Наследники Эдема
– А что, мог и не проснуться? – задал я встречный вопрос.
– Мог бы, – кивнул он. – Ты хоть заметил, с кем ехал по соседству? Эти двое… из Комитета.
– Ты за кого меня принимаешь?! – я сделал вид, что обиделся. – Если тебя что-то не устраивает – разойдемся по-хорошему. Стоимость батарей компенсирую, не беспокойся. Я всегда честно работаю.
– Извини, я нервничаю, – тут же признался мой спутник. – Когда они появились, я сразу неладное почуял. Хорошо мне попался тот бешеный яррги…
– Так это ты его спровоцировал? – с ноткой уважения в голосе проговорил я. – Действительно, повезло. А сейчас где мои соседи?
– Ушли ночью, – ответил «головастик». – Их подобрала какая-то летающая машина.
– И что, меня не проверяли?
– Не стали почему-то, – совсем по-человечески пожал плечами «головастик». – Возможно, доверяли.
– Точно, – я сделал нарочито гордый вид. Ведь если бы не трансформация лица, меня тут же задержали бы. Это спиллянин не заметил моей метаморфозы. Все люди для него на одно лицо. Впрочем, как и они для нас. Только после продолжительного общения начинаешь выделять индивидуума из толпы сородичей.
На Курский вокзал поезд прибыл около полудня. Выйдя из вагона, я бегло осмотрелся, и среди встречающих почти сразу разглядел подозрительные фигуры.
Их было трое: два парня и девушка. Одеты в гражданское, но на лицах присутствовало ни с чем не сравнимое выражение охотничьего азарта. Глаза пристально всматривались в выходящих на платформу пассажиров, изучая каждый их жест, каждое движение. Словно стая голодных собак.
Спокойно миновав почти половину пути до здания вокзала, я вдруг случайно повернул голову, и замер. По-правде говоря, мне раньше не было никакого дела до безопасности пришельцев. Да, и комитетчики с толку сбили. Поэтому, только сейчас понял, как ошибался…
Метрах в пяти от меня, возвышаясь над толпой спешащих на выход людей, стоял «охотник». Облаченный в длинное черное пальто, двухметровый гигант смотрел на окружающий его мир сквозь объективы надетого на глаза сканера. Я хоть и плохо разбирался в методах их охоты, но в тот момент сразу понял, что «головастик» по-крупному влип.
«Охотник» сорвался с места так резво, будто его сзади кто-то пнул. Народ сразу же хлынул в разные стороны, не смея противостоять такому стихийному бедствию. Самые заторможенные отлетали прочь под воздействием здоровенных ручищ. Прямо на бегу, он быстрым движением достал из-под пальто короткоствольный разрядник. Попытался прицелиться, но попытка не увенчалась успехом, и дальше продолжил двигаться, уже держа оружие в полусогнутой руке. Для своего роста и веса «охотник» был чересчур шустр. Я даже начал сомневаться, а полноценный ли он человек на самом деле. Ведь для поимки пришельцев, среди которых попадались настоящие «машины для убийств», нужно обладать особыми физическими данными. Вряд ли обычного человека можно так натренировать.
Я проследил взглядом в том направлении, куда целеустремленно бежал «охотник», и сразу заметил, как метрах в десяти впереди него шарахается народ. С криками отскакивают в сторону изумленные люди, разлетаются сумки и чемоданы. Даже не обладая сканером, можно было увидеть путь передвижения невидимого беглеца. Толпа его хорошо выдавала.
Надо было срочно действовать. Я просто не мог позволить этому здоровяку схватить «головастика». Иначе потерял бы все.
Быстро осмотревшись, и не обнаружив других «охотников», я метнулся следом за гигантом в черном пальто. На тот момент абсолютно не представлял, что буду делать, когда догоню его. А вот догоню ли? Верзила несся со скоростью ветра, лихо покрывая дистанцию до «головастика». Пару раз он пытался нацелить свой разрядник, и опять безрезультатно. Я такой темп просто физически долго не смог бы выдержать.
И тут на меня что-то прыгнуло, сбило с ног и прижало к заплеванному бетону платформы. Секунду спустя над ухом послышался знакомый голос:
– Что, убежать хотел? А как же наш договор?
Я быстро скинул с себя невидимого доходягу. Тяжело дыша, встал на ноги. Слов, чтобы выразить свои чувства, совершенно не находилось. Кроме отборного мата, конечно.
– Ну, и какого хрена? – нащупав «головастика», я схватил его за тощую руку и поволок в сторону здания вокзала. – Значит, верзила не за тобой погнался?
– А что, кроме меня здесь не может быть других пришельцев? – недовольно проворчал тот. – Я не такой беззащитный, и могу за себя постоять. Уж поверь мне.
– М-да, – только и смог произнести я. «Головастик» был полон сюрпризов, как гора разноцветных коробок под новогодней елкой. Что он мог учудить в следующий момент, одному Богу известно.
Мы без приключений прошли насквозь зал ожидания. Я успел заметить стоявшие возле стен строительные леса. Пахло свежей краской, а пол был весь в белых разводах, что говорило о недавно начавшемся ремонте.
Выйдя из дверей, я осмотрелся. Полуденное солнце уже успело прогреть воздух, и температура явно приближалась к тридцати градусам. Горячий порыв ветра дохнул мне в лицо дорожной пылью, которая сразу же захрустела на зубах. На глаза навернулись слезы.
Проморгавшись, я пробежал взглядом по стоявшим вдоль улицы рядам автомобилей. В основном это были «частники», ожидавшие сошедших с очередного поезда потенциальных клиентов. Завидев меня, некоторые из них уже радостно махали руками, приглашая сесть в салон. Но мне их услуги не требовались.
Фургон Семеныча я заметил сразу. Бывший санитарный УАЗ-452 стоял чуть в стороне, возвышаясь над остальными легковушками. На его крыше был сооружен из металлического уголка грубый багажник, на котором располагались три наспех привязанные двухсотлитровые бочки.
Подойдя к «буханке», я осмотрелся в поисках хозяина, но его нигде не было. Слегка постучал ладонью по кузову. Семеныч появился неожиданно, словно черт из табакерки. Все это время он лежал в кабине, свернувшись в неестественной для нормального человека позе.
– Чего надо? – прохрипел он, уставившись на меня мутным со сна взглядом.
– Здорова, Семеныч, – улыбнулся я. – Мне бы до Горбунков добраться. Подкинешь?
– Горбунки? – Семеныч сдвинул на затылок свою потрепанную кепку. – Да можно. Почему бы нет? Только ты будешь не единственным пассажиром. Сейчас дождемся кое-кого, да поедем. Залезай в кузов, – хозяин «буханки» приглашающее мотнул головой.
Я с трудом открыл дверь и остановился, пропуская вперед себя «головастика». Убедившись, что тот благополучно забрался внутрь, влез сам. Все сиденья были завалены какими-то картонными коробками. Недолго думая, скинул одну из них на пол и почти комфортно расположился по ходу движения. Через маленькое стеклышко, открывающее обзор в кабину, я увидел, как водитель вновь завалился спать.
Лев Семенович Коробейников уже около десяти лет занимался частным извозом. И с самого начала своей карьеры уже успел проложить основательный маршрут до поселка Горбунки, так как другие ехать туда наотрез отказывались. Говорили, что место там гиблое, проклятое. Поэтому конкурентов у Семеныча не имелось, что его вполне устраивало. А наш контингент платил весьма щедро.
Прошло чуть более четверти часа, когда дверь с грохотом распахнулась, и в проеме показался коренастый молодой человек с бритой налысо головой. Строгий черный костюм на нем был явно не из дешевых. Впрочем, как и очки в тонкой золотой оправе. В руке он держал металлический кейс.
Не сказав ни слова, человек с трудом протиснулся в салон, откинул назад одну из коробок и, сохраняя армейскую выправку, сел рядом со мной.
Я с неприязнью покосился на своего попутчика. Даже несмотря на штатскую одежду, от него за версту несло штабным кабинетом какого-нибудь из отделов КБНП. Мне показалось странным, что он не стал мной интересоваться. Значит, у него было действительно важное задание, и отвлекаться на контроль случайных пассажиров не считал нужным. Что ж, можно считать, что мне снова повезло.
Глава 5. Американцы.
Когда асфальт сменился изуродованной оползнями и корнями деревьев грунтовкой, я сильнее вцепился в сиденье. Порой машина кренилась так, что сердце замирало. В окнах мелькали то клочки голубого неба, чудом проступавшего сквозь густые кроны деревьев, то сухая серая почва, обильно усыпанная прошлогодней хвоей. Изредка вырисовывались поросшие мхом толстые стволы вековых елей.
Всего один год прошел с тех пор, как я последний раз был в этих краях. Один год, а дорога уже практически перестала существовать. Пройдет еще немного времени, и не проедет здесь даже трактор. Это вполне нормальное явление. Лесу свойственно затягивать нанесенные человеком раны.
Вскоре светлые пятна за окнами стали мелькать все реже, и спустя полчаса в салоне воцарился полумрак. Еловые лапы остервенело царапали по бортам машины, словно хотели задержать нарушителей тишины. Но УАЗик честно справлялся со всеми препятствиями.
Оторвав взгляд от окна, за которым продолжала мельтешить буро-зеленая рябь, я посмотрел на своего молчаливого попутчика. Он с невозмутимым видом пытался что-то рассмотреть в папке с бумагами, которую достал из своего кейса. Похоже, ни качка, ни полутьма ему для этого помехами не являлись.
Решив отвлечься от созерцания однообразного пейзажа, я начал представлять себе, чем сейчас мог бы заниматься «головастик». Бурная фантазия тут же начала подкидывать забавные варианты, и некоторые из них носили весьма пикантный характер. В какой-то момент я даже выругался вслух, до того картинка показалась реальной. И выругался по-спиллийски.
Родным языком «головастика» я владел вполне прилично. Два года, прожитые на Спилле, не прошли даром. Много общения, попытки изучить их законы и порядки. И все из-за проклятой «зеленой икры», которая, если честно, не стоила таких трудов.
В общих правилах торговли цивилизованных миров есть пункт, гласящий о запрете на экспорт продуктов питания и напитков, в том числе алкогольных. С одной стороны это логично, ибо организмы представителей разных рас отличаются друг от друга, даже если внешне они очень схожи. И что является изысканным деликатесом для одних, то может вполне реально стать смертельным ядом для других. Но всегда находились любители острых ощущений, которые рисковали пробовать чужую пищу ценой собственной жизни. Если деликатес оказывался не только безопасным, но и вкусным, то на нем можно было сделать целое состояние. За роскошную еду люди, да и прочие расы, всегда готовы платить любые деньги. Однако с вывозом продукта несомненно возникали проблемы, так как приходилось обходить действующие правила.
Таким продуктом оказалась «зеленая икра». Ее нашел Вадик Соболев, с которым я работал в паре. Человек с атрофированным чувством самосохранения, что, впрочем, нисколько не мешало ему быть «кротом». Да, он часто совершал глупые и необдуманные поступки, порой стоящие ему здоровья. Но его необыкновенное везение с лихвой перекрывало этот риск. Возможно, в некоторой степени влиял на него я. Являлся неким сдерживающим фактором, благодаря которому он до той поры не распрощался с жизнью. Но, так или иначе, в спиллийский ресторан Вадик в тот день отправился один. Я узнал о его выходке только на утро, когда ко мне ворвался взволнованный, едва не срывающийся на истерику «головастик», и начал объяснять, что человека ночью отвезли к лекарю с острым пищевым отравлением. Оказалось ничего серьезного. Организм Вадика героически справился со всей употребленной пищей, что доказало схожесть наших со спиллянами организмов. А сломался он уже на десертном вине, которое «головастики» готовили из молока местных коров с добавлением яичных желтков. Если бы не этот инцидент, то мы могли бы смело доказать Старейшинам, что пункт в правилах, запрещающий экспорт снеди, ради взаимовыгодной торговли можно исключить. Но, как говориться, не срослось. Зато Вадик на всю оставшуюся жизнь запомнил восхитительный вкус крупных изумрудных икринок, с легкими щелчками лопавшихся на языке и наполняющих рот чуть сладковатым, но в то же время терпким соком. Соболев постоянно только и говорил об этом продукте, суля ему неслыханный успех на Земле. И как в воду глядел.
Мы целый год контрабандой возили «зеленую икру». Лучшие рестораны Москвы, Ленинграда, и других городов союзных республик покупали ее у нас за весьма неплохие деньги. Наше благосостояние резко пошло в гору. Я уже начал искать место для постройки частного дома, проект которого начал делать еще в школьные годы. Вадик собирался купить машину и двухкомнатную квартиру. А еще он мечтал обзавестись семьей.
Но планам не суждено было сбыться: нами всерьез заинтересовались комитетчики. Мы тогда окончательно поняли, что осесть на одном месте уже не получится. В своей стране мы были вне закона, и любой идейный служащий из госбезопасности посчитает своим долгом упрятать нас за решетку. При большом желании найдутся и улики и свидетели. Поэтому, перед нами открывался все тот же дальний путь. И путь настолько тернистый, что пройти по нему до конца уготовано было не каждому. Я вот смог, а Вадик нет. Его не стало год назад. Ходил человек по чужим, порой опасным и недружелюбным мирам, а смерть дома нашел. Глупую смерть, избежать которой мог бы, если бы сам захотел. Я ему всегда говорил, что делиться с теми, кому дана власть, это один из важных залогов успеха «крота». Вадик и сам понимал, но что-то его заставило вступить в спор с человеком, имеющим на плече автомат. Поступок, безумнее которого я никогда не встречал. Мне иногда до сих пор снится искаженное яростной гримасой лицо прапорщика Мамедова, давящего на гашетку АК. Оглушительная автоматная очередь, практически сливающаяся в один затяжной выстрел. Снится дергающийся Вадик. Пули проходят его насквозь, выбивая со спины алые фонтаны. Я стою рядом, весь забрызганный его кровью, а прапорщик поворачивает дуло автомата в мою сторону. От страха подкашиваются ноги. Я кричу, в нелепой попытке пытаюсь закрыться руками. А потом чувствую, как тяжелое, еще теплое тело наваливается на меня, прикрывает собой. Стрельба тут же прекращается. Вадик последним усилием воли вытаскивает из-за пазухи контейнер с «зеленой икрой», и запускает им в солдат…
УАЗик остановился так резко, что я едва не ударился лбом о перегородку. С грохотом полетел на пол металлический кейс, рассыпая по дороге свое бумажное содержимое. Попутчик громко выругался, и нехотя начал подбирать листки с пола. В следующий момент я почувствовал, как меня коснулась невидимая рука «головастика».
– Посмотри, – раздался над ухом его тихий шепот. – Там, впереди. Видишь?
Я прильнул к маленькому смотровому окошку, отделявшему меня от кабины, и не поверил своим глазам: прямо перед нами на дороге стоял настоящий «Хаммер». Машину так умело замаскировали, что заметить ее издали было практически невозможно. А в нашу сторону уже шли пятеро вооруженных автоматами парней, одетых в пятнистую серо-зеленую форму. Кажется, такую носили солдаты НАТО. Только откуда они взялись здесь, почти в центральном районе Союза Республик России? Никаких совместных учений не проводилось уже лет пять, тем более рядом с секретным объектом.
Тем временем парни уже остановились возле УАЗика, и один из них, видимо главный, спросил на жутко исковерканном русском:
– Кто такие?
Семеныч, до этого момента сидевший в полном оцепенении, приспустил стекло.
– Все нормально, ребятки, – заискивающе проговорил он. – Мы тут на рыбалку собрались. А что случилось-то?
Минуту стояла тишина. Потом главный отдал своим людям короткий приказ, и те мигом вытащили Семеныча из кабины. Тот начал сопротивляться, но его мигом успокоили ударом приклада. Затем принялись за меня с комитетчиком. Нас поставили на колени рядом с «Хаммером», и началась первая попытка допроса. Насколько я понял по отвратительному акценту, парни эти были американцами. Хотя, тоже не факт, так как разговаривали только двое из них. Но от этого становилось не легче. Я плохо знал иностранные языки, и разобрать что-либо в винегрете из русских и английских слов было выше моих возможностей. Однако комитетчик оказался обучен языкам, поэтому разговор сразу перешел на английский, и дальнейшая его суть осталась для меня тайной. В этот момент я даже пожалел, что в свое время уделял больше времени общению с чужаками, нежели с иностранцами. Хотя, какие могли быть иностранцы в наглухо закрытой стране? Разве что в интернете, да и то на разрешенных к просмотру сайтах. Эти парни в пятнистой форме, которые нас допрашивали, были первыми представителями зарубежья, виденные мной вживую. Еще до войны кто бы мог подумать, что в России в скором времени будут больше верить в пришельцев из других миров, нежели в иностранцев. Но почему теперь-то произошел этот странный контакт? Что-то кардинально поменялось? Открыли «железный занавес»? Вряд ли. Значит, причина может быть гораздо серьезнее.
Мои худшие опасения подтвердились, когда допрос комитетчика вдруг резко перерос в избиение оного. Что он там сказал обидного, я не знал, но по той ярости, с которой его пинали, можно было догадаться о нецензурном содержании сказанной фразы. Союзники обычно так себя не ведут. И судя по всему, дальнейшая наша участь обещала быть весьма незавидной.
Неожиданно из УАЗика вылез растрепанный, с заспанными глазами «мальчик». Он увидел нас и, сделав страдальческое выражение лица, начал приближаться.
– Дяденьки, не стреляйте, – запричитал он, размазывая по щекам слезы. – Не убивайте, дяденьки. Не убивайте.
– Where did this boy? – удивленно проговорил один из американцев. Затем махнул рукой. – Come here, boy. Come here.
– Я не понимаю, – захныкал «мальчик». – Только не убивайте.
Ему навстречу двинулись двое парней. «Мальчик» нерешительно переступал с ноги на ногу, держась на расстоянии от нас. Я только спустя секунду понял, зачем он это делал. Когда послышался характерный писк скрытого под Пологом аккумулирующего заряд «Молота – 3М», американцы занервничали. Но не так сильно, если бы действительно знали причину звука. Видимо, не сталкивались раньше с этим оружием. Зато мой попутчик весь побледнел, как полотно, и моментально нырнул лицом в траву. Я последовал его примеру, едва успев разглядеть запоздало метнувшиеся в стороны фигуры солдат. Затем раздался оглушительный грохот, уши тут же заложило. Краем направленной гравитационной волны буквально сорвало с меня куртку. И наконец, наступила звенящая тишина.
Спустя некоторое время я осмелился приподнять голову. Осмотрелся. Первое, что увидел, это был лежащий рядом комитетчик. Парню основательно не повезло. Несколько сочащихся кровью пулевых отверстий на его спине говорили только об одном. Видимо, кто-то из солдат успел-таки выпустить очередь. Сами американцы валялись чуть поодаль без сознания. Хотя, уверенности в этом не было. «Головастик» долбанул полной мощью, так что могли и не выжить. Двоих же парней, которые шли к «мальчику», просто разметало по сторонам кровавым фаршем. И на ветках придорожных елей, и на кузове УАЗика теперь висели липкие ошметки.
Семеныч уже успел придти в себя. Сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, потирая затылок. Похоже, он так и не понял, что здесь произошло.
– Ну, ты и даешь, – покачал я головой, обращаясь к начавшему собирать трофеи перемазанному в крови спиллянину. «Головастик» шустро обшаривал карманы людей, доставая на свет их содержимое. Кое-что прятал себе за пазуху, а ненужное отбрасывал в сторону. Постепенно он подбирался к комитетчику.
– А что мне было делать? – пожал тот плечами, убирая очередную флягу. – С ними по-другому нельзя. Ребята тренированные. Если не взять неожиданностью, вмиг задавят. На, вот. Полюбуйся, – он швырнул мне извлеченную из кармана нашего мрачного попутчика ксиву. – Ты, наверное, тоже ошибался на его счет?
Я раскрыл корочки. Вот, оказывается, почему литовец Вилкас Гинтаутас мной совсем не интересовался. Кто бы мог подумать, что он «охотник»?
– Етит твою маковку! – вдруг послышался возмущенный возглас Семеныча. Он наконец-то обратил внимание на свой заляпанный УАЗик. – Это что же такое творится?! Это кто ж так нагадил-то?! Вот, сволочи!
– Да успокойся ты, – я снял с одного из американцев куртку и бросил ее водителю. – Протри пока стекла. А когда доберемся до реки, помоем твою ласточку. Будет как новая.
Оставшийся без куртки солдат неожиданно застонал. «Головастик» мигом подскочил к нему, потрогал пульс, и вопросительно посмотрел на меня.
– Что будем делать?
– Проверь остальных, – посоветовал я. – Живых свяжем и оставим здесь. Хватит на сегодня трупов.
– Идет, – согласно кивнул «мальчик».
– А малец-то откуда взялся? – с подозрением нахмурил брови Семеныч. – Его же не было с тобой. Или все-таки был? Он один из… этих?
– Из этих, – подтвердил я, не вдаваясь в подробности. – Это что-то меняет?
– За перевоз чужих я беру двойную плату, – ответил тот. – Да к тому же терпеть не могу, когда меня пытаются надурить. Понятно? Сказал бы сразу, что вас двое. И всего делов-то.
– Ну, уж извини, – я пожал плечами. – Жизнь нынче такая. От каждой собаки прятаться приходится. Но ты не волнуйся. Заплачу, сколько скажешь.
– Эх, в пекло лезете, ребятки, – вздохнул Семеныч, приступая к протиранию лобового стекла. – Что ж вам спокойно-то не живется? Все приключений на свою задницу ищите.
– Каждому свое, – коротко ответил я.
Тем временем ко мне подошел «головастик». Он уже успел перезагрузить свой Полог, и теперь его внешний вид абсолютно не выдавал следы недавно произошедшей кровавой бойни. Волосы прилежно зачесаны назад, костюмчик чистый и хорошо выглаженный. На щеках легкий румянец. Ну, просто образец послушного ребенка.
– Живой только один, – сообщил он. – Может, не стоит мучиться, и его тоже… того?
– Нет, – отрезал я. – Вот, скажи: откуда в тебе столько кровожадности? Неужели люди тебе так надоели? Ваша раса ведь считается одной из самых миролюбивых.
– Жизнь такая, – ответил «головастик» почти моими же словами. – Судьба нелегкая, да дорога дальняя. Пережил такое, что врагу не пожелаю. Еще вопросы есть?
Я лишь усмехнулся. Похоже, чужак совсем потерял свою истинную сущность. Да, недаром Вадик утверждал, что они гораздо ближе к людям, чем наши же приматы. Потому, видно, и отважился на дегустацию их продуктов.
Пока Семеныч натирал стекло, я еще раз обыскал трупы, и внимательно изучил выброшенные «головастиком» предметы. Документов у американцев никаких не оказалось, что подтвердило мои опасения о секретности их операции. Зато сигарет они много с собой возили. Сам я никогда не курил, но знал настоящую цену на хороший табак. Для обмена на какие-либо ценные вещи – это лучший вариант. Потом я подошел к сидящему возле «Хаммера» связанному солдату. Приглядевшись к нему внимательнее, с радостью узнал главного группы. Кажется, он по-русски что-то говорил. Значит, можно попробовать допросить.
Но толком поработать с иностранцем я так и не успел. Семеныч начал нервничать, говоря, что оставаться здесь дольше слишком опасно. И он был прав. Как знать, может эта группа американцев не одна? Может, у них где-то в лесу база секретная имеется? Да и связаться могли со своими успеть.
Мы быстро отогнали в сторону «Хаммер», и погрузились в УАЗик, прихватив с собой пленника. На все протесты Семеныча я ответил одной фразой: «все оплачу». Подействовало почти сразу. Он успокоился, завел двигатель, и повел машину дальше.
Когда проехали несколько километров, я вдруг обнаружил у себя в кармане корочки неудачливого литовского «охотника». Видимо, машинально сунул. Но эта находка навела меня на довольно интересную идею. Да и кейс его остался в салоне. Так почему бы мне не стать Вилкасом Гинтаутасом? Человек с таким удостоверением минует КПП без особых проблем.
Вдохновленный этой идеей, я начал лепить себе новое лицо. Биополимерные накладки уже утратили свою эластичность больше чем наполовину. Похоже, сейчас была их последняя трансформация. А еще надо было чем-то побрить голову.
Глава 6. Дед Гамаш.
– Ты знаешь мой родной язык? – с надеждой в голосе спросил меня «головастик».
– Знаю, – кивнул я. – Частенько бывал в вашем Спилле.
– Это хорошо, – детское лицо расплылось в довольной улыбке. – Тогда поговори со мной на языке моей родины. Хоть немного. Жуть, как скучаю по дому.
– И о чем же мне с тобой говорить? – перешел я на спиллийский.
– Без разницы, о чем, – чуть слышно произнес «головастик». – Только не молчи. А у тебя неплохое произношение. Чуть картавишь, но все равно вполне прилично.
Я только усмехнулся. Еще бы мне хорошо не знать их язык. Недаром же столько времени общался с ними.
– Может, расскажешь, что заставило тебя покинуть родину? – задал я давно мучавший меня вопрос. А вдруг, умиленный звуками близкой сердцу речи, все же разоткровенничается?
– Долгая история, – махнул рукой тот. – Иногда так случается, что жизнь твоя в один миг становится настоящим кошмаром. И нет другого выхода, как бежать. Быстро бежать, не оглядываясь. Ты, наверное, знаешь, что все спилляне – патологические домоседы? Так вот, я был самым неисправимым домоседом среди сородичей. И ничто на свете не могло заставить меня лишний раз высунуться из дома. Но потом все изменилось…