Алая сова Инсолье 2

Глава 9

– Это значит, я прощен, что ли? – буркнул Инсолье куда-то в пространство. Точнее, куда-то мне в шею, которую он увлеченно целовал последние пару минут. На большее у него сил не хватало. Да и у меня тоже.

– За что прощен? – Кажется, я охрипла. То ли от нервного напряжения, то ли оттого, что в последние полчаса до предела напрягала свою магию и тело, не знаю. Но голос сел.

– Разве тебе не рассказали, как злобный черный некромант сжег все, что тебе было так дорого? Как мерзко обманул тебя и твое доверие?

Я вздохнула. Отстранилась и накрыла его губы рукой. Пусть помолчит. А то мне слишком не по себе.

Потому что мне многое рассказали, да. В том числе и о том, как страшный некромантский предатель еще тогда, до разоблачения, смотрел на святую. И что выжег всех, кроме нее. И если бы она сама не сунулась под удар, закрывая собой братьев, вообще не пострадала бы.

В общем, все понятно. Черный маг влюбился в Имран. Ту, прежнюю, настоящую святую. И все, что было потом, было не для меня – для нее. В том числе и его обман.

– О, ты не поверила, что ли? – по-своему понял мой жест Инсолье. – Так я тебе сам скажу. Это чистая правда. Я тебя обманул, да. Но может, ты послушаешь, почему я это сделал?

– Послушаю. Потом. – Я вдохнула немного воздуха сжатым горлом. – Сначала ты послушай, пожалуйста. Только не перебивай, потому что мне и так очень страшно признаваться.

– Хм? – Вот тут в его голосе проскользнуло настоящее удивление. – Ну… ладно, начинай. Вряд ли ты меня хоть чем-то напугаешь. Если только не признаешься в своей искренней любви к Филиппу и не попросишь создать гарем.

– Я не Имран.

– Угу, ты потеряла память. Возможно, потому и не ощущаешь себя святой. – В голосе мужчины проскользнула неуверенность пополам с толикой радости.

– Я ничего не теряла. Вся моя память при мне в полной сохранности, а святости во мне отродясь не было. Но я – не она. Понимаешь? Я не та девушка, в которую ты влюбился и которую захотел уберечь от огня на площади.

– Я был в кого-то влюблен? – после долгой паузы уточнил Инсолье. – Что ты вообще несешь? Перегрелась? Перенапряглась? Опоили чем-то, сволочи пернатые?

И полез щупать мне лоб.

Я отстранилась и перехватила его ладонь. Упрямо закусила губу, потом еще раз вдохнула-выдохнула.

– Послушай, пожалуйста, внимательно. Имран умерла. Скорее всего, еще там, на площади, где тебя хотели казнить. Это ее тело, но я – не она.

– Ну и хрен с ней, – выдал Инсолье злым голосом. – Ты же здесь. А влюбился я именно в тебя. В тебя, поняла?! Ту блаженную идиотку разве что помучить подольше хотелось, чтоб умерла, не чувствуя себя святой невинностью, и поняла, что своим дебилизмом разрушила как минимум половину собственного цветочного мирка. Плевать мне, куда и как она делась, понятно?! – Он распалялся все больше, забыл про слабость, схватил меня обеими руками за плечи и даже встряхнул несколько раз. – Плевать, откуда ты взялась! Ты – моя жена! Это понятно?! Я потом разберусь, каким богам, мертвым или живым, воздать хвалу или там жертву принести в благодарность за то, что мне подсунули нормальную бабу вместо чокнутой дуры! А сейчас ты мне объясни… почему вдруг ты веришь мне, а не им? Они ведь правду сказали. Я некромант, предатель и убийца. Я причиняю вред куда достану, и вот это все!

Меня вдруг разобрал нервный смех.

– Да… а они причиняют пользу и добро тоже везде… где не надо! Спасибо, мне трех дней хватило, чтобы оценить. Ты дурак?! С какой стати я буду верить каким-то незнакомым людям, пусть они трижды братья прежней Имран? Особенно после того, что они с ней сотворили? Если уж сравнивать, именно ты как раз ничего плохого мне ни разу не сделал! Только хорошее…

– Ты ненормальная. Я сжег твои глаза!

– Мои глаза сгорели при пожаре, когда мне было одиннадцать лет. Тебя там даже близко не было. – Все, голос сорвался с нервного смеха на всхлипы, я плотнее прижалась к Инсолье и попыталась унять крупную дрожь.

– Так… совсем другой человек, да? – с сомнением в голосе произнес он. – С иной историей жизни? Ты не Имран?

– Нет. Меня зовут Алла.

– Элле… – попытался выговорить он, и я в очередной раз ощутила, что здешний язык, на котором мы разговариваем, вообще не похож на русский. И мое собственное имя на нем произносится по-другому. И это осознание ударило реальностью сильнее, чем все, что случилось со мной раньше, я как бы до конца поняла, что да! Я здесь. Все по-настоящему.

– У нас есть пара часов на восстановление. Расскажи, – после долгой паузы все-таки произнес Инсолье, зачем-то крепко цепляясь рукой за мое запястье. Будто боялся, что я убегу.

– Расскажу, – согласилась я, вцепляясь в ответ не менее крепко. – Но ты сам сказал про два часа. А еще раньше говорил про сутки. Значит, мы все успеем.

– Что успеем?!

– Все.

И больше не стала ждать, потянулась навстречу, обхватила его затылок ладонью и впилась в его губы, точно голодный вампир. Мне просто необходим был этот поцелуй, чтобы не сойти с ума.

А потом стало понятно, что одного поцелуя мало.

– М-м-м… Н-н-не то чтобы я был сильно против, – прохрипел Инсолье, когда мои руки скользнули по обнаженному торсу вниз. – Т-только вот, во-первых, не уверен, что доживу до кульминации. А во-вторых, все еще хочу вылечить и посмотреть в твои… ох… бесстыжие глаза.

– Заткнись и целуйся! Если не хочешь, чтобы я тебя изнасиловала.

– Дожили… меня насилует святая дева. Кому расскажешь, не поверят.

Но он все же послушался. И я дала волю собственным желаниям, больше ни в чем не сомневаясь и ни о чем не думая. Вот он, рядом. Теплый, живой. Замученный только, да. Гады инквизиторские, это называется «причинять добро»?! Будь моя воля…

Кажется, я все это бормотала вслух, пока целовала губы, подбородок, шею, грудь…

– Эм-м-м… по-погоди, ты же не собираешься?!.. – Инсолье охнул с почти настоящим испугом, переходящим в легкую панику.

– Просто помолчи, ладно? – сквозь напряженное прерывистое дыхание попросила я, спускаясь поцелуями еще ниже и прокладывая влажную дорожку от ключиц к животу.

За одно могу сказать спасибо алым. Они его раздели для меня. И лишили сил сопротивляться. За это же самое я их ненавижу, но ненависть – это потом. Потом!

Глава 10

– Напомни мне, кем ты там была до Имран? – Я лежал, ошеломленный, на мокрой от недавнего дождя траве и медленно приходил в себя от чересчур ярких и волнительных впечатлений. Это ж надо… вот так вот. Святая – и ртом. Прям туда. Да даже мне самому стыдно стало, но… все мертвые боги, как же приятно. Разве что в дурной голове сразу зародились подозрения: а собственно, где моя сова такому научилась? Неужели бордель? Никакого другого места, где учат таким извращениям, я бы даже не придумал. Но нет, для бордельной девки Имран, нет, Элле слишком хорошо воспитана. Значит, такое практикуют при дворе? Ну да, скучающие на балах аристократы идут на многое. И кем тогда была моя дурная святая?

– Учительницей музыки.

– Кем?! Кха… только не говори, что учила играть на флейте, – насторожился я. Нет, против шлю… бордельных я особо никаких претензий не имел. Девчонки в ту канитель редко когда по доброй воле впрягаются. И даже наша недавняя история с любительницей удушения не сильно повлияла на мое восприятие. С ума просто так не сходят.

Но одно лишь понимание, что кто-то когда-то с моей совой вот так вот развлекался, поднимало во мне давно уже притихшую было волну ненависти. Плевать, что это было в какой-то иной жизни. Плевать! Я разыщу их души в кольце перерождения и просто сотру в порошок. Я воскрешу их разум в самых низших червях и брошу в самую вонючую и большую сливную яму!

– На флейте тоже умею, но учила не этому. – Она усмехнулась, чуть поерзала и закинула на меня ногу, притираясь плотнее, хотя куда уж. – Не выдумывай всяких неприличностей. Я учила детей в музыкальной школе. У меня очень хороший слух и ловкие пальцы. Слепота обостряет другие чувства, так что было нетрудно. А еще я работала волонтером в хосписе.

– Э-э-э…

– Ухаживала за больными и умирающими в бесплатной лечебнице, – послушно перевела она. – Еще помогала освоиться тем, кто недавно потерял зрение. И немного подрабатывала в приюте для животных.

– То есть ты еще большая святая сволочь, чем прежняя Имран, – после долгой паузы озвучил я напрашивающийся вывод.

– Сам такой. – Она совершенно не стеснялась ни меня, ни своего странного рассказа, ни того, что творила со мной вот всего пять минут назад. – Хотя насчет сволочи я спорить не буду, тут мы с тобой немного одинаковые. Но святой я не была никогда. И не буду.

– Так где ты научилась такому блуду? – вроде как между делом спросил я. Спокойно и уравновешенно настолько, насколько вообще мог. Для стабилизации сознания представляя кишки Филиппа, фигурно развешанные на церковной люстре. Действительно успокаивающие мысли.

– Я твоя жена, – напомнила она и… укусила меня за ухо! – Что бы между нами ни случилось, блудом оно быть не может. А научилась дома. Я старше, чем это тело, хотя и не намного.

– У тебя был муж? – Кишки Филиппа и всего ордена для обрамления светильников. И красивый костер из священных книг посредине алтаря.

– Был, – легко согласилась она. – Бросил меня, когда наигрался в слепую жену. Впрочем, я не в обиде – я его по-настоящему не любила, оказывается. Я только теперь поняла…

– Хочешь, мы его призовем? Я надеюсь, он уже умер, да? Погиб от болезни и старости в страшных муках? – с надеждой спросил я.

– Да зачем он тут нужен? – Она искренне изумилась. – Нет, с чего бы ему умирать. Женился второй раз, детей завел, все у него хорошо. И пусть дальше так будет, нам-то какое дело? Я даже почти не помню его запах и каким было его лицо под пальцами.

– Жаль, – искренне ответил я, – что не умер. Искать его сейчас у нас нет времени. Легче было бы призвать.

– А, так это ревность? – сообразила святая сволочь и засмеялась. А меня накрыло такой волной щемящей нежности, что я в ней едва не захлебнулся и обреченно понял: все. Конец. Пропал.

– Вот ты все же святая. Сволочь. Самая натуральная, – посетовал я, на ощупь находя рядом плащ, в который укутался еще там, в темнице, ободрав его с заложника. Кроме плаща, на мне ничего не было, но хоть так задницу прикрыть. – Больных лечила, детей учила, кошек подбирала…

– Легко быть доброй, когда ты сыта и тебе больше нечем заняться. – Элле стала серьезной. – Это ровно такой же эгоизм, как любой другой. Я хотела себя хоть чем-то занять, хотела получить моральное удовлетворение от своих дел, и я его получала. А детей и вовсе учила за деньги. Это слишком по-человечески, знаешь ли, и совсем ничего общего не имеет со святостью.

– Живые боги просто так души в чужие тела не засовывают, так что не оправдывайся. Особенно после того, как с какого-то перепуга спасла меня – бандита, убийцу и черного мага в одном флаконе. Протянуть руку помощи подобному отбросу могла лишь глупая неоперившаяся святая, – сказал я, медленно вставая и чувствуя, как в очередной раз лопается кровавая корочка на спине. Зелья зельями, а отходил шаттов хмырь меня знатно, заживать будет минимум пару дней.

– Можешь помочь – помоги. – Она пожала плечами, поднимаясь следом и поддерживая меня. – Есть шанс, что и тебе помогут когда-нибудь. Это тоже не святость, это практичность с прицелом на будущее. Еще скажи, что я не получила выгоды от своей доброты. – Она потянулась к моим губам, и, конечно, конечно, я не мог не ответить. Дурак, а? Но мне голову сносит от нее, ничего не могу поделать…

– Я так испугалась. – Она прервала глубокий поцелуй и теперь быстро и коротко касалась меня губами, дышала прерывисто, словно вот-вот заплачет. – Мне никогда в жизни не было так страшно. Даже там, на площади, где я впервые осознала себя в этом теле. Даже на костре! Я думала, что потеряла тебя… Никогда не смей исчезать, слышишь? Никогда! Я тебя найду даже в другом мире, я тебя не отпущу…

– Вообще-то, это мои слова. – Меня шатало, как былинку ветром, от этого ее тихого бормотания, но я держался из последних сил. – Ну да ладно. Теперь ты хотя бы понимаешь, как болела моя голова и… – У меня аж голос просел от непривычного признания, но все же я добавил: – И сердце, когда ты вляпывалась в очередную дурную авантюру, рискуя спалить себе распущенный ради «справедливостей» хвост.

– Кто бы говорил. – Она все же всхлипнула и обняла меня еще крепче. И вдруг замерла, как окаменела. Я не успел испугаться, когда моя святая сволочь вдруг выругалась так грязно, что впору самому Пресветлого поминать.

– Как они посмели! – Элле шипела лучше настоящей змеи. Я понял, что она таки нащупала рубцы на спине. – Скоты… твари. Так, дай сюда, пожалуйста, плащ. И я сейчас… вот, ложись, давай я помогу.

– Ты что делаешь? – Логика последних событий окончательно помахала мне ручкой, когда эта ненормальная вдруг начала стаскивать с себя юбку. Нет, я… не против так-то, но…

– Я же собиралась украсть тебя и бежать. К тому же малышку надо было лучше прятать, а в пышных складках много места.

Под одной алой юбкой оказалась другая, точно такая же.

Так вот почему мне казалось, что сова вроде как чуточку поправилась. Мер на десять. Ага, как же, рано обрадовался. Она не поправилась, она орден обворовала! Потому что в этих юбках ненормальная женщина вытащила не только локтей десять всякого тряпья, но еще и какие-то снадобья, пирожки в промасленном пергаменте, новые вязаные носки, свернутые в тугой рулон непонятные бумаги, еще свертки… и несколько форменных совиных кинжалов. Да эта чокнутая даже в грудь себе умудрилась чего-то напихать.

– Серьезно? Бинты в декольте?

– Конечно. Сейчас и понадобятся. Тут еще вот, мазь. – Она вытащила узкий флакончик прямо из ложбинки, окончательно заставив меня закатить к небу глаза.

– Жаль только, что один, и тот неполный. Напоролась на угол стола, боялась пользоваться магическим зрением, вот Паоло и притащил его. Не знаю, как с ранами, но от синяков избавляет влет.

– Так, с этого места подробнее! – в очередной раз ошалел я.

– Про Паоло? – вдруг насторожилась святая.

– Нет, жена моя, про больную щенячью преданность этого идиота даже блохи на кухонном коте слышали. А вот про твое магическое зрение узнать будет гораздо интереснее.

Глава 11

– А разве у тебя такого нет? – Я вздохнула и попыталась на ощупь еще раз проверить, чего там успела наворовать нужного в процессе орденских бдений. Было не так-то легко определяться с объектом кражи, когда в ухо все время кто-то бухтел про жития святых и вообще торчал рядом почти непрерывно. Да и в принципе воровать – не моя стихия. Никогда раньше не приходилось, а тут пришлось экстренно научиться.

– Какого? – Инсолье все же лег на расстеленный плащ тылом кверху и предоставил мне поле для лечения. То, что ему больно, он теперь старался не показывать даже лицом. Вся мимика, в принципе, стала немного суше. И это, если честно, слегка огорчало. Мне нравилось, что я могла видеть в мультиках его настоящие эмоции. Пусть это и было не особо честно по отношению к мужчине.

– Магического зрения. Как вы вообще пользуетесь тем, чего не видите? Я думала, у всех местных так – нити заклинаний разного цвета, вы их переплетаете, направляете и еще как-нибудь ими манипулируете, – врала я не сильно, точнее, даже не врала. Ведь сперва действительно не знала реалий этого мира.

– С ума сойти… Уф, давай с самого начала и подробнее.

Я тихонько вздохнула и начала рассказывать с самого начала. И про эхолокацию тоже. К концу повествования аккуратно промокнула мазью последний рубец от хлыста на его плечах и накрыла полоской чистой ткани.

– То есть, погоди… – Во время лечения Инсолье лежал смирно и вникал в тонкости моего общения с миром, а сейчас попытался перевернуться на бок, и пришлось сбивать эту идею на подлете, прижав его плечи руками к плащу. – Погоди… и ты с самого начала видела мое лицо? И что я там у тебя «за спиной» делал?!

– Рожи корчил – умереть не встать, – кивнула я и улыбнулась.

– И, зная все это, ты от меня не сбежала? Совсем… глупая? – Недоумение Инсолье вышло на новый уровень.

– Ты просто со стороны себя не видел. – Я пожала плечами. – Как бы тебе объяснить… Ты злился, хмурился, скалился, даже рычал тихонечко – другие бы не услышали, но у меня слух натренированный. Но все это в целом не несло никакой угрозы. А когда начинал действовать… понимаешь, это чувствуется даже через прикосновения – ты хотел присвоить. Защитить. Удержать. Но не навредить. С какой стати мне бегать? Мне все нравилось. Я на второй, по-моему, день влюбилась и в скорченные рожи, и в то, как собственнически ты меня обнимал.

– Я не знаю, как тебя еще назвать. Разве что – ненормальная. Но в какой-то степени я даже рад твоему напрочь атрофированному чувству самосохранения. Ну или этой вот странной интуиции. Ведь теперь ты принадлежишь мне, – последние слова прозвучали на редкость безапелляционно и даже слегка с вызовом.

– А ты мне, – согласилась я, чем ввела свое ворчливое несчастье в короткий ступор – обратной стороны медали Инсолье не ожидал и удивился, что она есть.

– Дай мне штаны, – сделал он неожиданный вывод, когда переварил новости. – Чего я тут голый лежу…

– Ты замерз? – Я удивилась, потому что температуры у Инсолье не было, а на полянке, где мы расположились, было не просто тепло – жарковато. Мы специально в тень ушли.

– Нет, – мотнул он головой. – Просто неприлично.

– И это меня ты называешь странной? – Не рассмеяться было невозможно. – Кого ты тут стесняешься?

– Дай подумать… одной святой извращенки, которая, оказывается, все это время подглядывала. И подслушивала, – снова привычно заворчал Инсолье, слегка морщась и пытаясь дотянуться до одежды. Не дотянулся, я ее проворно убрала подальше.

– Знаешь, не хочу тебя огорчать, – вернулась и поправила полоски бинтов поверх следов от хлыста. Погладила его по бедру. – Но мне в общем все равно, надеты на тебе штаны или нет. Для нитей одежда не преграда.

– Что? Это получается… получается… Сколько мужчин ты видела голыми?! Отвечай!

– В этом мире? – уточнила я и задумалась.

– А ты и в прошлом… Тьфу! Да ты ж несколько дней со всеми орденцами жила! Сколько ж подушек придется набить совиными перьями!

– Не будь ребенком. – Я осторожно встала и принялась собирать другие разбросанные вокруг плаща вещи. Заодно нащупала котейку, погладила и пересадила удивительно тихого зверька под бок к Инсолье. – Какое мне дело до других мужчин?

– Надо срочно вернуть тебе глаза! Чтобы ты больше ничего лишнего не видела! – Инсолье на эмоциях ударил кулаком по ближайшей кочке, отчего из-под нее буквально вылетела маленькая испуганная мышь, громко и матерно пища на нас. Но не прошло и пары секунд, как мышь оказалась в пасти кошечки. Пушистая недонежить совсем не по-детски перекусила грызуну горло – запахло кровью. И судя по звукам, повернулась ко мне, вроде как спрашивая, не хотим ли мы разделить трофей. Я сразу отрицательно покачала головой, и малышка, разве что не пожав плечами, гордо потащила мышь в кусты – обедать.

– Ничего не имею против глаз. Но давай на берегу договоримся – ты самый красивый. Мне хочется смотреть только на тебя. Остальные меня не интересуют, даже если начнут всем обнажившимся коллективом танцевать на столе, специально крутя бедрами и демонстрируя всевозможные прелести.

– Чего?! – подавился воздухом Инсолье и принялся отчаянно кашлять. А когда отдышался и вытер мокрое лицо, осторожно попросил: – Слушай, не надо больше так. У меня живое воображение настоящего профессионального некроманта и куча опыта. Я слишком явно представил глав ордена танцующими на столе голышом. Так и помереть недолго! Особенно если Филипп и Паоло, тьфу, шатт! Кошмар какой! Брр-р! Никогда не думал, что скажу это, но за такую стыдобищу только на костре жечь.

– Вот. – Я удовлетворенно кивнула и занялась именно костром, потому что впервые за несколько дней проснулся аппетит. – Ужасное зрелище. Так что давай ты не будешь считать меня маленькой девочкой, которой раз покажи голую мужскую попу, а она уже в корне развратится. И начнет вешаться на всех подряд.

– Я никогда не имел это в виду, – слегка смутился Инсолье, – но ты все равно должна мне пообещать, что больше не полезешь никакими магическими щупами в штаны других мужчин.

– В твои, значит, можно? – Кстати, это интересно эротическая мысль, и я буду ее думать.

– Сама мне недавно доказывала, что не увидишь там ничего нового. Тем более что туда ты уже чем только не лазила… – Мужчина как-то странно простонал и уткнулся лбом в сложенные перед головой руки. – Вот зачем я это сказал, а?! Зачем?! Идиот!

Я тихо хмыкнула, поняв его проблему, и хотела пошутить в ответ, но не успела. Кусты за моей спиной громко затрещали. Громко и неожиданно – словно кто-то свалился с облака сразу рядом с поляной, а не шел через лес, как все нормальные существа.

Глава 12

– У меня есть подозрение, что эта свинья обладает еще и даром ясновидения. По-другому я вообще не могу объяснить, как она оказалась тут так быстро. – Я покосился на широкие мужские штаны, художественно развешанные в ближайших кустах. Как лично «запоротому всякими гадами бедняжке», мне категорически было велено лежать и не рыпаться, а чокнутая сова сама занялась хозяйством.

Вот ведь… теперь, когда она не скрывала свою сущность, я смотрел во все глаза и думал: а где они раньше были? Да эта женщина похожа на Имран не больше, чем я – на священный символ божественного соития. Эм-м… странное сравнение в голову пришло, это все сова виновата со своими поползновениями. Но тем не менее.