Восход над деревом гинкго

Глава 1. Ночи истока

Мико снилась комната с круглым окном, освещённая тёплым светом андона. На футоне лежал старик. Седые волосы разметались по подушке, бесцветные глаза устало смотрели в темноту. Акира сидел на татами и протирал влажной тряпицей худые ноги старика.

– Прошу, Шин, позволь помочь тебе, – сказал он.

– Научись принимать отказы, Акира, – ответил старик так тихо, что голос его можно было спутать с шелестом ветра, и с улыбкой покачал головой.

– Ты умираешь. – Акира не сдавался. – Позволь спасти тебя, разделить с тобой мою жизнь. – Руки задрожали, и он осторожно положил ногу Шина обратно на футон. – Я не могу потерять тебя, едва встретив вновь!

Шин с тяжёлым вздохом сел, обхватил ладони Акиры своими – сухими, узловатыми, но всё ещё изящными – и заглянул в янтарные глаза.

– Из-за печатей острова я прожил гораздо, гораздо дольше отведённого мне срока. Больше, чем должен жить человек и даже заклинатель, – вкрадчиво сказал он. – Так заведено, Акира. Мир должен меняться, люди должны умирать. Моя жизнь, как и вечное лето в землях Истока, подходит к концу.

– Нет, – Акира упрямо мотнул головой и сжал пальцы Шина. – Нет. Я потерял всю свою семью, я не могу потерять ещё и тебя. Не могу. Не после того, как узнал, что ты жив. Прошу, умоляю тебя, Шин, позволь мне разделить с тобой вечность.

– Я… – Шин ласково улыбнулся и погладил Акиру по блестящей от слёз щеке. – Не хочу.

Комнату заволокло туманом, и Мико потянуло дальше, в знакомое подземелье. Макото лежал на тонкой циновке. Кацуми ещё не пришла, поэтому он дремал, свернувшись клубком, но Мико уже слышала её шаги. Услышал их и Макото, вскинулся и поспешил отползти в угол. Левую ногу он волочил по земле – она ещё не зажила после прошлого визита Хранительницы.

Кацуми вошла в темницу. Вся в чёрном, с веером из девяти белых хвостов за спиной. В руках она держала маленькую шкатулочку.

– Вспомнил, где прячутся твои друзья? – ласково спросила она и закрыла за собой дверь.

– Я не знаю, – затравленно отозвался Макото, плотнее вжимаясь в угол. – Они мне не друзья.

– Да, не друзья, – голос Кацуми стал ещё слаще, и она присела рядом с Макото. – Преступники. Преступники, которые жестоко убили Хранителя Нобу, сорвали печати с острова и развязали войну. Знаешь, что творится там, снаружи? Люди и ёкаи убивают друг друга. А о твоей подружке, чьей смерти ты так отчаянно желал, ёкаи складывают песни. Поцелованная Духом Истока, дочь Сияющей Богини, сошедшая в храм и исцелившая умирающих. Ты хоть понимаешь, как опасны эти слухи? Я должна положить им конец, должна найти девчонку и убить. А потом – смять и уничтожить мерзких людишек, которые решили со мной потягаться и погубить мой народ.

Кацуми открыла шкатулочку, и лицо её осветил тусклый красный свет. Она достала тонкие щипцы, выудила из шкатулки волшебный, негаснущий уголёк и повертела, разглядывая тлеющие грани. Воздух над угольком волновался от его неиссякаемого жара.

Макото задрожал.

– Прошу, госпожа Кацуми, я сказал вам всё, что знаю. Вы обещали, что будете снисходительны…

Брови Кацуми взметнулись вверх, взгляд стал насмешливым.

– Я снисходительна, – сказала она и вздёрнула верхнюю губу, обнажая клыки. – Если бы я не была снисходительна, то уже давно бы голыми руками вырвала твоё сердце. Знаешь, Макото, больше людей я ненавижу только предателей. Что бы они ни говорили, их словам никогда нельзя доверять. А ты предатель, Макото.

Она схватила Макото за запястье и прижала к его ладони уголёк. Макото дёрнулся, закричал, заглушая противное шипение плавящейся кожи, от которой повалил чёрный дым.

– Где они прячутся?! – Кацуми надавила сильнее.

– Я не знаю!

– Дрянной щенок! – Она схватила Макото за волосы и приложила уголёк к его шее. Крик превратился в визг. – Я могу продолжать всю ночь!

– Я ничего не знаю! Я клянусь!

– О, можешь клясться сколько угодно. Но это не закончится, пока ты не заговоришь. – Кацуми оседлала Макото, придавив к полу, и поднесла уголёк к его рубиновому глазу. – Отбросы-полукровки вроде тебя не имеют права называться кицунэ.

Макото задёргался, пытаясь вырваться или хотя бы увернуться, но тысячелетняя Кацуми была сильнее. Уголёк нырнул в глазницу. Макото захлебнулся криком.

Мико лежала на поле битвы и слышала шум океана. Она лежала среди сотен мертвецов, а дикий ёкай ел её внутренности, хотя она всё ещё продолжала дышать. Она хотела отбиться от него, но не могла пошевелиться, пока его длинные когти перебирали её кишки, надеясь добраться до печени. Другой ёкай отгрызал голову мертвецу, что лежал подле Мико, – это был человек, из груди которого торчало обломанное копьё. Паучьи пальцы ёкая нырнули глубже в живот Мико и царапнули рёбра – он решил полакомиться сердцем, когти пронзили его и потянули наружу.

– Мико. Мико! Проснись! Проснись!

Она кричала. Вопила, отбиваясь от ёкая-падальщика. Билась в судорогах, не в силах вырваться. Он нашёл её, нашёл даже тут. Мико с ужасом ощутила его руки на своих плечах.

– Отпусти! Отпусти!

– Мико! Мико! Это я! – Райдэн обхватил её крепче, прижимая к себе и обездвиживая.

Мико вдохнула знакомый запах лета и наконец очнулась. Её колотило, по щекам катились слёзы, тело всё ещё отказывалось слушаться.

– Райдэн… – Тело свело судорогой, желудок сжался. – Меня сейчас…

Райдэн подхватил её на руки, и они оказались на улице быстрее, чем Мико успела моргнуть. А в следующий миг она упала на колени, и её вывернуло на траву. Мико застонала, и судорога повторилась. Тело задрожало сильнее, но стало немного легче. Болезненное марево сна медленно выцветало и растворялось, уступая место реальности.

Видения выматывали Мико. Она уже и не помнила, когда в последний раз спала нормально. С тех пор как Мико коснулась Духа, с тех пор как рухнули печати, она видела остров каждую ночь. Чаще всего она видела Акиру, Макото и убитую горем Кёко. Реже – незнакомых ёкаев. Чаще всего ей снились горе, боль и смерть. Реже приходили мирные сны, даря короткую передышку. Но обычно это были кошмары, из которых Мико вытягивал Райдэн, разбуженный её криками.

Райдэн гладил Мико по спине, аккуратно поддерживая. Когда судороги закончились, отнёс её обратно в спальню, помог умыться, уложил на футон и лёг рядом, обхватив за талию. Мико спиной чувствовала его тёплую грудь, затылком – его размеренное дыхание. И это немного успокаивало.

– Кацуми снова пытает Макото. Он так и не сказал ей, что мы в Небесном городе. Она… – Мико сглотнула и задрожала. Райдэн обнял её крепче. – Кажется, она выжгла ему глаз…

Райдэн шумно выдохнул и прижался лбом к её затылку.

– Надо вытаскивать его оттуда, – сказал он. – Как можно быстрее.

– Он предал нас… – прошептала Мико, вспоминая недавние слова Кацуми. – Ты не боишься, что он сделает это снова?

– Он совершил ошибку и уже расплатился за неё сполна. Мы не можем его бросить на растерзание Кацуми – подобного он не заслужил. Такого никто не заслужил.

– Ты слишком добрый, – проворчала Мико, хотя и была с ним согласна. Почти каждую ночь она кричала от боли вместе с Макото и искренне наслаждалась его муками вместе с Кацуми. Она была ими обоими, и это сводило её с ума.

– Я не могу его там бросить. И хочу, чтобы он перестал тебе сниться… так.

Мико развернулась к нему лицом. Чёрные глаза обеспокоенно блестели. Он был бледен и выглядел измотанным: из-за её кошмаров Райдэн тоже почти не спал.

– Тогда давай его спасём, – сказала Мико и взяла его за руку. – Я с тобой.

Райдэн благодарно кивнул, поднёс её ладонь к губам и поцеловал пальцы.

– Значит, сначала вытащим Макото, потом будем разбираться с моим кланом. Надеюсь, Ицуки сумел его отыскать.

Сердце Мико встревоженно забилось. Идея с кланом ей не нравилась. Чтобы вернуть себе подданных, Райдэну придётся сразиться с отцом. Непосильная задача для бескрылого тэнгу, но другого выхода Райдэн не видел. Мико тоже не могла предложить ничего лучше. Им нужны были сильные воины. Чтобы сдерживать ёкаев, чтобы противостоять Кацуми, чтобы остановить войну. По словам Райдэна, один тэнгу стоил сотни бойцов. Легенды, которые слышала Мико, говорили о том же.

– Ты опять нахмурилась, – сказал Райдэн, улыбнувшись, и разгладил пальцем морщинку на лбу Мико. – Снова думаешь про поединок?

– Тебе придётся сражаться с отцом. Возможно, придётся убить его, или он… – Мико не могла заставить себя закончить фразу. – Неужели нет другого способа уговорить тэнгу помочь?

– Я хотел бы верить, что есть, – отозвался Райдэн, и улыбка его погасла. – И я буду говорить с отцом, но уверен, что он откажет. И тогда придётся сражаться. Но не тревожься раньше времени, беглянка, и не хорони меня раньше срока.

Райдэн привычно ухмыльнулся – самодовольно и дерзко, – у Мико тут же потеплело на сердце, и она потянулась к его губам. Райдэн подался ей навстречу и поцеловал нежно, осторожно, будто боялся навредить. Его руки гладили её спину, забирались в волосы, ласкали плечи и возвращались обратно, чтобы повторить свой нехитрый путь. Они не развязывали пояс юкаты, не забирались под одежду, не были ни требовательными, ни жадными. Они успокаивали, дарили тепло, убаюкивали. И Мико была ему за это благодарна. Измученная связью с Духом, она не могла дать Райдэну ничего, кроме поцелуев. А он большего и не просил.

Так они пролежали до самого рассвета, находя успокоение в ласках и объятиях. То проваливались в сон, то, вздрагивая, просыпались, разбуженные кошмарами Мико, и снова убаюкивали друг друга.

Когда комната окрасилась в розовый, Мико окончательно проснулась. Райдэн спал крепко, свалившись с узкого футона на татами. Мико натянула на него одеяло, стараясь не потревожить, и неслышно выскользнула из комнаты.

Заброшенный замок Небесного города стал их новым домом. Магия Юри привела в относительный порядок несколько комнат: спальни Райдэна, Мико и Ханзо, купальню, кухню и комнату с очагом, где поселилась сама акасягума. Там она и ждала Мико этим утром, уже вовсю занимаясь приготовлением завтрака. Только вот была она там не одна.

У очага сидел Ицуки и прихлёбывал мисо-суп. Завидев Мико, старик приветливо улыбнулся, отставил тарелку и поклонился. Мико поклонилась в ответ. Сердце, притихшее к утру, тревожно забилось. Она надеялась, что он не вернётся так скоро.

– Давно не виделись, Ицуки, – вежливо сказала Мико. – Рада, что вы добрались до нас в целости, надеюсь, путь не был слишком трудным.

Ицуки покачал головой, добродушно сощурился и махнул рукой, как бы говоря, что всё в порядке. Мико села на татами, и к ней тут же подскочила Юри с пиалой, полной замоченного в чае риса.

– Доброе утро, госпожа!

– Доброе утро, Юри. – Мико благодарно приняла еду, но есть не стала, от волнения кусок в горло не лез. – Ицуки, вы… отыскали клан Райдэна?

Улыбка Ицуки стала ещё шире, и он бодро закивал. Мико старательно тянула вверх уголки губ, пока сердце тяжело билось в груди.

– Дадим Райдэну поспать ещё немного, – тихо сказала она.

Глава 2. Дракон в замке

Райдэн изучал свиток, который ему передал Ицуки. На крышке деревянного футляра был выжжен герб клана Карасу – две закрученные в спираль запятые. Чем дольше Райдэн читал, тем мрачнее становилось его лицо. Все молчали в ожидании.

Ханзо сидел у очага – в своей жуткой маске демона, – Ицуки, обхватив себя за розовые пятки и покачиваясь, с огромным интересом разглядывал его. Если бы Ицуки мог говорить, – Мико не сомневалась, – засыпал бы Шинокаге вопросами. А так он только щурился, шевелил губами и склонял голову то влево, то вправо, словно любопытный зверь. Особенно его внимание привлекали острые рожки на лбу нового знакомого.

Юри забралась на колени к Ханзо, уселась довольной кошкой, протянула ему деревянную пиалу с мисо-супом и запрокинула голову в ожидании. Ханзо взял суп и снял маску. Юри обожала этот момент. Кажется, Ханзо без маски ей нравился – насколько демон в принципе мог нравиться домовому духу. Ицуки одобрительно хмыкнул и вернулся к своему рису. Ханзо в один глоток осушил пиалу с супом. Юри тут же притащила ему рис, не дав возможности вернуть маску на место. А Мико даже почувствовала лёгкий укол ревности от того, что её акасягума столько внимания уделяет Ханзо. Впрочем, эти двое сильно сблизились за последнее время – Ханзо помогал Юри готовить и прибираться, хотя его никто об этом не просил. Но, похоже, после смерти принца Хидэо он попросту не знал, куда себя деть, не понимал, как жить дальше, лишившись цели, совсем одному. Мико это было знакомо.

Райдэн тяжело вздохнул, положил свиток на пол и молча принялся за еду – он размышлял. Мико заглянула в написанное – больше половины кандзи оказались ей незнакомы и выведены были так диковинно, что разобрать получалось с трудом. Но общую мысль она уловила.

– Отец отказался помогать по доброй воле и дать своих воинов, – сказал Райдэн, наблюдая за тем, как Мико тужится распознать витиеватые чёрточки. – Пишет, что если я хочу получить клан, то не должен, как трус, посылать… – Он виновато взглянул на Ицуки. – Слуг, а обязан прийти сам и сразиться за право встать во главе клана. Чего-то подобного я от него и ожидал.

– И ты пойдёшь. – Мико не спрашивала.

– Без войска тэнгу нам не справиться. Но мы подумаем об этом позже. – Он отставил рис и аккуратно положил палочки на край пиалы. – Сейчас надо решить, как мы будем вытаскивать Макото, пока старуха Кацуми не замучила его до смерти. Готов выслушать ваши предложения.

Замок Кацуми был огромным. Окружённый глубоким рвом, он угрюмой скалой возвышался над ярким морем осеннего леса и казался неприступным. Фонари не горели – замок будто затаился во мраке ночи, поджидая добычу.

Мико поёжилась. Даже приближаться к темницам, которые снились ей почти каждую ночь, не хотелось.

– Ты можешь не ходить. – Райдэн безошибочно угадал её тревогу. – Если Кацуми поймает тебя…

– Я пойду, – отрезала Мико, хотя ей очень хотелось принять предложение Райдэна. – Я не брошу тебя там одного.

Сны, беспокоившие её с тех пор, как они придумали план, Мико изо всех сил старалась запомнить, чтобы понять, где именно держат Макото, а утром зарисовать что-то наподобие карт, вроде тех, что чертила, готовя свой первый побег из рёкана. Но полезного было мало: лестницы, тёмные коридоры, луна в окне. В одну из ночей Кацуми развлекалась с Макото до самого рассвета, а потом любовалась солнцем, остановившись у небольшого окна на выходе из темницы. Она слизывала с пальцев кровь и беззаботно напевала под нос старую песенку про кицунэ, всё ещё возбуждённая, борющаяся с желанием вернуться и завершить начатое. Пока Кацуми размышляла, Мико, невольно разделяющей неуёмную жажду Кацуми, удалось понять, что камера Макото затерялась где-то под восточным крылом замка. Хоть какая-то польза от этих проклятых видений.

Пробраться вдвоём в замок под покровом ночи, по словам Райдэна, будет не так уж и трудно. А вот уйти, да ещё и с раненым Макото на плечах… Эта задача уже посложнее.

Они зашли со стороны деревни, в которой жил Макото. Дома стояли холодные и пустые – лисы покинули свои норы. Отлично. Пока всё шло по плану.

Райдэн обхватил Мико за талию, взмахнул веером, и послушный ветер перенёс их на изогнутую крышу одного из домов. Мико окинула взглядом открывшийся вид: за высокой стеной серые черепичные крыши выстраивались в неровную дорогу к замку. Райдэн взмахнул веером, и воздух задрожал, перестал быть прозрачным, пошёл радужными разводами, подсказывая, что перед ними преграда из заклинаний. Мико протянула руку и коснулась невидимого барьера, воздух под её ладонью сгустился, став плотным и упругим, как туго натянутая шёлковая ткань. Похожее заклинание не пускало чужаков в замок Райдэна.

Мико достала из ножен меч и выдохнула. Волшебная катана принцессы Эйко была способна рассечь почти любое заклятие. Но действовать нужно быстро. Как только меч разрубит барьер, Кацуми узнает, что к ней пробрались незваные гости. Мико молилась, чтобы всё прошло ровно так, как они задумали.

Клинок вошёл в барьер, и заклинание с тихим хлопком рассыпалось.

– Как договаривались, – бросил Райдэн.

Мико кивнула, спрыгнула с крыши. Над головой зашуршали одежды Райдэна – ветер понёс его к замку. Мико же помчалась в противоположную сторону – к западным воротам. Она двигалась перебежками, держалась ближе к домам, чтобы как можно дольше оставаться незамеченной. Отец был бы ей недоволен – самурай никогда не скрывается в тенях, – но Мико больше не слышала голоса отца. Не слышала она и голоса матери, и голоса Хотару. В её голове теперь звучала она сама.

Мико выбежала на западный двор, в самый его центр, и выставила перед собой меч. Сердце тут же ушло в пятки, но Мико крепче сжала рукоять катаны и упрочила стойку, надеясь отыскать в земле силу духа.

– Кацуми! – крикнула она громадине замка. – Я слышала, ты меня ищешь! Мико, поцелованную Духом Истока!

Её тут же окружила дюжина бушизару, выставив на изготовку копья. Мико оглушал лязг их доспехов и звук собственного сердца, поэтому она закричала ещё громче:

– Кто меня тронет, падёт, проклятый Духом Истока! Во мне его сила и его воля, направленная светлой рукой Сияющей Богини! – Она обвела грозным взглядом бушизару, и те, готовые напасть, отступили в нерешительности.

Они слышали рассказы о ней, слышали песни, что теперь с ветром гуляли по землям Истока и за их пределами. Ни одна из этих песен не была правдой, голоса ветра обманчивы и полны чужих надежд, но они этого не знали.

– Я пришла говорить с Кацуми! – продолжила Мико. – Пришла остановить эту войну, чтобы больше ни один ёкай и ни один человек не сложили головы в битвах друг с другом. Сердце Духа Истока обливается кровью от боли за его детей, и моё сердце болит вместе с ним!

Тут Мико даже не солгала. Дух плакал о своём острове каждую ночь. Духу больше не грозила смерть, но он горевал о тех, кто умирал теперь вместо него.

– Никто не должен гибнуть в этой бессмысленной войне! – голос Мико рос, становился крепче и увереннее, плечи расправились, подбородок устремился вверх. – И мы можем положить этому конец! Я не желаю вам зла и не причиню его, если вы не обратите против меня своё оружие.

Бушизару переглянулись и зашептались.

«Она спасла раненых воинов господина Нобу, – донеслось до ушей Мико. – Позволила им уйти».

Похоже, правдивые слухи тоже достигли их ушей. Тем не менее опускать копья бушизару не торопились, но и не нападали. Мико и не надеялась на такой успех!

– Тебе хватило наглости явиться сюда? – Стражи расступились, открывая путь Кацуми. Чёрное кимоно оттеняло белую кожу, в руке она держала железный веер. – Привела на мой остров людей и смеешь говорить о мире?

– На остров людей привело нежелание Хранителей говорить о мире! – парировала Мико, обводя взглядом её слуг. – У вас была тысяча лет, чтобы отыскать путь в человеческие сердца, но вы предпочли взращивать в них ненависть.

– Не говори о том, чего не знаешь, девчонка! – оскалилась Кацуми.

– Я знаю всё, Кацуми! Дух открыл мне твоё чёрное сердце! Сердце, которое не знает ни любви, ни жалости! Сердце, которое жаждет одного – власти и чужих мук!

Кацуми дёрнулась, будто Мико отвесила ей звонкую пощёчину.

– Ты. Ничего. Не знаешь! Маленькая человеческая лгунья!

Кацуми бросилась на Мико, но тут между ними обрушился на землю сгусток непроглядной тьмы, и в следующий миг веер Кацуми встретился с нагинатой Ханзо. Мико стремительно развернулась, готовая отражать нападение бушизару и прикрывать спину Ханзо. Но стражи не нападали. Они были растеряны и не знали, что делать.

– Не стойте столбами! Убейте её! – закричала Кацуми, отбиваясь от стремительных атак Ханзо, который застал её врасплох.

Бушизару спохватились, вернули на изготовку копья. И самый смелый из них бросился на Мико. Он был смел, но всё ещё сомневался, и Мико без труда обошла его копьё и обрушила клинок на его запястье. Бушизару закричал и упал на одно колено, роняя копьё и хватаясь за культю, а Мико следующим ударом снесла ему голову. Смерть одного из них привела в чувство остальных, и они тоже кинулись в атаку.

Мико надеялась, что схватки удастся избежать. Но план не был идеальным. Слишком многое в нём зависело от случая, но лучшего обстоятельства предложить им не могли.

Их быстро взяли в кольцо. Мико поняла это, когда соприкоснулась спиной со спиной Ханзо. Он окружил их тенями, которые, будто щупальца гигантского осьминога, держали оборону – хватали, давили, жалили. Но сдержать всех Ханзо не мог.

– Давай же, – процедила Мико сквозь зубы, косясь на ночное небо. – Давай!

Пробивая хозяйке дорогу к врагам, веер Кацуми рассёк щупальца, и они чернилами осыпались, тут же впитавшись в землю. Ханзо бросился на кицунэ с нагинатой наперевес. Бушизару окружили Мико и повалили на землю. Похоже, убивать её они всё же боялись, не желая быть проклятыми Духом Истока, и решили оставить смерть Мико на совести своей повелительницы.

– Я сказала, убейте девчонку! – велела Кацуми, сцепившаяся в смертельной схватке с демоном. – Или я убью вас!

Мико испуганно закричала, пытаясь вырваться. Перевернулась на спину и увидела занесённое над головой копьё.

А потом ночное небо осветила яркая вспышка.

Наконец-то!

Огромный огненный дракон расчертил ночь и с воем и грохотом разбился о замок. Мрачная твердыня уронила на двор камни, но выстояла. Огненные капли, в которые превратился дракон, полетели во все стороны, поджигая крыши и сад. Все замерли, ошарашенно наблюдая за происходящим.

Ворота открылись, и в них заехал бушизару на коне. Его левая рука висела плетью.

– Люди! – закричал он. – Они прорвали оборону на подступах к замку! Они привели демонов!

Кацуми закричала, оттолкнула Ханзо и помчалась к воротам.

– Восстановите защитные заклинания! Немедленно! Закрыть ворота!

Но тут четыре клуба тьмы обрушились на соседние крыши, являя взору Шинокаге. Бушизару, забыв о Мико, кинулись к ним. А к замку уже летел второй огненный дракон.

Мико вскочила и побежала прочь от ворот и Кацуми.

– Ханзо! – крикнула она и тут же оказалась в непроглядной тьме, а потом почувствовала, как сильные руки оторвали её от земли. Шум битвы стих, став вдруг далёким эхом.

Когда дым рассеялся, Ханзо осторожно опустил Мико на крышу на расстоянии нескольких домов от двора, в котором кипели пламя и тьма.

– Спасибо! – Мико старалась отдышаться.

– Надо уходить. У Шинокаге приказ убить нас, – сказал Ханзо. – Тэнзо дал нам фору за то, что сняли заклинание с замка. Но если не уйдём…

– Поняла, значит, уходим. – Мико не знала и не хотела знать, кто такой Тэнзо, и уж тем более не собиралась встречаться с ним. Она оглянулась на двор, где умирали бушизару. – Надеюсь, у Райдэна всё получилось. Макото обошёлся нам слишком дорого.

Глава 3. Натянутая тетива

Мико с Ханзо добрались до Небесного города на рассвете. Райдэн встретил их у дверей и тут же заключил Мико в объятия.

– Я уже хотел выдвигаться вам навстречу, – выдохнул он, зарываясь носом ей в волосы. Мико обхватила его за шею и позволила оторвать себя от земли. Всю дорогу она с ума сходила, не зная, удалось ли им выбраться, в порядке ли Райдэн и не совершила ли она ошибку, покинув замок Кацуми.

– Как он? – спросила Мико, когда наконец смогла заставить себя разомкнуть объятия.

Райдэн тут же помрачнел.

– Плохо, но… жить будет. – Он вздохнул и потёр глаза. – Нам бы сейчас не помешала помощь Шина.

– Акира нас к нему не подпустит. И сам Шин…

– Знаю. Меня останавливает только уверенность в том, что Акира не причинит ему вреда. И пока Шин у него, он не участвует в войне и не помогает Кацуми.

– Это не он, а Шин удерживает его возле себя, – хмыкнула Мико, проходя в дом. – Лучшей помощи от Шина и не представить. Я могу?..

– Да, он у меня. Юри ещё не успела подготовить ему отдельную спальню.

Мико зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Макото лежал на футоне Райдэна – конечно, он отдал лису свой футон. Макото дышал надсадно, хрипло, казалось, каждый вздох причинял ему невыносимую боль. На глазу лежала пропитавшаяся кровью повязка. Руки, грудь, шея – почти всё его тело покрывали розовеющие бинты. Небольшая курильница у изголовья источала аромат сливы и перебивала запахи крови и гноя.