Невинные создания

ГЛАВА 51

Черт, не стоило произносить эти слова вслух, теперь не отвяжется, пока не узнает правду, а ее я вряд ли скажу. Каким бы мерзким я не выглядел в ее глазах, истина останется при мне. Увидев вопросительный взгляд Анны, я чертыхнулся. Вот только не проси меня об этом. Не надо включать со мной жалостливое дерьмо, только потому, что я ввязался в твое спасение, а меня за это наказали. Мне это не нужно. Я совершил ошибку и заслуженно получил наказание. Да, я не должен был вмешиваться. Мне было велено наблюдать, но я не мог просто смотреть, как какая-то мразь пытается испортить своим грязным членом, чистое и невинное тело ребенка. Тем более, моей будущей подопечной. Я не мог позволить ему осквернить Анну, как и не могу позволить себе признаться ей в том, что она для меня больше, чем просто новобранец.

Удивительная вещь… раньше, я был самым отъявленным ублюдком, которому насрать на людей. Мне было плевать на боль, которую они испытывали. Плевать, когда я над ними издевался и пытал… но, с Анной, на меня вдруг навалилась ответственность. Я почувствовал себя… проклятье, наверное, я считал себя ее крестным отцом, который убьет любого, если с ней что-то произойдет. И каждый раз, как рядом с Анной появлялся мужчина, я творил бесовщину, распугивая ее потенциальных кавалеров. Не так громко, как в тот раз, но действенно.

Смяв окурок, я потянулся за второй сигаретой. Никогда прежде я так не нервничал.

– Как тебя наказали?

Я снова выдохнул.

Всего лишь отправили на пару лет в гости к Кирону. Для смертных, это покажется небольшим сроком, но для ангела… два года, превращаются в два столетия. Ты истощаешься. Впитываешь в себя все самое худшее, что витает в отравленном воздухе ада. Становишься зверем, не способным контролировать свои порывы разрывать на куски и упиваться кровью.

Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы прийти в себя и только потом, я продолжил наблюдение за Анной. Я потерял два с половиной года ее жизни, и до сих пор не знаю, что с ней происходило в этом промежутке. Еще одно наказание. Но, как я уже говорил, у Отца странное чувство юмора. Он мог закрыть меня в аду навсегда, но просто отмахнулся, предупредив лишь об одном – что мне это дерьмо впоследствии и расхлебывать. Вот тебе и правило – не сближаться со своими подопечными.

– Неважно. – Я тоже увалился на пол, вытянув одну ногу, а другую, согнул в колене. – Из-за него, ты до сих пор боишься сближаться с мужчинами. – Поймав на себе изумленный взгляд Анны, я приказал себе заткнуться. И все же, когда она увидела Элиота в школе, он ей понравился. Она начала мыслить, как взрослая женщина, жаждя подарить ему свою невинность… и только тот злополучный случай, не давал ей лишиться девственности. Так, что – да. Анна до сих пор чиста. Рад ли я? Да. Я счастлив, что в смертной жизни, она не пыталась с кем-то сойтись, но как мужчина, я жалел, что моя девочка не походит на обычных женщин, готовых к близости.

О, дерьмо… нашел, о чем думать. От детской травмы не так-то легко избавиться, чтобы переступить через страх и доверить мужчине свою невинность.

– Не боюсь. – Прошептала Анна, чем ввела меня в ступор. Точнее, ее мысли. Сказав это, она имела в виду… меня. Моя подопечная меня не боится, а жалеет и это… мерзко. Ненавижу, когда меня жалеют.

– Продолжишь меня жалеть, Анна, и я тебя накажу. Или ты забыла, что ослушалась моего приказа? – я старался говорить грозно, вкладывая в каждое слово предупреждение, чтобы она прекратила примерять на себя роль матери Терезы, но похоже, это не работает. Может, мне стоит придать словам еще больше угрозы? – Выпорю твой зад до крови, а потом запру в «железной деве» на пару месяцев, чтобы до тебя, наконец, дошло, что бывает с теми, кто идет против правил.

Глаза Анны расширились, скорее от ошеломления, нежели от ужаса.

– Я просто хотела сказать тебе… спасибо.

Окей. Наверное, я перегнул палку с красочным описанием пытки… не собираюсь я ничего с ней делать, но благодарить меня за спасение, тоже лишнее.

– Блядь. – Я выдохнул, отшвырнув окурок в сторону, и откинул голову на стену. – Мне не нужна твоя благодарность. – Теперь, будет думать, что я тряпка. Я должен оставаться бесчувственным и хладнокровным скотом в глазах Анны, а не самаритянином. Дернул же меня черт ей ляпнуть о своей скрытой доброте. Тьфу, мать твою.

– Ты предупредишь Эбби? – я опустил взгляд вниз, услышав шорох и треск камушков, когда девушка села, поджав под себя ноги. В ее разноцветных глазах горела надежда, что я могу стать еще и спасителем ее сестры.

– А что я за это получу? – ну, я не рассчитывал на плату. То есть… мне она не нужна. То есть… о, да, мать твою. Я просто это сказал и не знаю – зачем.

– Ты торгуешься со мной? Ты же не демон, чтобы так делать.

Я опустил голову, поведя плечами.

Повторюсь… я куда хуже демонов.

– Так что ты можешь мне предложить, Анна? На что готова пойти, чтобы я спас твою сестру? – самому тошно от своих же слов. Как будто это не я говорю, а какой-то гребаный извращенец, жаждущий разврата и требующий грязного траханья, в качестве золотой монетки. А может так и есть? Может, потому что на горизонте появился Элиот и от этого, у меня окончательно поплыл мозг? – У Эбби не так много времени. – Глянув на «Ролекс», я свесил руку с колена. – Но, скажу, что ситуация может выйти из-под контроля в кратчайшие сроки.

В глазах Анны вспыхнул ужас. В ее голове роились жуткие мысли того, как дядя Фредерик силой берет ее сестру, приговаривая, как давно хотел поиметь хоть одну из сестер Лэтт.

Находясь в шоке, она все равно покраснела от стыда.

– Предложи свою цену. – О, конечно. В голове Анны пронеслись конкретные мысли о том, что мне нужно от нее. Собирается пожертвовать своей невинностью, ради спасения сестры? Как это… благородно, мать твою, но пиздец как хреново. Я не хочу брать ее силой. Не после игр дядюшки Фредерика… нет. Если это случиться, то по обоюдному согласию. Только так. Сейчас, я лгал ей, потому что того требовала моя фальшивая натура ублюдка-куратора. Истина в том, что я хочу от Анны, это чтобы она была сильной и решительной. О своих тараканах, вроде нежности, с которой никогда не был знаком или любви, чего у меня тоже никогда не было – не прошу. Сложно требовать то, чего я не достоин. Я вообще не понимаю, почему требую от нее цену. Это жестоко. Я поступаю с ней жестоко, прекрасно зная, насколько сильно Анна любит свою сестру. Отец… что со мной не так? Почему я вынуждаю ее идти на жертвы? Разве, она недостаточно страдала, чтобы и после смерти жертвовать чем-то ради смертного человека? – Цена должна быть равнозначна моему вмешательству. – Гнул я свое, ощущая, как в глотке скапливается горький привкус стыда и ненависти к себе самому.

– Я не знаю.

Я чувствовал ее замешательство, ее страх и бессилие, и все равно продолжал давить, делая вид, что заинтересован в равноценном обмене. Да, я с легкостью могу прикончить их дядюшку. Даже руки не придется марать, но подталкивая Анну к обрыву, вынуждая ее пойти на крайние меры, я чувствую, что… нет, я точно болен, раз в этот момент я ощутил, что могу быть нужным для нее. Я хочу быть для Анны нужным, как в тот раз, когда подошел к ее кроватке. Изначально, я ничего в ней не разглядел. Обычный комок человеческой плоти с рыжими волосками, носом-пуговкой и розовыми губами, но когда она открыла свои глаза… эти разноцветные оттенки, изменили все. Ее глаза перевернули меня с ног на голову. Перечеркнули все, кем я был и чем я был. С появлением Анны на свет, я не входил в комнату пыток двадцать три года. Не прикасался к инструментам. Я никого не избивал, не мучил. Я забыл, что это такое… так легко мне еще не было. Я почувствовал себя другим, живым и настоящим смертным. Но, оказавшись в аду на два года, я обезумел и только потому, что был далеко от Анны. Я почти лишился рассудка, не зная, как она проводит семьсот тридцать дней без меня.

– Тик-так, Анна. – Снова откинув голову назад, я прикрыл глаза, прокручивая в голове момент, когда я сделал ее своей подопечной. Каждый ангел оставляет на смертном свою метку: для этого, достаточно прикоснуться губами ко лбу новорожденного, но с Анной, ситуация обрела иные краски. Я поцеловал ее, четко увидев, кем она станет, как будет протекать ее жизнь, и как она оборвется… а она приложила свою крохотную ладошку к моей щеке. Уверенный жест и зрелый взгляд, которым Анна на меня посмотрела, определил исход наших судеб.

Пора себе признаться, что в то мгновение, не я сделал эту малышку своей, а я стал ее.

Услышав очередной скрежет камушков, я напрягся, потому что она намеревалась ко мне подойти. Мысленно, Анна заставляла себя сесть рядом и попытаться уговорить меня, спасти ее сестру. Каким способом… похоже, девочка готова на все, ради нее. Опять она думает не об этом!

Когда она села между моих ног, я опустил голову, всматриваясь в ее раскрасневшееся от волнения, лицо. Ее глаза блестели, но Анна не собиралась показывать мне своих слез.

– Я буду беспрекословно подчиняться твоим приказам. – Она сказала это так тихо, что я едва разобрал слова, но для Анны это было также ужасно, как и для меня, потерять самое дорогое в жизни. Гордячка, следующая своим правилам, готова переступить через себя… огромная жертва и достойная цена. Нет, я понимаю ее стремление, как и тот факт, насколько я ей противен, раз вынуждаю ее идти против своей природы.

– Будешь подчиняться? – я склонил голову набок, еще пристальней вглядываясь в глаза Анны.

– Да. – Она опустила глаза, сложив руки у себя на коленях.

В любое другое время, я был бы счастлив, услышать это от Анны. Женщина, которой я одержим, которую я хочу и которой не собираюсь делиться, будет мне подчиняться… боже, да я стал бы самым охренительным ангелом в мире, еще и с сексуальным бонусом. Но, сейчас…

– Поцелуй меня. – Твою мать. Я мудак. Реально, конченый на всю голову, мудак.

Анна резко вскинула на меня ошарашенный взгляд. В ее мыслях творился такой же беспредел, что собственно и у меня в башке.

– Что?

– Ты прекрасно все услышала, Анна. Поцелуй меня, будто от этого зависит спасение твоей сестры. – Ну, не ублюдок ли я после этого, а? Учитывая, что она ни с кем еще не целовалась, мой приказ в ее мыслях, сродни другому, более мерзкому предложению.

Ее горло напряглось, когда она сглотнула. Нервничает. Ее щеки покраснели еще больше, словно кожа Анны покрылась ожогами. После, она закусила нижнюю губу, медленно наклоняясь ко мне.

Будь я проклят, если не возбудился оттого, что она сейчас творит. Опустив взгляд на ее рот, я представлял себе, на что будет походить наш первый поцелуй. Наверное… уф, думаю, я бы кончил только от одного прикосновения к ее губам.

– Достаточно. – Я остановил Анну до того, как ее лицо приблизилось бы ко мне. Мне бы этого хотелось, но… ну, что говорить, я трус и я боюсь осквернить ее. Она самая чистая и самая невинная девушка, которую я знаю и то, что в моих мыслях, уничтожит Анну. Спешно вскочив на ноги, я также быстро отступил в сторону.

– Ты поможешь моей сестре?

Грудь заныла от тупой боли. Мне было не по себе, видеть Анну, сидящую на полу, почти, что на коленях и умоляющей меня о помощи. Ее взгляд меня без ножа резал.

– Кстати о приказах. – Сдерживая трясучку в руках, я достал из пачки сигарету и подкурил. – Не проси меня, ее спасать. – Развернувшись на пятках, я двинулся прочь.

Пусть она меня ненавидит. Ненависть ко мне, сделает Анну сильной. По крайней мере, она сможет продержаться дольше остальных.

ГЛАВА 52

Бэт попросила меня подвезти ее в центр, хотя можно было оставить затею и дать себе передышку, но нет. Ей приспичило окунуться в работу, нежели терзаться размышлениями. Ну, после того, что она увидели на камерах, я бы поступил куда хуже: закупился бухлом, снежком и исчез из реальности на несколько недель. У каждого свои способы справляться с информацией, жаль, что из меня хреновый советчик.

Когда мы вошли в лифт, Бэт нажала на кнопку второго этажа. В машине, она не проронила ни слова, да и я не настаивал на разговоре. Захочет поговорить, я готов выслушать, но пока, я замечаю в ее напряженном лице лишь ошеломление. А на то есть причины. Я выдохнул, прокручивая в голове, как мы проторчали на кладбище шесть часов, из которых, один час ушел на получение у судьи разрешения на эксгумацию пустого гроба, оставшееся время, было растрачено на изъятие образцов земли, отпечатков и прочих мелочей, вроде ниточек от ткани. Весь процесс фиксировался на камеру, под пристальным вниманием офицеров полиции, обслуживающего персонала кладбища и самой Бэт. Правда, пока вся эта дребедень тянулась, ее мать смотрела на меня, вместо того, чтобы следить за работой криминалистов. Учитывая, как ее перекосило, когда Кевин сунул ей под нос бумажку, не удивительно, что мамашка выказывала крайнее недовольство. Будь у нее возможность, она бы закидала нас камнями, а так ей пришлось молчаливо испускать раздражение, но взгляд… ага, эта змеюка обещала мне адовы муки. Я же старался не таращиться на Бэт, понимая, что мое внимание здесь лишнее. В такие моменты, никому не интересно, что у тебя творится в душе и… в штанах.

Вообщем, парни из лаборатории хорошо поработали, но не уверен, что труды окажутся действенными, как и все, что удалось собрать до разбора могилы. Кстати, насчет записей с видеокамер. Как я и предполагал, на пленке мы увидели то же самое, что и в больнице Риганса – искаженная картинка, длиной в десять минут, после чего, на камерах засветилась абсолютно нетронутая могила. Чертовски странно, когда приезжаешь на место преступления и видишь иной результат. Очевидно же, что ее кто-то раскопал. Правда, когда запись перемотали, мы всей толпой изумились, когда у захоронения показались живности и начала копать яму, ровно в том месте, где и начинались следы от ботинок.

Здесь точно творится какая-то странная хрень. Неужели, кому-то из высших существ потребовалось воровать трупы? В газетах много пишут про похищение людей зелеными человечками, но тут мертвяки. На кой им это надо? Что, бля, за эксперименты? Ничего не понимаю.

Так, что я не удивлен, почему Бэт находится в шоковом состоянии.

Последовав за девушкой по коридору, я мельком оглядел скудные оттенки в интерьере. Блеклые цвета на стенах, а пол выложен темно-серым кафелем. Флуоресцентные лампы растянулись вдоль узкого потолка.

Дождавшись, когда Бэт откроет дверь, я собирался попрощаться и поехать в участок, но если честно, не хотел оставлять ее одну. Инстинкт подсказывал мне, что она нуждается в поддержке. Слова, обещания или просто человек, который может ее выслушать – этого достаточно, чтобы немного прийти в себя. И главное, я хотел быть этим человеком, а не позволять тому уродцу встревать между мной и моей женщиной. Не приведи ублюдку встретиться мне сегодня на пути.

Пройдя в кабинет, я прикрыл за собой дверь, наблюдая за тем, как Бэт, также молчаливо, снимает пальто, бросив его на свободный стул, и кладет сумочку на свой стол. Затем, она открывает окно, впуская свежий воздух. Мой взгляд пробежался по кабинету. Уютный. Теплые тона, необходимая офисная мебель, мягкий диванчик для отдыха и стеллаж с книгами. Наверняка, среди коллекции, есть ее самые любимые томики. За столом Бэт, широкое окно, с видом на парковочную зону.

Шагнув к кофейному столику на длинных ножках, Бэт щелкнула на кнопку чайника. Затем, загремела ложкой, выгребая кофе и сахар.

– Бэт…

– … ты пьешь кофе с сахаром или без? – не оборачиваясь, спросила она.

Черт. До чего невыносимо видеть ее такой тихой. Я, правда, хочу найти подходящие слова и успокоить ее, но… у меня, бля, такая работа, что я не знаю, как правильно их подобрать, чтобы ничего не испортить.

– Без сахара. – Стянув ее пальто со стула, я повесил его на вешалку, вернув взгляд на ее худенькую фигурку. Сегодня на Бэт черные брюки, классического покроя, и темно-синяя водолазка. Когда она наклонилась, за кубиком сахара, что упал на пол, я не мог не заметить, насколько хорошо ткань обтягивает ее попку. Тьфу, Вэл, прекрати пялиться. Твои извращенные фантазии, сейчас не уместны. – У тебя милый кабинет. – А это, вот вообще не в тему.

– Они все одинаковые. Единственная разница в вещах, которыми мы их наполняем. – Когда Бэт подхватила блюдца с кружками, я отчетливо услышал перестук керамики. Дерьмо. Спешно подойдя к ней, я забрал посуду, пока она не ошпарилась кипятком. Поставив барахло на стол, я обхватил ее руки, ощущая, как они дрожат. Черт, еще и ледяные. Такое чувство, что она не просто переживает из-за того, что ее брат пропал… боже, да, она как будто не в себе.

– Поговори со мной. – Прижав ее ладони к своей груди, я поймал остекленелый взгляд Бэт на себе. – Скажи, что тебя волнует. – Потому что такой взгляд бывает только у тех, кто стал очевидцем расчлененки, либо сам едва выкарабкался из нее.

– Ты не поверишь мне, если я скажу.

Не после того, что я видел на камерах и слышал от Ди-Боя.

– Поверю.

– Элиот жив. – На выдохе, произнесла она. Золотисто-карие глаза Бэт зажглись надеждой… что было противоестественно в создавшейся ситуации. Да, горем убитые родственники, частенько говорят подобное, но парень пролежал год в земле и не мог воскреснуть. Я не поверю, что человек каким-то невиданным образом, внезапно ожил… даже, если врачи ошиблись с диагнозом и его посчитали мертвым. Элиот не выжил бы после аутопсии. Парня выпотрошили, так что едва ли он очнулся. – Ты не веришь мне.

– Верю. Только объясни мне, каким образом твой брат оказался жив?

Бэт отвела взгляд, задумчиво закусив губу.

– Знаешь, – она тяжело выдохнула. – У близнецов существует очень тесная связь друг с другом. Если одному больно, то другой ощущает эту боль. Когда мой брат умер, я почувствовала, будто меня чего-то лишили. Это как сделать ампутацию здоровой конечности. Фантомная боль есть, но ты понимаешь, что там, где когда-то была рука или нога, ничего нет. Я хочу сказать, – Бэт взглянула на меня. – Сегодня, я ощутила, что все мои конечности на месте. Понимаешь?

Ээээ… таким тупым я себя еще не чувствовал.

– Давай-ка, ты присядешь. – Усадив Бэт на стул, я шагнул к столику, налив стакан воды. Про байки о нерушимой связи близнецов, мне тоже известно, но все, что она сказала – ни физически, ни практически невозможно. Протянув девушке стакан, я приткнулся задницей к столу. – То есть, ты почувствовала, что твой брат жив. – Я поджал губы. – Давно у тебя это ощущение?

– Несколько дней назад, у меня в груди было какое-то шевеление. По началу, я думала, что это от нервов, но сегодня на кладбище, я четко почувствовала Элиота. Он, как будто стоял там и смотрел на меня. – Она отпила воды. – Я не сошла с ума, Вэл. Конечно же, я не видела его, но ощущения. – Еще глоток. – Этого же не может быть, да? Мой брат умер год назад. От него ничего не осталось, и тут внезапное осознание, что он здесь, рядом. Я чувствовала его эмоции. Чувствовала, как он переживает за меня. – Бэт хихикнула. Нервный смех – первый показатель к тому, что она на грани потери рассудка. – Наверное, я схожу с ума.

Даже не знаю, как ей ответить. Согласится неразумно. Но, Ди-Бой тоже утверждал, что видел мертвеца – нашего выпавшего из гнезда, мистера Фальшивку. Теперь, вот с братом Бэт творится какая-то ересь. Если младшая сестра Анны Лэтт заявит, что и она видела свою сестру живой, тогда… я не знаю. Наш отдел можно сразу же переименовывать в «SPR»134 и пуститься в изучение паранормальной херни.

– Послушай. Я реалист. Я вижу ужасные вещи, но их творят настоящие люди. Я не верю в потустороннее, но мне кажется, что в этом деле, действительно есть что-то, – я причмокнул. – Мистическое. – Ага, потому что на записях очевидно, что-то происходило из ряда вон выходящее, после чего, могилу Элиота разгребли животные. Ну, не странно ли это? Откуда енотам взяться на кладбище, да еще и отчаянно копать яму? Плюс, тот отпечаток руки мне не дает покоя. Так может, мы не сумасшедшие, а действительно помимо нас, существует нечто такое, о чем мы не знаем?

– До этого момента, я тоже не верила, что привидения существуют. Только, Элиот не кажется мне призраком. – Бэт глянула на меня. – Твой кофе стынет. – Когда я подхватил свою кружку, ее взгляд упал мне на руку. – У тебя кровь.

А, черт.

– Она не моя. – Я отпил уже остывший напиток. Надо было хорошенько вымыть культю, прежде чем показываться перед Бэт. Теперь, решит, что я монстр, избивающий всех подряд. – Издержки работы. – Проворчал я, но она поднялась с места, поставив стакан на стол. Затем, потянулась за сумочкой, вытаскивая из нее упаковку влажных салфеток. – Не нужно.

– Помолчи.

Окей. Хочет стереть кровь, пускай.

– Чья она? – Бэт осторожно проходилась по костяшкам, как будто боялась причинить мне боль. До чего она нежная… а я не достоин этого.

– Одного очень несговорчивого свидетеля. – Пока она была занята моей рукой, я следил за ее сосредоточенным лицом, но мысленно уже представлял, как обнимаю Бэт и целую. Я хотел переключить ее внимание на себя, а не на уничтожение моей зверской натуры.

– Все полицейские используют жестокость, в качестве рычага давления?

Туше. Неприятно, но факт. Может, не все, но я по-другому, не умею добиваться ответов. Насилие оправдывает средства и в большинстве случаев, это действительно приносит огромную пользу.

– Прости. – Бэт бросила на меня виноватый взгляд, хотя я ничуть не обиделся.

– Свидетель, которого я допрашивал – преступник. С такими, как он, только так можно узнать правду. – Бэт слишком сострадательная, а большая часть преступников не заслуживает жалости. – Не думай об этом. – Я потянулся к ее щеке. Бэт замерла, встретившись со мной взглядом. – Мне нравится, как ты заплела волосы. – Не просто нравится. Косички до сих пор вызывают во мне желание накрутить их на кулак и оттянуть назад, а потом насаживать Бэт на свой член до тех пор, пока он не отвалится.

– Это не я, а, – она осеклась, испуганно округлив глаза, будто сказала лишнее. Спешно обогнув стол, Бэт выбросила салфетку в ведро, а я… ну, я, понял продолжение фразы и мне это, пиздец как, не понравилось. Не буду называть это имя, но чертовски хочу узнать, где кабинет того гандона, который позволил себе наглость и прикоснулся к волосам моей женщины. Мне вдруг приспичило поболтать с ним, а может и размять косточки. Его. Пара тройка сломанных ребер, отбитое хозяйство и проломленный череп, меня вполне удовлетворит. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я глубоко выдохнул, не желая слышать подробности того, чем они занимались, пока я лез на стену от ревности. Только не от Бэт. Я лучше послушаю, что мне расскажет говнюк, пока будет выплевывать собственные зубы.

– Спасибо за кофе. – Я двинулся к двери. – Если тебе что-нибудь понадобиться, звони. Я на связи двадцать четыре часа.

– Вэл, подожди. – Неа. Спущусь на первый этаж. Узнаю у охранника, где заседает мистер-будущий-труп, и поднимусь к нему. – Да, подожди ты. – Бэт ухватила меня за ту руку, которой я вцепился в ручку, и одернула ее, загородив собой дверь. – Ты должен знать, что между мной и Дэннисом ничего не было.

– Ты не обязана оправдываться передо мной. – Хоть слова и вселили в меня надежду, что ничего еще не потеряно, но я все еще хочу прикончить ублюдка. – Мы же не, – любовники? Мы никто друг другу, но она смотрит на меня таким взглядом, словно для Бэт это очень важно. Важно, чтобы я был уверен в том, что она не спала с Дэннисом. Да, мы целовались, я ласкал ее грудь, я завел ее и оставил распаленной, но разве этого достаточно, чтобы откровенничать со мной? Сомневаюсь, что все упирается в отсутствие секса. – Просто не надо, Бэт.