Скачет шустрый воробей,
Воробушек-пташка,
Серая рубашка.
Откликайся поскорей,
Вылетай-ка, не робей!
Толпа прокричала считалочку. Я наугад повернулась туда, куда уходит солнце. Серый тоже повернулся на запад.
– Целуй, не робей! Вылетай, воробей! – засмеялись парни.
Серый обвёл всех взглядом победителя, точно серебрушку на дороге нашёл. Развернулся ко мне, протянул руку. Зачем-то провёл пальцами по щеке – видать, в саже выпачкалась – у печки же сидела. Я только сейчас заметила, как он вытянулся, а ведь и двух лет не прошло с нашего знакомства. Серому пришлось наклониться, чтобы оказаться ближе к моему лицу. Вот дурак, отошёл бы на два шага, удобнее было бы! Я обхватила друга за шею и звонко чмокнула в нос. Парень ошалело замотал головой, послышался разочарованный вздох толпы. Я заозиралась, не понимая, что сделала не так.
– Каждому своё, – пожал плечами Серый. – А я вот так!
И перекинул меня через плечо. Я возмущённо задрыгала ногами и замолотила руками по спине приятеля, но быстро прекратила, смекнув, что задерётся подол. Толпа радостно захлопала:
– Так с ними и надо, с девками! Можно я тоже кого посимпатичнее унесу? Разбирай девок!
Молодёжь снова понеслась по дому, а Серый водрузил меня на скамью у окошка и подпёр с другой стороны.
– Чего хмурая такая?
Я пожала плечами:
– Не знаю. Неспокойно как-то. Метель вон начинается.
– А ты торопишься куда? – беззаботно отмахнулся друг. – Я рядом, еды полно. Чего ещё для счастья надо? Ты мне, кстати, поцелуй задолжала.
– Чего это? Я тебя честно и смачно обслюнявила!
– Что обслюнявила, это да, – Серый демонстративно утёрся рукавом. – Научил на свою голову! Вот лизну – будешь знать!
Я сделала большие глаза и попыталась спрятаться под стол, Серый схватил меня за талию, не пуская и потянулся к моему лицу.
– Сосед, любишь ли соседку?
Стася, так на сегодня и оставшаяся без пары, водила в следующей игре и стояла над нами в угрожающей позе с ремнём наперевес. Сказать нет и получить удар от хмурой девицы, похожей на грача, не решился бы никто.
– Конечно! – тут же заявил Серый, поднимая руки вверх – сдаюсь.
– Тогда целуйтесь! – приказала Стася, перекидывая ремень в другую руку.
Серый смачно облизнул губы. Я сразу вспомнила противную слюнявую полосу через всё лицо при нашей первой встрече и завизжала, прячась.
– Ай! – Стася, не обходя правил, слегка хлестнула нас. Ничего себе игры! Эдак я калекой обернусь!
– А ты соседка, – обратилась Стася ко мне, потрясая оружием, – любишь ли соседа?
Серый снова облизнулся, глядя на меня и двигая бровями вверх-вниз. Соглашусь, точно обслюнявит.
– Нет! – завизжала я, чтобы охальника отправили к менее скромной девице, как требуют правила.
Стася пожала плечами и удалилась к следующей паре.
Серый опешил:
– Что, правда не любишь?
– А нечего лизаться лезть!
– Не очень-то и хотелось, – заявил друг, отсаживаясь к лавке у противоположной стены и заводя бойкую беседу с Белавой. Девица млела и невзначай всё ближе подсаживалась к ухажёру.
Я отвернулась к окну, невесть чем обиженная. Снег всё не унимался и ветер носил его туда-сюда, не умея выбрать одно направление. Когда мы шли на посиделки, ещё видать было звёзды в просветах туч. Теперь небо саваном затянула сплошная чёрная пелена. А ветер всё бился и бился в двери, будто пытаясь ворваться в дом, спрятаться в тепле, убежать от чего-то, что ждало его снаружи и с каждым мигом всё больше подчиняло своей страшной воле…
В доме светло и весело. Нет ничего дурного (кроме старой Бояны, исправно кряхтящей на полатях, чтобы про неё случайно не забыли). Ветер не мог пробиться в тёплую избу, не мог выморозить горячую печь и напугать разошедшуюся молодёжь. Но очень старался.
Серый убежал к бабенским торговцам – узнать, проходили ли Городище, ненароком выспросить, нет ли чего нового в бывшем доме? В избе становилось совсем уж шумно.
Снаружи разыгралась метель.
Светлое пятно от окна стало едва заметно на снегу. Я прислушалась: в гвалте голосов отчётливо чуяла ещё один – страшный, потусторонний. Вьюга не предвещала ничего хорошего и, кажется, до утра из избы никто не выйдет, даже если захочет.
– Неужто утомили тебя, красавица? Что грустишь одна?
Миг или два я не отрывалась от страшной красавицы-метели. Мало ли кто там о чём рассуждает. Потом поняла, говоривший стоит прямо за мной. Рыжий и конопатый. Подкрался лисом, я и не заметила. Кажется, парень был одним из первых пришедших. Из Пограничья, точно.
– Что? – удивлённо выдавила я.
– Говорю, негоже такой красавице одной скучать, – охотно повторил лис. – Меня Радомиром звать.
– Ефросинья, – почему-то назвала полное имя, которое всегда пугало меня излишней серьёзностью.
– Ну здравствуй, Фроська. Обидел кто? Или ты задумчивым и печальным видом богатырей вроде меня приманиваешь?
– Получилось? – ехидно уточнила я.
– А то! Я ж – вот он! – Радомир взмахнул рукой, показывая, что вот он, и правда здесь. Быстрой белкой перетёк на скамью рядом и тут же схватил за руку, – экий браслет у тебя красивый. Сама плела, рукодельница?
Я опустила глаза за старенькую блёклую верёвочку на запястье. Плёл её Серый. Помнится, всё пытался мне доказать, что нитками орудовать несложно. Не доказал. Его браслет венком обвивал руку, а тот, что пыталась сплести я, напоминал запутавшуюся рыболовную сеть. Но Серый всё равно его носил, говорил, иначе никто не поверит, что я взялась рукодельничать.
– Да… Сама, – соврала я.
– Так может и мне подаришь такой? А я бы всем хвалился.
Тоже мне, хвастун выискался. Работай тут, старайся, чтобы он друзьям потом говорил, что сам так сумел. Хотя, вообще-то, можно Серого попросить.
