Украденное счастье

Комната находилась на втором этаже, достаточно высоко от земли, но девушку это не пугало. Двор был большим, окружённым стеною. А вот сразу за стеной начинался лес и простирался, насколько хватало взора.

Надежда тут же угасла, как последний луч солнца. А чего она ждала? Что логово разбойников будет у проезжей дороги? Элиза вздохнула и отложила попытку вылезти в окно. Если она и сбежит, то заблудится в лесу. И она рискует быть растерзанной волками. Девушка горько усмехнулась, ощущая что-то внутри себя. Этой ночью она уже оказалась растерзанной диким зверем. Что может быть хуже? «О да, может, – с ужасом вспомнила она угрозу Джека. – Если меня изнасилует вся его стая бандитов».

В дверь вдруг постучали и Элиза испуганно обернулась. Кому понадобилось стучать в закрытую дверь? Элиза метнулась к постели, пытаясь расправить одеяло.

А в замке повернулся ключ.

– Мадмуазель? – донёсся голос из-за двери.

– Да? – осторожно ответила она.

Дверь открылась и Элиза узнала вчерашнего парнишку, приносившего воду для купания. На этот раз парень принёс поднос с едой. Элиза почуяла запах жареного мяса и ощутила приступ голода. Парень поставил поднос на столик и собрался уйти.

– Подожди! – выкрикнула Элиза. – Как тебя зовут?

– Жан, мадмуазель, – остановился мальчик.

– И сколько тебе лет? – поинтересовалась она.

– Скоро будет четырнадцать, мадмуазель, – ответил он.

– Элиза, можешь называть меня Элизой.

– Хорошо, мадмуазель Элиза, – кивнул Жан.

Девушка вздохнула. Ей хотелось ещё поговорить.

– Подожди! Джек твой хозяин?

– Я прислуживаю господину Джеку, – с гордостью подтвердил Жан.

– А где сам Джек? – задала Элиза волнующий её вопрос. – Он что-нибудь сказал?

– Господин Джек уехал вместе со всеми еще утром. А мне велел принести вам поесть и присмотреть за вами, пока не вернётся.

– И когда же он вернётся? – заволновалась Элиза.

Парень пожал плечами.

– Может, вечером. Может, завтра. А, может…

Элиза вздрогнула. Конечно, жизнь Джека полна опасностей. И если с ним что-нибудь случится, то что будет с ней? Кто защитит её? И уж конечно это не под силу этому мальчику.

Неужели ей следует молиться о том, чтобы Джек оставался жив и невредим?

– Да вы ешьте, пока всё не остыло, мадмуазель Элиза. Я не знаю, что вы любите, и просто принёс то, что у нас есть. Если вы хотите чего-то особенного, то я скажу господину Джеку, если у нас этого нет.

Элизе не хотелось показаться капризной. Годы пребывания в монастыре и скромная еда научили её наслаждаться даже простым свежим хлебом.

– Нет, спасибо. Всё и так вкусно! А кто ещё в доме?

– Охрана, – спокойно ответил мальчик. – Но вы их не бойтесь. Джек велел не обижать вас.

Элиза прикусила язык, чтобы не сболтнуть что-нибудь о своём желании сбежать отсюда.

– Подожди ещё! Как мне тебя позвать, если что-то понадобится? – спохватилась девушка.

– А что нужно, мадмуазель? – охотно отозвался Жан.

– Ну, – Элиза задумалась совсем ненадолго, – хотя бы другое платье из моего сундука. Возможно, ты не понимаешь, но мне необходимо переодеться.

– Да чего же тут непонятного? Вы, женщины, любите наряжаться. Да и господин Джек любит смотреть на красивых женщин. А вы красивая, мадмуазель. Я поищу ваши вещи. Да вы ешьте.

Элизе стало стыдно. Ведь этот мальчик, как и все прочие в этом логове, понимал, что она стала любовницей их атамана. Девушка села на постель, и от запаха еды в ней снова проснулось дикое чувство голода. Она схватилась за нож и вилку.

Мясо оказалось сочным и в меру прожаренным. Жирное молоко было разбавлено водой, а ломоть белого хлеба был из дорогой муки.

«Откуда такой хлеб? – удивилась Элиза. – Он вполне мог оказаться на столе у самого короля! Нет, Джек не так-то прост!»

Но при воспоминании о Джеке у насытившейся Элизы пропали остатки аппетита, и она отложила обратно зелёное яблоко, которое собиралась надкусить.

«Проклятый мерзавец! Ты разрушил мою жизнь! Как я могу вернуться теперь к отцу? Вернуться к Луи! Как пережить этот позор?! Не думай, что я буду молиться о том, чтобы ты умер и горел в аду, Джек! Нет, я буду молиться только о своей смерти, чтобы ты больше не мог коснуться меня! Потому что, когда ты касаешься меня, Джек, во мне разгорается адское пламя! Где же ты, Джек?!»

Элиза подошла к окну и посмотрела вдаль. Ветер качал верхушки деревьев, по прояснившемуся небу плыли лёгкие дымчатые облака. У Элизы были причины ждать Джека и желать ему благополучного возвращения в форт. Ведь её жизнь и дальнейшая судьба зависели от него. Пребывая во власти столь невесёлых мыслей, Элиза обернулась, со странным чувством ожидая, что дверь вот-вот распахнётся и войдёт Джек. Что он скажет ей? А главное, что она скажет ему? Или что она должна сказать ему, чтобы…

Элиза с леденящим душу ужасом подумала, что не знает, чего же она хочет. Одно казалось ей ясным. Эта комната – клетка! И она пленница здесь! Элиза кинулась к двери и едва поверила, что её не заперли снова. Прихватив свою накидку, девушка толкнула дверь. Темнота коридора испугала Элизу. Девушка постояла немного, решаясь, и шагнула вперёд, привыкая к полумраку. В глубине коридора виднелись и другие двери, и девушка направилась в противоположную сторону.

Коридор заканчивался лестницей, ведущей вниз. Элиза перегнулась через перила, окидывая взглядом огромный обеденный зал. Несколько мгновений Элиза думала и сомневалась, не решаясь спуститься вниз. Она безумно боялась столкнуться с кем-то из разбойников. Её мало утешало то, что Джек обещал ей свою защиту.

Она уже знала горькую цену этого обещания. Но разве незапертая дверь не говорила о том, что бояться нечего? Элиза вдруг поймала себя на мысли, что стала верить Джеку. А что, если его слово ничего не значит для него, и ему будет безразлична её дальнейшая судьба? Элиза мотнула головой, желая отделаться от новых горьких размышлений. Она посмотрела назад, но мысль вернуться и остаться в комнате показалась девушке страшнее, чем попытка сделать что-то. Под её обутой в башмачок ножкой скрипнула половица ступеньки. Элиза быстро сбежала вниз и оглядела огромный зал, посередине которого стоял длинный стол.

Взгляд Элизы оказался прикован к большому креслу с изумрудной парчовой обивкой. Кресло без малейшего сомнения принадлежало атаману. Как и этот дом. Как всё в этом доме. Как и она сама.

Элизу вдруг удивил порядок и чистота. Казалось, ничто не выдавало вчерашнего явно весёлого разбойничьего застолья. Несомненно, это потрудился Жан.

В огромном камине весело потрескивали дрова. Но это тепло казалось Элизе обманчивым и коварным. Оно не удержит её здесь! У Элизы отчаянно забилось сердце. Она распахнула дверь и тут же зажмурилась от порыва ветра. Холодный ветер заставил Элизу застегнуть шерстяную накидку.

Она с мрачной безысходностью оглядела частокол, оказавшийся ещё выше, чем она думала, закрытые ворота, грязный двор. До её слуха донеслось лошадиное ржание, и мысли Элизы о побеге вновь ожили. Но не успела она сделать и шагу на размытый после вчерашнего дождя двор, как перед ней возникли двое мужчин. Один из них, высокий и рыжебородый, подошёл ближе. Элиза чувствовала, как его прищуренный взгляд скользит по ней, словно раздевая и оценивая.

– И куда же ты собралась, красотка? – усмехнулся этот мужчина.

От него пахнуло перегаром и Элизе стало противно.

– Я вышла прогуляться! – заявила Элиза на удивление спокойным голосом, стараясь держаться гордо и достойно.

Ноги её едва держали, и Элиза не могла сделать ни шагу от страха. Ей внезапно захотелось оказаться взаперти в комнате наверху, подальше от этого огромного мужчины.

– Джек ничего не говорил о прогулках, – прогремел басом рыжий верзила.

– Может, поможем нашей птичке вспорхнуть обратно? – предложил молодой мужчина рядом с ним.

– А что, это мы быстро! – обрадовался такой мысли рыжий бородач.

Элиза отшатнулась в ужасе и чуть не упала, наступив на полу накидки.

– Отстаньте от госпожи графини! – раздался голос, и словно солнце показалось из-за туч, а с хмурых небес спустился ангел-заступник.

Представший перед её взором молодой мужчина казался немногим старше лет двадцати. Телосложением и ростом он был похож на Джека и даже так же изумительно красив и аристократичен. В остальном же казался его противоположностью.

Белокурые длинные волосы обрамляли его привлекательное лицо с тонкими, правильными чертами. Серые глаза с нежной братской заботой смотрели на Элизу.

– Немытое отродье, – чуть слышно бросил он в сторону двух сотоварищей.

– Не слишком ли ты много берёшь на себя? – поинтересовался рыжий, обменявшись взглядом с напарником, которому было всё равно.

– Джек поручил госпожу графиню моим заботам! – заявил светловолосый незнакомец.

Рыжий бородач в ответ расхохотался. Элизе захотелось даже зажать уши ладонями. Но хохот смолк, испугавшие девушку охранники отступились, оставив Элизу и её заступника.

– Вы желали прогуляться, сударыня, – вежливо напомнил ей спаситель, галантно предлагая руку, – смею заметить лишь, что на дворе грязно после дождя.

Элиза странно смотрела на опрятно одетого красивого блондина. Ещё какое-то мгновение назад он казался ей надеждой, спасением из этого логова. Но ведь он один из них, а, значит, такой же, как они. Ведь здесь не может быть ни одного порядочного человека, достойного доверия.

«Но разве похож он на разбойника?» – подумалось Элизе.

– Сударыня, так вы желаете прогуляться? – заново поинтересовался молодой мужчина.

– Теперь это приказ? – вскинулась Элиза.

– Сударыня, это я готов исполнить любой ваш приказ! Маркиз Андре де Брийон де Вильнёв к вашим услугам, – галантно представился он. – Я друг Джека.

– Значит, такой же, как он! Как все здесь! – гневно заявила девушка, едва осознавая причины своей несдержанности.

Может из-за уверенности, что этот человек не причинит ей вреда? Андре с пониманием отнёсся к её словам.

– Сударыня, у вас есть полное право ненавидеть нас, но, поверьте, здесь есть и достойные люди, – возразил он ей.

– И это, конечно же, вы и Джек! – насмешливо выпалила она.

– Джек бывает вспыльчив и резок, но, в общем, он неплохой человек, – заметил Андре.

– Вас послушать, так здесь собрались благородные господа! Почему же тогда Джек не желает потребовать выкуп за меня?

Андре, видимо, не знал ответа.

– Сударыня, поверьте, если бы не смерть кучера, ничто не помешало бы вам продолжить ваш путь, – изложил он положение вещей. – Но Джек настоял, чтобы привезти вас сюда. Я был там и видел, что выбора не было. Я уверен, всё уладится.

Элиза помолчала. В чём-то Андре был прав, но ей упрямо не хотелось соглашаться. Если бы не её обморок, возможно, она уговорила бы Джека отпустить её. И верхом, быть может, она добралась бы обратно до Фонтэнэ, оставив ценности в качестве выкупа.

Она задумчиво, устало вздохнула. И решилась ступить на двор. Андре тут же оказался рядом. Элиза почти машинально положила ладонь на его руку.

– Что теперь со мной будет? Как думает поступить Джек? – негромко спрашивала она.

Андре догадывался и молчал.

– Можете не говорить, – со сдерживаемой ненавистью и раздражением сказала девушка. – Только не говорите, что не знаете, как он поступил со мной, – прошептала она, заливаясь жаром стыдливого румянца.

Молодому мужчине стало неловко. Элиза даже пожалела о вырвавшихся словах. Она почувствовала себя безнадёжно опороченной, падшей женщиной, грязью под ногами.

– И я поняла, что здесь всё решает Джек. А ваше мнение не имеет никакого значения для него, – добавила она.

Андре чуть повернул голову. Элиза почувствовала, что её слова пришлись ему не по вкусу, задевая его самолюбие. Андре нахмурился. Увидев эту перемену, Элиза решила, что права.

– Он наш атаман, – только и ответил Андре.

Некоторое время они медленно шли молча. Влажный холодный ветер донёс запах хвои и Элиза с блаженством глубоко вдохнула.

– Из меня плохой собеседник, сударыня, – виновато произнёс де Брийон. – Но я уже долгое время не имел возможности общаться с другими равными себе. Вы были, увы, правы. Я теперь один из них, изгой, преступник, отребье общества. Без возврата к прежней жизни.

– Так вы не всегда были с Джеком, мсье де Брийон? – заинтересовалась Элиза.

Андре, казалось, был рад возможности рассказать о себе.

– Знаете, у моего отца был друг, которому он верил как себе. И когда родители внезапно скончались, его помощь и поддержка оказались так кстати. Слишком кстати. И не прошло и месяца, как я оказался в тюрьме, оклеветанный тем, кого считал частью своей семьи! Меня обвинили и в убийстве родителей, и в том, что задолжал все деньги и земли. Мне было семнадцать лет, но я оказался наивен как дитя, веря, что суд докажет мою невиновность. Нашлись и ложные свидетели, и поддельные бумаги. А под пытками я и сам сознался во всём, что требовали. Лишь бы скорее закончился этот фарс и эти мучения. Моя голова уже лежала на плахе под лезвием топора, когда я получил помилование и был сослан на каторгу. Но в тот день я всё равно умер. Желаете взглянуть на следы от кандалов? – попытался пошутить он.

– Андре…

– Простите, я не умею развлечь даму…

– Значит, так вы попали к Джеку?

– Без преувеличения сказать, он спас меня.

Элиза посмотрела на молодого мужчину. Было заметно, что воспоминания дались ему не без труда и были до сих пор мучительны. Ей даже показалось, что где-то в глубине души в нём кипит ненависть к своему клеветнику и желание отомстить.

– Я не могу говорить за всех, но я, если потребуется, отдам за него жизнь! Вы просто не знаете его так, как знаю его я, сударыня! Джек самый благородный и справедливый из всех, кого я знал.

– А вы многих знали, мсье де Брийон? – снова разозлилась Элиза. – Вас послушать, так он просто ангел!

Андре хмуро покосился на девушку, пытаясь её понять.

– У ангелов много обличий, мадмуазель Элиза, – назидательно произнёс де Брийон. – Вспомните хотя бы херувимов с огненными мечами у ворот Эдема. Вспомните да хоть самого Люцифера. Он был ангелом когда-то, – напомнил он ей.

– Пока не восстал против Бога! – торопливо перекрестилась она.

Может, ей теперь самое место здесь, во власти падшего ангела?

– Мы идём не против Бога, – возразил девушке Андре.

– Но против законов божеских и людских!

– Людские законы придумали богачи, обирающие простой народ!

– Вы сами, мсье, не забывайте, один из них! Из нас, дворян и аристократов!

– Сударыня, а я побывал за решёткой, в кандалах и был невиновен в отличие от многих других, заслуживавших наказания!

– Хотите сказать, вы и сейчас невиновны ни в чём?

Андре помолчал.

– Вы преступник, сударь! – заключила она.

– Теперь это так, – поневоле признал молодой мужчина. – И всё же мы ничем не хуже тех, кто обдирает народ налогами!

– Но убийство, сударь! Убийство нельзя оправдать ничем!

– Если бы вы знали, как вы правы, сударыня! Но иногда правосудие должно вершиться и на земле!

Элиза решила, что в словах Андре бурлит желание отомстить за сломанную судьбу. И не нашлась что возразить. Разве её собственная судьба не была поломана вчера по воле одного из этих мужчин?

– Так вы друг Джека, мсье де Брийон? – спросила она, обретя новое течение мысли и подсознательно не желая спорить с Андре.

– Смею верить, что имею такую честь называть себя его другом, – подтвердил свои слова Андре.

– Вместе бежали с каторги? – продолжала интересоваться Элиза с тенью презрения.

– Я разочарую вас, сударыня. Я не успел потрудиться в тех каменоломнях, куда был сослан, – отвечал он, догадываясь, что спрашивая о нём, девушка хочет узнать что-то и о Джеке. – Богу было угодно, чтобы Джек напал на конвой, сопровождавший именно тех заключённых, в числе которых был я.

– И вы добровольно присоединились к его шайке? – недоверчиво спросила Элиза.

– Вас это удивляет? А я в тот момент не видел иного выхода. Возможно, этого не понять тому, кто не оказывался на краю бездны, без надежды на спасение.

Но Элиза понимала его. Ей даже казалось, что она понимает, почему он до сих пор якшается с разбойниками.

– И вы стали называть своим другом деревенского мужлана? – продолжала Элиза.

Андре захотелось рассмеяться. Не морочит ли его девушка? Но такой красавице можно простить многое.

– Элиза, – с лёгким упрёком произнёс он, – я не верю, что вы не догадались, что Жак…

– Жак? – быстро переспросила девушка.

– Он настаивает на имени Джек, говорит, так назвала его мать-англичанка. Но я почему-то уверен, что половина из того, рассказывает о себе Джек – выдумка.

– Значит, он ещё и лжец, – сделала вывод девушка.

– Сударыня, – назидательно ответил Андре, – вы так юны, но неужели вам никогда не приходилось лгать не из прихоти, не по злому умыслу, не ради выгоды? А просто потому, что необходимо скрыть правду.

– Я всё же стараюсь не лгать, – призналась девушка, – особенно, если можно промолчать.

– Молчание тоже может стать ложью, – рассудил молодой мужчина. – А в остальном же я не знаю человека честнее Джека, – договорил Андре.

Элиза печально усмехнулась.

– Значит, он сдержал бы свою угрозу отдать меня на потеху вашей шайке преступников? В этом его благородство, по-вашему? – вспыхнув от бессильного гнева, спросила его девушка.

От воспоминаний щеки Элизы вспыхнули стыдливым румянцем. И, несмотря на прохладу, она почувствовала жар во всём теле.

Андре казался растерянным, смущённым, и он молчал.

– И он всегда добивается своего, не так ли? Может, желаете воспользоваться его отсутствием, мсье де Брийон? – бросила она незаслуженный упрёк.

Элиза резко развернулась и направилась к дому, дрожа от возмущения и пронзающего до костей холода. Андре догнал её, распахнул перед ней дверь.

– Вы просто не знаете Джека! Он может быть груб, несдержан, но, поверьте…

– Мадмуазель Элиза! Господин Андре!

К ним радостный подбежал Жан. И Андре не договорил. Элиза же направилась к лестнице, не обращая внимания на парнишку.

– Я провожу вас, Элиза, – предложил Андре.

– И запрёте меня на замок? – бросила она через плечо, не обратив внимания, что молодой человек позволил себе назвать её просто по имени, как равную.

Андре лишь поклонился слегка.

– Господин Андре! Мадмуазель Элиза просила принести её вещи, но я не знаю, куда их унесли…

– Что? – вынужден был переспросить Андре.

Жан повторил сказанное

– Я займусь этим. Пойди, спроси, не желает ли мадмуазель ещё чего-нибудь.

Жан охотно кинулся следом за девушкой. Та растерянно стояла посреди комнаты, не успев снять даже накидку.

– Может, желаете горячей воды?

– Да, да, – рассеянно ответила Элиза.

Она снова чувствовала себя словно в клетке. Даже в монастыре она не чувствовала себя такой пленницей, ведь она знала, что вернётся домой.

Глава 5

Покинув своё лесное логово, разбойники разделились на два неравных отряда и разъехались в противоположные стороны. После вчерашнего нападения Джек был против новой вылазки, но ему поневоле необходимо было знать, начаты ли поиски девушки, или у него есть ещё хоть день.

Жильбер, в отличие от своего атамана, не желал пока осторожничать и даже нашёл себе как всегда сторонников. Джек даже не возразил. Оставшись в меньшинстве, он направил коня в сторону владений Фонтэнэ. Мучившиеся похмельем мужчины были рады предложению Джека завалиться в знакомый трактир, где был уговор встретиться, и чей хозяин был их доверенным лицом.

Погода была лишь немногим лучше вчерашней. Жильбер ругался на чём свет стоит. За его спиной недовольно переговаривались о том, что было бы лучше пить сидр в трактире и обгладывать жареную каплунью ножку вместе с остальными.

Злой как сотня чертей, Жильбер повернул гнедого жеребца обратно. С лёгким, но плохо скрываемым раздражением, он заметил, что люди Джека гораздо бодрее и довольнее своим решением.

– Возвращаемся!

И Жильбер пожалел, что не успел это предложить прежде, чем Джек принял это решение. Он лишь промолчал и поворотил коня, поравнялся с Джеком, но тот словно уже и не слышал и не замечал, что Жильбер пытается советовать по какой дороге ехать.

Джек не проронил ни слова в ответ, и Жильбер, скрипнув зубами от злости, досадливо отступился. Атаман не замечал никого из них и даже дороги не видел. Умный Рейвен сам свернул в нужную сторону, скорее желая оказаться в тёплом стойле с кормушкой полной овса. Джек едва держал поводья, позволяя вороному жеребцу бежать рысью. Перед своим мысленным взором Джек видел лишь светловолосую Элизу.

«Чёрт бы меня побрал! Что за наваждение! Элиза! Зеленоглазый мой ангел! Милая моя девочка! Дождись меня!» Джек начинал сходить с ума от беспокойства. Не обезумел ли он от любви, словно мальчишка?

«Зачем ты сводишь меня с ума, сердце моё? Ты стала нужна мне как воздух! Но быть с тобой каждую минуту ведь я не могу!» И Джек словно задыхался, всем сердцем стремясь обратно. Отчасти он был спокоен за безопасность девушки, поручив её охрану Андре де Брийону, душевное благородство которого восхищало даже самого Джека. И в молодом друге Джек был уверен как в самом себе.

Какой же чертовски долгий день! И снова этот отвратительный моросящий дождь! Джек почти не замечал его, вспоминая события сегодняшнего утра.

Все только и ждали, когда Джек спустится сверху, чтобы, возможно, похвастаться победой. Джек старательно игнорировал недвусмысленные ухмылки и перешёптывания. И молчание атамана заставило хмельных мужчин держать языки за зубами.

Всем ещё и вчера было ясно, что атаман оставляет девушку только себе, как часть добычи. Но кое-кому стало ясно, что неспроста их охочий до подробностей атаман молчит теперь. Ведь не простую девку под себя подмял!

– Всем собираться в дорогу! – заявил Джек и вскинул руку, призывая оставаться на месте. – Я ещё не договорил. И я обращаюсь ко всем! Госпожа графиня теперь моя невеста и будущая жена. Кто тронет её хоть пальцем, может считать себя покойником. Морис, Пьер, вы остаетесь здесь. Любое пожелание графини исполнять как моё! Но из дома не выпускать. Всем всё понятно?

Но, даже получив утвердительные ответы, Джек не успокоился. Нахмурившись, он задумался и, поманив к себе Андре, поговорил с ним наедине.

– Прошу тебя как друга, как брата, Андре! Тебе одному я могу поручить личную охрану мадмуазель Элизы! Даже когда я рядом. И тем более, когда меня не будет с ней. Поклянись мне, Андре! Не позволь никому обидеть её! – потребовал он.

– Клянусь тебе, Джек! Не пожалею жизни за госпожу Элизу, – воодушевлённо откликнулся Андре.

– Я знал, что могу доверять тебе!

Джек порывисто обнял молодого человека, благодарный ему до глубины души. Со спокойным сердцем кареглазый атаман покидал форт и спящую Элизу.

– Так неужели мы вернёмся с пустыми руками? – бросил как вызов Жильбер.

– Тебе никто не мешал вернуться с добычей, – возразил ему Ришар, вполне довольный проведённым в трактире временем.

Но вопрос всё же достиг ушей Джека. Разозлившись, он придержал коня.

– Дик! – обратился он к Ришару. – Передай тем, кто не слышал, что мы возвращаемся!

– Джек! Да тебе просто не терпится оказаться в объятьях своей красотки! Верно я говорю? Что ж ты вообще сбежал от неё? – захохотал Жильбер.

– Если хочешь, можешь оставаться ночевать здесь, – прорычал Джек, злой оттого, что Жильбер прав. – Может, кто-то хочет присоединиться к нему? Тогда в форт можете не возвращаться!

– Нет, Джек, мы с тобой! – крикнул Серж, желавший, чтобы со спором было поскорее покончено.

– Да, Джек, на этот раз мы с тобой, – подхватили те, кто уезжал с Жильбером.

Серж отметил, что Джек снова приложился к фляжке с вином и впал в прежнюю, но уже мрачную задумчивость. Молодому человеку казалось, что он может догадываться о мыслях атамана. За их спинами снова шептались о возможном выкупе за девушку, споря, возможно ли это после сказанного Джеком утром. Сам Серж для себя решил, что будет на стороне Джека, какое бы решение тот ни принял.

Джеком же снова завладело волнение за девушку. Почему он не наказал Жану запереть её в комнате? Почему не остался с ней?

Никто не мог и предположить, что Джек сейчас терзается угрызениями совести. Ведь все его намерения набраться терпения полетели к чертям, когда Элиза кинулась к нему сама, обвила шею руками и пообещала свою любовь. И Джек потерял голову!

Может, его безумие и было ему единственным оправданием. Как же ему хотелось поцеловать её утром! Но Джек не решился, боясь разбудить девушку, боясь взглянуть ей в глаза и увидеть там страх, ненависть, презрение. Что угодно, только не любовь. И он боялся этого предстоящего разговора с Элизой.

Может, испытывая вину, он потому и поспешил уйти от Элизы утром, стараясь не потревожить её сон. Но чего же стоило ему покинуть её объятья, постель, согретую их ночной страстью! Джек поклялся бы жизнью, что не ведал такого чувства ранее. Он не был уверен в том, как вести себя с Элизой, и боялся ошибиться на своём пути к сердцу девушки. Ещё ни одна женщина не был ему так безмерно дорога. Его драгоценное сокровище! Его зеленоглазая красавица! Элиза! Как ему хотелось быть нежным с ней, чтобы видеть ответную нежность в её глазах! Но Джек не строил иллюзий относительно чувств девушки к себе. Джек терзался тем, что угрожал девушке, удерживает её силой.