– Вам придется подождать несколько минут. Мой кабинет находится тремя этажами выше, – и Линхарт встал из-за стола. – Да, вот еще что. Герр Шлагер забыл вам сказать, что он меня подробно проинструктировал о конфиденциальности вашей работы. Поэтому, когда я вернусь, я постучу в дверь три раза, вот так, – и Линхарт постучал по столу. – Тогда вы точно будете знать, что это я.
– Хорошо.
Когда собеседник вышел, Петрович откинулся на спинку стула. У него возникло ощущение, что дело сделано. Когда много лет назад они внедряли информационную систему в компании Монарха, как называли его сотрудники, не догадываясь, что за респектабельным видом и золотым моноклем скрывается Гай Фокс, председатель «Клуба самоубийц», то ребята из «Петрович Аналитикс» ознакомились с ценообразованием на цемент, производимый в Восточной Европе. И Петрович узнал, что низкая себестоимость определяется двумя факторами. Не только дешевым трудом, но и минимальными социальными отчислениями, принятыми в той стране. В совокупности это давало более серьезную экономию, чем пятнадцать процентов, принесенных на блюдечке покойным своему руководству. Конечно, за прошедшее время порядки в Восточной Европе изменились. Но не настолько же, чтобы установить социальные отчисления на уровне западноевропейских. А это значит, что поставщик извлекал дополнительную прибыль. И если принимать во внимание ту активность, с которой Вебер занимался сертификацией медикаментов из Восточной Европы, то в этом деле могло сложиться взаимовыгодное партнерство.
В этот момент в дверь раздался условный стук. Петрович встал и впустил в комнату Линхарта. Тот протянул аудитору толстую папку:
– Доктор Петрович, здесь информация о поставках этого года. И я уже направил в архив запрос на документы за предыдущие четыре года. Такой временной период вас устраивает?
– Думаю, что да, – принимая папку, ответил аудитор. – Благодарю вас.
– Вы задержитесь у нас на обед? – спросил Линхарт.
– Ну я же должен буду посмотреть после обеда архив, – ответил Петрович.
Когда собеседник вышел, аудитор сел за стол и стал просматривать папку. Поставки делались ежеквартально, со всем необходимым набором документов. Летние поставки были меньше по объему. Это понятно, подумал Петрович, летом же меньше болеют. А последняя, октябрьская поставка была гораздо внушительнее. Давай-ка, мы просуммируем их и посчитаем готовой оборот.
Произведя нехитрые вычисления, Петрович немного оторопел. Цифра получилась восьмизначной. Значит, если предполагаемое партнерство ограничивалось, скажем, десятью процентами, то его ежегодный гешефт мог быть семизначным. И за четыре года общая сумма такого партнерства получалась очень внушительной.
Нет, здесь Линхарт мне не помощник, подумал Петрович, да и заместитель безопасника тоже. Но начать надо с него, и аудитор набрал телефон заместителя Шлагера:
– Добрый день, это доктор Петрович. Ваш шеф мне сказал, что я могу вас беспокоить.
– Доктор, слушаю вас, – ответил незнакомый голос.
– Мне хотелось бы еще раз поговорить с герром Шлагером. Это возможно?
– Он как раз вернулся с совещания, и я могу задать ему ваш вопрос. Подождете на линии?
– Да.
Петрович сделал пару затяжек. Кто его знает, как организована здесь служба безопасности? Вопросы, которые взволновали Петровича, могли оказаться в исключительной компетенции ее руководителя.
– Доктор Петрович, герр Шлагер уже направляется к вам.
И тут раздался условный стук. Петрович встал и открыл дверь.
– Какой у вас приятный табак, – дружелюбно улыбнулся Шлагер. – Простите, что сам не предупредил вас об условном стуке.
Он прошел в комнату и сел за стол:
– Как я понимаю, – сказал безопасник, – у вас возникли вопросы, которые вы не решились задать моему заместителю. И я почти уверен, что знаю, какие вопросы вы мне хотите задать.
– Тогда прошу вас, – и аудитор сел напротив.
– Вы хотите знать, отслеживали ли мы образ жизни Вебера, и не позволял ли он себе большие расходы, так?
– Как вы догадались? – спросил Петрович.
– Поработаешь столько лет в безопасности, не тому еще научишься. Я вам уже дал понять, что Вебер был на очень хорошем счету у нашего руководства. Значит, ничего вызывающего за ним замечено не было. Конечно, поскольку он был холостяком, то иногда себе позволял некоторые вольности. Но эти вольности выходили за рамки кальвинистской морали, но не его кошелька.
– А скрытые сбережения? – спросил аудитор.
– Доктор Петрович, вы когда-нибудь посещали фармацевтический центр? – спросил Шлагер.
– Нет, не приходилось.
– А зря. Потому что там уровень безопасности еще выше, чем на военных заводах. Рецепты новых лекарств – очень дорогостоящий вопрос. Поэтому, с годами, работники служб безопасности в нашей сфере обрастают некоторым количеством личных связей с коллегами, информацией о которых делиться не принято. Мой прежний шеф, тот, кто рекомендовал вас, вводил меня в этот узкий круг общения много лет. Но этот круг общения позволяет задавать коллегам деликатные вопросы. Правда, чтобы получить на них ответы, вопросы надо формулировать таким образом, чтобы они не нарушали этику конфиденциальности. Не спрашивайте меня, откуда мне это известно, но у покойного не было банковского счета у наших соседей.
– А поставщиков вы тоже отслеживаете? – спросил аудитор.
– По мере возможности, – ответил безопасник. – А кто вас заинтересовал?
– Тот самый, сертификацией продукции которого занимался покойный.
– Понятно, – кивнул Шлагер. – Вы обратили внимание на активность Вебера в решении этого вопроса. Мы тогда тоже обратили на это внимание. И продолжаем держать этот вопрос на контроле. Поэтому могу сказать, что, по нашей информации, этот поставщик, герр Зайдль, тоже является добросовестным налогоплательщиком. Без кубышки на стороне. А активность Вебера, она объяснилась достаточно просто. Он сам мне об этом рассказал. Они с Зайдлем были друзьями еще со школы. Они учились в одном классе. Мы не сочли такую протекцию предосудительной.
Вечерний виски
Элиза пошла укладывать Лео, а Петрович устроился в своем кабинете. Налив в мерную рюмочки свой традиционный полтинничек и подождав, пока последняя капля не соскользнет из рюмочки в стакан, он набил табаком «савинелли» и стал подводить итоги прошедшего дня.[2 - Savinelli – итальянский производитель курительных трубок.]
По правде говоря, подводить было особо нечего. Архивные документы подтвердили скидку с цены и не более. Петрович запросил у Линхарта конкурсную документацию на другие закупки, но это было больше для проформы. С такой серьезной службой безопасности о каких-то боковых сделках речи быть не могло. А теневая рентабельность… Если бы речь шла о закупках оборудования, как это было в случае с первым мужем Клары, хозяйки горной гостиницы, или приобретении лицензий на программное обеспечение, то тогда можно было ожидать какие-то скрытые перекосы в ценах. Но с лекарствами и этого не стоило ожидать. Сплошные рутинные сделки. Словно речь шла о закупках апельсинов. Поэтому единственным сомнительным эпизодом оставались поставки из Восточной Европы. Петрович открыл папку конкурсной документации, нашел в ней рекламный проспект поставщика и добросовестно выписал фамилии генерального директора и его заместителей по финансам, маркетингу и продажам. И тут же его рука автоматически нарисовала на чистом листе блокнота апельсин и подписала его «Зайдль». А потом, следуя уже не интуиции, а привычке доводить дело до конца, он позвонил Линхарту и попросил составить к понедельнику такой же список по все остальным поставщикам. Может пригодиться.
Петрович допил виски и положил трубку в «слоника».[3 - «Слоник», он же Касабланка – пепельница для трубок в форме чрева слона, привезенной тетей Петровича из Касабланки.] Пойду-ка я завтра к Владу, покажу список с фамилиями «апельсина» и его сотрудников и попрошу взять эти фамилии на заметку. Вдруг где-нибудь что-нибудь выплывет? И он набрал домашний номер Влада.
Знойная женщина
Подходя по коридору к кабинету Влада, Петрович обратил внимание на женщину, сидевшую в кресле. Пожилая эффектная дама держала в руках газету и с интересом разглядывала проходивших мимо. Она улыбнулась Петровичу, тот ей ответил такой же улыбкой и открыл дверь. Каково же было его удивление, когда он увидел в кабинете Шнайдера:
– Шнайдер, а вы здесь какими судьбами?
– Мне вчера вечером позвонил мой старый знакомый и подробно рассказал, какое благоприятное впечатление вы произвели на его коллег. Мне было так неловко сводить все к телефонному разговору, что я пригласил его сегодня на обед. А решил приехать утренним поездом, чтобы до обеда общаться здесь со старыми коллегами.
В этом момент из соседнего кабинета, отделенного внутренней дверью, вышел Влад:
– Так, вся честная компания в сборе! Тогда я могу поделиться с вами результатами опроса кассирш на вокзале. Пока ничего серьезного, но вас они точно позабавят.
– Влад, подожди, – сказал Петрович, – там, в коридоре ожидает какая-то дама. Может, она пришла к тебе?
– Сейчас узнаем. Ребята, – Влад крикнул в отрытую внутреннюю дверь, – посмотрите, кто там сидит в коридоре?
Из второго кабинета вышел инспектор, поздоровался с гостями и выглянул в коридор. Потом он закрыл дверь, повернулся и сказал:
– Шеф, там ожидает приема та дама, которую я навещал по вашей наводке, когда мы пробивали связи Елены Штокман в деле о ночном клубе.
– Вот тебе раз! – воскликнул Влад. – Кого-кого, а эту женщину мне совершенно не хочется видеть.
– Я вспомнил, – усмехнулся Шнайдер. – Знойная женщина, мечта поэта, да?
