По другую сторону книги

– То есть ты нас бросил, – оборвала я его. Отец попытался возразить, но я не дала ему этого сделать. – Ты бросил нас с матерью, а сам остался жить в книге с выдуманной семьей. Ты решил, что этого с тебя хватит, что возвращаться к настоящей семье – ниже твоего достоинства! – прошипела я.

Отец съежился в кресле и почти потерялся в своем клетчатом пледе. Я вдруг вспомнила, что точно такой же плед всегда лежал на кресле в его кабинете там, дома, и меня захлестнула обида и злость на этого человека, который оказался просто трусом.

– Ты заставил маму поверить, что все будет хорошо, а сам просто сбежал! – тут я поняла еще кое-что. – Ты даже сына себе здесь сделал копией меня… Вот, значит, что. Значит, я была ошибкой. Ребенком, который должен был быть мальчиком, а получился девочкой. А в книге вон как все хорошо – захотел и придумал себе вместо дочери сына, да еще и в двойном экземпляре, – горько усмехнулась я.

– Соня, ты же знаешь, это неправда. Я любил и люблю тебя. Да, я жестоко ошибся. Я переоценил свои силы и теперь наказан за это. Я, как и многие, гораздо более опытные авторы до меня, попал в ловушку собственной книги и поплатился за это временем и здоровьем. Каждый прожитый день – это пытка, которую я вынужден терпеть. Книга тянет из меня силы, но не отпускает, не дает закончить себя.

– А может ты просто не хочешь? Ты вообще пытался это сделать? – едко спросила я его.

На мгновение я увидела в сидящем напротив меня старике строгого но справедливого отца, каким он бывал, когда я разочаровывала его. Вот только он в данном случае разочаровал меня куда больше.

– Неужели ты думаешь, что мне охота влачить столь жалкое существование? Думаешь, я не пытался покончить с этим? Я пробовал, и неоднократно. Но я давно утратил контроль над этой книгой, и теперь она полностью завладела мной. Она обрела сознание и волю и теперь боится, что когда я ее закончу, она погибнет. Перестанет быть живой, перестанет иметь значение, – отец снова закашлялся. Приступ был таким долгим, что я уже думала звать Велеса, но кашель постепенно прошел.

– То есть я теперь здесь тоже застряла, – подытожила я. – Что может быть лучше, чем быть похищенной книгой собственного отца-неудачника и напару с ним отбывать книжное заключение!

– Сонь, пожалуйста, давай без этого яда, – отец устало покачал головой. Но я продолжила:

– А что ты предлагаешь? Ой, папочка, а хочешь я быстренько тут все разрулю, а? Подружусь с твоей новой женой, которую ты предпочел моей реальной матери, стану примерной сестричкой для двух братиков, один из которых – вечное напоминание о том, что в реальности ты бы тоже не отказался от сына, но вот незадача, у тебя есть только дочь, которая на беду свою решила повозиться с твоей книжкой и теперь должна разгребать за тебя все то дерьмо, что ты натворил! – снова сорвалась я на крик, несильно заботясь, слышно ли меня из коридора. Пусть знают, что я о них думаю. – Вот будет здорово, да? Зачем я вообще взяла в руки ту тетрадь!

– Потому что тяга к писательству у тебя в крови и тебе этого не изменить, – ответил отец.

– Не говори мне, что у меня есть и чего нет. Я думала, у меня есть отец, но его у меня украла его же собственная фантазия! – вскричала я.

– Теперь это и твоя фантазия тоже, – жестко сказал папа.

– Прекрасно! Я постараюсь разделаться с ней как можно быстрее! – бросила я и направилась к выходу.

– Куда ты? – донеслось мне вслед.

– Обдумывать конец сказки, – отрезала я, дергая ручку двери. Она легко поддалась, и я чуть не влетела в Велеса. Он прошептал: «Башня» и вошел в покои отца. Ладимир, сочувственно посмотрев на меня, последовал за братом. Дверь за ними закрылась, и я осталась одна в широком коридоре.

– Придурки, – пробормотала я и решила попробовать найти выход. Мне нужно было на воздух. И ни в какую башню я идти уж точно не собиралась.

Не особенно заботясь о том, что меня кто-то услышит, я топала по коридору куда глаза глядят, а в голове молотом бухало: «Он меня бросил». Я вспомнила все наши походы за грибами и на рыбалку, когда отец показывал мне, какие грибы съедобны, а какие трогать нельзя или как подсекать рыбу, а потом мы вместе придумывали новый вид грибов или какое-нибудь чудо-юдо; как он сажал меня маленькую себе на плечи и я чувствовала себя королевой этого мира; как он щекотал меня по вечерам перед сном, а я визжала и скатывалась с кровати; все сказки, которые он рассказывал на ночь при свете ночника. Теперь я гадала, какие из них он читал Ладимиру и Велесу.