– Да, – сокрушенно ответил Влад.
– Не переживай, – опять усмехнулся Шнайдер. – Иди в кабинет к ребятам, а мы с инспектором и доктором Петровичем с ней побеседуем. Инспектор, пригласите даму.
Женщина вошла, оглядела присутствующих, кивком головы поблагодарила инспектора за пододвинутый стул и села, заложив ногу за ногу:
– Здравствуйте, господа. Меня зовут Агнесса Любичич. Я пришла к вам по этому поводу, – она показала газету, которую держала в руках и раскрыла ее на той странице, где вчера была опубликована фотография Вебера:
– Я знала этого человека. Хорошо знала. Даже очень хорошо.
– Фрау Любичич, кофе? – спросил инспектор.
– Мерси, – ответила дама и достала из клатча сигареты. Она подождала, пока инспектор не даст ей прикурить, сделала затяжку и сказала:
– Как и в прошлый раз, вы очень любезны. Несмотря на все слухи про полицию, я могу сказать, что здесь работают очень любезные люди. Несколько лет назад я общалась с одним из ваших коллег. Его интересовала моя товарка. Мы с ней играли в одном клубе. Она – Офелию, а я – Гертруду. Так тот молодой человек был чрезвычайно любезным.
– Фрау Любичич, – Шнайдер взял стул и поставил его рядом с дамой, – давайте отложим воспоминания в сторону и вернемся в сегодняшний день. Вы сказали, что очень хорошо знали покойного.
– Да, это мой старый знакомый. Мерси, – она взяла из рук инспектора кофе. – Я вчера открываю вечернюю газету, читаю, что он был убит в поезде, и что полиция просит всех, кто обладает информацией, сообщить по телефону или прийти по этому адресу. Но, поскольку у меня много, что есть рассказать, то я решила не звонить, а прийти.
– Мы вас внимательно слушаем, – Шнайдер даже сделал полупоклон, чего от него ожидать было совершенно невозможно.
– Я с ним познакомилась очень давно, еще тогда, когда только начинала свою театральную карьеру. В театре мне платили очень мало, и я нашла подработку. Знаете, это был такой частный клуб, который в очень своеобразной форме продавал услуги нашего великого соотечественника.[4 - Дама имеет в виду Зигмунда Фрейда.] Клиентам давалась возможность выговориться, но не в кабинете психиатра, а в уютной интимной комнате с неярким или вообще потушенным светом.
– Фрау Любичич, по возрасту я много старше вас, – сказал Шнайдер, – и отлично знаю, о каком клубе вы говорите. Правда, он давно закрылся. Это был «Ночной разговор»?
– Да, – изумленно ответила дама, но тут же опустила глаза и немного зарделась.
– Фрау, – Шнайдер участливо коснулся локтя собеседницы, – мне понятно ваше смущение, поэтому оставим подробности за кадром и вернемся к нашему покойнику.
– Да-да, – женщина подняла голову, сделала подряд несколько затяжек и стала нервно тушить сигарету в пепельнице. Наконец ей это удалось, она повернулась к сыщику и благодарно коснулась его локтя:
– Я была права. В полиции действительно работают очень любезные мужчины. Так вот, – она распрямилась и повернулась к инспектору, который сидел за столом с раскрытым блокнотом, – Макс тогда и стал моим постоянным собеседником. И даже когда я ушла из клуба и полностью посвятила себя театру, мы всегда находили время встретиться, уже у меня дома. Мы с ним были почти ровесники и со временем стали шутить, что и состаримся вместе. Вы знаете, он был очень депрессивным. Он считал, что на нем лежит какое-то проклятие. Что родители очень зло пошутили над ним, дав ему имя другого нашего великого соотечественника.[5 - Здесь дама немного ошибается. Макс Вебер (1864-1920), известный философ и социолог, по происхождению был немцем.] Он часто плакал, сетуя на превратности судьбы. Все, что у него было, это его работа и я. Он не любил шумные сборища, поэтому, когда мы выходили проветриваться, то выбирали или соседнее кафе, или соседний кинотеатр. Я утешала его как могла. С годами он медленно, но верно поднимался по служебной лестнице. Он работал в департаменте здравоохранения и несколько лет назад дослужился до начальника отдела. По этому поводу мы с ним устроили настоящий праздник. Он был скуповат, поэтому я ему подарила уикэнд в Рейнензиштадте. К сожалению, ему не все там понравилось. На лодке он кататься побоялся, а варьете и казино его совершенно не прельстили. Но зато мы много гуляли по берегу озера. И еще ему очень понравилась местная лечебница, ее воды и особенно массаж. Да так, что через месяц уже он меня пригласил туда. Без меня он ездить туда не хотел. Помимо ночных разговоров в номере гостиницы, на мне была обязанность выбора массажистки. Так у нас и повелось. Мы стали раз в месяц выбираться в Рейнензиштадт.
– А по каким критериям вы подбирали ему массажисток? – спросил Шнайдер.
Петрович заметил, что у сыщика стали топорщиться усы. Собака почуяла след!
– Это очень деликатная подробность, – дама достала еще одну сигарету, и инспектор встал из-за стола, чтобы дать ей прикурить.
– А все-таки? – настойчиво переспросил Шнайдер.
– Максу с юности не везло с женщинами. Он рассказывал, что в школе был влюблен в одну девочку, которая вышла потом замуж за его приятеля. Он нас боялся. Но его тянуло к красивым женщинам. Поэтому он так и любил кино. И, чтобы сделать ему приятное, я старалась выбирать самых женственных и красивых массажисток. Уверяю вас, это было непросто. Большинство из них напоминало булочниц. Знаете, такие задастые и плечистые девицы. Но вот пару лет назад там появилась одна славянка. Высокая, с объемной грудью, тонкой талией и широкими бедрами. И при этом точеный нос и серые, холодные глаза. Мне даже показалось удивительным, как девушка с такими данными довольствуется скромной должностью санитарки в лечебнице. И Макс буквально прикипел к ней. Вечерами, в гостинице, он мне рассказывал, как она массирует ему ноги, и как он сквозь прикрытые глаза наблюдает за тем, как, в такт рукам, под халатом, поднимается и опускается ее грудь. Я думаю, – сделав затяжку, спросила дама, – что этой подробности для вас будет достаточно?
– Вполне, – удовлетворенно ответил Шнайдер. – Но у меня есть еще один вопрос. Фрау Любичич, скажите, когда вы последний раз виделись с покойным?
– Несколько недель назад. Мы тогда даже поругались. Он пришел ко мне весь в слезах. Я спросила, что произошло? И он ответил, что крупно проигрался в казино. В нашем Рейнензиштадте. Я спросила, а что его туда понесло? Он сказал, что его пригласил друг. И, узнав, что Макс никогда не играл в рулетку, друг затащил его в игральный зал. А там Макс как с цепи сорвался. И влетел. Я ему устроила взбучку. Будешь знать, как ездить без меня в Рейнензиштадт. Но я поступила неправильно. Просто я разозлилась на то, что он пришел ко мне без денег. Обычно он мне всегда оставлял что-то на карманные расходы. А в этот раз ничего, кроме потоков слез. После моей взбучки он разревелся еще больше, сказал, что не ожидал от меня такого, и ушел. Вот и все, – и женщина затушила сигарету.
Совпадения
Петрович со Шнайдером сидели в кафе напротив дома аудитора и потягивали пиво. Совершенно неожиданно, прошедший рабочий день преподнес еще один сюрприз. Точнее, еще одно совпадение.
Когда дама ушла, Влад тут же вышел из боковой двери:
– Друзья, я все слышал. И, поскольку я уверен, что речь идет об Анджеле, я все больше проникаюсь вашей теорией неслучайные совпадений. Я же не успел вам рассказать результаты расспросов кассирш на вокзале. В целом ничего примечательного. Но одна покупка привлекла внимание. Одна из кассирш рассказала, что у ней были приобретены за наличные три билета до Венеции и обратно. Первым классом. Как вы понимаете, в наличных это сумма была внушительной. Именно поэтому кассирша ее и запомнила. Но билеты покупал не мужчина. Это была женщина. И когда кассирша, вы же знаете, пока билеты оформляются, женщины любят трепаться, спросила, а зачем вы едете в Венецию, то та женщина ответила, что ей с друзьями на неделе крупно повезло в казино Рейнензиштадта, вы же видите, какие деньги я плачу, и они решили проверить свой фарт в казино Венеции. Так что я сейчас посылаю фотографию убитого нашим итальянским коллегам. Пусть они пройдутся с ней по тамошним казино. Вдруг это совпадение тоже неслучайное?
Шнайдер уже опаздывал на обед со своим старым другом, поэтому они с Петровичем договорились встретиться в их кафе в половине третьего. А аудитор составил компанию Владу на обед в кафе напротив департамента полиции:
– Влад, скажи, почему ты уверен, что итальянские коллеги нам помогут и в этот раз? Неужели дело в том, что наши связи уже приобрели характер товарищества?
– Не только поэтому, – ответил Влад.
Они заказали традиционные для этого места бифштексы, минеральную воду для следователя и красное вино для его гостя.
– Доктор Петрович, – продолжил Влад, – в правовом поле иногда стираются почти незримые границы. В поезде обнаружен труп нашего соотечественника. Я не говорю об убийстве, поскольку после рассказа этой дамы я не исключаю и самоубийства. Так что мы должны были открыть дело. Но не только мы. Дело в том, что отсюда в Венецию вечером отходит поезд нашей транспортной компании, а оттуда вечером отходит поезд итальянской компании. Поезд – не корабль, который признается частью суверенной территории. Но обстоятельства дела не позволяют однозначно утверждать, на территории какой из наших стран произошло убийство или самоубийство. Так что итальянцы также открыли дело и также заинтересованы в его скорейшем закрытии.
– Понятно, – сказал аудитор. – Но тогда имеет смысл проверить и счета гостиниц. Может, там засветится фамилия Вебер?
– А вот этого я пока делать не буду. Дождемся результатов опроса крупье. Мне не хочется гонять тамошних ребят по гостиницам вхолостую. Если это было спланированное убийство, то вряд ли в счетах гостиниц фигурирует фамилия Вебер. Ведь, согласно вашей теории неслучайных совпадений, билеты для него покупала та женщина. Значит, и за гостиницу тоже могла расплачиваться женщина.
– Тогда я, на всякий случай, оставляю тебе еще несколько фамилий, – и Петрович протянул список, сделанный им после просмотра рекламного проспекта.
– Вы что-то нашли? – спросил Влад.
– Пока нет. Только интуитивные предположения. Перед обедом инспектор, по моей просьбе, сделал копию этого списка. Для Шнайдера. Я уверен, что завтра он навестит не только Анджелу, но и «Гранд-отель». Пусть они посмотрят свои счета.
– Доктор Петрович, – засовывая список в карман, сказал следователь, – ваша интуиция дорогого стоит.
И вот сейчас, за пивом, завершив свой рассказ о визите в департамент, Петрович сделал неутешительный вывод:
– Боюсь, Шнайдер, что вы все-таки сглазили. Ладно только вы, но если и Влад начнет полагаться на мою интуицию, и фарт, то мы далеко не уедем. А будем топтаться на месте.
– Доктор, не переживайте, – отхлебнув пива, сказал сыщик. – Природа фарта вещь непредсказуемая. У нас сегодня очень удачный день. Прежде всего то, что у нас опять нарисовался Рейнензиштадт. Но этому совпадению я не сильно удивляюсь. Все-таки наш городок популярен среди столичной публики, так что поездки этой знойной женщины со своим клиентом на воды меня не удивляют.
– Вы думаете, – спросил Петрович, – что он был клиентом в полном смысле слова?
– Конечно. Во-первых, это был стиль того клуба, где она подрабатывала. Продавать секс под видом душевной терапии. У них был даже лицензированный психиатр. Как раз после его кончины клуб и закрылся.
– Совсем как в «Клубе самоубийц». Лицензированное лечение душевных расстройств.
– Вот-вот, – сказал Шнайдер. – Тот таинственный председатель был не так уже оригинален. Думаю, что он спер эту идею именно у «Ночного разговора». И, во-вторых, наша знойная дама под конец проговорилась.
– Когда сказала про карманные деньги? – спросил аудитор.
– Конечно. Разговоры между сексом или секс между разговорами, но за деньги. С чем нам действительно повезло, так это с его мужской неуверенностью. Это и объясняет столь продолжительную связь.
– А я после разговора в департаменте уже хотел озадачить Влада, чтобы его ребята начали расспрашивать ночных бабочек. Ведь тамошний безопасник недвусмысленно на это намекнул. А тут такой подарок!
– Именно подарок, – сказал Шнайдер. – Я думаю, что ваш фарт и интуиция даже передались Владу. Кто когда-то нашел эту знойную женщину? Влад. А почему он ее тогда нашел? Потому что вы мне посоветовали найти актрис, которые играли «Гамлета» в «Клубе самоубийц» с тем несчастным парнем. Давайте, выпьем шнапса за вас. Вы себе даже не представляете, какую гордость я сегодня испытал, когда мой старый товарищ рассказывал, какое впечатление вы произвели на его коллег, – и Шнайдер сделал знак бармену.