Очень Большой Лес. Том 1
«Жёлуди» оказались многолапыми жуками, обладавшими приличной длины – до десяти сантиметров – зубчатыми рогами, по одному на голову. Этим они здорово напоминали земных жуков-геркулесов и носорогов. Их было много, не меньше сотни, что превращало эту массу в самое настоящее войско. Что они делали на «дубе», понять было нельзя (вряд ли питались его листвой, дерево не потерпело бы), и в голову невольно пришла мысль, что жуки являются защитниками дерева. Уж очень угрожающе гиганты шевелили своими рогами. Один из «геркулесов» добрался до мыса ботинка, потыкал в него рогом, застыл, приподняв зад.
– Но-но, – сказал Максим, размышляя, не отбросить ли назойливого рогоносца ногой. – Кусаться не надо, я тебе не враг. Скажи своему боссу, что я не причиню ему вреда.
Жук ещё раз ткнул рогом в носок берца.
Максим убрал ногу.
Остальные жуки придвинулись ближе, выставив внушительные рога. Настроены они были решительно.
Максим посмотрел на ствол гиганта.
– Отзови своих защитников, дружище. Я тебе не опасен.
Тихий гул прошёл через голову.
Снова показалось, что на него смотрит множество глаз, а земля под ногами шевелится, как живая, будто из неё начинают вылезать корни дерева.
Максим отступил, сдерживая крепкое словцо. Он был чужаком, нарушающим экологическую стабильность ареала, говоря научным языком, и лес давал понять, что человек должен подчиняться его правилам.
Рука соскользнула с рукояти мачете.
Жуки-великаны остановились. Не стадо – отряд!
Максим помахал рукой гигантскому дереву, кора которого, ромбовидно иссечённая, отливала тусклым золотом.
– Будь здоров, владыка. Надеюсь, мы подружимся.
Оглядываясь, он побрёл вверх по склону котловины, в центре которой обосновался «дуб». В голову пришла мысль, что вес этой махины должен быть величиной в тысячи тонн, и земля под ним прогнулась под тяжестью исполина, образуя низину. Такого гиганта должны были поддерживать не менее мощные корни. Приглядевшись, он даже увидел места, где они выступали из-под почвы, образуя своеобразные верхушки трубопроводов наподобие вен на руке человека. Деревья и кустарник под сенью гигантской кроны не росли, даже трава была короткая и негустая, не скрывая неровностей почвы. И всё это говорило о том, что «дуб» рос в этом месте много-много лет, пока не достиг исполинских размеров, и врагов у него – птиц, зверей, насекомых и человека (самого страшного врага) – не было.
– Владыка! – пробормотал Максим.
Издалека прилетела очередь щелчков, похожая на автоматную.
Максим напрягся, вслушиваясь. Стреляли не слишком далеко, всего в паре километров. А это означало, что вчерашний щелчок, который он услышал вечером, тоже был выстрелом. Дьявол! Всё-таки здесь есть люди? Или, по крайней мере, те, кто имеет оружие? Не пилот ли разбитого яйцевидного корыта, который действительно уцелел и теперь охотится на местную фауну, чтобы прокормиться? На тех же «косуль», одна из которых попалась на глаза.
Глядеть в оба, майор! Хватит прохлаждаться, возвращаемся к привычному образу жизни.
Организм послушно восстановил боевой режим.
Максим перестал обращать внимание на красоты лесного ландшафта с его «секвойе-эвкалиптовой» колоннадой. Зрение раздвинуло диапазон охвата мелких деталей пейзажа и незаметных ранее движений, не нарушавших величественный покой леса. Психика сосредоточилась на выявлении опасных тенденций в этом движении и на поиске необычных процессов.
Стали отчётливее слышны шорохи листвы, скрип коры деревьев, шелест кустарника, возня «белок», «змееёжиков» и ещё не выявленной живой мелочи в траве.
Максим превратился в боевую машину, готовую отреагировать на любую угрозу, на взгляд в спину, на дрожь паутины между кустами и на изменение запаха.
Взгляд…
Он невольно оглянулся.
«Дуб» смотрел на него, так же оценивающе и подозрительно, как весь лес иногда, хотя в этом безглазом взгляде растительного великана появились и дополнительные нотки. Показалось, что в этом взгляде присутствуют не только сомнения, но и странная надежда, хотя причина её и осталась непонятной. В ответ захотелось сказать что-то ободряющее, красивое, значительное, соответствующее ситуации, типа – «не подведу!». Но говорить ничего не потребовалось, голову просквозило холодным ветерком, и стало ясно, что «дуб» его понял. Что рождало иную надежду – на продолжение общения.
«Я вернусь!» – мысленно пообещал майор, устремляясь в глубины леса.
Через полчаса бесшумного бега он выбрался к реке и приостановился, заметив, что она делает петлю диаметром в несколько сотен метров и очерчивает своеобразный полуостров, почти свободный от деревьев. Перешеек длиной метров двести зарос негустым кустарником и «тростником», а перед этим частоколом росли знакомые «баобабы», точно такие же, какие окружали кратер с разбитым яйцевидным аппаратом. Только эти «баобабы» были совсем маленькие, величиной с бочку, но и они образовывали целую шеренгу растений, как бы отгораживая полуостров от остального леса.
Но не это привлекло внимание Максима. Над купой деревьев он увидел сначала зеленоватый металлический горб с повисшими лопастями (вертолёт!), а затем людей.
Послышался треск, кусты зашевелились, и в просветах появились двое мужчин в камуфляже, вооружённые винтовками, с мачете в руках. Африканцы. Живые и здоровые, словно только что прилетели сюда из Африки на вертолёте. Один был худой и высокий, комбинезон болтался на нём как на вешалке. Второй был на голову ниже и вдвое шире, плотного сложения, с расплющенным до безобразия носом и каким-то красным шевроном на рукаве. Оба держали в руках американские М-16 и мачете. Они прорубили в «тростнике» проход, остановились перед одним из «баобабов», из макушки которого торчали три пучка серо-коричневых листьев.
Приземистый что-то проговорил. Его жердеобразный спутник заржал, с силой пнул «баобаб», проделывая в его опухолевидном стволе пролом, из которого брызнула не жидкость, а струйка белого пара.
Африканцы оглядели опушку леса, не заметив Максима, успевшего спрятаться за стволом «клёна», и направились к излучине реки, помахивая мачете. При этом они то и дело сшибали попадавшиеся на пути головки-свечки «рогоза», практически не отличимого от болотных растений на Земле, ошибочно называемых камышом. В этом не было никакой нужды, «камыш» не мешал африканцам двигаться, но, судя по всему, их просто забавлял процесс рубки чёрно-желтых «голов» «рогоза», равно как и рубка всего, что попадалось под руку. Один раз высокий даже рубанул по тонкому стволику «берёзки», тихо упавшему в траву. При этом Максиму показалось, что «берёзка» издала слабый вскрик, хотя, скорее всего, это было только эмоциональное ощущение, покоробившее душу майора.
Проследив за движением обоих негров, он решил выяснить, кто ещё расположился на полуострове возле вертолёта. Оттуда изредка доносились голоса, треск, металлические скрипы и звон.
Стало окончательно ясно, что не только Максима перенесло в мир большого леса, но и боевиков, захвативших в Баире археологов, и покровителей банды, прилетевших к ним на вертолёте. В связи с этим у Максима родилась надежда на встречу со своими бойцами, пусть даже их и разбросало по округе при перемещении в иное измерение.
Он пожалел, что оставил рацию вместе с костюмом в разбитом «яйце». Можно было ожидать, что пришедшие в себя бойцы (дай бог, чтобы все остались живы!) начнут вызывать командира.
Тенью перебежав открытое место к перешейку, он протиснулся сквозь стену «тростника» и в привычном ритме пересёк половину расстояния до центра полуострова, оставаясь невидимым и неслышимым для его обитателей. Засел в кустах, вглядываясь в просветы между раскидистыми «ивами», образующими шарообразные кроны зеленовато-жёлтого цвета.
Вертолёт полностью всё ещё не был виден, зато в поле зрения появилась корма катера, наполовину вытащенного на берег.
Чуть выше катера возвышалась палатка, а рядом стояли два шалаша, срубленные из «ивовых» стволов и кустарника. Перед палаткой дымил костёр, над которым один из негров поворачивал металлический прут с нанизанной на него, как на вертел, тушей небольшого животного. Ветерок принёс запахи горелого мяса и обуглившейся шерсти.
Из палатки выбрался ещё один африканец, настоящий гигант двухметрового роста, обладавший широченными плечами. В руке он держал нечто вроде термоса. Подойдя к негру-повару, он брызнул на тушу (судя по копытцам, это была либо косуля, либо небольшой оленёнок) из термоса. Костёр зашипел, покрываясь дымками. Очевидно, в термосе был спирт или какой-то алкогольный напиток.
Ещё один африканец вылез из шалаша, продирая глаза, что-то проворчал.
Ему кинули термос.
Так как больше никого возле стоянки африканцев не было видно, Максим сместился левее, к вертолёту, рассчитывая увидеть археологов. Но и возле вертолёта никого, кроме двух негров и белого (очевидно, пилота), не было. Все трое возились под хвостовым пилоном воздушной машины, занимаясь его ремонтом.
Только теперь Максим обратил внимание на многочисленные невысокие, в полметра высотой, холмики свежей земли, разбросанные по всей поляне. Выглядели они кротовыми кучами, только диаметр холмиков был не меньше двух метров, а некоторые достигали и десяти.
Он ужом скользнул к катеру, раздвинул траву и увидел на берегу, рядом с грудой растерзанных ящиков, девушку в жёлто-коричневом полевом костюме. Она сидела на бугорке, обняв колени, и безучастно смотрела на воду.
Сердце прыгнуло в груди.
Максим узнал незнакомку: это была Вероника Соловьёва, племянница президента, цель группы, заброшенной в Баир для спасения российских специалистов из рук боевиков «Союза освобождения Африки».
Из небольшой рубки катера выглянул парень в камуфляже, смуглолицый и бородатый, скорее всего, араб или какой-нибудь метис, крикнул что-то девушке.
Она не ответила.
Парень закричал громче, ломая слова английского языка.
Максим понял, что боевик требует, чтобы пленница поднялась на борт катера.
Видя, что на его крик реакции не последовало, араб выругался, спрыгнул на песок, подбежал к девушке и грубым рывком за плечо поставил её на ноги.
В груди похолодело: первой мыслью Максима было метнуть нож, схватить девушку и попытаться убежать. Но эту идею он усилием воли отогнал. Далеко убежать он бы не смог, да и других пленников не смог бы освободить. Надо было действовать иначе, подождать ночи и лишь потом атаковать. А пока что оставалось сидеть тихо и вести разведку. Спокойно, майор, ещё не вечер, они тут, очевидно, чувствуют себя в безопасности, этим и воспользуемся.
Максим дождался, пока африканец уведёт девушку в трюм катера, и пробрался к катеру с другой стороны.
На реку никто из хозяев катера не смотрел. Можно было просто нырнуть в воду и спокойно уплыть…
Глава 9
Браной по бране
Начальник 4-го Управления ГРУ генерал-лейтенант Скорь слыл человеком жёстким и решительным, но даже он побаивался командующего ГРУ генерал-полковника Колесниченко, способного одним взглядом осадить оппонента. При этом Колесниченко выглядел мягким интеллигентом, лицо генерала всегда было чисто выбрито, а глаза смотрели на людей с выражением бесконечного терпения и добродушия. Кроме тех моментов, когда он вынужден был смотреть иначе.
Вот и сейчас, вызвав начальника 4-го Управления, он ничем не показал своего недовольства, оставаясь до поры до времени застенчиво-вежливым и приветливым. Но взгляд его бледно-голубых глаз был таким конкретным, что Скорь поёжился и встал чуть ли не по стойке «смирно».
– Товарищ генерал-полковник…
– Садитесь, Геннадий Дмитриевич, – кивнул на стулья хозяин кабинета. – Не до церемоний. Есть новости?
Скорь кое-как уместился за небольшим столиком.
– Наши спецы… то есть парни федералов, попавшие в состав комиссии Совбеза, обследовали местность в районе высадки ДРГ, но ничего интересного не обнаружили, кроме разве что двух десятков странных ям в земле, происхождение которых неизвестно.
– Это всё?
Скорь помолчал.
– Радиации нет, других следов тоже нет, от лагеря археологов остались две палатки… эксперты пришли к единому мнению: высадка десанта НЛО.
Колесниченко усмехнулся.
– Значит, мне так и доложить президенту? Мол, ваша племянница захвачена инопланетянами?
Геннадий Дмитриевич сжал каменные губы.
– Есть другое мнение… но оно не менее фантастично.
– Чьё?
– Полковник Савельев поделился информацией с физиком из Курчатовки, Карапетяном…
– Он имел на это право?
Скорь поколебался несколько мгновений.
– В принципе я дал задание разобраться… Сергей Макарович проявил инициативу.
– Вы понимаете, что произойдёт, если слухи о нашей операции в Баире станут достоянием общественности?
– Не станут, – боднул воздух мощным лбом Скорь. – Карапетян привлекался нами для консультаций в операциях по полигонам как спец по ядерным процессам. Савельев за него поручился.
Колесниченко пожевал губами, разглядывая глыбистое лицо начальника 4-го Управления, но продолжать упрекать генерала не стал.
– Что говорит этот ваш… специалист?
– Я вызвал его на всякий случай, он ждёт в моей приёмной вместе с Савельевым.
Директор ГРУ качнул головой.
– Предусмотрительно, Геннадий Дмитриевич. Что ж, в таком случае пригласите обоих ко мне.
Скорь достал айфон, коснулся панельки пальцем, сказал негромко:
– Паша, пригласи ждущую меня пару в кабинет Виктора Афанасьевича.
Полковник Савельев и его спутник вошли в кабинет через три минуты. Командующий корпусом ССН выглядел бесстрастным, седой физик из Курчатовского института казался смущённым, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Их усадили за стол напротив Скоря. Колесниченко оглядел обоих визитёров, сказал тихим интеллигентным голосом:
– Надеюсь, товарищи, вы понимаете, в каком положении мы оказались? Где гарантии, что утечки секретной информации не произойдёт?
Савельев побагровел, но глаз не опустил.
– Егор Левонович предупреждён об уровне секретности.
– Хорошо, позже поговорим об этом. Егор… э-э…
– Левонович.
– Егор Левонович, слушаю вас. Что за идея пришла вам в голову?
Карапетян с ещё большим смущением пощипал седые усы, покосился на Савельева, поёрзал.
– Мы говорили о возможном взаимодействии бран…
– Простите? Бран?
– Это физический термин, – сказал Скорь. – Сокращение слова «мембрана». Нужно небольшое вступление.
– Хорошо, готов выслушать ваше вступление.
Физик приободрился и заговорил об М-теории, оперирующей объектами многомерных пространств и суперструн, являвшихся двумерными континуумами. Закончил он свою лекцию словами:
– По имеющимся косвенным данным, я прикинул характеристики браны, столкнувшейся с нашей в районе Баира. Они весьма экзотичны.
– Но ведь прямых данных мы не получили.
– Я говорил о косвенных. В момент исчезновения группы в этом районе зафиксирована необычная электрическая буря, выглядевшая из космоса, с орбиты, как частокол воздушных столбов, пронизанных молниями. Думаю, именно они и оставили странные ямы в земле на берегу реки Чуапы. Кроме того, бортовыми датчиками спутника отмечена повышенная ионизация воздуха в месте расположения лагеря археологов. Поскольку исчезли не только люди, но и катер, и вертолёт, корабль пришельцев, – Карапетян сморщился, – или НЛО, должны быть очень большими, а спутник не засёк ни одного объекта в воздухе. Кроме того, пришельцы не заинтересовались развалинами древнего храма в сотне метров от лагеря, где обнаружены ценные артефакты. Их и не было, пришельцев. Столбы же представляли собой эффект столкновения бран: чужая углом, так сказать, врезалась в нашу и отскочила, попутно захватив членов экспедиции и группу спецназа. По моим прикидкам, эта брана имеет нецелочисленное количество измерений, а именно – три и четырнадцать сотых.
– Число «пи», – хмуро сказал Скорь.
– Число «пи»? – приподнял брови Колесниченко. – Количество измерений равно…
– Три и четырнадцать сотых.
– Как это может быть? И почему вы решили, что чужая брана имеет нецелочисленное количество измерений?
Карапетян смутился.
– Это всего лишь моё предположение. Чтобы последствия удара были такими, какие остались, столкнувшаяся с нашей Метавселенная-брана должна иметь именно такую мерность.
– Спорить с наукой не берусь. Но почему чужая брана врезалась углом, как вы говорите, в Землю? Да ещё в одном месте – в Африке? Ведь эта ваша брана – целая Вселенная, разве не так? Если уж столкновение галактик приводит к звёздным катастрофам и появлению чёрных дыр, то столкновение вселенных должно порождать гораздо более масштабную катастрофу.
Карапетян вопросительно посмотрел на Савельева.
Полковник дёрнул плечом, как бы поддерживая учёного.
Колесниченко понял причину замешательства физика, сказал с добродушной усмешкой:
– Не переживайте по поводу нашей компетенции, Егор Левонович. Нам тоже приходится знакомиться с научной литературой, времена такие, тем более космос становится ареной сражений спецслужб.
Физик приободрился.
– Другая Метавселенная, она же брана, может находиться от нашей буквально в миллиметре, образно говоря, но не взаимодействовать с ней вследствие разной мерности и разного набора констант и физических законов.
– С какой стати им сталкиваться?
Карапетян развёл руками.
– Мы живём в континууме квантовых флуктуаций, товарищ генерал. Теория допускает такие эффекты. Браны сталкиваются на квантовом уровне и прежде всего измерениями, я сказал – «углом» – образно. А вот последствия могут быть реализованы материально. Что-то от нас переходит в другой мир, что-то от него к нам. Кстати, такие прорывы уже были, если принять во внимание статистику странных пропаж людей и материальных объектов.
Колесниченко поморщился.
– Но ведь это недоказуемо. Вы повторяете гипотезы уфологов, уверенных в правильности своих концепций.
Карапетян потеребил усики.
– Извините, доказать мою версию действительно трудно. Но ведь и версия уфологов небезупречна? Да и других версий нет.
Скорь хмыкнул.
Колесниченко перевёл взгляд на него.
– Хотите что-то добавить, Геннадий Дмитриевич?
– Только одно, – сказал начальник 4-го Управления. – Если Егор Левонович прав, мы потеряли людей. Едва ли та брана, – генерал скривил губы, – вернётся после отскока и сбросит их обратно. Боюсь, мы не можем на это рассчитывать. Хотя поиски продолжим.
Колесниченко откинулся на спинку кресла, поправил галстук, проговорил с разочарованием:
– Президент ждёт реальных объяснений. А у нас только сугубо теоретические предположения: НЛО, пришельцы, удар браной по бране… и вера в бойцов. Так?
– Я могу ошибаться… – сказал Карапетян.
– Будем работать! – угрюмо пообещал Скорь.
Глава 10
Побег
Он просидел в засаде два часа, наблюдая за действиями африканцев и пилотов американской «вертушки», пока не сосчитал точное количество «борцов за свободу Африки» и определил местоположение членов экспедиции, захваченных «борцами».
Археологов держали в трюме катера, и сколько там их было, выяснить не удалось. Но катер был военный, его размеры не позволяли иметь на борту достаточно большие помещения. И в трюме, и кубриках судна едва ли поместилось бы больше пятнадцати человек. То есть пленники должны были набиться туда как кильки в консервной банке. Хотя зачем надо было загонять их в трюм, Максим не понял. Убежать они не могли (да и куда?). Очевидно, боевики СОА просто решили не отвлекаться на охрану пленников, занятые своими делами.
Впрочем, вели они себя абсолютно беззаботно, даже безбашенно, словно находились на курорте. Охранения не предусмотрели, часового не поставили, занимались охотой (Максим видел, как пара «камуфляжей» притащила к лагерю с десяток «ёжиков») и развлекались стрельбой по «белкам» и сшибанием мачете головок «камыша».
Американские пилоты, единственные белые среди этой чёрно-смуглой компании, в развлечениях коллег участия не принимали, чинили вертолёт, но изредка позволяли себе включать музыку в пилотской кабине и купались в реке, поверив, что ничего хищного в ней не водится.
Веронику Соловьёву Максим увидел ещё раз, когда её вместе с тремя другими женщинами разного возраста вывели из трюма и разрешили сходить «в кустики». При этом африканцы со смехом хватали пленниц за руки, прижимали к себе, мяли груди, щипали за мягкие места и даже пытались целовать.
Пленницы отбивались, и Максиму не раз хотелось выскочить из убежища и расправиться с насильниками, хотя начинать войну ещё было рано.
Выводили женщин «из кустиков» тем же манером, с хохотом лапая их, пытаясь поцеловать или ущипнуть. Вероника из всех пленниц была самая красивая: яркая, стройная, полногубая блондинка с водопадом платиновых волос ниже плеч, с большими серыми лучистыми глазами, – и ей «ухаживаний» доставалось больше всех.
Внезапно потемнело.
Максим поднял голову.
Солнце, повисшее над рекой, закрыла пелена туч. Впечатление было такое, будто их за несколько секунд согнали в одно место мощные вентиляторы.
Женщины вырвались из рук боевиков СОА, обративших внимание на небо, скрылись в трюме катера.
Максим тоже оценил намерения туч, обещавших близкое изменение погоды. И в этот момент пошёл дождь.
Впрочем, не просто дождь. Грянул настоящий ливень, словно в небесах открылся гигантский люк, и на землю обрушился водопад, сузивший видимость до одного метра.
Африканцы бросились под защиту шалашей, палатки и катера. Пилоты кинулись в кабину вертолёта. Один Максим остался на месте, так как бежать ему было некуда, и промок до нитки за пару мгновений.
Однако длился ливень недолго, буквально три минуты, и прекратился так же внезапно, как начался. Тучи почти мгновенно разошлись, подхваченные ветром, солнце засияло вновь, и в лес вернулась летняя благодать, напоённая свежестью и тысячами запахов, среди которых не было ни одного неприятного.
Шалаши не выдержали напора небесной воды и рухнули. Из-под обломков с ругательствами выбирались боевики, для которых ливень тоже оказался неожиданным, как и для Максима. Упала и палатка, установленная кое-как. Её сразу начали устанавливать вновь два чернолицых бородача. Видимо, в ней поселился командир отряда, тот самый великан, наоравший на своих подчинённых, отчего им на помощь поспешили другие боевики.
Всего Максим насчитал двенадцать «камуфляжей» вместе с командиром. Плюс двоих пилотов.
Так как одежда прилипла к телу, Максим решил сначала подсохнуть, прежде чем покинуть место своего укрытия в кустарниковой крепи. Надо было обдумать дальнейшие планы, а главное – переодеться в боевой «Хамелеон» и вооружиться. До ночи, пусть и условной, ещё было время, и он мог подготовиться к атаке на лагерь, ещё не представляя, каким образом удастся справиться практически со взводом хорошо вооружённых африканцев.
Сохнуть пришлось около часа.
Потом начались события, не предусмотренные планом действий, и Максиму пришлось менять его на ходу, сообразно обстановке.
Африканцы разбрелись кто куда, исчезнув из поля зрения. Возможно, большинство из них отправились на охоту или на осмотр местности. В лагере остались всего три боевика: один продолжил разжигать залитый дождём костёр и готовить пищу, двое вернулись к вертолёту, чтобы помогать пилотам.
На катере не осталось ни одного члена экипажа.
Этим не преминули воспользоваться пленники. Каким-то образом им удалось открыть люк трюма, и на палубе появились люди – двое мужчин в светло-коричневых полевых костюмах, седая женщина средних лет в джинсовой безрукавке и Вероника Соловьёва. Они сначала высунули из люка головы, осмотрелись и поползли друг за другом к носу катера, опущенному в воду.
Максим понял, что пленники задумали побег.
Он ветром перемахнул открытое пространство от своего схрона к полосе кустарника на берегу, решая, показаться беглецам на глаза сейчас или сделать это позже.
Первый мужчина, на вид лет пятидесяти, сполз в воду, подставляя руки, помогая спуститься женщинам.
Второй, совсем молодой, белобрысый, заросший соломенной щетиной, не стал дожидаться остальных, с шумом сорвался в воду и поплыл на другой берег.
Возившиеся у вертолёта верзилы ничего не заметили, время от времени стуча металлом по металлу, а вот африканец-повар у костра услышал плеск. Он повернулся к катеру, вытянул шею, прислушиваясь к возне на палубе судёнышка, и метнулся к реке, хватая лежащий на груде веток автомат.
Максим, не дожидаясь развязки событий, нырнул в воду и поплыл под водой к катеру, не закрывая глаз. Речная вода была прохладная, но прозрачная, и берег реки был виден из-под воды отчётливо.
Африканец вскочил на палубу катера, подбежал к носу и заорал что-то на своём языке. Максим уловил знакомое слово «ухту» – «застрелю».
Пожилой мужчина, помогавший женщинам спуститься в воду, отпустил беглянку в безрукавке, замахал руками: