Игры кошачьей богини

– Сожалею, но нет, – я попыталась выглядеть поуверенней. – Зато я помню, что Земля вращается вокруг Солнца, что Америку открыл Христофор Колумб и что перед едой надо мыть руки.

Следующие полчаса я чувствовала себя героем фильма «Миллионер из трущоб». Мне задавали вопросы из разряда «Когда ты родился?», «Где ты учился?», и я пыталась погрузиться в воспоминания, которые могли бы дать ответы. Фигушки, память тела, точнее чужого мозга, не спешила мне на выручку, как обычно бывает с попаданцами.

На этом невезуха не заканчивалась. С каждой минутой я убеждалась, что окружение у меня не из лучших. Я в другом мире, мне нужен добрый волшебник Гэндальф, который будет водить меня за ручку и давать советы, а тут три придурка, не вкуривающих ситуацию. С троллем Эндрю всё ясно, от него помощи не дождёшься ни при каких обстоятельствах. Джон себе места не находит, его явно вымораживает состояние брата. Сэр Эндрю также не похож на человека, от которого будет толк. На пробу я намекнула, что могу находиться под заклятьем, что было встречено хрюканьем Эндрю и дёрганьем глаза у Джона.

Цивилы, ёперный театр.

В итоге сэр Эндрю как самый старший и опытный решил, что пока меня лучше не доставать, и что, если память не вернётся в полном объёме, придётся обратиться за медицинской помощью. Вот уж чего мне точно не надо, так это вмешательства каких-то допотопных эскулапов! Хуже сделают, стопудово говорю.

После неудачного допроса Джон отвёл меня в комнату, которую хозяин дома, сэр Эндрю, выделил для Арчибальда-Бенджамина-кого-то-ещё. Мне предстояло переодеться из охотничьего костюма во что-нибудь более обыденное.

Я, как идиот, встала посреди комнаты. Где шкаф с одеждой? Здесь только кровать с балдахином да столик с парой стульев.

– Ты долго будешь это продолжать? – Джон скрестил руки на груди и прислонился к стене с бякостно-зелёными обоями.

Эй, у меня тоже нервы не железные! Попадать в другие миры интересно только тогда, когда все карты перед тобой раскрыты, а окружающие сочувствуют и наперебой норовят помочь.

– Думаешь, я прикалываюсь? – вспыхнула я. – Делать мне больше нечего, как разыгрывать перед вами комедию. Как будто мне в кайф притворяться психом! Я – не Бен! У меня нет и не было братьев и собак…

– Ты не мой брат, – покачал головой Джон.

Погодите, я не ослышалась? Меня наконец-то кто-то понял? Аллилуйя!

Он отлепился от стены и подошёл ближе ко мне. Наигранно спокойный, с кривой ухмылкой. Руки в карманах, значит, бить не будет.

– Бен никогда бы не позволил себе так опуститься, – сказал он негромко. – Его всегда заботило мнение других о собственной репутации. Он постоянно следил за своими манерами и речью, так что его было невозможно скомпрометировать. К тому же он хотел произвести на сэра Эндрю благоприятное впечатление, а тут такой конфуз.

– И кто же я, по-твоему? – у меня аж голос сел от волнения.

Ну вот и он. Момент истины.

– Неважно. Я всё равно буду считать тебя своим братом. Ничто не разрушит нашу братскую дружбу. Только прошу тебя, постарайся говорить поменьше глупостей, не то для тебя распахнёт ворота Бедлам.

Я сильно вздрогнула. Больше, чем «Бедлам», меня напугал зловещий тон парня.

– Помнишь это слово, – довольно подметил Джон. – Значит, есть стимул вспомнить всё остальное. Так ты Бен?

– Наверное, – вымученно согласилась я.

Оказаться в психушке мне не улыбалось.

– В банковском деле что-нибудь понимаешь?

– Ни капельки, – тут я не стала врать. Всё равно расколют при первом удобном случае.

Джон ничего не ответил. Развернулся и пошёл.

– Подожди.

Он неохотно выполнил эту простую просьбу и вопросительно уставился на меня.

Я вздохнула, подбирая слова. Взлохматила непривычно короткие волосы – раньше я накручивала прядки на пальцы.

– Это… Где моя одежда?

Джон неожиданно доброжелательно улыбнулся и указал куда-то в сторону.

– В гардеробной.

– Ага, – вместо «спасибо» выдала я.

За дверью с изогнутой ручкой действительно оказалась гардеробная. Довольно-таки просторное помещение, в котором и одежды-то почти не было.

Странные люди. Неужели обычного шкафа не хватило бы? Или хозяин привык, что гости у него месяцами живут, привозя с собой всё, от купальников до шуб?

Я провела рукой по тонкой стопке белых рубашек. Эх, мне бы дома свою гардеробную, а то зачастую закидываю своё шмотьё в шкаф по принципу «в Нарнии разберутся».

Так, это что… Носовые платки. Как много, раз, два, три… Зачем Бену столько? Ладно, пригодятся. Как раз самое время поплакать и пожалеть себя любимую.

Тут же мысленно отругала себя за эту идею. В последний раз я плакала год назад, и от моих слёз тогда ничего не изменилось. Не факт, что теперь мироздание надо мной сжалится и всё исправит, лишь бы не видеть покрасневшие глаза и шмыгающий соплями нос маленькой девочки.

Но я-то больше не девочка, и маленькой меня не назовёшь.

Я представила, как ревёт взрослый парень, и это стало последним аргументом в пользу того, чтобы не дать эмоциям овладеть собой.

С удовольствием скинув жаркую шерстяную куртку, я с энтузиазмом продолжила процесс раздевания. С минуту разглядывала в зеркале обнажённый торс и, всё ещё с трудом веря в чудесное перевоплощение, трогала себя. Плюс к этому я время от времени нервно хихикала и отпускала комментарии по поводу новой внешности. Наверное, со стороны я выглядела настоящей извращенкой. Ой, точнее, извращенцем.

Закусив губу, чтобы не заржать от «эротического фильма» в зеркальном отражении, погладила грудь. Вообще-то я от природы и так обижена, у меня размер с убийственным названием «нулевой», а тут совсем в минус ушла. Хотя сейчас мне дамские прелести ни к чему… Никогда об этом раньше не думала, но всё же на фига мужикам соски? Кого они ими втихаря от нас вскармливают?!

На случай, если Бен всё ещё присутствует в этом теле, я шёпотом попросила у него прощения и разделась полностью. Грешна, люблю яойную мангу, да и средства массовой информации к восемнадцати годам засорили мой мозг всякой гадостью, так что самая интересная часть мужского тела не напугала меня. Правда, немного шокировало увидеть это под таким углом…

Хм, а парень хорош. Весьма, весьма. Жаль, несколько старых шрамов на ягодицах портят вид, но в целом он красавчик. М-да, похоже, у него когда-то была очень горячая подружка. Мне бы поскорее вернуться в родную шкурку, ни за что не буду никого ублажать!

Хорошо, что Джон меня сейчас не видит, а то он бы об стену убился.

Об этом неприлично говорить, но не могу не похвастаться: я удачно посетила туалет.

Начнём с того, что помещение, на которое мне деликатно указал дворецкий (смурной и всё же услужливый дядька), на пару мгновений заставило меня забыть, куда мне вообще надо было. Моему взору предстала обычная комната, по стилю напоминающая кабинет или, в крайнем случае, спальню. На стенах – деревянные панели и два натюрморта, на полу совсем не банные ковры, а с потолка свисает витая люстра с мелкими хрусталиками. Широкое окно обрамляли тяжёлые шторы. Даже камин тут был! Венцом этого апофигея стали умывальник, унитаз и ванна в деревянных футлярах под цвет панелей. Чесслово, обстановка смущала меня не меньше, чем новые анатомические особенности. С кафелем было бы как-то попроще, пробудившееся от спячки воспитание хотя бы не вопило: «В комнате нельзя!»

Весьма гордая собой, я вернулась обратно. Нечего тупо идти ко дну, надо бить лапами по воде, чтобы выбраться! Денёк побыть в прошлом, конечно, прикольно, но оставаться тут навсегда мне не улыбалось. Да ещё всю жизнь прожить мужчиной и, смирившись, жениться со всеми вытекающими… Э-э-э. Это чересчур даже для меня.

Для начала стоит разобраться, кто такой этот Бен и почему мне посчастливилось угодить именно в его тело.

Порывшись в ящике прикроватной тумбочки, я не нашла там ничего, кроме сухой залежавшейся пыли и потрёпанной колоды карт. Может быть, кто-то из прежних гостей их здесь позабыл. Такой вывод я сделала, потому что верхняя карта, шестёрка пик, щеголяла старым жирным пятном с отпечатком пальца. По моим прикидкам, Бен должен быть тем ещё чистоплюем. Джентльмен, как-никак.

В гардеробной обнаружились его чемоданы. Один абсолютно пустой, а в другом лежало несколько книг. Блин, он что, даже документы с собой не взял? Так, спокойно. Хоть знания о данной эпохе у меня более чем поверхностные, по школьным урокам литературы помню, что давным-давно люди вели дневники. Бумажные. Без фоточек и смайликов. Просто так, для себя, не рассчитывая на лайки, комменты и поглаживания по головке в трудные моменты.

Бен меня разочаровал. Среди книг, которые он взял с собой, не было ничего рукописного. Я перетрясла их в надежде найти хоть какое-нибудь письмо (народ же тогда переписывался не эсэмэсками!), и также без успеха. Зануда! И книги у него занудные! Ни детективчика, ни журнальчика с голыми девочками. Фигня одна. «Путешествия по Криту» некого Пэшли вообще, по ходу, учебник. А это вообще не по-русски и не по-английски: «Дер сосиалисмус унд коммунисмус…» Ужас, он что, призрака коммунизма по ночам вызывает?!

Бен, ты нормальный человек или как?

В задумчивости посидела, как дурак, на полу. Во всех деталях разглядела свои ботинки как минимум сорокового размера вместо привычного тридцать пятого. Вслух задала несколько интересующих меня вопросов, однако ответов всё равно не получила. Нечестно, в книгах и фильмах на этом моменте появляется кто-то всезнающий, или, в крайнем случае, чей-то голос ниоткуда отвечает на мольбы неудачника…

– Ваш ланч, сэр.

Нет, не так! «Овсянка, сэр», блин.

Выйдя из гардеробной, я заметила молодую женщину в плотном сером платье с белым фартуком. Её бы приодеть, причесать и накрасить, а то вид уж больно унылый. Она поставила на стол поднос, заставленный всякой ерундой. Баночка колы и пакетик чипсов – вот мой обычный полдник, а тут одной посуды немерено. Одарив меня опасливым взглядом, служанка принялась сервировать стол.

– Да не надо. Я сам.

Фух, чуть было не сказала «Я сама». Интересно, меня могут спалить на подобном или всё-таки всплывёт особенность английского языка не выдавать пол говорящего, как у нас, окончаниями?

Не только я зависла. Женщина тоже замерла, только, по-моему, её мучили далеко не филологические рассуждения.

Я постаралась снять напряжение.

– Не люблю, когда со мной нянькаются.

В доказательство своей самостоятельности я переставила с подноса маленький заварочный чайник с танцующей парой в бальных нарядах, сливочник, сахарницу, чашку из того же набора и тарелку с сэндвичами.

Служанка смотрела на меня со смесью страха и презрения, как будто я это всё украла и без зазрения совести похвасталась добычей.

Отпущу-ка я её, чтобы мы друг друга не нервировали… Э, нет. Пусть останется. Это же знак, а я его чуть не прохлопала! Слуги же только с виду белые и пушистые, хотя в данном случае серые и зачуханные, они люди глазастые и ушастые, всё про всех должны знать.

– Не уходите, вы мне нужны.

Служанка прижала к груди поднос и поджала губы, словно хлебнула лимонного сока. Да чего она так шарахается? Узнала, что Бен чуток не в своём уме, и теперь думает, как бы псих на неё не кинулся.

– Не бойтесь меня, – я понизила голос, от чего он прозвучал слишком томно.

Эффект вышел обратный. Женщина отшатнулась от меня, как от прокажённого, и поднос в её руках теперь выглядел щитом.

Не сводя взгляда с этой забитой дуры, я плюхнулась на кровать.

– Вы уйдёте тогда, когда окажете мне одну несложную услугу.

– Нет, сэр, – она качнула головой. – Этого не будет.

Опа! Она и с хозяином так себя ведёт? Или в этом доме вся прислуга не любит гостей? Хотя я это могу понять, невесело чаи разносить каждому бездельнику.

– А если я хорошо попрошу? – я улыбнулась, светясь дружелюбием. В аниме вокруг меня звёздочки бы нарисовали.

Однако сверкательная атака не сработала. Женщина чуть ли не бегом бросилась к двери.

– Да стой ты!

Я подскочила к ней и коршуном вцепилась в её плечо. Упавший поднос неожиданно больно ударил по ногам.

– Не убегай, – я второй рукой взяла её за талию. – Да не дрыгайся!

Истеричка трепыхалась пойманной птицей.

– Прошу вас, отпустите! Пресвятая Богородица, помоги мне!

– Да хоть Супермена зови на помощь! Ты можешь просто сделать то, что я говорю?!

Она так яростно вырывалась, что мне пришлось её отпустить. Обидно упускать добычу, тьфу, то есть информатора, но ещё обидней было бы получить ногой в пах. Лишь когда нервная служанка скрылась из виду, до меня дошло, что проделать такой трюк ей бы не дали юбки.

Если ланч пришлось слопать в одиночестве, то на обед меня изволили пригласить. По правде говоря, я даже была рада немного побыть в компании, пускай и такой сомнительной. Неизвестность изводила меня хуже гудения соседского пылесоса в субботнее утро, и, как назло, начала давать о себе знать банальная скука. А скучать я не люблю! Практически всё время до обеда я провела в саду, оглядывая окрестности и играя с Тоби. Кстати, благодаря забытому в беседке журналу для охотников я выяснила, что мой новый друг – бигль. Несмотря на то что в издании отсутствовали фотографии, чёрно-белые (если так можно сказать о желтоватой бумаге) рисованные иллюстрации были понятными. К сожалению, та статья была не о биглях, а об охотничьих собаках в целом, но мы с Тоби не стали расстраиваться. Побегать можно и без википедийных знаний.

– Это что такое? – я с любопытством указала на поджаренные куски теста, которые подали к ростбифу.

Эндрю деловито покашлял в кулак.

– Для начала усвой основы. Это, – он поднял свою вилку, – трезубец для отправки еды в рот…

– Как жаль, что ты не помнишь, что эта штука называется «вилка», – ядовито перебила я его.

Хотела выразиться порезче, но придержала коней. Меня точно сочтут за психа, если буду рассказывать, что ложкой удобно выскребать мозги, а нож можно кое-куда воткнуть.

Во взгляде Джона промелькнуло театральное сочувствие.

– Пудинг. Бенни, это пудинг.

Ага. Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса.

Нечего мне голову морочить! Как будто я не знаю, что пудинг – это десерт, их ещё в баночках как для йогурта продают. Дома я часто балую себя этой вкусняшкой, так что меня не проведёшь.

– Йоркширский пудинг, если уж совсем точно. – Сэр Эндрю невозмутимо резал ростбиф у себя в тарелке. – Мальчики, будьте добры, перестаньте издеваться над Беном. Ему необходимо всё вспомнить, а вы сбиваете его.

– Вот именно, – поддакнула я.

Сэр Эндрю поднял на меня глаза.

– Ангелов за этим столом нет. Миссис Флетчер посчитала своим долгом доложить, что мистер Хант едва не снасильничал горничную. Между прочим, порядочную девушку, придерживающуюся строгих нравов.

Мой нож неприятно звякнул об тарелку. Чтобы я кого-то изнасиловала – да вы что?!

– Ваша порядочная девушка очень нервная особа, – твёрдо произнесла я, стараясь подстраиваться под местную манеру речи. – Я всего лишь хотел уточнить, где нахожусь и что собой представляет хозяин дома, ибо мне стыдно с этими вопросами подходить напрямую к вам. Возможно, её насторожила моя фамильярность, но результат вам и так известен. Она испугалась и убежала, чем меня самого привела в замешательство.

Фух! Вроде логично, связно и без слов-паразитов. Я молодец, я просто няшка!

Ну и дура мне попалась. Я же не соблазняла её, с моей стороны точно не было ни одного знака внимания.

Аж аппетит пропал.

– Моя экономка яро следит за нравственностью своих подчинённых. – Мужчина как ни в чём не бывало вернулся к еде. – И вместе с этим она стоит горой за них. Не думаю, что она просто клевещет.

Я отложила столовые приборы.

– Ложь и провокация!

Все воззрились на меня так, как будто я только что крикнула: «Ни с места, у меня граната!»

Хозяин медленно потёр усы.

– А как же слова горничной…

– Эротические фантазии, – я легко перешла на спокойную интонацию. – С молодыми людьми такое бывает от отсутствия или перебора плотских утех. Любое неосторожное действие может вызвать непристойные ассоциации. Или хотите услышать другую версию? Вероятно, в этом доме девушку уже пытались совратить, поэтому она неадекватно ведёт себя с мужчинами. Или вот вам ещё одна версия. Она беременна и пытается выдать своего ребёнка за отпрыска из состоятельной семьи, чтобы потом шантажировать его порочащими публикациями в газетах и требовать деньги.

После приступа красноречия я глотнула вина. Блин, как же трудно говорить по-человечески, а не как подросток.

– Дорогой племянник, – сэр Эндрю обратился к младшему тёзке. – Я тебе горячо советую стукнуться обо что-нибудь головой, чтобы и ты хоть немного поумнел.

Тот возмутился и, видать, с горя подложил себе какой-то требухи, посыпанной зеленью.

– Благодарю вас за гостеприимство, но мы с братом вынуждены поскорее уехать, – заговорил Джон после долгой паузы. – Хочу завтра же отвезти его к родителям в Лондон.

Я не заметила, как прекратила жевать. Папе пофиг, где я шляюсь, он всё равно живёт с новой семьёй, а мама-то, наверное, вся испереживалась.

Снова потянулась к вину. Я не алкашка, просто от волнений в прямом смысле кусок в горло не лез.

Не раскисать. Я в прошлом, значит, теоретически настоящего, то есть будущего, пока не было. И из этого выходит, что временную проблему можно исправить. Знать бы только как.

Успокоиться. Взять себя в руки. Без плеера будет тяжело глушить грустные мысли, но я могу петь про себя. Хрипловатым голосом Лепса.

«Я уеду жить в Лондон! Я уеду жить в Лондон!..»