Мерцающие
– Согласна, – сказала она, и когда мужчины ушли, добавила, – я превращу твою жизнь в ад. Надеюсь, ты это понимаешь.
– Прости, что так получилось. Ты действительно мне нравишься. Я рад, что мы будем больше времени проводить вместе! – крикнул он ей вслед, но вставать не решился – живот все еще болел от ударов.
Волей-неволей Фионе пришлось находиться в его обществе. Она приносила Ясперсу еду и питье, дезинфицировала раны и меняла повязки. Но все время находиться рядом с ним она не могла, тем более, сторожить ночами. И что-то подсказывало ей, что визиты девушек продолжаются. Может, хорошее настроение Ясперса, а может, его раздражающе честные глаза.
Хуже всего было то, что он начинал бередить ее фантазии, прежде мирно спящие и не мешавшие жить. Каждый раз, как она посещала его, юноша пытался разговорить ее, шутил и по-доброму провоцировал на контакт. Его дружелюбие и искренность, не теряющее силы желание узнать Фиону поближе, равно как и мужская настойчивость все-таки одержали верх. Стоило ей всего один раз из любопытства поддаться на его уговоры и остаться с ним ненадолго, спустя время Фиона не могла спокойно спать. Смыкая глаза, она видела его очаровательное лицо, и оно улыбалось ей.
Слишком долго она оставалась равнодушна к противоположному полу, и именно сейчас, когда это было так не к месту, природа решила взять свое. Тело требовало того, от чего отказывался разум, но схватка была неравной. Фиона не могла сопротивляться. Словно гончая, натренированная приносить дичь, Ясперс был натренирован соблазнять женщин. Отказов он не встречал, а если и бывали промахи, такие, как с Фионой поначалу, он решал их методичными настойчивыми действиями.
Фиона влюбилась без памяти, это было похоже на морок. Она искренне недоумевала, как могла презирать Ясперса ранее и подозревать в чем-то его чистую душу. Отныне она стала его единственным ночным гостем, и эти свидания дарили ей мучительную сладость запретных отношений. Вскоре Ясперс потребовал большего, и Фиона без колебаний отдала ему желаемое, раскинувшись на теплом сухом сене.
Ясперс клялся в любви и обещал забрать ее с собой, что окончательно затуманило ей разум, заставив забыть даже об отце. Со дня на день его выздоровление должен был подтвердить знахарь, но прямо накануне этого в деревню прискакали два всадника в королевских доспехах. Ясперса спрятали в погреб и накрыли одеялами из овечьей шерсти. Для беседы с гостями созвали совет, благоразумно решив не вступать в сражение и не раскрывать карт.
Под покровом ночи, в свете костра королевские ищейки поведали, что разыскивают опасного преступника, который растлевал малолетних, доводил людей до самоубийства и неким образом спутался с нечистой силой. Долгое время благодаря своим особым умениями и дьявольской помощи он находился в числе приближенных короля, но случайным образом его истинная сущность была раскрыта. Тяжело пострадала дочь монарха, но как именно – не разглашалось. Она чудом осталась жива, однако после случившегося жить ей уже не хотелось.
Король бросил все силы, чтобы найти бежавшего подчиненного, но ни одна дружина не могла справиться с ним, если удавалось нагнать его. Почти неуловимый, он был так силен, что в одиночку оставлял за собой горы трупов, лишая жизни лучших воинов, чем подтверждалась его сделка с нечистой силой.
– Так почему же вы отправились за ним вдвоем? Разве это не верная смерть?
Всадники переглянулись, решаясь, рассказывать или нет.
– На самом деле мы не совсем те, за кого себя выдаем. Мы – бывшие священники, и облачены в эти доспехи для маскировки и защиты. Силой его не взять, но мы знаем, что делать с этим отродьем и каким оружием его убить. Осталось лишь найти его. Он бродит где-то в этих лесах, так что будьте осторожны.
– Как же он выглядит? – спросил отец Фионы, ибо все уже предчувствовали неладное.
– Внешность его весьма обманчива, поведение благочестиво, и речи сладки и соблазнительны, словно медовый напиток. Можно долго находиться рядом с ним и не заподозрить ничего плохого. Он выглядит как юноша ангельской красоты, с золотыми волосами и ясно-голубым взором, однако душа его проклята, и вместо нее внутри он носит тьму прямо из преисподней. Заметить ее можно только в самый последний момент, когда уже будет поздно.
Переглянувшись с отцом, Фиона едва заметно кивнула.
– Неужто и впрямь демон вселился в юнца? Как же нам узнать, что это именно он? Мало ли, какого путника занесет в эти края?
– Скорее всего, он будет хромать. В последний раз мы сильно ранили его, но он ушел, украв одну из наших лошадей. Скажите нам честно, прямо перед господом: не скрываете ли его у себя? Не поддались ли на его уговоры? Податься к людям, прикинувшись невинной жертвой, и злоупотребить их доверием – в его манере. Поверьте, незачем его спасать. Одну беду он вам принесет.
Фиона отвернулась, зажав рот рукой, но продолжила слушать, ведь самый главный вопрос еще не задали.
– Как его зовут?
– Его имя – Луций Ясперс.
Члены собрания поднялись на ноги в единодушном решении. Фиона умоляла, чтобы они этого не делали, но мужчины были непреклонны и отвели священников к подвалу, где скрыли Ясперса.
– Почему эта девушка кричит и плачет?
– Отец, все это ложь, ведь он предупреждал нас с самого начала, его оклеветали и хотят убить! Мы не должны отдавать его.
– Вижу, он провел с вашей дочерью слишком много времени. Убить его не так уж просто, к сожалению. Зато он прикончит любого из нас, не моргнув и глазом.
– Папа, нет! Не слушай их. Он хороший. Я точно знаю. Я люблю его!
– Уведите девушку. Она может навредить себе. Сейчас это нужно меньше всего. Поверьте нам, ибо мы несем слово божье и истребляем таких тварей, как он, отправляя их туда, где им самое место. Как только он увидит нас, вы поймете, что мы говорили правду, и ваша совесть будет чиста.
Речи священников были спокойны и вразумительны, хотя они схватились за странные кинжалы и готовилась к бою.
– Фиона, отойди подальше. Открываем крышку. Готовы? Поднимай!
Несколько человек согнулись над проемом, освещая факелами пустой подвал и щурясь в недоумении.
– Ожидаемо, – с некоторым облегчением произнес мужчина, медленно опуская сверкающий кинжал. – И подтверждает наши слова, не так ли?
– Что же нам делать дальше?
– Для начала – предупредить всех об опасности.
– Он вернется?
– Более чем уверен. Здесь много еды… А еще она, – священник кивнул на Фиону, заправляя крест под рубаху.
– Поклянись памятью матери, что не станешь помогать ему, – потребовал отец, схватив ее за плечи.
Но девушка молчала, ее голова и руки тряслись. Сколько бы отец ни кричал на нее, она ничего не могла вымолвить, ибо рассудок ее давно понял, что священники не лгут. Фиону заперли в доме, чтобы обезопасить, а также исключить пособничество. Мужчины придумали план, который она не должна была знать. Священники заверяли, что девушка у него на крючке, а за такими он всегда возвращается.
– Зачем ему она?
– Пленница – залог его безопасности. Это во-первых. Ну, а во-вторых… наверняка он продумал пути отхода, и в глухом лесу ему не помешает еда.
– Еда?!
– Скитаясь там, где не водится даже зверь, чтобы спрятаться от нас, это чудовище будет нуждаться в пище.
– Он что же… людей ест?
– Как это ни ужасно, но да. Такое бывало ранее. Скорее всего, вашу деревню постигла бы та же участь, если бы не появились мы. Люди стали бы пропадать по одному. Постепенно. Сначала – девушки, которых он успел… обворожить. Потом и остальные. Таким образом он истребил уже одно поселение на севере королевства.
Пока мужчины, проклиная свою доверчивость, прятали детей и жен, Фиона сидела взаперти и не могла вымолвить и слова. Она догадывалась, что Ясперса будут искать, что ему устроят ловушку, но что же делать ей? Она не могла сидеть сложа руки и ждать финала, нет, ее натура была иной. Фионе требовалось решить, какую сторону она принимает. Разум настаивал встать на сторону тех, с кем она прожила всю жизнь, но сердце было сильнее, любящее сердце чуяло подвох, оно не теряло надежды.
Ясперс не явился ни этой, ни следующей ночью, но священники призывали не терять бдительности и потратить время на подготовку к битве, ведь чудовище копит силы как раз для этого. Но не все верили, что Ясперс планирует вернуться, больше верилось, что он сбежал подальше отсюда, чтобы не встречаться с теми, кто может его убить. Внимательность дозорных ослабла, что позволило гостю пробраться к дому Фионы. По стечению обстоятельств она не спала, а потому сразу услышала шуршание. Приблизившись к окну, она увидела Ясперса и не стала поднимать тревогу. Одного взгляда хватило, чтобы она решила, на чьей стороне останется до конца.
– Тише, прошу тебя! – прошептал белокурый юноша, подзывая ее. Его взгляд обезоруживал. – Фиона, я так скучал. Как жаль, что я не могу сейчас обнять тебя, это разрывает мне сердце!
– Ясперс, милый… как ты? Они ищут тебя и хотят убить.
– Я знаю, душа моя. Не могу на тебя насмотреться…
– Я пыталась остановить их, но меня просто заперли здесь. Я ничего не смогла сделать!
– Не волнуйся, я не сомневаюсь в тебе. Я вовремя понял, что их речи будут слишком убедительны, и успел сбежать, к счастью! Фиона, я не в первый раз попадаю в такую ситуацию. Наверное, это мое проклятие. Они – страшные, жестокие люди, наемные убийцы, которые будут говорить, что угодно, лишь бы очернить меня ужасным образом, выставить чудовищем. Неважно, что они рассказали на этот раз, ведь никаких доказательств против меня у них нет и не может быть. О, Фиона, как болезненна разлука с тобой.
– Мне все равно, что они говорят. Я верю тебе! Ты должен бежать отсюда. Оставаться опасно. Я думаю, они готовят для тебя ловушку.
– А как же ты? Что бы они ни задумали, я не уйду отсюда без тебя. Наши судьбы связаны навсегда. Я увезу тебя. Я… найду способ. Мы сбежим, поселимся далеко-далеко, где никто не будет знать моего имени. Туда, где рука короля и его приспешников не будет иметь власти. Я хочу жениться на тебе и жить спокойной человеческой жизнью. Фиона, разве тебе не хочется того же самого?
– Хочется больше всего на свете. Но, Ясперс, я сижу взаперти, под охраной. Сбежать мне не дадут, я уже пыталась.
– Верь мне, я что-нибудь придумаю. Фиона, я люблю тебя всем сердцем, помни это. Их слово против моего! Я приду следующей ночью, не смыкай своих чудесных глаз.
Ее сердце трепетало от радости, но Ясперс не явился следующей ночью, и девушка обеспокоилась. Его могли поймать, но скрыть это от нее, зная, что она его любит. На рассвете Фиона решила бежать и не встретила сопротивления. Ее надсмотрщиков не было на прежнем месте, что взволновало еще больше. Едва занималась на востоке багровая заря. Что-то случилось этой ночью. Что-то нехорошее.
В деревне словно не было ни души, и Фиона поспешила в хлев, где так много времени провела с Ясперсом. Ноги сами понесли ее туда, и оказалось, не зря. Дыхание перехватило, когда у входа она наткнулась на крупные пятна крови. Внутри была полумгла, но под воздействием красного солнца она нехотя расступалась перед Фионой. Приподнимая юбку платья, она переступила через перекладину, прислушиваясь. Коровы и свиньи не издавали ни звука, словно испуганные крупным хищником, и Фионе это не понравилось.
У столба, где так долго лежал, поправляясь от ран, ее любимый, сейчас никого не было. Но дальше, ближе к саманной стене, где тьма еще не до конца рассеялась, как будто что-то шевелилось. Девушка застыла, напрягая зрение. И не просто шевелилось, а издавало странные звуки, словно… ело.
Фиона сделала шаг и покачнулась. Луч света проник в помещение и выхватил человеческую спину и затылок, а затем и все остальное. То, что хотелось навсегда развидеть. Огромная лужа крови на земле, слева детские ноги, справа – часть головы и раскиданные рыженькие волосы, лица не рассмотреть. Главную же часть закрывает склонившийся над девочкой человек. Он быстро жует и перебирает руками где-то внизу.
– Ясперс? – на грани слышимости произносит Фиона, и человек медленно поворачивается, заставив ее в ужасе отступить. Нижняя часть его лица в черной крови, как и руки по локоть, как и одежда на груди. Он открывает рот, и оттуда вываливается пережеванное в фарш мясо. Фиона переводит взгляд на растерзанный живот девочки. Из зияющей дыры наружу выглядывают маленькие детские ребра.
– Ясперс, – повторяет она и начинает трястись.
– Фиона. Я за тобой пришел, – человек отвечает голосом, который она не узнает. – Я же обещал тебе.
Зеленый треугольник
(вставная новелла из романа Багровая связь)
Это случилось далеким зимним вечером 1987-го года в Солт-Лейк-Сити, штат Юта. Рождество и Новый год остались позади, и жестокие холода покрыли льдом здания и транспорт, а сверху присыпали толстым слоем скрипучего снега. Январь всегда был самым холодным месяцем в этих местах. Но даже лютый мороз, заставляющий всех жителей города не покидать свои дома, не мог отменить необходимости ночного патрулирования. Двое полицейских, старый и молодой, заступили в патруль в полночь между десятым и одиннадцатым января.
В юрисдикции участка находился северный район города, но, прежде чем начать объезд, напарники заехали в местную круглосуточную забегаловку, чтобы взять себе по стакану кофе. За несколько лет совместных ночных патрулей покупать его здесь стало традицией. К тому же, в кафе работала симпатичная девушка по имени Лайла. Старый полицейский помнил ее еще ребенком, а молодой был ее ровесником.
Вьюга на улице слегка поутихла, но мороз был все еще сильный, и снег под подошвами форменных ботинок громко скрипел. В этом районе Солт-Лейк-Сити все знали друг друга, как одна большая семья. Лайла улыбнулась, увидев полицейских. Хоть кто-то разбавит ее одиночество этой долгой холодной ночью, когда она вынуждена находиться на смене совершенно одна.
– Доброй ночи, офицеры.
– Здравствуй, Лайла, – сказал старый полицейский, отряхивая с себя снежинки.
– Привет, Лайла, – сказал вдогонку молодой полицейский и последовал примеру первого.
Лайла улыбнулась, подумав про себя, что оба они похожи на отряхивающихся от воды собак.
– Сегодня очень холодно, не правда ли?
Молодой и старый полицейский переглянулись с улыбкой. Лайла всегда выглядела и разговаривала так, что это умиляло.
– Очень холодно, – кивнул старый полицейский.
Его звали Гленн Миллер, а молодого – Уолтер Ллойд. Но Лайла на особых правах называла их просто «дядя Гленн» и «Уолтер».
– Как обычно, дядя Гленн?
– Да, Лайла, пожалуйста, сделай нам, как обычно.
«Как обычно» означало два бумажных стаканчика по триста миллилитров самого крепкого черного кофе без сахара. Лайла принялась исполнять поручение, что, впрочем, вовсе не мешало ей говорить.
– Эти холода рано или поздно кого-нибудь убьют, – заявил Уолтер Ллойд, наблюдая за Лайлой.
Девушка смущенно отводила глаза. Она давно ждала, пока Уолтер сделает первый шаг, но день за днем, неделю за неделей молодой человек ничего не предпринимал. Лайла знала, что нравится ему со школы, но не понимала, чего он ждет.
– Дядя Бен рассказывал, что мороз будет держаться еще неделю, а потом потеплеет.
– Потеплеет, значит, все это начнет таять. Начнется страшный гололед, а следом за ним и с десяток аварий, помяните мое слово, – резонно заметил Гленн Миллер.
– Это очень плохо, дядя Гленн. Дядя Бен еще сказал, что вчера у прачечной нашли какого-то бродягу. Бедный, замерз насмерть.
– В такие холода бездомные замерзают пачками.
– А вот и ваш кофе, офицеры.
Два стаканчика показались на стойке, над ними струился ароматный пар.
– Спасибо, Лайла.
Полицейские забрали свой заказ и тут же отпили горячий кофе. На мгновение холод отступил от их тел, но очень неохотно.
– Вы со мной не побудете немного?
– Извини, но не сейчас. Нужно успеть объехать весь район, пока метель не такая сильная, – сказал старый полицейский.
– Быть может, мы заедем под утро, – добавил молодой полицейский.
– Такая вероятность есть. Но, на всякий случай, передавай привет Бену.
– Хорошо, дядя Гленн, – смиренно-печально отозвалась Лайла.
Девушку можно было понять. Еще пять часов она должна оставаться на рабочем месте, коротая время в тишине и одиночестве. Лайла не испытывала страха, но она не любила бывать одна. Такие девушки, как Лайла, сложно переносят одиночество. Назвать ее самодостаточной нельзя. Лайле всегда нужен собеседник, друг, моральная поддержка, советчик… Но это ни капли не портило ее. Лайла нуждалась в надежном плече. Странно, что у такой миловидной и скромной девушки до сих пор не было серьезных отношений.
Попивая кофе, молодой и старый офицеры поплотнее запахнули форменные куртки и вышли на мороз.
– Почему ты не пригласишь ее на свидание? – вдруг спросил старый полицейский.
Молодой полицейский коротко посмотрел на старого и ничего не ответил. На его лице читалось выражение вины. Старый полицейский хорошо изучил манеры напарника. Он знал, что вопрос застал его врасплох, а это значит, Уолтер ответит на него не сразу.
– Боюсь, что я недостоин ее, – промолвил молодой полицейский, когда они расположились в машине.
Старый полицейский завел двигатель и включил обогреватель. Затем достал с пояса рацию, снял толстую перчатку и нажал на узкую серую кнопку.
– База, прием. В секторе четырнадцать чисто. Начинаем объезд территории.
– Принято, – механическим голосом отозвались из участка.
Старый полицейский положил рацию на приборную панель, чтобы она постоянно была под рукой. На своем веку он повидал достаточно случаев, когда очень не помешало бы, чтобы рация вовремя оказалась поблизости. Даже в такие безлюдные холодные ночи прямо на улице могли появиться отморозки, которым закон не писан. От этой жизни можно ожидать, чего угодно, парень. Отморозки обожают появляться неожиданно словно бы из ниоткуда. Это их общее свойство.
Старый полицейский повернул ключ зажигания и плавно нажал на педаль газа. Новенький чистый «Chevrolet Caprice Classic» черно-белой окраски, с ярким проблесковым маячком на крыше, плавно тронулся с места, поскрипывая резиной по сухому снегу.
– Ветер усиливается, – заметил молодой полицейский.
– Надеюсь, бог позаботился о горожанах и запер их в своих квартирах, – отозвался старый полицейский.
– Надеюсь, бог позаботится и о тех, кто остался снаружи.
Гленну Миллеру было слегка за шестьдесят, и он уже успел стать дедушкой дважды. В то время как Уолтер Ллойд еще не имел ни жены, ни детей. Большая разница в возрасте не мешала напарникам ладить между собой. Когда два человека работают вместе в полиции, и особенно если они являются напарниками по ночному патрулированию, это сближает лучше, чем давняя дружба. Дружба может закончиться в любой момент, но пока два человека охраняют закон и порядок, они не имеют права не ладить друг с другом, потому что однажды от их взаимоотношений может зависеть чья-то жизнь.
– Неужели ты считаешь себя настолько плохим парнем, работая в полиции? – спросил старый полицейский, когда они сворачивали на перекрестке у закусочной Джо Миллигана.
– Дело не в законопослушности, – отозвался молодой полицейский, но продолжать не стал.
Он любил поболтать с Гленном, особенно в ночную смену, чтобы разогнать сон. Но Уолтер не любил говорить о себе. Ночной город был пуст, только двое полицейских медленно бороздили снежные дюны под иссиня-черным звездным небом.
– Понятно, – сказал старый полицейский, хотя ничего не понял.
Уолтер взял рацию и связался с базой.
– База, прием, это патруль.
– Что-то произошло? Прием.
– Все в порядке. Девятый квадрат чист. Впрочем, как и остальные. Кто вообще может выйти в такую ночь на улицу?
– Как вы там, Уолтер?
– Замерзаем.
– Держитесь, прием.
– Принято, база.
Молодой полицейский допил свой кофе и теперь чувствовал, что ему уже не так тепло, как несколько минут назад. Даже печка в автомобиле не спасала от мороза в эту ночь.
– Когда же это закончится, – сказал молодой полицейский.
– В чем же дело в таком случае? – спросил старый полицейский.
Уолтер понял, что напарник говорит о Лайле. Помедлив, он ответил:
– Мне кажется, что я испорчу ей жизнь.
– Ну, парень…
Уолтер и сам прекрасно понимал, что девушка ждет от него первого шага. И не только она. Весь участок и весь район, где все друг друга знали, ждал от Уолтера первого шага. Однако флирт затянулся на несколько лет, и виной тому была не только лишь нерешительность или стеснительность Уолтера. Все знали его как хорошего, надежного парня. Уже не раз молодой полицейский производил задержание преступников, бывало, даже вооруженных, и ни у кого не оставалось сомнений в мужественности Уолтера Ллойда. Однако, несмотря на службу в полиции и стабильную жизнь, с девушками у него до сих пор не ладилось.
– Я вспомнил одну историю, – сказал старый полицейский, когда они проезжали прачечную миссис Роуз. – Не знаю, насколько она поучительна в данном случае, но она мне вдруг вспомнилась, знаешь, так бывает. Когда вроде бы ничего общего нет у двух вещей, но в твоей памяти они все равно в какой-то связке.
Молодой полицейский любил, когда Гленн говорил эту фразу «я вспомнил одну историю», особенно если это происходило в ночное дежурство. Байки из молодости старого полицейского были самым захватывающим, что можно услышать в Солт-Лейк-Сити в 1987 году. Молодой полицейский приготовился слушать.
– Знаешь, – сказал старый полицейский, – это всегда увлекательно, вспоминать что-то из своей молодости, особенно если работал в полиции. Но есть такие истории, – Гленн сделал продолжительную паузу, рассматривая что-то за окном, – есть такие истории, от которых даже спустя много лет леденеет кровь.
Старый полицейский остановил машину и достал из бардачка мощный фонарик.
– Давайка-ка выйдем, парень, – сказал он молодому полицейскому.
– Что такое? – нахмурился Уолтер.
Ему не очень хотелось покидать автомобиль, в котором сохранялось хоть какое-то тепло.
– Тот сугроб выглядит немного подозрительно. Я хочу проверить его, – ответил старый полицейский и толкнул от себя дверцу.
Молодой полицейский тоже вышел на улицу, не забыв прихватить рацию. Работая с Гленном, он успел выучить одно важное правило: рация всегда должна быть под рукой, особенно если дело касается ночного патрулирования.
Ветер свистел и выл, пересыпая сугробы, словно снежные барханы. Кажется, через полчаса начнется настоящий буран. До этого момента надо успеть объехать еще четыре квадрата. Время уже подходило к часу ночи. Молодой полицейский знал, что минуты между полуночью и часом утекают быстрее всех других.
Светя фонариком перед собой, старый полицейский сделал несколько шагов к сугробу. Косой столб света пронизывал мрак, придавая бриллиантовый блеск висящим в воздухе снежинкам. Молодой полицейский подошел ближе. Было так холодно, что ноги в толстых меховых ботинках сразу же отнимались.
– Там никого нет, – сказал он.
Гленн Миллер хмыкнул и выключил фонарь. Ночь длинна, а батарею стоит поберечь. В патруле случается всякое, необходимо быть готовым ко всему. Они вернулись в автомобиль.
– Я бы выпил еще кофе, – сказал старый полицейский и завел «Chevrolet».
– В чем ты заподозрил этот сугроб?
– Мне показалось, что там кто-то лежит, под снегом.
Несколько минут, пока не показалась вывеска «Бургеры дяди Джека – для всей вашей семьи!», они молчали. Затем молодой полицейский напомнил:
– Ты, кажется, собирался поведать мне историю.
– Ах, да. Точно, парень. Я уже сказал, когда это случилось?
– Нет.
– Эта история произошла в те года, когда я сам был еще чуть старше тебя, – сказал старый полицейский. – Я едва заступил на службу в Прово, в убойный отдел. Помню всю историю в деталях, но все эти годы никому ее не рассказывал, даже если просили вспомнить самый жуткий случай за мою службу.
– Почему? – спросил молодой полицейский, заранее зная ответ.
– Наверное, специально берег ее для такой холодной зимней ночи, как эта, – задумчиво ответил старый полицейский.
Уолтер издал тихое «хм» и стал смотреть в окно, наблюдая, как снежные песчинки беззаботно танцуют в столбах желтого света.
– На самом деле такие истории лучше не рассказывать ночью, – предупредил старый полицейский.
– Я выдержу, Гленн, обещаю.
– Хорошо. Тогда я, пожалуй, начну.
Наконец-то он окончил все эти предисловия, подумал молодой полицейский. Он знал, что обилие слов возникает только от скуки. В этом была вся соль ночных патрулей.
***
Рина была необычным ребенком. Когда она родилась, ее матери сказали следующее: «Знаете, миссис, девочка шла головой вперед, а кости у новорожденных еще очень эластичные, поэтому череп немного продавился, и давление повредило мозг. Нет-нет, не весь мозг, не беспокойтесь Вы так. Пострадала небольшая область вот здесь, так что, скорее всего, всю жизнь девочка будет мучиться от головной боли. Но есть шанс, что этого не случится. Примерно семь процентов. Нам очень жаль, но на то, видимо, воля божья. Не переживайте, главное, что ребенок жив».