Красный подвал
– Все говорят об этом, я не хочу, исчезнуть навсегда.
– А я не верю, я не верю, что если тело умрет, я смогу что-то чувствовать, что-то видеть. И если при жизни что-то не успела, или не увидела, значит, никогда не увидишь, значит, никогда не узнаешь. Я хотела бы умереть понарошку, хоть на чуть-чуть, умереть и увидеть, как будет без меня, кто и как будет меня вспоминать, и будут ли вообще вспоминать…
– Я как-то не думал об этом.
– А я вот думаю об этом постоянно. А сколько тебе лет Егор?
– Двадцать шесть!
– На восемь лет меня старше, ты веришь, что все будет хорошо?
– Честно сказать? Верю! И верю, что у тебя тоже все будет хорошо.
– А вот я, может быть только вчера начала в это верить, так странно да? Встретила тебя, незнакомца, и решила, что нужно в своей жизни что-то менять, о чем-то думать. Может ты мой ангел-хранитель?
– Вера, я думаю это ты мой ангел-хранитель. Ты замечательная девушка, печаль и уныние тебе совсем не к лицу.
Вера улыбнулась: – Ну что, нужно выдвигаться, поедем в то кафе, на счет работы узнаем.
– Вера, а я тут вот о чем подумал, наверное, саксофон с собой взять нужно было?
Девушка остановилась и нахмурила брови.
– Знаешь, как-то мы упустили этот момент. Ладно, все равно нужно ехать, хоть поговорим, к тому же Боря тоже сегодня будет там, без него я никого не знаю.
В который раз, Егору довелось видеть подземку, для него это все еще вызывало интерес, в каждую станцую, он всматривался как в древность.
Ранние сумерки заставляли путаться во времени, не отвыкшим от долгих, светлых дней людям, казалось, что на часах одиннадцать вечера. На самом же деле время едва перевалило за половину седьмого. Кафе находилось почти в центре города, выйдя из метро, как и говорил Борька, стояло кафе с яркой светящейся вывеской «Соло». Не большое по виду кафе снаружи было сделано под старину, перед входом на тротуаре, стояла разложенная как мольберт доска, напоминающая школьную, только гораздо меньше. Так же как и на школьной доске, на этой тоже были надписи сделанные мелом.
– Это оно! – сказала Вера, всматриваясь в наружный вид. – Не такое оно уж и маленькое, как то рассказывали мне.
Подойдя ближе, она прочла надпись на доске, это было краткое заманивающее меню: Шашлык на углях (свинина, курица, осетрина, ассорти)…
Еще несколько названий блюд прочла девушка и снова всмотрелась в вывеску заведения. Под светящейся надписью «Соло» светилась другая, написанная шрифтом поменьше, состоящая из разноцветных букв, «живая музыка».
Перед самым входом Егор остановился, он вдруг почувствовал испуг, не уверенность и чувство, которое его не пускало через порог. Он не знал что это такое, наверное, обычный человеческий страх, или предчувствие? Но он совсем не хотел туда заходить. Словно интуиция не пускала внутрь заведения. В тоже время понимая, что выбора у него нет.
– Вера постой! – прохрипел он дрожащим голосом.
– Что такое?
Голос Егора дрожал, – Я не знаю? – он поднял ладони, те тряслись, – Я как-то не так себя чувствую.
– Егор, успокойся! – она взяла его за руки, – Это всего лишь нервы.
В дверном косяке появился Боря, стильно одетый молодой человек, с длинной, зачесанной на бок челкой.
– Я думал вы не придете, – поцеловал он Веру в щеку и протянул руку Егору, – Боря!
– Егор!
– Пойдемте, проведу вас к Анзору.
Внутри, кафе выглядело изумительно. Небольшая сцена, которая была от пола на высоте полметра, около пятнадцати круглых столиков, за двумя из которых сидели посетители. Из динамиков играла музыка, притушенный свет, создавал романтичность.
– Так значит, это здесь ты работаешь? – спросила Вера.
– Да! Пока толком не открылись, то есть заведение работает, посетителей еще мало, персонал полностью не набрали, я барменом работаю, две официантки и повара.
Они поднялись по ступенькам и оказались у приоткрытой двери, из-за которой доносился крик.
– Э, дорогой говорил же тебе, умолял же тебя, а ты вот так, спиной в самый важный момент. – Это был голос мужчины с кавказским акцентом.
– Телефонные переговоры! – прокомментировал Боря.
– Может сейчас не удобный момент? – вдруг заежился Егор.
– Нет… нет, музыканты ему нужны.
– Да ты сам овца! – продолжали раздаваться крики, а после послышался стук трубки и несколько слов на не знакомом языке.
– Анзор, разреши! – едва коснувшись костяшками пальцев до двери, вымолвил Борис.
– Да, проходите.
В кабинете Анзора, не было окна, и оттого было темно и душно, в углу ускоренно вращался вентилятор, стоял кожаный диван, и глубокое кожаное кресло в котором находился не высокий, полный мужчина кавказской национальности. На нем были черные брюки и белая рубашка, у которой были расстегнуты три верхние пуговицы. Из-под рубашки, словно вьющиеся растения плелись черные волосы, на шее толстая золотая цепь, которая едва поблескивала в районе груди, укрываясь в волосяном покрове.
– Это Вера, моя очень хорошая знакомая, – представил Борис.
Анзор вскочил с кресла и протянул даме руку.
– Меня зовут Анзор! Позвольте поцеловать ручку, красавица.
– А это Егор, музыкант, собственно он и пришел устраиваться.
– Анзор! – прозвучало еще раз, и закрепилось рукопожатием.
– Ты на гитаре играешь? – спросил он.
– Только на саксофоне, – ровным голосом отвечал Егор.
– А песни, какие поешь?
– Это ведь невозможно играть на саксофоне и петь одновременно.
– Понимаешь, мой дорогой друг, когда я открыл это кафе, я пригласил ансамбль, состоящий из пяти человек, но в таком заведении, такой коллектив лишь шумит, а не играет. И вот так, в моей голове созрела идея, взять одного музыканта, либо дуэт. И это будет более по душе нашим клиентам. И человек, которого я ищу, мне хотелось бы, что бы играл и при этом пел, что-нибудь спокойное, разворачивающее душу. А ты ведь не поешь. – Анзор сожалея, развел руки в сторону. Егор опустил голову и поник.
– Мой дорогой друг, поступим вот как, ты с собой принес инструмент? – этот вопрос еще больше смутил Егора, он отрицательно качал головой, не поднимая глаз.
– Ай, дорогой, совсем плохо, как это, идти устраиваться на работу, как шел? Пойдем за мной.
Все они проследовали за Анзором, в комнату рядом. Он вытащил связку ключей и, подобрав нужный, открыл дверь. В комнате стояла ударная установка, несколько гитар, синтезатор, микрофоны на стойках и даже труба.
– Смотри, это да? – указывал на футляр неприметно стоящий в углу, спросил Анзор.
– Да! – обрадовался Егор, будто давно не видел инструмента.
– Ну, так возьми, сыграй нам что-нибудь.
Егор медленно подошел к стене и аккуратно поднял футляр с пола, легким поглаживанием он смахнул с него пыль, а затем раскрыл. Внутри действительно находился саксофон, такой же, как у него самого.
Егор бережно вытянул инструмент, несколько раз нажал на клавиши, и, прикрыв глаза начал дуть в саксофон. Неизвестно, что ему виделось в тот момент, что творило воображение и какие испытывались чувства, но глядя на него, казалось, что он где-то далеко, словно в воображаемом мире или другом измерении. По комнате раздавалась громкая лирическая музыка, она уносила разум, как река, пробегающая мимо берегов, мимо соснового леса и облаков, хотелось слышать эту музыку бесконечно.
Закончив композицию, Егор опустил саксофон в футляр и проводил тот взглядом, фиксируя положение. По ступенькам послышались шаги, одна из официанток кликнула Бориса о помощи, так как к вечеру кафе переполнялось посетителями. Анзор всегда рассчитывал на то, что его кафе будет в выгоде, что оно является хорошим местом для времяпровождения, и должно быть очень привлекающим и оставляющим после себя, приятные воспоминания. Где можно посидеть одному, за бокалом чего либо, где можно провести деловую встречу и романтическое свидание, торжества и просто провести время за стойкой. А значит кафе должно быть разнообразным, не скучным и развлекающим.
– Егор! – выкрикнул Анзор.
– Только что, внезапно посетила меня идея, мне понравилась твоя музыка, я придумал как мне это использовать. Я хочу разнообразить свое заведение таким образом, что живая музыка в нем будет звучать с восьми вечера и до последнего клиента, а вот вечер среды, будет вечером саксофониста, ты будешь выступать. Как тебе?
В глазах Егора блестели огни, – Спасибо! – сказал он и пожал руку Анзора.
– Значит, договорились, за первый вечер, заплачу три тысячи рублей, далее будет видно, для начала просто попробуем.
Еще какое-то время они обсуждали какие-то детали, после чего Егор и Вера вновь направились к метро. На улице светили фонари, а из окон домов бил яркий свет.
– Ну что теперь? – спросил Егор.
– Ты это у меня спрашиваешь? – как-то зло ответила Вера.
– Тебя устраивает то, что предложили?
– Да Вера, я счастлив, не представляешь как, вопреки всему, что происходит со мной в последнее время. Я подыщу работу, а вечерами по средам буду играть здесь. Вера, это мои шаги вперед.
– Ладно, сейчас еще в одно место заскочим, – скупо улыбнулась девушка.
Еще одним местом оказалась продуктовая база, где еще недавно работала она сама. Егор стоял и ждал Веру перед железными раздвижными воротами огромной территории, на которой располагалось множество различного рода деятельности фирм. Наконец – то она появилась с двумя пакетами в руках.
– Держи! – скомандовала она.
– Значит так, этот пакет возьмешь к деду, а это мой, в принципе они идентичны, за исключением бутылки с водкой.
– А ты молодец Вера, шустрая и способная!
– Да, мне часто говорят, что я завидная невеста. Связи всяческого рода позволяют жить в этом мире, запомни это Егор, запомни навсегда!
ГЛАВА 5
Осень продолжала удивлять. Всю первую половину сентября она проплакала дождями, а вторую половину благосклонно улыбалась лучами солнца. В окна одной московской квартиры на семнадцатом этаже, оно светило так, что не давало спокойно нежиться молодой женщине в постели. Та ворочалась с боку на бок, по всей ширине двуспальной кровати, прятала лицо под одеяло и снова высвобождала его. Вскоре она перестала видеть смысл в борьбе с самой собой и, понимая, что сна уже не будет, откинула шелковое одеяло в сторону. С недоброжелательным видом она направилась в ванную комнату. Огромная квартира, с дорогим интерьером напоминала загородный дом. В ванной комнате послышался шум воды, напор струй душа все время менялся, а через какое-то время стих окончательно.
Женщина вышла из ванной комнаты, с полотенцем на голове и в коротком бордовом халате, на открытых участках кожи поблескивали капли воды, которые тут же испарялись. Это была стройная и высокая женщина лет тридцати пяти, приятной внешности со светлыми вьющимися волосами. Судя по тому, что она периодически посматривала на часы, было понятно, что ее где-то ждут. Женщина скинула мокрое полотенце, и, массажируя голову пальцами, включила фен. Некоторое время негромко пошумел фен и стих. Торопясь, выпив чашку кофе почти на ходу, женщина накинула темно-красный кожаный френч поверх короткого красного платья и вышла из квартиры.
Двор дома был обнесен высоким, узорчатым забором, прямо напротив единственного подъезда многоэтажного сооружения располагалась детская площадка, которая в данный момент совершенно пустовала, слева автостоянка. А параллельно от нее был обустроен пропускной пункт, который говорил о том, что просто так не попадешь не только в дом, но и во двор, а если и пришел к кому-то в гости, то охранник укажет тебе на домофон, после чего хозяева решат давать разрешение охраннику пропустить или нет. Охранников было трое, все они внушали истинно богатырский вид.
Женщина вышла из подъезда и направилась в сторону красной Феррари, на ходу вынимая из сумочки ключи и щелкая кнопкой сигнализации. Автомобиль, издав протяжный писк, щелкнул замком двери. Цвет автомобиля подчеркивал подходящую под него одежду хозяйки, в ней чувствовался вкус. Один из охранников поспешил открыть автоматические ворота, когда Феррари медленно и бесшумно двинулась в их сторону. Он кивнул головой и продолжал смотреть ей вслед. Взгляд был восхищенный и даже слегка ревнивый.
Через двадцать минут она входила в другое здание охраняемое не менее чем ее собственное жилье. Предъявив пропуск охраннику, она вошла внутрь. Женщина поднялась на второй этаж на лифте и двинулась через длинный коридор, цоканье от каблуков озвучивалось не громким эхом. Дама, поздоровавшись с молодой секретаршей, прошла по коридору мимо дверей с разными табличками:
ЮРИДИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ И КОНСУЛЬТАЦИИ
За тем:
ЮРИСТ РЫБНИКОВ АНДРЕЙ СЕРГЕЕВИЧ
Следующая:
КИРРИЛОВ А.П.
Из-за дверей кабинетов доносились голоса утренних радиопередач, здание было практически пустым. Подойдя до следующей двери с табличкой:
ПСИХОЛОГ
АНДРОНОВ ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ
Она постучала несколько раз.
Послышался мужской голос: – Входите! – резко произнесли с той стороны. Дверь приоткрылась.
– А, Мариночка, доброе утро, входите, пожалуйста!
Виктор Степанович считался очень знатным психологом, со своими клиентами был весьма обходительным, имена женщин любил называть в ласкательной форме. Среди его клиентов были люди в основном занимающиеся частным бизнесом, круг клиентов расширялся исключительно через знакомства. В его кресле сидели даже некоторые знаменитости и рассказывали о своих невидимых проблемах. Сеансы стоили довольно дорого. Марина часто посещала Виктора Степановича и считала что время, проведенное в этом кресле, спасало ее от периодических депрессий.
Виктор Степанович отставил кружку с недопитым кофе в сторону и предложил даме сесть.
Марина откинулась в кожаном кресле перед столом и вытащила из сумочки пачку тонких сигарет. Виктор Степанович встал из-за стола и подошел к окну, поднял жалюзи и в кабинет сразу же проник свет. Улица за окном была оживленной.
– В центре всегда по утрам пробки на дорогах! – глядя в окно, произнес он.
– А я добралась быстро, не наблюдала никаких помех, – прикуривая сигарету, ответила Марина.
Виктор Степанович приоткрыл окно и вернулся на место. Он не любил когда курят во время сеансов, ему не нравилось что чистый и уютный кабинет заполоняют облака табачного дыма. Довольно часто он менял пропахшие жалюзи. Однако курить еще никому не запрещал. Все они платили большие деньги, потому считали, что имеют право, установить свои правила. Нервничая в своих рассказах, клиенты выкуривали далеко не по одной сигарете.
Психолог взял карандаш в руки и начал покручивать его, держа за деревянные ребра.
– Мариночка, о чем ты хотела бы поговорить сегодня?
– О снах! Сны просто замучили меня последние несколько ночей. Они по содержанию разные, но я чувствую связь между ними. Меня это пугает.
– Как ты чувствуешь связь? – медленно произнес психолог.
– Мне видится образ человека, человека которого прежде я никогда не видела, а точнее это мужской образ и в каждом из снов, где я его вижу он, будто куда-то зовет меня. Я просыпаюсь и пытаюсь представить его лицо или его одежду, но все бесполезно, все помню, места, цвета, но не помню, как выглядит этот образ. В последний раз он стоял у каких-то ворот и звал меня, он не махал руками, даже не шевелил губами, он не произносил ни единого слова, но я понимала, что он меня зовет.
Марина погасила сигарету в пепельницу и выдохнула последние струйки дыма. Дым медленно поднимался вверх, изгибаясь словно змея, он скручивался в клубок и снова расплетался, пока его не затянуло открытое окно.
– И вот я стою, смотрю на этот образ, что зовет меня, и начинаю его звать сама, и так яростно звать, будто от этого зависит чья-то жизнь. Он упирается, не хочет идти, но хочет, что бы я шла за ним. Я вижу себя, вижу, как я начинаю злиться, все кидать, бить, лишь бы он пришел, а он равнодушно стоял и смотрел, как я схожу с ума.
Марина нервно постукивала пальцами по столу, стук был быстрым и очень разбросанным, не получалось стучать всеми пальцами по очереди. Она вытянула еще одну сигарету и прикурила. Первая затяжка была короткой, дым, едва попав в рот, выбрался наружу.
– А потом, потом, когда я начала рыдать, этот образ пришел ко мне и мы вместе вошли в дверь, я не помню в какую именно, но всех тех мест что мне снились, я, как и этого человека, никогда раньше не встречала. Он начинает меня гладить по голове, ласкает и я так счастлива, я чувствую как мне хорошо и приятно.
Марина совсем не затягивала дым сигарет в легкие, она просто выпускала его кольцами.
– Мне приятно, я знаю, что мне хорошо, но он, продолжая меня ласкать, вдруг почему-то начинает плакать, слезы быстро стекают по щекам, падают на мои волосы, на мою грудь. А после он начинает кричать, очень громко и все равно продолжает меня гладить. Он кричит словно от боли, словно гладит не мою грудь и волосы, а стекло, которое режет его руки. Но крови нет, нет крови, этот крик единственное, что вырывалось из его глотки, а больше, ни слова, ни единого возгласа. Первые несколько раз он мне снился в том же образе, только все остальное иначе, другие места, другие действия, но он все время молчит и идет за мной.
Виктор Степанович сделал глоток остывшего кофе и вновь вернул чашку на место.
– Мариночка может кофе? Или чай? Желаете?
– Спасибо Виктор Степанович, я совсем недавно выпила кофе дома.
– Во сне человек проводит треть жизни. – Начал рассказывать психолог.
– Я согласен, во многих случаях то или иное сновидение вызывается чисто физиологическими причинами. Не редкость бывало такое, что снится сон, на утро ты его вспоминаешь, думаешь о нем в течение дня, так как он был ярким, либо приятным либо страшным. И в следующую ночь тебе снится сон, который ты чувствуешь, что связан с предыдущим, ты думаешь, что это продолжение, преследование и даже судьба.
– Мариночка, вот тебе довольно простой пример: – у тебя завтра встреча, не важно, какого характера, то ли деловая, то ли важная, то ли нервная, а то и вовсе первое свидание. Ты целый день об этом думаешь, готовишься. Твой мозг переполнен эмоциями, тело вот-вот разорвется от нервной дрожи. Ждешь ты, не ждешь ли, тех событий, но девяносто девять процентов из ста, что это событие приснится тебе ночью. Чаще всего во сне, мы подчиняемся выбранному подсознаньем сюжету, который не в силах изменить, поскольку не осознаем факт, что являемся в состоянии сна. Мы либо наблюдаем со стороны, за происходящими событиями, либо являемся непосредственными участниками, погруженные в зыбкую ирреальность сна. В твоем случае, не стоит прибегать к древним восприятиям сновидений, толкование которых таково: – сны это истории духов, совершенно божественные послания, мозг отделяется от тела, и видит то, что может быть, было с тобой или с кем-то из знакомых тебе людей. Или даже то, что должно случиться.
– Я абсолютно уверен, что здесь скорее то, о чем я говорил в начале. Категория ярких снов.
– Мариночка, у тебя дома все в порядке? Как семья? Может быть что-то не так? – пристально глядя на Марину, спросил психоаналитик.
– Да все замечательно, Виктор Степанович, дома в семье все просто чудесно.
– Так же скажу, что если ты и считаешь что твои сны страшные, что они о чем-то тебе пытаются сказать, если даже это так, то между ними не может быть прямой связи. Что-то, или иное, явившееся во сне, в жизни будет значить совсем другое. Я думаю, Мариночка, тебе нужно от всего отвлечься, хотя бы чуть-чуть. Уехать, как-то развлечься.
– Развлечься? – словно не расслышав, переспросила Марина.
Виктор Степанович согласно кивал головой, и поглядывал в пустую чашку, ему хотелось кофе, крепкого и горячего, хотелось с тех пор, как он предложил напиток клиентки. Именно слово клиенты употреблял Виктор Степанович, не пациенты не собеседники, он любил свою работу, любил растолковывать души людей, но в первую очередь для него это был все-таки бизнес, которым он промышлял уже шестнадцать лет.
Обменявшись несколькими любезными фразами, сеанс окончился. Марина двигалась по шоссе в своем автомобиле, движение днем было затрудненно.
– Развлечься! – разговаривала она вслух сама с собой.
– Интересно, что он имел в виду?
Оказавшись дома, Марина переоделась и, войдя в кухню, принялась открывать бутылку шампанского. Пробка вылетела и ударилась в потолок, пена залила кафельный пол в кухне. Марина, не откладывая, взяла само отжимную швабру и затерла липкие места. Затем, наполнив бокал, она вышла на лоджию и прикурила очередную сигарету. Лоджия напоминала небольшую комнату. Вид с семнадцатого этажа открывался просто чудесным образом. Облака медленно проплывали по небу, преграждали лучи солнца, но те словно проходили насквозь. Лучи, будто скальпели, разрезали белоснежные облака. На шоссе столпились автомобили, но шум и рычание двигателей до верха не доносился. Облачка дыма, кружась, растворялись в воздухе, как хорошо и спокойно думалось Марине. Она положила сигарету на край стеклянной пепельницы и, взяв бокал, быстро вошла в комнату. Музыка, ей не хватало музыки. После нажатия нескольких кнопок музыкального устройства воспроизвелись классические композиции, звуки рояли и виолончели разнеслись по всей квартире. Марина пополнила бокал шампанским, после чего вернулась на лоджию. Сигарета ее не дождалась, истлела, превратившись в горстку пепла. Марина, наслаждалась приятной музыкой, любуясь частью Москвы, которая попадала в обзор. Хозяйка квартиры потеряла счет времени, небольшие глотки шампанского превратились в быстрое употребление, она принялась довольно часто курить.
Дверной замок тихо щелкнул и в квартиру вошел мужчина в длинном черном плаще, из-под которого виднелся черный пиджак, светлая рубашка и галстук. Не разуваясь, он прошел в комнату и выключил музыку.
– Эльдар! – вдруг воскликнула Марина.
– У нас, что какой-то праздник? – строго спросил Эльдар.
– Ну почему сразу праздник? Я что не могу выпить бокал шампанского?
– Бокал? – сдвинув брови, переспросил мужчина, и прямиком направился в кухню. Марина шла, следом неся бокал с шампанским.
Эльдар, войдя в кухню, увидел две пустые бутылки, стоящие у раковины, подошел к ним и пнул их ногой. Бутылки с грохотом покатились по кухонному полу, словно шары боулинга.
– Ты что творишь? – чуть повысив голос, сказала Марина.
Эльдар резко развернулся и с замахом ударил Марину по лицу. Щеку сразу же зажгло болью. Бокал выскользнул из рук и, упав на пол, разбился в дребезги, шампанское разлилось на халат.
Марина схватилась рукой за щеку, успокаивая резкую боль.
– Я же говорил тебе, не смей пить, тебе слов не достаточно? – кричал на всю квартиру Эльдар.
По щекам Марины потекли слезы, – Ну, прости меня! – подходя, ближе шептала она, – Вот халат испачкал! – Марина медленно потянула за пояс халата, затем скинула его с плеч, шелк гладко скользнул по плечам и упал на пол. Обнаженная Марина приблизилась к Эльдару и скинула его плащ на пол, тот свернулся в клубок словно змея. Затем она ослабила жесткий узел галстука и, дотянувшись губами, до противоположных губ нежно поцеловала.
– Эльдар, ты очень устал, пойдем со мной!
ГЛАВА 6
Издавна плетутся легенды, охватывая людские умы, в которых трудно разобраться, что из всего существующего, правда. Да и, наверное, невозможно выяснить, то, что уходит глубоко-глубоко, тщательно скрывающее свои корни. А мы, просто привыкли быть суеверными, верить в приметы, которые то и дело обновляются, привыкли верить слухам и утверждать так, словно этому есть убедительное подтверждение. Хотя и научились относиться к легендам, так как к просто не доказуемой вещи. Но вера во что-то все время живет, убеждения, жизненный взгляд вечно присутствует, даже если другие относятся к этому не благосклонно.
Судьба – еще один образ убеждения, образ спокойствия который заставляет принимать те или иные события с присущим им настроением. Заставляет объяснять какие-то события самому себе. Встретив любимого человека, скажешь себе, я должен был его встретить, хотя мог по сотни причин не оказаться в тот час в том месте. Непременно начнешь сам себе объяснять, еще чуть-чуть и пути бы разминулись, но, что-то толкнуло тебя туда. Действительно так ли это? Действительно ли у каждого существа уже есть свой путь, с которого куда не сворачивай, не уйдешь. Неужели избежав по случайности смерти, ты должен понять, что сделал еще не все что мог. Или если тебе суждено сгореть, ты сгоришь в любом месте, как не прячься и не осторожничай с огнем. Если тебе дано быть одиноким, то ты по разным причинам будешь терять друзей, людей, всегда будешь один, как бы ты не менял общество, как бы ты не бегал от него, ты будешь один. Действительно ли это так? Или это очередная легенда? Вера? Очередное человеческое суеверие, не имеющее косвенных доказательств.
То ли благодаря судьбе, то ли благодаря случаю, Егор стоял на небольшой сцене круглосуточного заведения «СОЛО» и играл на саксофоне. На площадке с ним находился еще один музыкант, подыгрывающий на синтезаторе. Первое выступление Егора, они играли с восьми вечера. Недавно начавший работать бар потихоньку набирал обороты, все столики были заняты. Вера тоже присутствовала, любопытство с детства было ей присуще.