Настоящий американец

Глава 4

Одарив меня на прощанье чувственным поцелуем, Мелани ушла из моей жизни. И теперь я мог вернуться к своему плану – заявить о себе советскому послу.

Начал я с того, что сходил в магазин за канцелярскими принадлежностями. Вернувшись в номер, разложил на столе черную тушь, кисти и листы белоснежной бумаги. Достал из кармана блокнот с образцами иероглифов и начал упражняться.

Вся работа заняла около двух часов, аж вспотел. Даже не думал, что шпионская деятельность такая муторная. Лучше уж погони с перестрелками. Хотя, чего это меня на приключения понесло? Опять молодая и горячая кровь реципиента взыграла? Мне-то старичку лучше избегать таких передряг. Я сплюнул три раза через левое плечо и постучал по деревянной столешнице. Так, на всякий случай. После своего перемещения во времени стал задумываться о тонких материях, которые при первой жизни не принимал в расчет. Да и моя задумка о поздравлении СССР с будущей победой на чемпионате мира, думается мне, была подспудно продиктована желанием добавить в свой образ мистики. Ведь именно ей я приписывал последние события. В научный прорыв и эксперименты инопланетян верилось намного меньше.

Аккуратно отложив кисть, чтобы не испортить результат кропотливой работы кляксой, я полюбовался своим творением и аккуратно свернул письмо в трубочку, после чего перевязал черным шнурком.

Теперь не мешало бы перекусить и можно отправляться на автовокзал. Следующая остановка – Вашингтон.

«Сияющий град на холме» встретил меня прозрачным холодным воздухом, безоблачным небом и полицейскими сиренами.

– Посмотри парень, – обратился ко мне водитель автобуса, – вот, что бывает, когда руки растут из задницы. Я посмотрел туда, куда указывал его палец и обомлел. Автобус остановился перед сквером, в глубине которого виднелся большой белый монумент с фонтаном, выполненным в классическом стиле.

Правда, сейчас там имелось одно маленькое дополнение в не особо любимом мною авангардном стиле, а именно большая спортивная машина, уткнувшаяся разбитой мордой в монумент.

Судя по всему, водитель, даже не пытался затормозить или вписаться в поворот. Он перепахал газон сквера, снес пару скамеек, фонарь и въехал в фонтан.

– Извините, мистер, я впервые в Вашингтоне. Что это за памятник?

– Это, мать его Христофор Колумб, первооткрыватель Америки, чтоб её, – с чувством проговорил водила, открыл окно и смачно сплюнул на асфальт. – Наверняка очередной укуреный итальяшка со своей толстозадой подружкой. В этом городе только они создают проблемы, – автобус медленно въехал на круг и стал объезжать сквер.

– Вот, парень, посмотри на них. Я же говорил, чёртовы макаронники! – рядом с двумя полицейскими стояла парочка: совсем молодой юноша и девушка с разбитым лицом. Водитель снова открыл окно и громко прокричал, обращаясь к ним:

– Imbecille, impara a guidare, tua madre puttana dovrebbe vergognarsi di te! Idiota! (Придурок, научись водить машину, твоей матери – шлюхе должно быть стыдно за тебя! Идиот! итальянский).

Мой взгляд упал на бейджик на форменной куртке водителя, и я чуть было не расхохотался. Водителя звали Матео Ригатони. Тот увидел, куда я смотрю и пояснил:

– Ты не путай, я американец, а это макаронники.

Наконец автобус въехал на территорию Грейхаунд-терминала, я спрыгнул на асфальт и огляделся в поисках такси. У местных тружеников баранки, как и у всех водителей такси всех стран и времен, особенный нюх на клиентов и передо мной затормозила машина. Сев на мягкий кожаный диван в салоне, я озвучил адрес:

– 1125, 16-я стрит.

Когда машина тронулась, таксист задал странный вопрос:

– А у тебя кто?

– Простите?

– Это же адрес посольства русских. Там сегодня акция родственников погибших в Корее пилотов, – вот это поворот! Может и не придётся изобретать велосипед и рядиться в китайца, чтобы передать послание.

– Дядя, в самом конце, – сориентировался я.

– Понятно, мистер. Жаль.

Больше расспросов не последовало. Правда минут через десять водитель снова заговорил:

– Нет, не дело, что коммуняки занимают особняк Пульмана. У меня отец был водителем у конгрессмена Лоудена, который был женат на дочери Пульмана, так что он бывал в том доме, да. Правда, это было давно, в десятом году. А потом мистер Лоуден заболел и особняк продали русским.

Ладно еще до Великой войны, когда там было царское посольство. С ними еще можно было иметь дело. Но сейчас-то там эти. Гнать их надо из центра. Построить тюрьму, как они любят и пусть там сидят.

– Вы тоже не любите русских? – дать бы ему как следует по блестящей лысине, чтобы глаза вылетели, но нельзя. Ставить в стойло я пиндосов буду по-другому, изящней.

– А кто их любит, сам посуди. У тебя они дядю убили, у меня брата. Но ничего, генерал Эйзенхауэр и мистер Маккарти всё делают правильно. Давить красных надо. И русских и китайцев, давить пока эта зараза весь мир не пожрала.

– Мне нравится сенатор Кеннеди, – решил я сменить тему, чтобы действительно не проломить этому козлу череп. – Думаю, он может стать президентом.

– Кто? Этот ирландский католишка? Пфф, ну ты шутник, да он ноль без палочки, если бы не папочкины деньги, быть ему сельским адвокатом. Единственное его достоинство – это Жаклин, которая подбирает Джону костюмы. Без неё он носил бы мятые брюки и засаленные рубашки, – машина притормозила на светофоре, и водитель повернулся ко мне:

– Знаешь что, парень, давай с тобой поспорим. Если Кеннеди станет президентом, хоть на следующих выборах, хоть в 60-том, я куплю тебе машину, вон хотя бы как тот бьюик.

– А если я проиграю?

– Тогда ты купишь хорошую коробку гаванских сигар, как раз малыш Джон их очень любит.

– А давайте, по рукам! – позволил я себя уговорить.

Когда машина остановилась, я расплатился, и мы с водителем обменялись адресами. Через шесть лет его ждет большой сюрприз.

Такси отъехало, а я пошёл к большой толпе, что стояла вдоль забора, огораживающего красивое четырехэтажное здание в архитектурном стиле Бозар. Очевидно, это и было советское посольство.

– Убийцы! – надрывно кричал в мегафон высокий худой манифестант с обгоревшим лицом.

– Убирайтесь в свою чертову Сибирь! – вторило ему десятка два мужчин и столько же экзальтированных женщин. Если бы не гримасы ненависти на лицах, некоторых из них можно было назвать симпатичными.

Рядом со скучающим видом стояло несколько полицейских и парочка каких-то непонятных типчиков в штатском, наверное, они были из ФБР. Судя по скучающему виду силовиков, ни те, ни другие не собирались вмешиваться в это проявление «активной гражданской позиции». Выкрики из толпы становились всё громче, пара дамочек даже попыталась залезть на забор, но тот был сделан на совесть, и их попытка оказалась тщетной.

А что на счет меня? Что мне делать?

Оглядевшись по сторонам, я увидел то, что мне было нужно. Пара деревьев, которые также оккупировали «возмущенные патриоты» были по кругу обложены аккуратными камнями. «Булыжник – оружие пролетариата», – вспомнилось мне шутливое название одной из советских скульптур. Вон он и поможет мне связаться с первым в мире государством рабочих и крестьян.

Подобрав подходящий по размеру камешек, я затесался в толпу, достал из кармана заготовленное послание и привязал его к снаряду одним из купленных накануне шнурков.

– Это вам за дядюшку Сэма! – с этим патриотическим возгасом, я и швырнул камень в окно посольства.

Подогретая предыдущими ораторами толпа тут же подхватила мой порыв, и вскоре на посольство обрушился, целый град камней.

Тут уже служители закона не могли остаться в стороне и начали разгон митинга. Правда, к делу подошли очень деликатно, никого не задерживая и не пользуясь своими деревянными дубинками. Было видно, что они полностью разделяют чувства митингующих.

Мне тоже пришла пора уходить. Дело я сделал, а общаться с копами в мои планы не входило, так что я выбрался из толпы и пошел прочь.

Интересно, как отреагируют посольские на моё послание? По началу, наверняка, сочтут письмо бредом сумасшедшего, а вот когда наши, действительно, победят в Стокгольме! Ха, хотел бы я посмотреть на лица советских дипломатов и гебистов, когда до них дойдет смысл моих каракуль. Уверен, это было бы отличное зрелище. Даже жаль, что его не увижу.

Ну ничего, порадуюсь сегодня. Вышло все удачно. Задача решена – письмо передал, себя презентовал. Теперь герою дня, то есть мне, можно заняться и личным обогащением. А значит мне пора в Нью-Йорк, а оттуда в Мидлтаун.

Мерный перестук колес поезда Вашингтон – Нью-Йорк настроил меня на деловой лад, и я начал размышлять над тем как быстро заработать деньги, и вообще, о будущем.

Первое и самое простое – различный криминал: угоны машин, квартирные кражи и прочее. Это я отмел сразу, слишком велик риск, да и не занимался я этим никогда. Не мой стиль. Прямолинейно и грубо. Я привык действовать тоньше.

С мафией мне тоже было не по пути. Во-первых, это такая организация, в которой вход рубль а выход два. Во-вторых, ну кем я там буду по началу? Простой торпедой, крышующей проституток и мелких лавочников? Не привык я быть на побегушках. Чай не шкет какой, а уважаемый в прошлом бизнесмен.

Кроме того, и это, пожалуй, даже важнее, чтобы там не написали и не сняли в будущем, но именно мафия с момента своего появления была одним из крупнейших, если не самым крупным, торговцем наркотиками. А это проблема не ограничится территорией Штатов, а захлестнет весь мир. Так что давить этих тварей нужно, а не работать с ними или на них. Миллионы людей променяют свою жизнь на кайф из шприца, и мой Костик тоже…

– Мистер, у вас всё в порядке? – голос продавщицы газет, что ходила по вагонам, отвлек меня от мыслей о сыне, – у вас было такое лицо, что я испугалась не прихватило ли сердце.

– Спасибо, я в порядке, просто задумался. Дайте что-нибудь, что угодно, – в двадцать первом веке я почти не читал газет. Зачем они нужны, если есть интернет? Но здесь без прессы никак.

Так, я отвлекся. Мафия, разбои и прочее мне не подходит. Остаются различные формы мошенничества: с почтой, со страховками и так далее. Позже, как сделаю первоначальный капитал, можно будет перейти к игре на бирже. У меня будет одно маленькое преимущество: знание некоторых событий из будущего.

Один только Суэцкий кризис 56-года может при удаче принести миллионы. А потом будет первый искусственный спутник земли, Гагарин, война во Вьетнаме, и прочее-прочее-прочее. От всего этого фондовый рынок будет штормить по полной.

Только надо всё делать аккуратно, IRS АНБ, оно вроде бы уже основано и сейчас должно обрастать мясом, комиссия по ценным бумагам и ФБР это такие монстры, что я перед ними даже не муравей, а так пыль под ногами. Прежде чем начинать игру на бирже надо основательно подготовиться, а то всё закончится очень быстро и очень печально.

Да и вообще, если у меня будут деньги, много денег, я такой BLM американцам устрою, что закачаешься. Сексуальная революция, пацифисты, хиппи, черные пантеры, Вудсток и прочее. Если как следует всё это профинансировать, то последствия могут быть непредсказуемыми и англосаксам будет уже не до Советов.

Это вместе с предсказаниями будущего может стать очень мощной помощью Союзу, именно тем, что нужно. А секреты изготовления новых кассетных магнитофонов или автоматических коробок передач украдут и без меня, это мелочи.

Но вернусь к делам насущным. Какие у меня есть варианты срубить деньжат прямо сейчас, когда мои карманы пусты и нет нужных знакомств? Пожалуй, кроме мелкого мошенничества и выбора-то особого нет. Если только провернуть что-то наподобие нигерийских писем.

Хотя нет, какое бы не было содержание писем, чтобы они сработали сейчас, нужно отправлять тысячи, если не десятки тысяч. Это слишком сложно, долго и дорого. Да и вручную подготовить такую массу просто нереально, особенно одному. Хотя сама по себе идея не плоха, но на перспективу. Вот позже ее и обдумаю.

Чтобы отвлечься, я взял газету, это оказался New York Herald Tribune и начал её просматривать наискосок, особо не вчитываясь. Через несколько минут я отложил газету и хотел было снова начать размышлять, но понял, что только что, вот буквально несколько секунд назад пропустил нечто важное. Закурил и еще раз просмотрел газету, теперь уже более внимательно. Нет, ничего такого.

Хотя, чего это я? Вот же оно! На последней странице красовалось рекламное объявление:

«CT-100 от RCA! Всего тысяча долларов, и вы сможете наслаждаться цветным телевидением. Старт продаж двадцать пятого марта. Спешите успеть сделать предзаказ. Всего две сотни долларов и вы гарантированно станете счастливым обладателем самой ожидаемой новинки это года!»

Ну и картинка с подробной инструкцией куда и как отправлять эти самые двести долларов.

Что если я предложу добропорядочным американцам цветной телевизор? Только не за тысячу долларов, а за пятьсот. Только надо придумать, почему так дешево и почему деньги надо слать наличными, а не чеком как у RCA.

Да потому, что у нас не Radio Corporation of America, а что-то локальное и ориентированное именно на жителей, условно говоря Коламбуса. Не нужны офисы, наполненные клерками-бездельниками и бесполезными секретаршами, банки тоже лишние. Только честные американцы делающие телевизоры и продающие их другим, таким же честным американцам.

Закажу пару статей в локальной газете, потом рекламные объявления, тоже в газете и на радио. Создам, так сказать, облако тэгов, фон.

И когда выйдет реклама с предложением о предоплате, обыватель и не чухнет, что его пытаются надуть. Об этом же писали в газетах, да и по радио я что-то слышал. Значит, всё правда и можно брать. Дальше «счастливый покупатель» отправляет деньги письмом на почтовый ящик до востребования и ждет. А потом я спокойно забираю эти доллары и довольный ухожу в закат.

Достаточно нагло, но может сработать, надо только всё тщательно продумать, и ни в коем случае не светить документы. Если я ограблю целый город, желающих меня четвертовать будет более чем достаточно. Притом не из-за суммы аванса, триста долларов сейчас не так уж и много, а из-за обманутых ожиданий.

И провернуть всё это нужно не в мегаполисе, а где-нибудь в провинции, где пока еще люди верят друг другу на слово и оставляют не запертыми машины на ночь. Немного подло, но что посеешь, то и пожмешь. Их потомки рукоплескали, когда их власти меня грабили.

Потом можно еще пару схем провернуть, только уже в другом месте. Например, МММ построить в отдельно взятом городишке. Только тут уже без помощников не обойтись.

Хотя у меня есть на примете один кандидат в добровольно-принудительные помощники. Я достал из кошелька визитку неудачливого барыги из Атланты и прочитал что на ней написано: Джош Макдэвид, страховой агент. Дальше название фирмы, адрес и телефон.

Вполне возможно, что этот Джош согласится на меня работать. Выбор то у него небольшой: или возможность разбогатеть, если он скажет да, или риск надолго присесть, если он скажет нет. Ладно, потом я придумаю, что конкретно с ним делать.

С этой мыслью я заснул и благополучно проспал до самого Нью-Йорка.

Чрезвычайный и полномочный посол СССР в США Георгий Николаевич Зарубин, задумчиво всматривался в письмо, написанное китайскими иероглифами, а также его перевод:

«Поздравляю со скорой победой в ледяной войне. Медведь сломает клен».

И подпись – дядюшка Ванг.

– И что это означает? – перевел он взгляд на третьего секретаря, сотрудника КГБ.

– А хрен его знает, – непрофессионально, но емко ответил Протасов. И это было правдой. Он целый день ломал голову над содержанием послания, но все впустую. Никаких хоть более-менее вменяемых вариантов не наскреб.

Ледяная война – это о чем? Война зимой? Но уже февраль. То есть она должна начаться со дня на день? А может это война в Арктике? Тогда времени у нас на подготовку до апреля как минимум.

Аллегории намного понятнее. Медведь – это определенно СССР, клен, вероятно, Канада. То есть Канада готовится объявить нам войну за Арктику? Но ни в Лондоне, ни в Оттаве ничего об этом не знают. Из Брюсселя тоже новостей не было, а без НАТО ничего подобного невозможно. Да и по линии разведки никакой информации не поступало. Тишина.

– Возможно это провокация, – задумчиво проговорил Протасов, и начал развивать тему. – А что? Вполне, возможно. Письмо же попало в посольство во время антисоветского митинга, который вполне могли организовать с единственной целью – подкинуть нам вот это, – он бросил неприязненный взгляд на послание «дядюшки Ванга».

– А что, вполне рабочая версия, – не совсем уверенно согласился посол, так как тоже находился в полнейшем недоумении. – Ладно, следуем инструкции и пересылаем письмо в Москву по дипломатической почте. В столице должны поболее нашего знать.

Глава 5

На Гранд Сентрал Стейшн поезд из Вашингтона прибыл, когда часы показали одиннадцать.

Несмотря на поздний час, народу на самом большом вокзале мира было не меньше, чем днем. Стояла обычная для этого места суета, все куда-то спешили, кто в город, кто на перроны. Мне же надо было выйти к станции метрополитена. В планах стоял пункт – добраться до Квинса, который славился самыми дешевыми мотелями. Поиздержался я в Атланте, в карманах осталось всего семнадцать с половиной долларов.

Накладно иметь молодое, пышущее здоровьем тело. Слишком много соблазнов. А еще моя шпионская выходка в Вашингтоне. Надеюсь, что затраченные на нее деньги окупятся. Записку от «дядюшки Ванга» не сочтут бредом сумасшедшего, иначе будет обидно если мой экспромт пропадёт втуне.

Еще и на номер в мотеле придется тратиться, а в Нью-Йорке он стоит не менее пяти долларов против трех с половиной в Атланте. Пока ехал в Квинс все больше убеждался, что это слишком расточительно для моего скудного бюджета и мысленно искал способы сэкономить.

Для осуществления одной из задумок, я вышел на следующей станции и перебрался на другую ветку.

В отличие от изгаженной Нью-Йоркской подземки будущего, метро этих дней было довольно чистым и не кишело бомжами с попрошайками. Так что пользоваться им было безопасно.

Она сидела на скамейке с книгой, на обложке которой можно было разглядеть держащуюся за руки парочку. Не больше двадцати пяти лет. Симпатичная, но какая-то блеклая. Тусклого русого цвета волосы по местной моде едва достигали плеч, и эта прическа ей явно не шла. Лицо без признаков макияжа выглядело бледным и невыразительным. Одета незнакомка была в плащ мышиного цвета, длиною ниже колен. Единственное яркое пятно – пестрый платок на шее.

Я встал рядом, поставил чемодан под ноги и стал ждать.

Подъехал поезд, который увлеченная чтением любовного романа намеченная мною жертва заметила слишком поздно. Она подорвалась с места и напоролась на меня. Я вскрикнул и свалился на пол, а после схватился за ногу и застонал.

– Мистер, с вами все в порядке? – не решаясь зайти в вагон, испуганно спросила меня девушка.

– Нога, – простонал я, – Кажется, вы мне ее сломали.

– О мой бог! – она склонилась надо мной. В этот момент двери закрылись и поезд уехал, оставив нас на перроне одних. Несколько человек, что сошли на этой станции, слишком спешили подняться в город и, не заметив меня, прошли мимо.

– Помогите мне перебраться на скамейку, – попросил я ее.

– Да, конечно, – она подставила мне плечо и я, изображая дикую боль, им воспользовался. Затем я под настороженным взглядом девушки ощупал свою ногу и констатировал:

– Вроде не перелом, а обычное растяжение.

Моя жертва немного повеселела.

– Видимо, неудачно упал, – дополнил я, бросив на девушку обвинительный взгляд.

Та вновь сникла.

– Я могу помочь добраться вам до госпиталя, – предложила она.

– Спасибо, но нет. У меня нет ни денег, ни страховки, – разочаровал я ее.

– Правда? – усомнилась она, разглядывая мою одежду и чемодан. На севере было намного прохладнее чем в южных штатах, поэтому поезд я покинул утеплившись. В итоге девушка видела перед собой парня в дорогом пальто и шляпе. – Хорошо, я оплачу вам лечение, – после паузы произнесла она.

– Не надо, – отмахнулся я. – само за пару дней заживет. Вы, кстати, можете со мной тут не сидеть, а идти по своим делам, – разрешил я ей, и тут же вновь скривился от боли.

– Давайте, я провожу вас до дома, – девушка, как я и рассчитывал, воспользоваться моей добротой и смыться не спешила.

– Я не местный, здесь проездом. Вот ехал на железнодорожный вокзал. Но сейчас, конечно, это уже не актуально, – я тяжко вздохнул.

– Вас проводить в мотель? – предложила она еще один вариант помощи.

– Не нужно, он мне еще пару месяцев будет не по карману, пока не получу наследство, – виновато улыбнулся я.

– Так что же тогда вы намерены делать? – растерянно поинтересовалась она.

– Пока здесь посижу, – пожал я плечами, – а потом посмотрим, может боль утихнет, и я смогу перебраться на вокзал. Утром ведь тоже поезд должен идти.

– Вы собираете провести ночь на вокзале?! – ее слова были пропитаны ужасом.

Я скромно отмолчался.

– Могу я предложить вам переночевать у меня? – неуверенно проговорила она, одновременно страшась собственных слов.

– Вы очень великодушны! – зацепился я за предложение, которое и ждал.