Перепады настроения. От депрессии к эйфории

Армия: почему психика не подчиняется армейским командам

Люди считают всякую эксцентричность в великих делах – гением, в малых – безумием.

Из воспоминаний о юности самое неприятное – армия. В армию я идти не хотел. Мысль о том, что придется стать винтиком в системе, прогибаться код вышестоящее начальство была мне, как серпом по рейтингу. А для солдата-срочника любой дурак в форме – вышестоящее начальство. Когда я думал о серых одинаковых днях, которые мне светят, становилось страшно. Чем армия отличается от тюрьмы? Для меня ничем. И я решил косить изо всех сил. Но фокус не удался. Мама отправилась в военкомат и сдала меня. Военком был в восторге. Он пообещал мне самую веселую жизнь, какую только сможет организовать со своим административным ресурсом.

Меня отправили служить в Литву. В то время мы еще не знали, что Литва – это другая страна. Они только начали отделяться от СССР. Уровень ненависти к русским, особенно к тем, кто носит военную форму, в Литве маниакально зашкаливал. Когда нас везли куда-то на машине, местные метали в нас яйцами и выкрикивали оскорбления. В общем, литовская толерантность в то время явно отправилась в командировку в другую страну.

В остальном все было именно таким, как я ожидал. Одинаковые дни, заполненные идиотскими поручениями и командами, которые надо тупо выполнять. Жуткая дедовщина. Били нас, молодых да ранних, в основном ногами в живот. И это развлечение дедам никогда не надоедало. Сейчас, когда я думаю о том времени и пытаюсь понять, в какой фазе в тот момент находилось мое биполярное расстройство, понимаю, что я был в затяжной депрессии. Это была полная апатия. Я чувствовал себя, как зверь, которому нужно пережить долгую зиму, сэкономить внутренние резервы организма, чтобы дотянуть до весны. Но в глубине души я сомневался, что эта весна вообще когда-нибудь наступит. Мысли текли медленно. Каждое движение причиняло физическую боль не только потому, что все тело было отбито в драках, а потому что трудно было в принципе заставить себя двигаться. Казалось, я под какой-то чудовищной толщей воды, которая не пропускает ни света, ни воздуха. Неужели где-то там, за всей этой давящей массой есть нормальная жизнь? Неужели где-то еще есть веселые люди? Неужели еще остались те, кто умеет смеяться? А главное хочет?

В России к депрессии вообще странное отношение. Если человеку постоянно грустно, у нас это не считается болезнью. Это вполне нормально. Куда больше вопросов в нашем менталитете вызывают люди счастливые, улыбающиеся до ушей. Вот на этих смотрят и крутят пальцем у виска: «Ненормальные какие, надо же!» Если же признаться, что чувствуешь себя несчастным, в ответ услышишь: «Горе от ума! Не выдумывай!» или «Хватит себя накручивать!» или «Это все от безделья. Пойди мешки тяжелые потаскай, сразу повеселеешь!». От такой сердечной поддержки многие люди, страдающие депрессией, даже не догадываются, что она у них есть. Так и думают, что им тошно от лени или избытка ума. А ведь депрессия может коснуться кого угодно – особ королевской крови, людей с родимыми пятнами, победительниц конкурса «Мисс мокрая майка», пресвитерианцев, вегетарианцев, фермеров, живущих вдали от суеты мегаполиса, и даже танцующего миллионера. В армии же на ваше «Мне грустно» вообще наплевать. В петлю не залез, статистику не испортил, значит, все отлично.

ЭТО ВАЖНО ЗНАТЬ!

Откуда возникло БАР?

«Есть теория, что БАР – изначально полезная адаптивная функция, мутировавшая до психического расстройства. Депрессивный режим с его пассивностью, склонностью затаиваться, пониженным расходом энергии и долгим сном мог пригодиться в качестве защитного механизма в трудные периоды, а умеренные проявления мании в благополучные времена, во-первых, позволяли лучше решать встающие перед человеком задачи, а во-вторых, способствовали повышению привлекательности в глазах противоположного пола – и, как следствие, размножению».9

Все познается в сравнении. Даже беды и катастрофы. Бывает, что тебе плохо и больно. Но потом случается нечто, после чего ты осознаешь, что может быть в тысячу раз хуже и больнее. Один из мальчиков, служивших вместе со мной, сошел с ума. Его психика не выдержала бесконечных издевательств и унижений. Он сломался. Он пришел в нашу казарму с автоматом и сказал, что сейчас всех нас расстреляет. Я только и успел крикнуть «Ложись!» и рухнул на пол. Раздался стрекот автомата. Я мало помню о том, как все происходило. Видимо, психика включила защитный механизм и стерла файлы, которые могли повредить мой собственный жесткий диск. Были раненые. И убитые. Были разбирательства. И суд. Кто-то оправдывался, кто-то икал и потел от страха. Кто-то пытался подсунуть под горячую руку правосудия козла отпущения поудобнее. Из всей этой истории я вынес для себя свои уроки. Главный, что человеческая психика невероятно уязвима. Достаточно сильного стресса, грубого воздействия, выдергивания из «зоны комфорта», и человек может поломаться, как будто он бракованный механизм. С тех пор я стал панически бояться сойти с ума. Страшно, когда у тебя в голове происходит невидимое миру короткое замыкание, после которого ты можешь взять в руки автомат и открыть огонь по живым людям. Страшно потерять адекватность, и при этом не осознавать, что ты не адекватен. Страшно стать полоумным агрессивным идиотом, на которого будут показывать пальцем, которого будут избегать и сторониться. Или наоборот, обдолбанным лекарствами овощем, который вообще не способен соображать. Страшно… Мне было очень страшно.

Возвращение в Архангельск: как эйфория помогает строить карьеру

У всякого безумия есть своя логика.

Я вернулся из армии целым и невредимым. Во всяком случае, именно так я выглядел внешне – руги-ноги на месте, голова не отбита. То, что происходило у меня внутри, никто не видел. А сам я еще не научился осознанности в такой степени, чтобы детально разбираться с тем, что чувствую и почему. Я понял, что хочу семью, свою собственную семью. Женился на однокласснице. У меня родились дети. Это сейчас модно рефлексировать, готов ли ты к семейной жизни. Взрослые дяди и тети по 35 лет сидят в каком-нибудь модном чилауте, потягивают через соломинку морковный фрэш и глубокомысленно рассуждают, что еще мало пожили для себя, не реализовались в профессии настолько, насколько хотелось бы, и поэтому не готовы к «детопроизводству». Не думайте, что я их осуждаю, ни в коем случае. Я просто удивляюсь, насколько другими были мы. Я завел семью, когда сам по сути был пацаном. Причем пацаном с очень необычным восприятием себя.

Я по-прежнему чувствовал себя инородной формой жизни в родном Архангельске. А еще я все время был жутко недоволен своим положением дел. Дела обстояли нерадостно даже по меркам человека со стабильным эмоциональным фоном. Чтобы кормить семью, я перепробовал разные варианты трудоустройства. Работал на владельца кооператива, по тем меркам очень обеспеченного человека. С утра до ночи выпиливал на станке дощечки, которые потом шли на отделку дач. Он недоплатил мне зарплату, и я ушел. Нашел другую работу – теперь дощечки нужно было прибивать. Ну а что еще можно делать в одном из главных деревообрабатывающих регионов страны? Разумеется, я мог устроиться на комбинат по производству целлюлозы, но с детства у меня к нему выработалась такая неприязнь, что я обходил его стороной. За прибивание дощечек мне вообще не заплатили. Тогда я начал барыжить сигаретами. Покупал их у моряков и сбывал в комиссионные магазины. Это было выгодно. Но внутреннее чувство тревоги все равно не покидало меня ни на день. Мне всего этого казалось недостаточно. Я подключил к сигаретам косметику и другие мелочи. Потом сам начал ездить кое за какими товарами в Москву. Каналы сбыта тоже росли. Кроме комиссионок я начал выводить свои товары на рынки города, в ларьки и киоски. У меня появились дилеры, потому что сам торговать во всех местах одновременно я уже не успевал физически.

ЭТО ВАЖНО ЗНАТЬ!

Почему БАР так называется?

Биполярное расстройство открыли в 1854 году. В лучших традициях этого заболевания открытие практически одновременно сделали два разных человека. Французский психиатр Ж. П. Фальре описал новое заболевание под названием «циркулярный психоз». А невролог-психиатр Г. Ф. Байярже как «помешательство в двух формах». Прошло еще полвека, прежде чем мировая психиатрия признала это недуг как самостоятельное психическое заболевание. Усилиями немецкого психиатра Э. Крепелина болезнь признали и дали ей имя «маниакально-депрессивный психоз» (МДП). В конце XX века решено было переименовать МДП в «биполярное аффективное расстройство» (БАР). Для этого нашлось несколько причин:

• Не у всех больных проявляются обе стадии заболевания – мания и депрессия.

• Не всегда заболевание имеет характер психоза. Психоз – это явно выраженное нарушение психической деятельности, когда психические реакции грубо противоречат реальности, что это отражается в расстройстве восприятия реального мира и дезорганизации поведения.10

• Определение «маниакально-депрессивный психоз» звучит очень угрожающе. Тут вам и что-то от маньяка, и что-то от психа да еще и депрессия в придачу. Неудивительно, что на людей с таким диагнозом, не разобравшись, навешивают ярлыки. От них в панике шарахаются, как от опасных безумцев, и призывают изолировать от общества. «Биполярное аффективное расстройство» звучит гораздо мягче и политкорректнее по отношению к больным. Для пациентов, у которых болезнь имеет только одну фазу, придумали уточняющее определение «монополярная форма». С другой стороны, с тех пор как диагноз получил новое название, многие стали недооценивать его опасность. Пропало слово «депрессия», а с ним и все ассоциативные нити, ведущие к суициду. «Что ты говоришь у тебя? Биполярное расстройство? Это что за новомодная хрень? Надеюсь, никак не связано с твоей сексуальной ориентацией?»

За это время я пережил столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Меня кидали партнеры, на меня наезжал РУБОП и бандиты, меня обворовывали собственные реализаторы. Это ни разу не был путь, выстланный розами. Но именно он привел меня в 1994 год, когда я зарегистрировал свою первую фирму. По факту это был один-единственный киоск. Но через два года у меня было уже 18 киосков и один магазин – самый настоящий, солидный магазин в очень проходном районе, недалеко от автовокзала. А к 2003 году у меня стало 18 магазинов по всей Архангельской области. В моей торговой фирме «Сезон» трудилось 800 сотрудников. Можно сказать, что я «поднялся».

Все, что я помню о том времени – много, очень много работы. По сути, я жил работой и на работе. Я успевал решать сотни задач, принимать десятки ответственных решений и при этом все время думал, куда же двигаться дальше, как еще вырасти, куда развиваться. Во мне кипели мегатонны энергии. Я мог поспать два часа за сутки и чувствовать себя бодрым и отдохнувшим. Самое забавное, я не считал себя каким-то супергероем. Мне искренне казалось, что это совершенно нормально – много работать, мало спать и столько успевать. Как может быть иначе, когда ты строишь бизнес, развиваешь его с нуля, с пачки сигарет? Я не сравнивал себя с другими. А если и сравнивал, то недоумевал, почему они такие медленные и ленивые. Неужели нельзя взять себя в руки, собраться, встряхнуться и просто делать-делать-делать? Неужели желание поспать в этих людях сильнее желания жить, как мечтается? Впрочем, эта мысль не задерживалась надолго в моей голове. Она стремительно уносилась прочь, словно поезд метро в тоннель, а на ее место прилетали десятки новых идей. Чем успешнее я становился, тем меньше был согласен остановиться на достигнутом. Мне казалось, что я только разгоняюсь, выхожу из тени, в которой сидел так долго.

Знакомые были в шоке от моего успеха. Такой молодой, всего 33 года, а сколько уже добился! Можно сказать, обеспечил себя хлебом с маслом на всю оставшуюся жизнь. «Сань, притормози! Сань, отдохни, зачем тебе новые проекты? Разве тебе мало того, что у тебя есть?» Когда я слышал такие фразы, мной моментально овладевали две эмоции. Первая – дикое раздражение от того, что меня зовут «Саней» (брррр, я этого до сих пор не переношу, просто зверею, когда слышу такое обращение в свой адрес). А вторая: «Ребята, да вы в своем уме? Чего я добился? Ну стал более или менее успешным человеком. Но это же по меркам Архангельска! Всего лишь Архангельска, далеко не самого громадного и перспективного города на планете! Я, можно сказать, стал первым парнем на деревне. Но ведь есть еще другие города – Москва, Санкт-Петербург. Есть масштабы страны. А есть масштабы мира. И там обо мне еще никто ничего не знает. Куда останавливаться?» И я жал на газ еще сильнее, ускоряясь, ускоряясь, ускоряясь…

Сейчас я пишу эти строки и полностью осознаю, что то время в моей жизни было периодом мании. После того, как в армии меня придавила депрессия, маятник откатился в другую сторону. Главное коварство биполярного расстройства в том, что некоторые его фазы обладают сумасшедшим обаянием. Испытав это чувство однажды, с ним становится неимоверно тяжело расстаться. Это крючок, на который попадается 99,9% больных БАР. Конечно же, это про состояние мании, которое, как я уже признался в начале, предпочитаю называть словом «эйфория». Это определение лучше всего характеризует мое состояние в этой фазе. Я нахожусь в состоянии настоящего блаженства, душевного подъема такой силы, что, кажется, внутри меня растет цунами радости. Я окрылен, безмятежно счастлив. Мое настроение никак не зависит от внешних причин и обстоятельств. Эйфория растет внутри меня и, достигая апогея, начинает переливаться во внешний мир. Я люблю жизнь, люблю мир, люблю каждую букашку и таракашку. При этом я трудоспособен, словно супергерой из Вселенной «Marvel». Когда у вас самым неожиданным образом появляется неиссякаемый источник счастья, сил и вдохновения, кто же по своей воле с ним расстанется? Я понял, что это испытывают и другие больные, когда прочитал книгу психиатра Кей Джеймисон «Беспокойный ум». В книге Кэй рассказывает историю своего биполярного расстройства (психиатр с биполяркой, да, прямо сапожник без сапог). Вот как она описывает свое отношение к эйфории:

«Друзья и родные рассчитывали, что я буду рада стать „нормальной“, буду благодарна лечению и с легкостью приму нормальный сон и уровень энергии. Но если вы ходили по звездам и продевали руки сквозь кольца планет, если вы привыкли спать всего четыре-пять часов в сутки, а теперь вам требуется восемь, если раньше вы могли бодрствовать ночи напролет, а теперь не можете, то встроиться в ритм жизни простых смертных – непростая задача».

Но если вы думаете, что эйфория – это гигантское количество энергии, помноженное на отличные настроение 24/7, вы не до конца представляете себе всю сущность биполярного расстройства личности. Да, в эйфории чувствуешь душевный подъем. Есть ощущение, что тебе любые преграды по плечу, что можно справиться с любым вызовом. Эмоции острее, ярче. Но при этом периодически накатывает сильное раздражение. Бывают вспышки гнева, злости, когда срываешься на людей, а потом даже не можешь вспомнить, за что наорал. Однажды я так вспылил, что меня сняли с самолета – я кидался на другого пассажира с кулаками. На фоне всего этого в глубине души все равно ворочается тревога. Кажется, что для нее нет никаких причин. Но она живет в тебе каждый день. И стоит на секунду замедлиться, как она начинает расти, словно гриб после ядерного взрыва. Может, поэтому подсознательно я не только не замедлялся, а наоборот разгонялся еще больше, чтобы не остаться со своей тревогой нос к носу.

ЭТО ВАЖНО ЗНАТЬ!

Какие бывают типы БАР?

«Биполярное расстройство I типа

При биполярном расстройстве I типа маниакальный или маниакально-депрессивный эпизод длится не менее нескольких дней. Иногда этот эпизод протекает так тяжело, что больной нуждается в госпитализации. У больных обычно также случаются депрессивные эпизоды продолжительностью не менее двух недель.

Биполярное расстройство II типа

Это более мягкий тип биполярного расстройства, при котором эпизоды гипомании и депрессии протекают мягче, чем при расстройстве I типа.

Биполярное расстройство непсихотического характера

При данном типе расстройства у человека наблюдаются симптомы биполярного расстройства, то есть он ведет себя совершенно иначе, чем обычно, однако критериям, необходимым для постановки диагноза биполярного расстройства I или II типа, эти симптомы не соответствуют. Они либо сохраняются слишком короткий период времени, либо выражены недостаточно сильно, либо проявляется малое количество симптомов.

Циклотимия

Это более мягкая форма биполярного расстройства. Хотя симптомы у больных циклотимией практически те же, что и при биполярном расстройстве I типа, эти люди никогда не впадают в тотальное маниакальное состояние, и у них не бывает больших депрессивных эпизодов. Для диагностирования циклотимии соответствующие симптомы должны наблюдаться не менее двух лет».11

Кроме того, временами на меня обрушивался страх. Страх имел под собой логичные основания. На мой бизнес наехали бандиты. Поначалу я покорно платил за «крышу». Но бизнес рос, а с ними росли аппетиты «крыши». Я понял, что это чудовищная топка, которой всегда будет мало «топлива», и каким-то образом надо от нее избавиться. Мне было очень страшно. Бандюки вели себя борзо, даже когда я молча отстегивал им бабки. Они бряцали оружием, клали ноги на стол и всячески демонстрировали, кто здесь хозяин положения. Но я все-таки решился на противостояние. Я записал на видео одну из сцен вымогания денег и сказал, что гуманитарная помощь архангельским пацанам на этом прекращается. А если они придут снова, пообещал отправить видео в компетентные органы. Братки от моей наглости не растерялись, не та у них профессия. Они пообещали убить меня послезавтра, если завтра, когда они придут снова, я не дам им денег.

Потянулись по-настоящему жуткие часы ожидания. Мне было дико страшно. Я вздрагивал от каждого шороха, стука двери и шагов по коридору. Как я уже говорил, состояние эйфории усиливает остроту ощущений. Поэтому у меня было чувство, что я живу в триллере. Так прошел день, за ним другой. Бандиты не пришли за деньгами. Я решил, что они задумали настолько кровожадную расправу, что им нужно время, чтобы основательно подготовиться. Скорее всего, они с утра до ночи затачивают здоровенные ножи, чтобы потом нарезать меня на форшмак. Мне было страшно ходить по улицам. Я шарахался от собственной тени. Внутреннее напряжение было таким, что казалось, меня сейчас разорвет. Прошла неделя. Две недели. Месяц. Два месяца. Ничего не происходило. И тут я узнал новость, которая расставила все по своим местам. Оказывается, буквально на следующий день после нашего разговора, пацаны мчались по своим бандитским делам по трассе, вылетели на встречку и поцеловались с «Камазом». Один из них погиб мгновенно при столкновении. Другой вылетел на дорожное полотно прямо под колеса проезжавшей машины. Позже он скончался в больнице.

Когда я понял, что моей жизни больше ничего не угрожает, я испытал ураган эмоций. Но знаете, что самое парадоксальное? Я понял, что мне понравилось чувствовать себя на лезвие ножа, на грани между жизнью и смертью. Страх не только отнимал мои силы. Он кормил меня и подпитывал. Он дал мне возможность чувствовать себя по-настоящему живым. И мне это понравилось. Сейчас я могу соотнести это с теми бесшабашными поступками из детства, когда я лез на крышу девятиэтажки, дурея от страха, или нарывался на взрослых пацанов, которые могли навешать мне таких не иллюзорных люлей, что я бы на всю жизнь остался инвалидом.

Гораздо позже в какой-то из эзотерических книг я прочитал, что людьми в жизни управляет всего две движущие силы – Любовь и Страх. Помню, что меня до глубины души поразила эта мысль. А потом на глаза попались слова Ошо: «Страх подобен темноте, отсутствию света. Когда горит лампочка, вы видите свет, но стоит ее выключить, как воцаряется тьма. Что такое темнота по сути своей? Это всего лишь отсутствие света. Так же и страх – это не какая-то самостоятельно существующая субстанция, это просто отсутствие Любви».