Консультант
– Ладно, ладно, версия принимается. Но это было давно и неправда. В Приуральске один профессор сумасшедший живет, так он мне доказывал, что знает точные места, в которых затонули испанские галеоны, которые золото и серебро из Нового света везли.
Стас посмотрел на часы, они с Зеноном засиделись, а на завтра ему предстояла важная встреча в одном серьезном министерстве.
– Я не знаю, на какие источники опирается твой профессор, а у меня имеется очень интересный способ по извлечению золота, – обиделся Зенон. – Ты не забывай, я могу с духами общаться.
– Так это с нашими духами, а там эти самые… виракочи, – усомнился Савельев.
– В том-то и дело. Я специально в Перу ездил, просидел там два месяца, все горы облазил. С тамошними колдунами познакомился. Не идут виракочи на прямой контакт с иностранцем – и точка. Но я узнал кое-что очень интересное. Оказывается, у нас в России эти самые инки и их духи соответственно родню имеют! И, что самое интересное, этот народ – родственник инков – проживает на территории Приуральского края! – колдун с торжеством взглянул на Стаса.
Савельев задумался. Он неплохо изучил своего приятеля, и мог понять, когда Зенон травит свою очередную байку, а когда говорит правду. Если речь шла о деньгах – колдун относился к делу очень серьезно. В душе потомок Чингисхана был настоящим бизнесменом. И сейчас, судя по всему, Зенон говорил о таких вещах, в которых был абсолютно уверен.
– Что это за народ такой? – деловито поинтересовался Стас. Он уже не посматривал на часы.
– Барсакельмесами их зовут, – ответил Зенон.
– Я Приуральский край неплохо знаю, но про таких не в курсе, – признался Савельев.
– Ничего удивительного в этом нет. Это очень маленький народ, их на земле осталось всего тысяч десять человек. И половина из них компактно проживают в одной деревеньке на севере Приуральского края. Называется она Бармалеевка.
– Точно, есть такое местечко, слышал про него.
– Слышал, да не все, – Зенон выдержал многозначительную паузу. – Бармалеевка – это русское название. А сами барсакельмесы деревню называют по-другому. Угадаешь? Кахамарка!
Стас с изумлением смотрел на собеседника.
– Народ этот вообще какой-то непонятный, – продолжал колдун. – Откуда они взялись в России – неизвестно. Ни одной родственной языковой группы среди наших народов им подобрать не удалось. Так вот, я когда в Перу поехал, взял несколько книжек на барсакельмесском языке. Прочитал оттуда несколько фраз одному профессору в университете Лимы, у того просто глаза на лоб полезли. Оказывается, имеется масса созвучий между языком барсакельмесов и языком кечуа.
– Кечуа? – переспросил Савельев.
– Да, это язык, на котором говорили инки! – глаза Зенона горели изумрудным огнем, Стасу показалось, что даже курчавые волосы на массивной голове колдуна чуть-чуть распрямились. – Понимаешь, чем это пахнет? Я постараюсь установить контакт с духами барсакельмесов и выйти на след золота Кахамарки. Ты когда в Приуральск едешь? Мне нужно в Бармалеевку попасть.
– Я так понимаю, что ты мне в долю войти предлагаешь? – спросил Стас.
– Правильно понимаешь, дружище. Если дело выгорит – золота на всех хватит. А мне поддержка местных властей совсем не помешает. Да и тебе, думаю, в Москву еще не один чемодан бабла везти придется. По рукам? – колдун пристально смотрел в глаза собеседника.
В голове Стаса мгновенно промелькнуло: президентские выборы в России – проект очень дорогой. А если он все правильно прикинул, вскоре Тестоедов двинет именно в этом направлении.
– Сколько? – решил поторговаться Савельев.
– Фатима, чаю! – приказал Зенон.
«Господи, только не это!» – ужаснулся Стас. Он вспомнил, что вместо нормального, привычного для европейцев чая Зенон по обычаю своих монгольских предков предпочитал употреблять чудовищную жидкость, настоянную на курдючном жире черных баранов.
Свобода, равенство и блядство
В 2000 году ученые Государственного Урюпинского университета сделали важное открытие. Была раскрыта одна из сложнейших загадок мировой истории. Почему на протяжении нескольких столетий маленькое государство древней Греции – Спарта – держала в повиновении весь тогдашний мир? Как спартанская фаланга умудрялась громить многочисленные армии до тех пор непобедимых персов? Оказывается, дело заключается в сексуальной ориентации воинского контингента. Спартанцы все поголовно были педерастами, а потому имели решающее преимущество над гетеросексуальной армией своего врага. Негоже показывать тыл противнику на глазах своего возлюбленного. А те же персы с удовольствием драпали с поля боя, стремясь спрятаться под юбками своих многочисленных жен. Гегемония Спарты продолжалась бы вечно, но вот беда: сообщество педерастов вымерло естественным путем из-за нежелания размножаться.
Идея Урюпинских ученых была творчески переработана их коллегами из Стэнфордского университета, которые тем самым отработали солидный грант ЦРУ. Они предложили легализовать гомосексуальные отношения среди американских военнослужащих, что немедленно привело к позитивным результатам во время операции «Буря в пустыне». Поэтому у российской армии практически нет шансов на положительный исход боестолкновения с подразделениями современных последователей спартанцев.
Мэр Приуральска размышлял на эти печальные темы пред одной очень важной встречей. За несколько месяцев до «золотого» разговора Зенона с Савельевым команда Тестоедова готовилась к завершающей стадии атаки на губернатора Шаркунова. Кресло под краевым начальником шаталось весьма основательно, необходимо было нанести решающий удар, для того чтобы освободить это место. В ход должны были пойти не только экономические меры воздействия, но и умение использовать самые тонкие белые, серые и даже черные PR-технологии.
– Юрий Рудольфович, к вам господин Чванцев, – секретарша отреагировала на кивок Тестоедова и впустила посетителя.
Лицо визитера было хорошо известно жителям Приуральска. Чванцев вел популярную передачу на местном телевидении, посвященную цирку и кино. Но основным местом его работы был Приуральский ТЮЗ. А все свободное от работы время господин Чванцев посвящал пропаганде достижений гей-культуры, поскольку являлся неформальным лидером Приуральских гомосексуалистов и лесбиянок.
Тестоедов встал из-за стола и, молча, указал гостю на кресло для посетителей. Чванцев, растянув пухлые губы в сладчайшей улыбке и кокетливо виляя рыхлой задницей, двинулся по направлению к хозяину кабинета и протянул ему для приветствия руку. Мэр сделал вид, что не понял намерений гея-лицедея и снова уселся за стол. Глаза Чванцева сверкнули обидой.
– Так вы, господин Тестоедов, оказывается, гомофоб, – укоризненно произнес Чванцев, усаживаясь в кресло.
– Нет, я не гомофоб, – спокойно ответил градоначальник. – Я просто не люблю пидарасов.
Тестоедов прекрасно знал, в какой стране живет. В России никому не стоит зарекаться ни от нар, ни от Канар. Сегодня ты – уважаемый член общества, а завтра с тобой желает побеседовать гражданин следователь. И для обеспечения полной конфиденциальности беседы этот господин может закрыть любого законопослушного гражданина на пару-тройку месяцев в комнатку с аккуратно зарешеченным окошком. А типичные обитатели подобных помещений относятся к геям именно как к пидарасам. Информация о том, что гражданин хотя бы раз в жизни пожал руку представителю петушиного племени, может ему дорого обойтись.
– Я не пидарас, как вы изволите выражаться, я – гей! – Чванцев расправил плечи и гордо тряхнул крашенными белыми кудрями.
– По-моему, статус гея имеют гомосексуалисты достаточно высокого ранга. Вот сэр Элтон Джон – гей. А вы, заслуженный артист провинциального российского театра юного зрителя, все-таки пидарас. Могу предложить компромисс. Вас устроит, если я буду именовать вас гоморасом? – провоцируя посетителя, Тестоедов пытался определить набор его поведенческих реакций.
Чванцев от изумления разинул рот.
– Ладно, Владим Саныч, к делу, – спокойно продолжал мэр.
– Меня зовут Владимир Александрович, – отчеканил новоявленный «гоморас».
Тестоедов не случайно использовал для обращения к посетителю литературную форму «Владим Саныч», а не казенный штамп «Владимир Александрович». Это было частью психологической проверки. Мэр помнил, как пару месяцев назад в соседней с Приуральским краем Камской республике случился политический скандал. Во время селекторного совещания с главами регионов президент России, обращаясь к Камскому президенту Барсукову, назвал того Владим Санычем. Маленький президент подумал, что президент большой явил ему свою немилость. Барсуков на неделю слег в больницу, а вся Камская республика начала готовиться к смене власти. Чванцев, сделал вывод Тестоедов, оказался таким же недалеким человеком с большим самомнением. «Именно то, что нам и требуется!» – с удовлетворением подумал хитрый политик.
– Ровно неделю назад ассоциация геев и лесбиянок Приуральска подала в мэрию заявку на проведение гей-парада. Все верно? – обратился он к Чванцеву.
– Да, мы подавали заявку! – с пафосом произнес представитель сексуальных меньшинств Приуральска. – И вы, конечно, нам отказываете. Но гей-сообщество не смирится с дискриминацией, мы все равно выйдем на улицу. Пусть на нас натравят милицию, и весь мир в очередной раз обнаружит гомофобную сущность современной российской власти!
– Вы ошибаетесь, господин Чванцев, – Тестоедов ласково улыбнулся. – Лично мне педерастия как социальное явление отвратительна. Но это не означает, что, будучи мэром Приуральска, я могу себе позволить нарушение конституционных прав и свобод наших граждан. Не буду скрывать, некоторые сомнения по поводу предстоящего гей-парада у нас возникли. Но личная просьба губернатора края склонила чашу весов в вашу пользу. Вы получаете официальное разрешение на проведение демонстрации, посвященной борьбе с гомофобией.
Тестоедов не лукавил, губернатор Шаркунов действительно просил мэра Приуральска разрешить проведение гей-парада. Мэр пришел в восторг, краевой начальник собственными руками рыл себе политическую могилу. Человек либеральных взглядов, Шаркунов всерьез воспринял призывы ЮНЕСКО принять меры по борьбе с гомофобией. Но если гей-парады провоцировали жуткие скандалы даже в Москве и Питере, то чего можно было ожидать от промышленного уральского города. «Падающего – толкни!» – вспомнил Тестоедов призыв Ницше и решил подчиниться просьбе губернатора.
– Я всегда знал, что Шаркунов – наша девка! – радостно взвизгнул Чванцев.
– Да, любезнейший, еще один момент, – прервал актера Тестоедов. – Нам нужно согласовать маршрут демонстрации. Необходимо оградить демонстрантов от несознательных гомофобов. Кстати, господин Чванцев, не могли бы вы оказать некоторую любезность?
Актер насторожился.
– Ничего особенного, – успокоил мэр предводителя гей-сообщества. – Мы просим вас вынести на демонстрацию несколько лозунгов, которые должны показать миру настоящее отношение властей края к сексуальным меньшинствам…
Гей-славяне
Несколько лет назад, когда Юрий Тестоедов проходил стажировку в Нью-Йорке, у него состоялся интересный разговор с американским коллегой, который работал в тамошней мэрии. К муниципальным властям обратилась организация неонацистов с просьбой разрешить проведение марша, посвященного дню рождения Гитлера. При этом маршрут демонстрации должен был пролегать по кварталам, населенным преимущественно евреями. Городские власти просьбу удовлетворили.
– Что-то я вас не понимаю, – удивился Тестоедов. – Вы разрешаете фашистам разгуливать по городу, да еще и по еврейскому кварталу!
– Это называется демократия, – ответил американский чиновник. – Нацизм, это, конечно, отвратительно. Но люди имеют право на публичное выражение своего мнения. А что касается маршрута… Коллега, я предлагаю вам посмотреть завтра самому, что получится из этой затеи.
На следующий день Тестоедов увидел репортаж по местному телевидению. Пара сотен бритоголовых молодчиков со свастиками на рукавах черных мундиров и с портретами бесноватого фюрера в руках, окруженная плотным кольцом полицейских, медленно продвигалась по запруженной огромными толпами улице. Нацистские речевки тонули в криках возмущенных людей, которые забрасывали демонстрантов гнилыми овощами. Если бы не полиция, нацистов разорвали бы на части.
– Ну и как вам понравилось это зрелище? – поинтересовался при встрече у Тестоедова американский коллега. – Если бы мы запретили демонстрацию, эти подонки подняли бы скандал на весь Интернет, что их права и свободы нарушаются даже в самой демократической стране мира. А теперь весь мир увидел, что такое демократия в действии. Мы, конечно, готовы уважать права любого меньшинства. Но последнее слово все-таки остается за большинством.
Занимаясь подготовкой гей-парада, мэр Приуральска решил учесть американский опыт. Он прекрасно знал, что подавляющее большинство российского населения относится к гомосексуалистам немногим лучше, чем евреи к фашистам. Поэтому в день проведения демонстрации силы правопорядка краевой столицы были мобилизованы на сто процентов. Маршрут шествия пролегал по одному из центральных проспектов города. К месту проведения гей-парада его участников привезли на автобусах. Тротуары заполнила приуральская общественность, заботливо извещенная о предстоящем событии краевыми СМИ. Гетеросексуальное большинство от розово-голубой компании отделяли шеренги суровых омоновцев в полном боевом снаряжении.
Парад начался. Чванцев постарался придать шествию настоящий бразильский колорит. Из динамиков, расположенных на платформе украшенного цветочными гирляндами, воздушными шариками и разноцветными лентами грузовика, раздавались звуки ламбады. Колонну возглавлял сам Чванцев, его сопровождали самые заслуженные активисты гей-движения Приуральска. Юрий Тестоедов, наблюдавший за событиями из окна высотки, расположенной в десяти метрах от начала маршрута демонстрации, в первый момент не узнал своего недавнего посетителя. Голову предводителя гей-славян украшал огромный рыжий парик с плюмажем из страусиных перьев. На длиннющих накладных ресницах можно было устроить воробьиную посадочную площадку, ярко-красные стринги едва прикрывали гениталии Владим Саныча, открывая на всеобщее обозрение посиневшую от легкой утренней прохлады задницу. Огромные накладные груди раскачивались в ламбадном ритме. Господин Чванцев на удивление ловко перемещался в пространстве, постукивая по мостовой двенадцатисантиметровыми шпильками дамских туфель сорок четвертого размера. В одной руке борец с гомофобией сжимал гигантский фаллоимитатор карамельного цвета, а в другой – держал плакат с текстом откровенно провокационного содержания. Тестоедов одобрительно хмыкнул: «Молодец, гоморасина! Не подкачал, петух гамбургский!»
За Чванцевым и гей-активом двигались грузовики, на платформах которых разместились гомосексуалисты и лесбиянки. Вызывающе вихляя бедрами под латиноамериканскую музыку, разодетые (вернее, практически раздетые) борцы за права секс-меньшинств потряхивали перьями боа, жеманно кривлялись, облизывали и затем показывали притихшей толпе средние пальцы. Борта грузовиков украшали лозунги: «Гомофобов на кол!», «Геи лучше алкоголиков», «Даешь однополые браки!», «Геи – классные папаши», «Голубые розы – первые цветочки на ваших могилах», «Розовые голуби – птицы счастья». А над всем этим похабным шествием гордо реял воздушный шар в виде огромной задницы.
Мрачные омоновцы внимательно следили за настроением зрителей. Как показывают опросы общественного мнения, больше восьмидесяти процентов российских граждан относится к гомосексуализму резко отрицательно. Жители Приуральска, судя по их реакции, превысили этот показатель процентов на девятнадцать.
И тот факт, что весельчаков, показывающих народу «факи», приуральцы не забрасывали тухлыми овощами, как нью-йоркские евреи фашистов, объяснялся высокими ценами на дары природы в местных магазинах и низкой покупательской способностью измученных экономическим кризисом граждан. Но ропот в толпе зрителей нарастал, постепенно к месту событий подтягивались все новые люди. Настроение у них было самое боевое. Кульминация наступила с прибытием группы работяг с местного литейного завода. Задержка зарплаты на три месяца, жена-кондукторша в качестве основного кормильца семьи, пренебрежение прыщавого потомства к безденежному отцу и невозможность похмелиться, ввиду полного отсутствия свободных финансовых ресурсов – смесь весьма взрывоопасная.
– Слышь, Василий, кто такие гомофобы? – спросил угрюмый мужичина в старенькой штормовке у своего приятеля.
– Это, Сашок, те, кто против пидарасни выступают, которая есть глубоко чуждое пролетариату классовое явление.
– Ага, это мы, значит. А как это – на кол?
– А вот как, Сашок, они нас опустить угрожают.
Сашок расправил широченные плечи, смачно плюнул в пудовый кулак и ринулся на ближайшего омоновца…
Потасовка, последовавшая за этим нелояльным по отношению к представителям секс-меньшинств поступком несознательного представителя в целом прогрессивного российского рабочего класса, вошла в историю Приуральска. Имя этого скромного провинциального города в течение двух дней не сходило с первых полос ведущих мировых изданий. Блюстители правопорядка дали- таки волю своим гомофобным инстинктам. В ход пошли резиновые дубинки. Кадры, на которых визжащие гомосексуалисты отбивались от омоновцев полуметровыми фаллоимитаторами, вошли в классику телевизионной публицистики. Но больше всего Тестоедову понравилось фото, где крупным планом был показан господин Чванцев, пытающийся заслониться от натиска озверевших гомофобов, выставляя перед собой огромный плакат с отчетливо читаемой надписью: «Мы любим губернатора Шаркунова!»
Вскоре после того, как омоновцы, наконец-то, навели порядок на улицах Приуральска, в кабинете мэра раздался телефонный звонок.
– Ну и сволочь ты, Юрик! – только и сказал губернатор, после чего бросил трубку.
Финансовый Мойдодыр
Хорошая сказка всегда строится на архетипических образах. Сестрица Аленушка и ее братец Иванушка поплатились за инцест; Емеля при помощи щуки-фаллоимитатора пытается реализовать свои сексуальные фрустрации; царь-батюшка в «Коньке-горбунке» становится жертвой неудачной пластической операции по омоложению. С этой точки зрения понятно, что образ Мойдодыра отражает тревожные настроения советского общества времен НЭПа: только начинаешь жить по-человечески, зарабатывать деньги, создавать эффективный бизнес, как из маминой из спальни на вас надвигается грозный фининспектор. Так что термин «отмывание денег» придумал, скорее всего, Корней Чуковский.
Свежеиспеченный губернатор Приуральского края Юрий Тестоедов был озабочен серьезной проблемой. У его предшественника были мощные источники финансовой подпитки, позволяющие ему иметь свободу для политического маневра. Кое-что, видимо, оставалось и для семейного пользования: сеть магазинов, зарегистрированных на супругу Шаркунова, росла как на дрожжах. Но новой власти необходимо перенаправить эти потоки на себя. Иначе долговременные политические планы Тестоедова реализовать будет достаточно сложно. Губернатор неделю назад дал поручение своему консультанту. Стас должен был распутать финансовую паутину, которая таилась по углам бюджетной системы края. Сегодня Тестоедов вызвал его для того, чтобы выслушать итоговый доклад.
– Схемы он использовал самые традиционные. Посмотрите: в крае действует несколько целевых программ по восстановлению культурных и религиозных объектов, по строительству сельских дорог. Я изучил списки членов общественного совета, контролирующего расходование средств на эти цели. Это все люди Шаркунова. Второе: обе строительные компании, выигравшие подряды по этим программам, контролирует родня бывшего губернатора. Одну – племянник жены, другую брат Шаркунова. Схема проста до неприличия. Остается последнее звено…
– Кто собирает кэш и приносит чемоданы хозяину.
– Совершенно верно, Юрий Рудольфович.
Но я этого человека вычислил.
– Кто?
– Зверев Пал Палыч, первый зам Шаркунова.
– Ты в этом уверен?
– Я позавчера имел с ним беседу. Он меня на радостях чуть не расцеловал. Представляете, хозяин ноги сделал, а у него налички – на целый почтовый вагон хватит. Куда ее сдавать – ни малейшего представления. Готов все вам, как законному наследнику передать. Говорит, кэш любой власти нужен, он может на нового губернатора по той же схеме работать.
Тестоедов задумчиво наморщил лоб.
– А нужна ли новой власти система, которую использовала власть старая?
– Вам решать, Юрий Рудольфович, – осторожно ответил Стас.
– Решать, конечно, буду я. Но твое мнение выслушаю.
– Мне кажется, что ситуацию нужно использовать. Тут можно получить не только финансовые, но и политические дивиденды. Я предлагаю вам включиться в борьбу с коррупцией, о которой так любит говорить наш президент.
– Ха! А ты, пожалуй, прав! Ладно, действуй. Звереву на словах скажешь, что жду его с отчетом послезавтра. Как ему организовать встречу – сообразишь. Телефоны ОБЭПа знаешь.
– Вы даете добро на операцию по задержанию с поличным взяточника, пытающегося подкупить главу края?
– Правильно понимаешь. Вперед!
На следующей неделе краевые газеты взорвались заголовками: «Новая метла губернатора Тестоедова»; «Грязное белье Шаркунова»; «Коррупция краевого масштаба»; «Чемоданы для губернатора».
Президент на селекторном совещании с главами субъектов федерации особо отметил губернатора Приуральского края: «Кое-кто понимает нашу политику по борьбе с коррупцией как голую политическую декларацию. А вот Юрий Рудольфович воспринимает слова главы государства как руководство к действию».
Краевая прокуратура оперативно возбудила несколько уголовных дел. А на тендерах, срочно организованных для реализации программ по строительству и реконструкции, главный приз достался компании, которую возглавлял дядя жены Тестоедова.
Медвежья охота
Национальная символика – всегда результат борьбы между официозным стремлением пустить пыль в глаза остальному миру и чаяниями народной души. Британские лев и единорог победили бульдога, американский белоголовый орлан одолел Микки-Мауса, французский петух заклевал свинку, утомленную поисками трюфелей. То же и в России. Герб украшен невиданным чудом природы о двух головах, а истинно народный символ – медведь – вынужден довольствоваться скромной ролью дрессированного партийного животного.
Старинная русская забава, охота на медведя, занятие столь же опасное, сколь и увлекательное. Конфетно-олимпийский косолапый мишка не имеет ничего общего с грозным бурым хищником. Цирковые укротители утверждают, что медведь гораздо более опасное существо, чем хваленые объекты для демонстрации превосходства человеческого интеллекта над силами дикой природы – львы, тигры и прочие кошачьи. Небогатая медвежья мимика не позволяет человеку угадать настроение зверя, готового растерзать противника, не снимая с физиономии традиционно флегматичной маски. А кошки перед решающей атакой демонстрируют всю гамму агрессивных гримас, усугубляемую хлесткими движениями разноцветных полосато-пятнистых хвостов. Наверное, медведь действительно отражает особенности русского характера: неуклюжий с виду увалень в мгновение ока превращается в свирепого убийцу, любитель медка с жадностью пожирает сотни килограммов припахивающего мясца доверчивой коровки. И по невозмутимой морде этого зверя трудно понять, когда Неман превратится в Бородино, каким кошмаром для врага станет Сталинград после стремительного бегства от западных границ России до Волги.
Стасу впервые в жизни предстояло участвовать в медвежьей охоте. Компания для этого мероприятия подобралась весьма занятная. Исполняя пожелание Тестоедова, консультант связался с Ольгой Кузнецовой, управляющей «Старт-Банка».
– Слушай, Оленька, я на днях в столицу нагряну. У меня к тебе деликатная просьба.
– Излагай. Чем смогу, помогу.
– Мне нужно встретиться с твоим шефом. Имеется очень интересное предложение стратегического характера. У меня вроде бы есть прямой выход на него. Но, если помнишь, от ношения у нас не самые простые, так что посодействуй. Будь добра.
– Ну, просьбу твою выполнить проще простого, – усмехнулась подруга Савельева. – Причем, тебе для этого даже в Москву ехать не придется. Василь Степаныч буквально на днях собирается нанести визит в ваши края, в Камскую республику.
– Вообще-то я обитаю в Приуральском крае, – уточнил Стас. – Камская республика находится южнее.
– Да какая разница, для тебя, я знаю, сто верст не околица.
– И каким ветром могучего олигарха несет в нашу глухомань? – полюбопытствовал Савельев.
– Шеф хочет одним выстрелом убить двух барсуков, один из которых – медведь, – огорошила приятеля банкирша.
– Слушай, подруга, а нельзя ли попроще, без каламбуров. А то мы тут в Приуралье люди простые, привыкли, чтобы нам прямым текстом, на доступном русском матерном все излагали, – попросил Стас, который помнил о склонности Кузнецовой изъясняться в литературно-выгнутой манере.