S-T-I-K-S. Шпилька – 2
Лже-Шпилька удовлетворённо посмотрела туда, где только что стояла настоящая Шпилька, пару раз подкинула окровавленный нож и ухмыльнулась. Шпилька с трудом повернула ставшую невероятно тяжёлой голову, скосила глаза. Сзади неё, опустив окровавленный туристический топорик, стояла фигура в длинном тёмном плаще и закрывающей верхнюю часть лица маске. Быстрое мысленное касание, и по навалившейся тяжести Шпилька поняла, что рядом с ней ещё один скрыт. Да к тому же, судя по прикиду – сектант.
«Ну вот и всё, отбегалась, – мелькнула досадная мысль. – Уделали нас, как котят»…
Додумать Шпилька не успела. Раздался выстрел из крупнокалиберной винтовки. Лже-Шпильку отбросило назад, она недоумённо уставилась на расплывающееся на груди красное пятно, и черты её лица вдруг смазались. Ещё два выстрела приговорили бросившегося было бежать человека в балахоне.
Лже-Шпилька – а вернее, тот, кто ею прикидывался, – пошатнулась и медленно осела на траву.
– Шпилька! Шпилька, ты как? – послышался голос Рубаки.
Стронг подбежал. Отложив ОСВ, присел рядом, пальцами ухватил Шпильку за подбородок.
– Лайма, – едва слышно выдохнула Шпилька. – Ей помощь нужна…
– Сейчас посмотрю, – вытащив из кармана разгрузки плоскую металлическую коробку, Рубака вынул из неё шприц с лайт-спеком, зубами сорвал колпачок и воткнул иглу Шпильке в плечо.
По телу расплылось блаженное тепло. Рубака, скинув с себя куртку, соорудил из неё некое подобие повязки на шпилькину рану. И только убедившись, что она в относительном порядке, Рубака поднялся. Сил повернуть голову и проследить за ним взглядому Шпильки не нашлось. Зато слух работал, как надо.
– Рубака вызывает загонщиков. Срочно дуйте сюда, у нас пленник и двое раненых, – услышала она тихую и взволнованную скороговорку стронга.
– Что с Лаймой? – прохрипела Шпилька.
– Жить будет, – тут же подскочил к ней Рубака. – Вколол и ей лайт-спек. Сейчас наши прибудут, отвезём вас в Саратов, к знахарю. Пусть подлечит обеих.
– А те, что в машинах были?
– Нимфу взяли. Полиграф её раствором эфки обработать успел, так что никого уже не охмурит. Остальных в расход пустили – нахрена нам толпа грёбаных килдингов?
– Мы облажались, – шепнула Шпилька. – Это не мы на них засаду устроили, а они на нас.
– Уже догадался, – вздохнул Рубака.
Долго ждать помощи не пришлось.
Первым примчался Граф. На вопросительный взгляд Рубаки отмахнулся и бросил:
– Парни присматривают. Что тут?
– Нести придётся, – кивком указал на Шпильку Рубака. – Обеих. Раны не смертельные, но крови много потеряли. И я бы сейчас предпочёл Шпильку на спину не переворачивать, так что давай сооружать носилки.
Из этого комментария Шпилька поняла только одно – дела её, несмотря на вполне терпимое после лайт-спека самочувствие, не так уж и хороши. Получив в спину топором, пусть и туристическим, этого следовало ожидать.
Шпилька отнеслась к этому факту философски – не умирает же она прямо сейчас. А кровотечение и внутренние повреждения – ерунда! В Улье отрубленные конечности – и те обратно вырастают, что уж про органы говорить.
Увидев носилки, наскоро сделанные стронгами, Шпилька вообще попыталась их убедить, что в состоянии дойти до «Тигра» на своих ногах. Не вышло – её всё-таки уложили на корявые, едва прикрытые курткой Графа ветки, уложенные поперёк двух длинных жердей.
К этому времени до поляны добрались стронги из ещё двух экипажей и принялись готовить носилки для Лаймы. Из Саратова была вызвана санитарная «буханка», в неё и погрузили Шпильку и тихо сопящую Лайму.
Только теперь удалось разглядеть, что же произошло с собакой. На залитом кровью чёрно-рыжем боку виднелись три ножевых раны. Но, судя по тому, что собака дышала спокойно, повреждения действительно были не такими уж и серьёзными. Шпилька с облегчением выдохнула – ничего страшнее, чем потерять Лайму, она и представить себе не могла.
В ожидании, пока стронги обыщут трупы, Шпилька ещё раз перебрала в уме всё, что с ней за сегодня произошло. Её что-то тревожило, всё время казалось, что она упустила какую-то важную деталь. Погрузившись в собственные мысли, она даже не заметила, как «буханка», развернувшись, покатила обратно в Саратов.
На КПП их уже ожидали. Шлагбаум перед «буханкой» подняли заранее, и она, выехав на ровную дорогу, ускорилась. Знахарь – совсем юный ещё паренёк, – ожидавший их у входа в лазарет, бросил на Шпильку только один взгляд, охнул и побледнел.
– Ещё в обморок упади, – сильно напрягшись от такой реакции, посоветовала ему Шпилька. – Мне самой себе, что ли, спину зашивать?
Паренёк, хоть и был ещё совсем недавно свежаком, шумно сглотнул и взял себя в руки.
– Тут не зашивать, а сращивать надо. Выгружайте и несите за мной, – тонким голосом скомандовал он сопровождавшим Шпильку стронгам.
И уже в лазарете, когда Шпильку переложили на твёрдый, но хотя бы ровный стол, юнец, наконец, занялся делом. Долго чем-то шуршал возле ног Шпильки, потом подготовил капельницу из споранов и гороха и осторожно отодрал пропитанную кровью куртку.
– Ну что, доктор, я буду жить? – мрачно пошутила Шпилька.
– Куда денешься! – уверенно ответил юнец. – Но только недели через две. При условии моего постоянного наблюдения и полного покоя.
Шпилька почувствовала, как в вену воткнулась игла от капельницы. Но боли не было – забористая наркота всё ещё держала её в крепких объятьях прихода. Знахарь, потерев ладони друг об друга, поставил их по обеим сторонам от шпилькиной головы и принялся шаманить.
Дар у паренька оказался неожиданно сильный, так что Шпильку сразу потянуло в сон.
«Две недели, – подумала она. – За это время Рубака успеет сгонять в Горный и пообщаться с тамошним ментатом. Он видел двойника своими глазами, и это – уже какое-никакое доказательство моей невиновности».
И похолодела, вдруг сообразив, что же показалось ей нелогичным в момент смерти погонщика. Ощущение включённого Дара никуда не исчезло!
Нет, этого просто не могло быть! Когда носитель погибает, Дар исчезает – уж это-то Шпилька знала наверняка. Но в этот раз погонщик погиб, а элитой, которая, оставшись без контроля, должна была напасть на стронгов, кто-то продолжал управлять. Выходит, погонщиков было двое! А убили они только одного.
– Послушай, – с трудом приподняла веки Шпилька. – Мне срочно нужно…
– Спать, – властно приказал знахарь, и веки снова опустились.
Шпилька заснула.
Глава 6. По следу
– Очнулась? Ну вот и ладушки. Надо было тебя в Энгельс везти, а не к этому неучу безрукому! Две недели он какой-то там перебитый позвоночник собрался сращивать! Бездарь! Корм для пустышей, мать его итить за ногу!
Шпилька разлепила веки и первое, что увидела перед собой – осунувшегося, но радостно ухмыляющегося Гуддини.
– Привет, – успела сказать ему Шпилька, и тут в лицо ей ткнулась чёрно-рыжая слюнявая морда. – Лайма! Ну всё, всё, я проснулась. Знаю, что теперь надо умыться, но хватит меня облизывать, Мойдодыр!
Радость от того, что собака в порядке, заполнила Шпильку и тут же уступила место привычной деловитости. Кое-как отодвинув собаку, Шпилька вновь подняла глаза на знахаря.
– Сколько я провалялась?
– Неделю, – всплеснул руками Гуддини. – И то только потому, что меня не сразу вызвали. А так вообще дня за четыре поставил бы тебя на ноги.
Кстати, о ногах! Шпилька попыталась согнуть их в коленях. К огромной радости – получилось, пусть и не очень ловко. Значит, с позвоночником действительно всё уже в порядке.
Ухмылка Гуддини стала шире.
– Через пару дней будешь как новенькая, – пообещал он.
Не соврал – спустя два дня Шпилька и впрямь чувствовала себя так, словно никогда не получала топором в спину. Встав, она первым делом отправилась к Рубаке, но тот вместе с Графом отбыл в Энгельс по срочному вызову Жнеца. А заодно прихватил с собой пойманную нимфу.
В ожидании, когда стронг вернётся, Шпилька маялась откровенным бездельем. Пару раз сходила в тир, прогулялась с собакой по будущему скверу, пытаясь представить себе, каким же он в итоге будет. До блеска вычистила и смазала всё имеющееся оружие, набила патронами магазины. В очередной раз пересчитала запасы споранов и гороха. Покатала в ладони красную жемчужину.
А потом сделала то, чего сама от себя не ожидала.
– Лайма, ко мне!
Дремавшая у двери собака подскочила к хозяйке.
– На, – протянула ей жемчужину Шпилька. – Что-то стрёмно мне её глотать, опять вылезет какой-нибудь бесполезный Дар. Может, тебе больше повезёт.
Овчарку уговаривать не пришлось, она одним махом слизнула жемчужину и вопрошающе уставилась на хозяйку. Шпилька налила собаке живчика и уставилась в окно.
А на следующее утро она проснулась от того, что в ноздри било такое количество незнакомых ей запахов, что впору было надевать противогаз. Вскочив с постели, Шпилька бросилась к шкафу. На полпути споткнулась о спящую овчарку и в шкаф в итоге влетела головой. Села на пол, потирая ушибленный лоб.
Лайма, широко зевнув, встала, подошла к хозяйке и облизала с ног до головы.
– Слушай, не до нежностей, – отпихнула её Шпилька. – Чувствуешь, воняет чем-то…
Питомица в ответ помахала хвостом и, как ни в чём не бывало, улеглась досыпать. И тут Шпильку осенило.
– Это твой нюх, да? Ты что, научилась делиться им со мной?
Лайма, не поднимая головы, снова махнула хвостом.
– Офигеть! Слушай, а отфильтровать эти запахи как-то можно? Для человеческого обоняния это как-то чересчур.
На этот раз никакой видимой реакции от собаки не последовало. Но кокафония запахов притихла, сделавшись едва заметной, и на передний план вышел один – запах ружейной смазки.
– Не поняла, – нахмурилась Шпилька, оглядываясь на дверь – запах шёл именно оттуда.
Через секунду к смазке добавилось ещё несколько оттенков – порох, пот и табак. Последний Шпильку поначалу удивил – среди стронгов курящих не было. Потом она вспомнила, что около месяца назад в Саратов привезли свежака, смолившего, как паровоз. Из-за того, что избавляться от своей пагубной привычки тот не собирался, в стронги его не приняли, несмотря на подходящие навыки, и поселили в Саратове.
Шпилька, внюхиваясь, на цыпочках подошла к двери и выглянула в коридор. Никого.
– Вот и скормила собаке жемчужину, – вернувшись в комнату, пробормотала она себе под нос и снова посмотрела на собаку. – Получается, и у тебя с Дарами ерунда, как у меня?
Овчарка приподняла голову, недовольно рыкнула – дескать, обижаешь, хозяйка, – и спектр запахов резко изменился. Шпилька почувствовала траву, землю, порох, собачью шерсть, кровь. Причём почувствовала настолько явственно, словно снова оказалась на той поляне с убитой копией себя.
Ещё один набор запахов привлёк её внимание: человеческий пот, земля, вывороченная подошвой армейского ботинка, пыль, из-за резкого движения сорвавшаяся с полы длинного тёмного плаща и что-то ещё, почему-то донельзя знакомое. Под влиянием этого запаха Шпильке, точно наяву, привиделась фигура, со всех ног мчащаяся прочь от поляны. А над ней, едва не касаясь берёзовых крон, летел птеродактиль-элитник.
– Вот это да! – выдохнула Шпилька, придя в себя. – Ты до сих пор чувствуешь его след?
Лайма, свесив язык, улыбнулась всей своей собачьей пастью.
Первым желанием Шпильки было отправиться к Терминатору и заставить его связаться с Саратовом, чтоб доложить Жнецу о втором погонщике и новом Даре Лаймы. Но по здравом размышлении она решила не торопиться. Вместо этого, наскоро натянув камуфляжные штаны и майку, отправилась к Гуддини.
Знахаря она застала в довольно безрадостном настроении. Тот сидел на одной из коек лазарета в гордом одиночестве, уткнувшись в экран планшета.
– А, вовремя ты, – поднял он голову и протянул Шпильке планшет. – На, глянь. Ночью привезли из Саратова.
Предчувствуя недоброе, Шпилька взяла планшет.
С экрана на неё смотрела она сама. И, гнусно ухмыляясь, вещала о том, что скоро в секторе, где находятся Каменка, Саратов, Энгельс, Горный и еще пять стабов, всё изменится. А за спиной её птеродактиль, сидя в клетке, демонстративно обгладывал человеческую ногу.
– Когда? – спросила Шпилька, возвращая планшет.
– Четыре дня назад на КПП Каменки подкинули. Рейдер, сожранный элитником, пропал на следующий день после того, как тебя ранили. Следов монтажа на записи, как и в прошлый раз, нет.
Шпилька стиснула зубы. Да итить же всех налево, такое ощущение, что в Стиксе нашествие погонщиков и уродов, которые умеют натягивать на себя её, шпилькино, лицо – как будто других нет!
А если всё-таки допустить, что цель этих, которых язык не поворачивается назвать людьми – не стронги, а именно она, Шпилька? Ведь логичнее было бы подставить кого-то из главных. Жнеца, Рубаку или того же Танка – уж эти трое многим антисоциальным элементам успели дорожку перейти. Но в качестве всеобщего козла отпущения выбрали почему-то её.
Эта мысль, хоть и была абсурдной, вновь заставила Шпильку задуматься.
– А ты, чего, собственно, пришла-то? – поинтересовался Гуддини.
– Я… – начала было Шпилька.
И замолчала, поймав за хвост ещё одну мысль. Впервые элита над Саратовом появилась аккурат после того, как сюда приехала Шпилька. Три дня действовала всем на нервы, а после того, как Шпилька получила топором в спину, исчезла вместе со вторым погонщиком. И ровно на следующий день пропадает рейдер из Каменки. Случайность? Разумеется, нет!
Просто тот, кто объявил на Шпильку охоту, прекрасно понимал, что в Энгельсе, в окружении стронгов, её не достать. Как и в любом другом, полном народа, стабе. И придумал интересный ход с видео, верно предположив, что стронги Шпильку не сольют, а отправят на время с глаз долой. Куда? Кроме Саратова и некуда. А уж отсюда выкурить её с помощью невиданного доселе летающего элитника и нарочно оставленного следа покрышек будет плёвым делом.
И вот Шпилька сидит в засаде на погонщика. Разумеется, не одна – с ней ещё двое стронгов. Как заставить её уйти глубже в лес? Легче лёгкого, если знать всего одну малую малость – суть её Дара и его грани. Те, кто устроил ей все эти подставы, знали – несмотря на то, что Шпилька, как и большинство проживающих в Улье, о своих Дарах предпочитала не распространяться. Откуда – вопрос открытый, но своего они добились. Шпилька бросилась за погонщиком – и поймала спиной топор ждавшего её скрыта.
Убить её не успели из-за своевременно появившегося Рубаки. И зашли на новый круг охоты, быстренько сняв вторую серию увлекательнейшего фильма про лже-Шпильку. Сделали, так сказать, свой ход. Теперь настала её очередь.
– Шпилька? Ты заснула, что ли?
– Ой, прости. Задумалась, – смущённо пробормотала Шпилька, резко решив промолчать о появившемся у Лаймы Даре. – Я так просто зашла, скучно стало. Думала, новости какие есть про нимфу, которую взяли. Её, по идее, уже должны были допросить.
– Ну, новости ты получила, – помахал планшетом знахарь и отложил его в сторону. – А нимфа молчит, как рыба. Жнец вместе с Полканом и его ментатом пытаются её разговорить, да только куда там. Подстилка грёбаная! Танк, разозлившись, ей чуть руки не переломал, насилу оттащили. Жнец его, от греха подальше, сюда спровадил. Утром будет. Ну а больше мне тебя порадовать нечем.
– Ясно, – кивнула Шпилька. – Тогда не буду тебя отвлекать.
– Да я не занят, – пожал плечами знахарь. – Выпить хочешь?
– Смысл? – вздохнула Шпилька.
– И правда, – сразу погрустнел Гуддини. – Забыл…
Улицы Саратова встретили её не свойственными большинству стабов тишиной и безлюдьем. Пройдёт время – и Саратов тоже заполнится звуками и шумом, но пока он больше похож на спокойный провинциальный городок из тех, что остались там, в родном мире Шпильки.
– Ну что, Лайма, рискнём? – с непонятно откуда взявшейся лихостью поинтересовалась Шпилька у овчарки. – Сможешь своим новым нюхом отследить ушедшего погонщика?
Собака обиженно тявкнула, и в нос Шпильке ударил ворох запахов.
– Ну вот и славно. Пойдём, надо хорошенько подготовиться и успеть свалить до завтрашнего утра.
Остаток дня Шпилька провела в сборах. Поскольку Граф, уехав, оставил «Тигра» на парковке перед администрацией с ключом в замке зажигания, сильно ужиматься в количестве оружия и запасов Шпилька не стала, закинув на заднее сиденье так и не сданную после засады обратно на склад ОСВ. Содержимое багажника никто не разобрал. Шпилька выкинула оттуда два спальных мешка из трёх и кое-как запихнула на их место большой мешок собачьего корма. Сверху поставила два ящика тушёнки, выпрошенной на местном складе «побаловать собачку мясом». Рюкзак с личными запасами отправился в салон. Двести третий Шпилька пристроила рядом с рычагом коробки передач, «Ярыгина» решила держать на коленях.
Оставалось решить самый главный вопрос – как выбраться из Саратова, не вызвав подозрений?
Немного подумав, Шпилька решила не заморачиваться.
Ещё до рассвета она преспокойно остановила «Тигра» перед шлагбаумом КПП. Дежурил Бдыщ, неразлучный со своим «Кордом».
– Куда в такую рань? – без особого интереса спросил он и широко зевнул. – Ты извини, что спрашиваю – положено.
– Надо кое-что забрать с места засады, – включив всё своё женское обаяние, улыбнулась Шпилька. – Забыли впопыхах. Вернусь через пару часов.
– Одна поедешь? – начал просыпаться Бдыщ. – Может, давай я с тобой? А то мало ли…
Шпилька ткнула большим пальцем в сидящую на заднем сиденье Лайму.
– Одна я даже из комнаты не выхожу.
– А… – разглядев собаку, сказал Бдыщ. – Ну, тогда ты это… Поаккуратнее там, что ли. И рацию не выключай.
– Я похожа на дуру? – Шпилька подпустила в голос каплю язвительности.
Бдыщ смутился и, пробормотав что-то невнятное, отправился поднимать шлагбаум.
Миновав серпантин, Шпилька прибавила газу. Свернула на знакомую уже дорогу, но место, где сидела в засаде, миновала на полном ходу. Она справедливо полагала, что второй погонщик вряд ли уходил на своих двоих. Скорее – его ждали там, куда недооценившие опасность стронги не удосужились доехать.
Дорога километров через пять уткнулась в Т-образный перекрёсток. Шпилька повернула направо, проехала ещё пару километров и остановилась. Вышла из «Тигра», выпустила овчарку.
– Лайма, ищи.
Собака уткнулась носом в обочину и принялась ходить кругами. Шпилька, взяв наизготовку двести третий, внимательно наблюдала за окрестностями – хоть она и обрызгала себя и овчарку отпугивающим заражённых «дезодорантом», расслабляться всё равно не стоило.
Первая остановка никакого результата не принесла. Следующую Шпилька сделала через километр – тоже безрезультатно. А во время третьей Лайма вздыбила шерсть и из машины выходить не захотела. И, судя по тому, что никаких запахов она Шпильке не передала, дело было не в следе, а в близкой опасности.
Заглушив «Тигра», Шпилька сползла в тянущуюся вдоль дороги канаву и принялась осматривать окрестности через оптический прицел двести третьего. Вскоре послышался треск веток, и из густого подлеска на противоположной стороне дороги выбрался рубер.
«Матёрый», – сходу оценила Шпилька, беря в прицел правый глаз заражённого.
Рубер повёл носом и глухо заурчал. Шпилька положила палец на спусковой крючок и вся превратилась в зрение и слух. Ни её, ни благоразумно молчащую собаку рубер не почувствовал и не увидел, но слегка заинтересовался бронеавтомобилем.
«Вали уже в пень! – мысленно послала его Шпилька. – Образина поганая!»
Стрелять в заражённого не хотелось – мало ли кто может услышать выстрелы. А привлекать к себе излишнее внимание Шпильке ну никак не хотелось.
Рубер настороженно подошёл к «Тигру», снова принюхался. Наклонился, хрустнув пластами ещё не очень прочной брони. Попытался заглянуть внутрь, но тонированные стёкла хорошо скрывали затаившуюся внутри овчарку.
Походив немного вокруг с недовольным урчанием, рубер всё-таки решил не тратить время на расковыривание очередной жестянки. Когда треск сучьев под лапами заражённого стих, Шпилька выдохнула и вылезла из своего укрытия. Подошла к «Тигру», взялась за ручку задней двери и в стекле увидела отражение несущегося на неё лотерейщика.
Рефлексы бросили тело в сторону. Перекатившись и отбежав на пару шагов, Шпилька вскочила, вскинула двести третий и выдала образцовую двоечку в грудь заражённого, а затем добавила ещё одну в морду. Лотерейщик был молодой, так что ему этого хватило. Он пошатнулся и, как подрубленный, рухнул на обочину, подняв тучу пыли.
Шпилька рванула к «Тигру», плюхнулась на водительское сиденье и завела двигатель. О том, чтоб искать здесь след второго погонщика или вскрывать споровый мешок лотерейщика, не могло быть и речи. Рубер не успел уйти далеко, вот-вот вернётся, привлечённый стрельбой. И кто знает, в одиночку ли?
Рубер выскочил на дорогу аккурат в тот момент, когда Шпилька вдавила педаль газа, и бронеавтомобиль рванул с места с пробуксовкой. Опустился на все четыре лапы и бросился вслед за набирающим скорость «Тигром».
Шпилька открыла окно, выхватила «Ярыгина» и несколько раз выстрелила в рубера в надежде, что тот отстанет. Фигушки – матёрый заражённый на пули не обратил вообще никакого внимания. Швырнув бесполезный пистолет на сиденье, Шпилька сосредоточилась на дороге. Никаких идей, как сбросить рубера с хвоста, у неё не было. Эх, пальнуть бы по нему из размещённого на крыше «Балкана» или хотя бы из «Корда» в багажнике, да дистанция не позволяет остановить машину и заняться стрельбой. Не хватает, ой как не хватает второго человека в машине.
Пока Шпилька думала, на рёв работающего на повышенных оборотах мотора и призывное урчание рубера из леса выскочила ещё пара лотерейщиков и присоединилась к погоне.
Километров через десять Шпилька добралась до границы кластера. Берёзовый лес оборвался, уступив место крупной деревне. Подпрыгнув на стыке, «Тигр» съехал с асфальта на усыпанную гравием дорогу, извивающуюся между покосившимися заборами из штакетника и сетки-рабицы.
«Ну вот теперь повоюем», – решила Шпилька, вытаскивая из разгрузки РГД-5.
Зубами выдернула чеку и швырнула гранату на дорогу. Раздался взрыв. Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Шпилька выругалась. Осколки неплохо посекли одного из лотерейщиков, и тот, припадая на раненую конечность, начал отставать. У второго лотерейщика пострадала кисть – теперь она висела на остатках сухожилий, но никак не сказывалась на его желании добраться до потенциальной еды.
Рубера нигде не было видно. Но рассчитывать на то, что он бросил погоню, не стоило – от такого матёрого дождёшься, держи карман шире. Скорее, решил обойти юркую консервную банку на колёсах огородами.
Перспектива за очередным поворотом нос к носу столкнуться с заражённым, который вот-вот станет элитой, Шпильку не порадовала, но деваться ей было некуда. Неудачно потратив на второго лотерейщика ещё одну гранату, Шпилька сосредоточилась на зловредно виляющей из стороны в сторону дороге. Выехав на относительно ровный участок, решила рискнуть и отправила в окно последнюю РГД.
На этот раз повезло – лотерейщику посекло морду и, похоже, глаза. Шпилька радостно прибавила газ, выкрутила руль, с заносом входя в очередной поворот… и резко ударила по тормозам, краем глаза заметив прыгающего ей наперерез рубера.
Врубила задний ход, рубер, довольно заурчав, рванул за ней. И в эту же секунду из-за поворота метрах в пятидесяти за его спиной показался ещё один бронеавтомобиль – «Рысь». Пулемёт, установленный на нём, пришёл в движение, и в рубера ударила очередь.
Глава 7. На тропе войны
– Совсем рехнулась? Нет, ещё когда ты на топтуна с туфлей в качестве оружия пошла, я понял, что смелости в тебе столько, что впору называть её дуростью. Но хоть немного ты своими куцыми мозгами могла подумать прежде, чем решила в одиночку выследить сектантов?
Смотреть на красного от злости Танка, расхаживающего между стоящими передними бамперами друг к другу бронеавтомобилями, было забавно. Хотя самому его появлению Шпилька откровенно обрадовалась.
– Что бы ты делала с рубером, который без пяти минут элитник, если бы Бдыщ не догадался сообщить, куда ты поехала? – продолжал отчитывать Шпильку Танк. – А если бы мы с Ли задержались? Или на перекрёстке ушли бы в другую сторону? А? Не слышу ответа!
Шпилька сидела на капоте «Тигра» и просто улыбалась. Она была жива – это главное. А крёстный? Ну позлится немного и отойдёт. Впервой, что ли? Даже такому спокойный и рассудительному мужику, как Танк, иногда надо на кого-нибудь поорать, чтоб выпустить пар.
Ли, оставшаяся за рулём «Рыси» просто для того, чтоб не попасться под горячую руку, покатывалась со смеху. Танк, замечая это, багровел сильнее, но рейдершу-блондинку из группы Шпона смутить было попросту невозможно.
– Ты что, думаешь, Лайма унюхает его след спустя полторы недели? – применил последний аргумент Танк и требовательно уставился на крестницу в ожидании ответа.