руке рюмку с водкой.

– Зек с зоны откинулся, в кафе пришёл, – Душман уже раскраснелся от выпитого. – К нему официантка подходит, такая говорит, что желаете? А зек ей отвечает – чаёк принеси, но какой сама себе бы сделала.

При этом он скользнул ехидным взглядом по Вите Крюкову.

– Официантка на кухню пришла, – продолжал Душман с лёгкой улыбкой. – И у повара спрашивает, что ей делать. Повар в зал посмотрел, говорит, а, ясно мол, это зек. Чифиря ему заварим. Заварил чифирь, самый крепкий, официантка приносит заказ. Зек такой отпил…

Душман в этот момент хлебнул из рюмки и поморщился, а потом закончил анекдот:

– Отпил, очень внимательно смотрит на официантку и говорит: вот это тебя по жизни помотало, дочка.

Те, кто его слушал, засмеялись, а Душман снова посмотрел на Витю.

– А ты, Витёк, не просто же так там сидел? Хоть чему-нибудь научился, кроме как различить чифирь от купца, а купца от коня?

– А тебя чекисты этому учили? – прохрипел Виктор. – Своего-то не надо из себя строить, морда красная.

Душман нахмурился, но ничего сказать не успел, ведь двери в зал распахнулись. Все братки поднялись, как по команде, а музыку выключили.

– Иваныч, с возвращением! Иваныч приехал! Ну как там, в бандитском Читаго?

Игорь Крюков, в дорогом чёрном пальто и с шарфом на шее, вошёл на середину зала, приветливо подняв руку. Лицо красное от мороза.

– Здорово, братва! Давно не виделись лично, только по телефону всё перетирали. Ладно, я быстро, пацаны! За нас!

Все восторженно закричали, Крюкову поднесли рюмку. Все выпили, снова заиграла музыка, и гулянка продолжилась.

– Где там Витёк мой? – повеселевший Крюков пошёл к столу, где сидел Студент, скидывая на ходу пальто, которое тут же схватил охранник.

Виктор поднялся и шагнул навстречу. Студент сидел рядом, но всё равно почти не слышал, что они говорили. Двоюродные братья обнялись, но Витя крепко ошибся, назвав Крюкова «Игорёшей». Сам Крюков этого очень не любил.

– Значит так, – тихо, но грубо произнёс он…

В зале раздался смех, и Студент не услышал, что сказали дальше, но понял, что Иваныч жёстко намекнул, что этого не потерпит. И правильно, теперь это не какой-то пацан, как тогда, в восьмидесятые, а серьёзный авторитет. Пока Витя чалился на зоне и мотал срок, его двоюродный брат поднял крупную ОПГ, до сих пор существующую несмотря на множество врагов.

– Понял, Игорь, – ответил Виктор. – Не повторится.

– Ну и отлично, Витёк, – Крюков похлопал его по плечу. – Держись пока с Ваней Студентом, а перед Новым годом с тобой на охоту съездим, а сегодня в сауну можно, как здесь закончим. Хочу тебя в дело одно пристроить…

– Игорь, а можно без этого?

– В смысле? – Крюков нахмурился.

– Ну, я, знаешь, пока там сидел, много думал, – Виктор говорил очень медленно. – Хочу иначе пожить, спокойно, без всего этого. Семью завести, работать…

– А кто тебе работать-то не даёт? – Иваныч усмехнулся. – Наоборот, дело хорошее, а мне такие, как ты нужны. Ну ты и кадр, Витёк. Иначе пожить.

– Я не про это.

– Да я понял тебя, – Крюков поморщился. – Ты подумай, поговорим потом, сейчас отдыхай. Ваня, проследи, чтобы он не скучал. А то когда скучает, слишком много думает. И несёт потом, сам не знает что.

– Займусь, – сказал Студент.

– И это, Николаич, – Крюков даже не обернулся, будто знал, кто стоит сзади. – Чё у нас в городе Черномор забыл? Ты выяснил?

– Я Старого отправил, там как раз его точка, – Душман уже был рядом, причём с таким видом, будто всегда стоял у Крюкова за плечом. – Приедет, подскажет. Какие-то дела в районе у наших иркутских друзей.

– Надо выяснить, Николаич. Нечего ему тут делать. Но у него нюх на деньги хороший, так что выясни всё как можно подробнее, чё он тут нашёл. Только осторожно, нам с ним конфликты пока не нужны.

– Займусь, – пообещал Душман.