– Я не знаю.
– Серьёзно? – удивился Блад и тоже привстал, да так резко, что они с девушкой едва не стукнулись лбами.
Чёрные кошачьи глаза Кассандры оказались совсем близко от лица мальчишки. От волны тонкого аромата её кудрей, которые пахли сливой и снегом, под кожей Шентэла засуетились мелкие мурашки. Девушка лукаво прикусила пухлую малиновую губку, а потом задумчиво улыбнулась:
– Представляешь, я и правда не знаю, как зовут моих родителей, с которыми живу с самого рождения! Я бы подумала, что они вообще украли меня у моей настоящей мамочки, если бы не была так похожа на них лицом! – Кэсси рассмеялась и поднялась на ноги. – Давай, вставай, ещё раз попробуем! – она протянула руку, и прикосновение её тонких пальцев к ладони Шентэла приятно обожгло его.
***
Морозным утром, после ночного представления, Мардуарру отправил Блада помогать Руалу в ещё не убранном шатре с реквизитом. Мальчишку впервые допустили к цирковому шатру при свете дня: обычно этими делами занимался сам Мар с Руалом и Ником, но остальным вход под купол в светлое время суток был заказан.
– Примета плохая, – многозначительно изогнув тонкую бровь, говорила Иштар.
Мальчишка с замиранием сердца ступил под манящий чёрный полог шатра с серебряными звёздами. Все эти месяцы он сгорал от любопытства, мечтая увидеть его в солнечных лучах, а не в свете мигающих факелов и керосиновых фонарей. Снаружи-то шатёр был яркий, полосатый, сшитый из брезента, совершенно обычный, но вот внутри! Внутри скрывалась магия ночного звёздного неба, которую так хотелось рассмотреть поближе! Хотелось разглядеть и реквизит: пощупать тяжеленные гири, подержать в руках острые клинки шпагоглотателя.
Шентэл задрал голову и замер, разочарованно уронив руки. Изнутри шатёр был по-прежнему чёрный, но весь грязный, линялый и штопаный-перештопаный. Ткань была вовсе не дорогим шёлком или бархатом, так похожим в темноте на ночное небо, а всё тем же обычным дешёвым брезентом с криво намалёванными зеленоватой краской звёздами, кое-где уже заметно осыпавшимися.
– Да, при свете дня это не так интригует, – невесело усмехнулся Руал, возившийся с гирями, – поэтому зрителей сюда стоит запускать только после заката! Помоги-ка мне убрать эти штуки по ящикам!
Шентэл подошёл ближе и с опаской потянул на себя одну из средних гирь. Он был уверен, что не сможет оторвать её от земли. Но снаряд оказался не тяжелее глиняного кувшина, и мальчишка перевёл потрясённый взгляд на силача.
– Тоже ненастоящие? – разочарованно спросил Шентэл.
– Настоящие, не ври! Только полые внутри! – раздался за спиной визгливый голос Ника.
– И самая большая?
– Всё-то надо объяснять! Ты попробуй сам поднять!
Большая гиря тоже была нетяжёлой. Но последней каплей до полного разочарования оказались клинки шпагоглотателя: они были складные!
– Так, получается, здесь всё обман? – сник Шентэл.
– Ну, я на самом деле метко кидаю ножи, Кэсси – отличная наездница, а у Мардуарру очень ловкие пальцы, – пожал плечами Руал. – Но даже над этим, как ты говоришь, «обманом» нам приходится очень много работать!
– Запомни, малец, – вмешался карлик, состроив глубокомысленную мину, – казаться – не всегда проще, чем быть. Но всегда безопаснее! Хочешь выжить в этом мире – притворись кем-нибудь другим. Но не вздумай, притворившись силачом, тягать настоящие гири – пуп надорвёшь!
– Зачем? – не понял Шентэл.
– Что – «зачем»?
– Зачем притворяться?
– Ну ты совсем убогонький умом, да? – просюсюкал Ник. – Если ты – не ты, то никто никогда не сможет найти ни твои настоящие страхи, ни слабые места, а значит – не сможет причинить тебе вред. Меняй маски, парень! Одну сорвут – наденешь другую. А своя рожа будет целой – замечательное дело! – и карлик пронзительно рассмеялся.
Весь день удручённый Блад плёлся на Полночи в хвосте циркового поезда. Не засиделся он с остальными и у центрального костра на ночёвке. Вышел за кибиточный круг, жадно вдохнул в себя холодную ночную свежесть, словно внутри стоянки воздух был иной, душный. Мальчишка неспеша пошёл прочь от кибиток, добрёл до маленького круглого озерца, скованного льдом. По берегу тихонько шуршал сухой камыш, посеребрённый инеем, сверкающим в лунном свете.
– Ты чего тут? – раздалось за его спиной.
Шентэл вздрогнул от неожиданности, обернулся. Рядом стояла Кэсси, кутаясь в меховую накидку.
– Весь день ты какой-то убитый. Что случилось?
Блад неопределённо пожал плечом и отвернулся, не желая отвечать, устремил взгляд на замёрзшую воду.
– Смотри, если топиться вздумал – лёд толстый, голыми руками не сломаешь! Эта лужа вообще могла промёрзнуть до дна, так что дело – дрянь, – Кэсси помолчала, ожидая хоть какой-то реакции от собеседника, но тот по-прежнему стоял к ней спиной, будто девчонки тут и не было.
– Ну ладно, пойду я тогда, – наконец сдалась она, – а ты зови, если помощь понадобится. У отца где-то есть большой топор…
– Ты настоящий друг, – невесело отозвался Блад, опускаясь на берег озерца.
– А то как же! – оживилась Кэсси, усаживаясь рядом. – Ну, – она толкнола его плечом, – рассказывай, что смурной такой?
Запах сливы и снега окутал Шентэла, и его сердце забилось не столь уныло.
– Сегодня утром я видел шатёр. И реквизит, – неохотно начал мальчишка.
– Ага, и говорил с Ником?
Шентэл кивнул.
– Я дурак, наверное, что сначала поверил? У вас даже имена придуманные! Все вы – придуманные. И я совсем не знаю, кто вы такие на самом деле.
Кэсси сочувственно вздохнула. Они долго молчали, глядя на освещённую лунным светом поверхность застывшего озера.
– Я не принимаю их правил, – наконец сказала она.
– Почему?
– Потому что я считаю, что если всё время притворяться, то твоя собственная жизнь пройдёт мимо, ты даже не заметишь. А я жить хочу. Чувствовать. Любить, в конце концов! Я хочу быть тем, кто я есть, нравится им это или нет! – девчонка замолчала, а потом понизила голос до шёпота. – Руал – он тоже не такой, как они. Он настоящий! Пока настоящий… Они хотят сделать его подобным себе. Шентэл… ты же умеешь хранить секреты?
Мальчишка кивнул.
– Я люблю его. Руала.
– Что?! – что-то тонкое, холодное, словно кожаный кнут, больно хлестнуло Блада поперёк груди. – Да он же старый!
Кэсси глянула на него с изумлением и лёгкой обидой, и Шентэл тут же пожалел, что не сдержался и отреагировал столь резко.
– Ну, я имею в виду, что он гораздо старше тебя, – взяв себя в руки, попытался поправиться он.
Тон мальчишки был уже гораздо спокойнее, но внимательный собеседник заметил бы в нём отголоски горького разочарования. Кассандра не была внимательной, её слишком увлекали собственные чувства и желание хоть с кем-то поделиться давно хранимой тайной.
– На десять лет, но что это значит, если чувства настоящие! – возмутилась она.
– А он?
– Уверена, он отвечает мне взаимностью!
