Мой огненный мужчина

Глава первая

Кассандра Гранина

– Все равно догоним, и тогда мало тебе не покажется! Лучше сама отдай!

Голос Линда, одного из мальчишек, устроивших мне веселье, раздался совсем близко. Я как раз миновала заросли неизвестных фиолетовых кустарников и спряталась за небольшим скалистым выступом. Мне было необходимо отдышаться, чтобы двигаться дальше.

Сердце бешено билось, спина вспотела, длинные волосы, которые я тысячу раз прокляла и собиралась при первой же возможности обрезать, спутались. Вся в грязи, потому что до этого несколько раз поскользнулась и упала, с многочисленными ноющими ссадинами и местами сильно кровоточащими порезами, сейчас я была легкой добычей.

Космический комбинезон болотного цвета с серыми вставками оказался сильно порван. Все же попытка спастись в кустах не прошла даром. Жалеть о выданной мне в приемнике планеты Таир одежде, абсолютно неудобной и натирающей все, что можно, я не стала. Пожалуй, цвет – ее единственное достоинство. Он спокойно позволял прятаться.

Только что делать дальше? Как отсюда выбраться и не попасться злым мальчишкам, считающим себя центром Вселенной только потому, что сильнее?

– Эй, Дантар, она вроде влево сворачивала, – вновь послышался голос Линда, преследовавшего меня. – Ай!

Кажется, он все же решился полезть в колючие заросли. И эта идея ему не понравилась.

– Ну погоди, белобрысая! Поймаем, я тебе такое устрою!

Я сжалась в комок, словно надеялась, что так смогу себя защитить. Над головой пролетели два черных флаера. Их крылья сверкнули в лучах звезды АР-3019, но обольщаться, что меня заметят и спасут, смысла не было. На Таире, где я живу уже неделю, флаеры кружат постоянно. В основном следят, чтобы за защитный купол, когда-то искусственно созданный землянами, первыми открывшими эту планету, не проникали хищники.

За границей начиналась заповедная зона, и, попади я туда, шансы выжить равны нулю. В подтверждение моих слов неподалеку раздался сильный рык, и я вздрогнула. Неужели подобралась к куполу совсем близко?

– Линд, может ну ее, эту девчонку?

– Нет уж! Я не отступлюсь. Она мне кулаком в глаз засадила, – послышался гневный голос.

А о том, что он пытался отобрать дорогую для меня вещь, единственную память о семье, конечно, не обмолвился ни словом!

На глаза набежали злые слезы. Мало того, что я ничего не помнила о себе, – воспоминания будто кто-то стер, и никакие целительские процедуры не смогли снять блок – так еще и постоянно приходится выживать и прятаться от оравы семерых мальчишек. Они были не намерены отступать, любой ценой желали получить мое единственное сокровище.

Я стиснула зубы и лишь на мгновение разжала покрасневшую ладонь, рассматривая последний подарок отца – прозрачную подвеску с голубой искрой внутри. Она крепилась на цепочке, обвивавшей мое запястье.

Я дорожила этим украшением больше всего на свете. Подвеска согревала меня каждое мгновение, когда я касалась ее. Словно погибший отец все еще находился рядом. Иллюзия, конечно. И, когда тебе двенадцать лет, и уже знаешь, как может повернуться жизнь, на чудо надеяться точно не стоит.

Мальчишки были совсем рядом, я слышала их ругань и, вдохнув, осторожно перебралась за скалу. Кусты с этой стороны росли гуще, колючки на них выглядели совсем устрашающе. Я оглянулась, решая, лезть ли по острым скалам, рискуя сорваться и упасть, или все же выбрать густые заросли.

– Линд, вон она! – крикнул Дантар, и я, уже не думая, бросилась в кусты.

– Ты что, сумасшедшая? – раздался голос Линда.

– Лезем? – как-то обреченно спросил его приятель.

– Да зачем? Все равно она никуда от нас не денется. За кустами есть лаз в катакомбы, но если сунется туда, то после общения с огненным зверем станет шелковой. Если, разумеется, выживет.

Это он о чем? Вернее, о ком? От боли у меня катились слезы. Я не просто порезала руки, но и сильно ушибла ногу, так что идти могла с трудом. О том, чтобы теперь бежать, не шло и речи. Я изо всех сил старалась не дать мальчишкам понять, насколько сейчас беззащитна.

– Эй, белобрысая, может, повернешь назад? Все же мы лучше огненного монстра! – прокричал Дантар.

Я не ответила. Лишь еще сильнее сжала в ладони подвеску. Умру, а не отдам ее.

– Да брось. Говорю же, вернется. Да еще представь, в каком виде…

Мальчишки захохотали, а я в очередной раз сглотнула горькие слезы. Комбинезон превратился практически в лохмотья. Боюсь и представить, что Линд и его компания сделают со мной, если попадусь им в руки почти раздетая.

За спиной опять послышались голоса, но я пробиралась вперед, не оглядываясь. Надеялась, смогу дойти до границы и пройти вдоль нее. Крюк до жилого модуля, конечно, сделаю, но куда деваться?

Еще бы на глаза какому-то огненному монстру, о котором говорили мальчишки, не попасться. Но с моим-то везением… А может, они меня просто пугали?

– Вот же… – почему-то совсем близко раздался голос, и я дернулась и обернулась.

Выбритая макушка Дантара мелькнула метрах в десяти от меня. Коротко стриженный Линд, улыбаясь так, что кожа покрывалась морозом, шел следом.

Все-таки не стали ждать. Видимо, их слова были отвлекающим маневром.

Я рванула через кусты, уже не обращая внимания на боль, сосредотачиваясь только на том, чтобы не упасть и не потерять подвеску.

Наконец заросли закончились, и метрах в тридцати от меня засветилось, словно тонкая мембрана, магнитное поле, определявшее границу. Эта хрупкость – обманчивое впечатление. Защита ничем не пробиваема, снять ее можно лишь с помощью специального кода.

Огляделась, ища место, чтобы спрятаться, но кроме чахлых кустов и жухлой травы по колено вокруг ничего не было.

– Лови ее, Дантар!

Эти слова послужили для меня спусковым крючком, и я бросилась в сторону. Правда, далеко не убежала: боль прострелила ногу, и я упала. Прокатилась по траве и с трудом поднялась. От слез, застилавших глаза, не было ничего видно. Кололо в боку, а царапины, оставленные травой, нещадно жгло.

– Вон она!

Голос Линда заставил прийти в себя.

Нет уж, не сдамся! Хотя что я могла противопоставить двум сильным гиаштам?

Раса змееподобных с одноименной планеты, расположенной в одной из звездных систем, – та еще напасть. Самые сильные из гиаштов могли обращаться в змеев с человеческий рост, а в остальных гены пробуждались только частично, даря острый нюх, когти и защищавшую кожу чешую. Еще гиашты отличались хладнокровием, сильной стрессоустойчивостью и мстительностью. Особенно резко эти черты проявлялись в подростковом возрасте, когда начинались внешние изменения и пробуждались расовые особенности.

Рассчитывать, что они от меня отстанут, раз уж начали свою охоту, не стоило. Эти ни за что не пощадят.

Вдруг среди кустов я заметила то ли нору, то ли лаз. Не думая, подползла к проему и заглянула внутрь. Темнота такая, что сердце уходит в пятки. Глубоко ли там? И не здесь ли прячется тот самый огненный монстр?

В спину ударил камень, в этот раз защититься от удара я не успела. Вскрикнула, обернулась. Гиашты были в нескольких шагах от меня, им оставалось преодолеть лишь небольшую полоску колючек. Черные зрачки сузились, напоминали змеиные, на щеках появилась чешуя. Они пугали меня до жути. До темноты в глазах и комка в горле.

От второго камня я увернулась, и он упал в лаз. Прогремел и вскоре затих. Значит, до дна не так уж и далеко.

Будь что будет!

Я закрыла глаза, вдохнула и рывком нырнула внутрь темного колодца.

От страха из легких вышибло воздух, но падение продлилось всего ничего. Я оказалась на гладкой поверхности, по инерции прокатилась несколько метров и замерла.

В нос тут же ударили запахи сырости и металла, и на какие-то считаные мгновения от этих резких и непривычных ароматов я забыла обо всем на свете.

Все тело болело так, будто по мне потоптался невиданный сильный зверь. Я осторожно приподнялась, села и ощупала себя. Надо же, ничего не сломала. Нога, правда, по-прежнему беспощадно ныла, а порезы жгло. Но это мелочи, ведь я все еще жива и не попалась гиаштам.

– Ты как хочешь, Линд, но я туда не полезу, – неожиданно наверху прозвучал голос Дантара.

Я вздрогнула и испуганно замерла, готовясь к очередному рывку.

– Пожалуй, я тоже не рискну связаться… сам знаешь с кем.

– Уходим?

– И в приемнике никому ни слова о том, где находится белобрысая!

– Идет!

То ли мне вздохнуть от облегчения, что оставили в покое, то ли начать переживать, что оказалась в логове огненного монстра, о котором говорили мальчишки. Кто страшнее? Неведомый зверь или гиашты? Первого я никогда не видела, все еще считала выдумкой, а вторые… загнали меня, двенадцатилетнюю девчонку, в заброшенный лаз и оставили на волю судьбы. И вот кто из них настоящий монстр?

Наверное, другая на моем месте давно бы сдалась, но я четко помнила, что обещала отцу быть смелой и двигаться вперед. Эти его слова – единственное крошечное воспоминание, которое удалось вернуть целителям. Для меня бесценное. Кем бы он ни был, отец любил меня. О маме я почему-то не помнила совсем ничего.

Хотя все это время, находясь на Таире, ждала, что откроется дверь целительского отсека и мне сообщат, что прилетели мои родственники, и вскоре я окажусь дома. Но с каждым днем эта надежда таяла, как снег после зимы. Теперь в невероятное почти не верилось. Что-то внутри говорило: родственников у меня не осталось, иначе бы они уже дали о себе знать. Возвращаться мне некуда.

Информация о поиске пропавших подается быстро и попадает в Межгалактическую сеть почти мгновенно.

Я вытерла слезы и попыталась хоть что-то разглядеть в темноте. Увы, это не удалось. Выбраться из лаза тем же путем, что попала сюда, не получится, а значит, придется искать другой выход.

Я с трудом поднялась, ощупала стену, возле которой оказалась.

Хм… Местами каменная, местами обитая каким-то металлом. Куда я попала? В какой-то заброшенный ход?

Надо выбираться.

Надо…

Как бы ни было страшно.

Вспомнив, что отец однажды рассказывал про лабиринты и как в них не заблудиться, решила держаться рукой за одну стену и при малейшем признаке опасности замирать.

Я шла долго, или мне так показалось. Хотелось есть и пить, от потери крови накатывала слабость. Спину тянуло, будто к ней привязали тяжелые мешки с камнями и их приходилось волочить.

В какой-то момент, когда я брела по коридору, вспыхнула одна из ламп, озарила металлическую поверхность, и я мельком увидела в ней свое отражение. Дернулась от неожиданности, потому что за плечами вились непонятные всполохи, чем-то напоминающие крылья.

Звездочки чистые! Неужели здесь, под землей, имеются какие-то вредные для организма испарения, вызывающие галлюцинации? Только этого не хватало!

Я зажмурилась и глубоко задышала, чувствуя, как сердце уходит в пятки. А когда успокоилась и открыла глаза, лампа уже погасла. Дрожащими руками ощупала, насколько это можно, спину и плечи и ничего не обнаружила. Принюхалась. Но кроме запахов сырости и металла других не почувствовала.

Значит, показалось. От перенапряжения и усталости и не такое привидится.

Я немного постояла, окончательно успокаиваясь, и побрела дальше. Всхлипывая от боли в ноге, старательно не думая, что ждет впереди, просто шла. Словно если бы остановилась, то уже бы не поднялась и здесь сгинула.

Но в какой-то момент я настолько устала, что просто прислонилась к стене и соскользнула вниз, закрывая глаза. Сил, чтобы бороться за свою жизнь, больше не было.

Мир погрузился в непроглядную темноту.

– И что ты тут делаешь? – услышала я сквозь сон и тут же, словно по щелчку, открыла глаза.

Вокруг по-прежнему царила темнота.

Может, этот голос почудился?

– Эй, ты слышишь меня?

– Слышу, – отозвалась я, радуясь, что голос хоть и мальчишечий, но не принадлежит никому из той оравы, что гонялась за мной.

Те были с легкими шипящими интонациями, а этот – звонкий, чистый, пусть и немного сердитый.

– Ну раз слышишь, так отвечай! Кто разрешил тебе забраться в мое убежище?

– Никто. Я сама… случайно.

– Случайно упала в лаз?

– Да.

– И, надо полагать, случайно оказалась на границе и точно так же случайно пробиралась сквозь кусты?

Я всхлипнула. Что я ему скажу?

Тот, кто находился рядом со мной, сначала замер, потом медленно присел неподалеку. Я на каком-то бессознательном уровне почувствовала его напряжение.

– За мной гиашты гнались. Хотели отнять подарок отца. У меня больше ничего не осталось. Я… даже не помню, как папа выглядел.

Иногда сказать правду – лучшее, что можно сделать.

– Ты новенькая? Что-то я не видел тебя в приемнике.

– Я почти всю неделю, что прожила на Таире, находилась у целителей. Мне пытались вернуть память.

По щекам опять потекли слезы, и я торопливо их вытерла. А потом все же не выдержала, наощупь нашла руку мальчишки, что сидел рядом, ухватилась за нее.

Шершавая. Горячая. И такая сильная и надежная.

Он вздрогнул от моего прикосновения. Я снова всхлипнула, притянула его к себе, крепко обняла и расплакалась, уткнувшись в крепкое плечо. Одежда незнакомца пропахла дымом и пеплом, но сейчас он был единственным якорем в этом чужом и таком жестком мире. Мне было так страшно! И так хотелось поделиться этим ощущением с кем-то еще, чтобы оно взяло и сошло на нет!

Я теперь никому не доверяла, но ему… Словно что-то забытое и родное оказалось близко. И ничего, что спина у паренька будто каменная, а плечи напряжены так, будто готов сбежать. Главное, он рядом. Такой нерушимый и сильный.

– Не реви. Я все решу и помогу тебе, – вдруг сказал он.

Я потерлась носом о его плечо, и паренек вздохнул. Завертелся, скидывая куртку, накинул ее на меня, решив согреть.

– Что там с гиаштами? Совсем достали? – спросил тихо.

– Я им сразу не понравилась.

– Змееподобным вообще мало кто нравится.

Это верно. А если в который раз вспомнить, что в подростковом возрасте у них просыпаются инстинкты хищников, – гиашты так и норовят найти жертву и поохотиться за ней – о чем тут говорить.

– Они живут на Таире второй месяц, никак из приемника не отправят в приют на Гиашту.

– Таир ведь далеко от их планеты, – всхлипнула я. – Зачем змееподобных вообще сюда привезли?

– Моя планета тоже далеко, но приемник для тех, кто остался без родителей, на этот звездный сектор один.

– А ты… откуда? И у тебя нет родителей? Они умерли?

Парень вдруг зашипел, оттолкнул меня и шумно выдохнул.

Потеряв в темноте своей единственный ориентир, я запаниковала и тут же снова ухватилась за его руку.

– Не бросай меня одну, пожалуйста, – попросила тихо.

В конце концов, если он так сильно не хочет рассказывать о своих родителях и планете, я не буду расспрашивать.

Незнакомец не ответил, на некоторое время будто закаменел. Напряглись мышцы, у него сбилось дыхание, но руки он не отнял и через несколько минут наконец все же немного расслабился. Второй поправил куртку, что набросил на меня, и снова позволил прижаться к себе.

Сразу стало теплее и спокойнее.

– Так кто конкретно из гиаштов оказался столь нелюбезен, что тебе пришлось лезть через терновник и угодить сюда?

Так вот как эти кусты называются! До чего же ужасные!

– Линд и Дантар, имен остальных пятерых я не знаю. Впрочем, гнались за мной эти двое, другие не рискнули. Гиашты, видимо, почувствовали, что я слабая, потому и решились напасть… – вздохнула, вытирая слезы.

– Слабая? – в голосе паренька проскользнуло явное удивление. – Ты, судя по твоим словам, продержалась уже неделю против банды змееподобных, а это не каждому удается.

– Я везучая.

– И смелая до безрассудства, раз сунулась сюда, на одну из первых, заброшенных землянами баз.

Значит, вот куда вел этот лаз.

– Ты про огненного монстра? – уточнила я, решившись. – Линд и Дантар говорили, что тут живет какой-то зверь.

– Какой-то… – зло процедил незнакомец, и я, чувствуя, как он в очередной раз напрягся, обняла еще крепче и ласково, пытаясь успокоить, провела рукой по его спине.

– Он действительно существует? И опасен? Ты его видел? – все же не выдержала спустя время.

Я любопытная, что тут поделать.

– Ну как тебе сказать… Я и есть тот монстр.

Я замерла и, не удержавшись, хихикнула.

– Не веришь?

– Ты совсем не похож на монстра. Ты вообще единственный, кто меня защищает.

– Я? Защищаю? – поразился он.

– Куртку вон дал, согреваешь и не пытаешься отнять подарок отца.

– Ну, если с этой стороны посмотреть… Да сравнить с гиаштами… И все же огненный зверь или монстр – это про меня, тут ничего не изменишь.

Мальчишка убрал руку с моего плеча, сжал ее, и в его ладони тут же вспыхнул сгусток пламени. Он чуть напрягся и швырнул его в стену. Я мельком успела заметить там множество других подпалин. Судя по всему, паренек швырял огненные снаряды сюда не раз и не два.

– Ух ты! – выдохнула я. – Это у тебя такая способность?

– Мутация, – поправил он. – Ты, вообще-то, должна меня бояться и бежать отсюда без оглядки.

Я дотянулась до его лица, провела кончиками пальцев по щеке.

Он вздрогнул и моментально откинул мою руку, словно испугался, что этим прикосновением создаст между нами что-то большее.

Что с ним произошло? Имею ли я право расспрашивать?

– Я не боюсь, – сказала тихо.

– А зря. Огонь опасен, а я вспыхиваю почти моментально. Могу тут все превратить в пепел. Так что… опасен и я. Для всех.

Я поправила сползшую с моего плеча куртку, запрокинула голову. И пусть не увидела его лица, но почувствовала дыхание возле моей щеки.

– Ты не монстр, я уже сказала. Любая способность может быть опасна и непредсказуема, если не учиться ее контролировать. А ты… учишься.

Он недоверчиво хмыкнул.

– И у огня есть множество плюсов, – заметила я.

– Да неужели?

– Он согревает.

– Спалит все к черной бездне.

– Он дарит свет.

– Ненадолго.

– Ты ошибаешься!

– Ну да, конечно! – ехидно отозвался паренек.

– Ты просто не пробовал!

– Послушай, из-за огня я потерял все. Семью, дом, возможных друзей. У тебя нет дара, и поэтому на тебя не смотрят, как на урода!

Он выпутался из моих объятий, поднялся, зашипел и… в стену один за другим полетели огненные шары. Они осветили высокую сильную фигурку паренька, одетого в черные штаны и обычную футболку. Короткие волосы во всполохах пламени казались красными. Или это их естественный цвет? Способность часто меняет внешность.

Я точно была в этом уверена. Даже несмотря на потерянную память, мои знания о мире никуда не делись.

В стену ударил столб пламени, через пару минут угас, и я поднялась. Паренек все еще стоял и теперь тяжело, будто после стремительного, отчаянного бега, дышал.

– Не подходи! – велел глухо и запустил в стену еще один огненный шар.

Да разве меня уже остановишь?

– А какого цвета у тебя глаза? – не утерпела я.

Он замер и громко выдохнул.

– Вот откуда ты такая взялась?

– Свалилась на твою голову, ты хотел сказать, да?

– Не без этого.

– И все же… ты бы попробовал создать шарик света.

– Да не могу я. Что ты ко мне привязалась!

Я сделала шаг и застонала от боли. Нога так некстати дала о себе знать.

– Ты что, ранена?

Паренек, забыв обо всем на свете, тут же оказался рядом, позволяя ухватиться за его плечо.

– Ногу ушибла, – созналась, кусая губы.

Как же больно-то!

– Садись, я попробую посмотреть.

– Нащупать, ты хотел сказать.

– Я прекрасно вижу в темноте. Хоть какой-то плюс от мутации.

Я с облегчением выдохнула. Раз незнакомец меня разглядел и нормально реагирует, значит, никаких крыльев не видит. И их точно не было. Почудились… Сейчас я даже не знала, огорчиться этому или наоборот обрадоваться тому, что не случилось.

Но боль не давала нормально думать. Я старалась не стонать и не плакать. На это и уходили почти все мои силы.

Паренек же практически сразу нашел мою ногу, осторожно надавил в нескольких местах. Я не удержалась и всхлипнула.

– Все плохо? – уточнила, вытирая слезы.

– Вывиха и перелома нет, но имеется опухоль. Знатно ты ушиблась. Космическая бездна побери этих гиаштов!

– Это я должна на них ругаться, а не ты.

Кажется, он усмехнулся.

– Раньше рассвета мы отсюда не выберемся. Выход, через который я пришел, спрятан в пещере на берегу озера. Ночью его затапливает. Как ни создавай защитный купол, а влияние двух лун и отливы с приливами земляне так и не отрегулировали. То ли тогда знаний не хватило, то ли опыта. Поспи пока. Ты же наверняка устала.

Это верно. Да и потревоженная нога нещадно ныла.

Я снова закуталась в куртку, прижалась к пареньку, а затем, решившись, забралась к нему на колени. Пусть думает что хочет. Так явно теплее. В то, что он причинит мне зло, я не верила. Хотел бы, действовал бы сразу.

– Я даже отказываюсь это комментировать, – ехидно заметил мой незнакомец.

– Угу.

– И все же…

– Да, я – нахалка. И да, я испугана. И еще…

– Вообще-то я хотел сказать, что ты…

– Еще и странная, согласна.

– Удивительная, – выдал он и почему-то взъерошил мои волосы.

Я не ответила. Лишь потерлась щекой о его плечо. По-прежнему сильное и надежное. Усталость брала свое, и мне безумно хотелось спать.

– Ты не уйдешь?

– Ты мне и шанса не оставила, чтобы сбежать.

– Это хорошо, – прошептала я.

Он фыркнул и немного развернулся, устраиваясь поудобнее.

– Спасибо, что не бросил меня.

– Спи уже, – пробурчал в ответ.

– Ты правда не монстр, кто бы что ни говорил. Не позволяй им убедить тебя в обратном! Ты сильный, смелый, добрый и…

– Ну все! Мое терпение на исходе.

– Опять будешь кидать огненные шарики? – встрепенулась я.

– Ты невыносима, знаешь об этом?

– Догадываюсь.

Несколько мгновений мы молчали, а потом вместе рассмеялись. Смех эхом отозвался от стен и, как ни странно, сделал пространство вокруг уютнее.

– Тебе нужен отдых. Совсем же из сил выбилась.

– Угу. Только обещай, что останешься со мной.

– Обещаю.

Я улыбнулась и положила голову ему на плечо, закрывая глаза. Впервые за последние дни мне было так хорошо и спокойно.

Шархат Антар

Злость полыхала внутри, и, как я ни пытался ее приглушить, кожа горела, от нее шел жар, и изредка на кончиках пальцев вспыхивало пламя. Я слишком хорошо знал, что будет, если его не выпустить. В последний раз, даже несмотря на быструю регенерацию, которая, на мое счастье, прилагалась к способности, ожоги заживали почти сутки.

По-хорошему, мне по-прежнему нужен наставник. Тот, кто научит справляться с огнем, который горит внутри так, что порой кажется, будто там плавятся все внутренности. Но надежды, что однажды он появится, не имелось совсем.

В первый раз, когда я попал в приемник на Таир, помочь попытались двое энитейцев. Эта раса имеет высокое развитие, мгновенно усваивает любой язык и весьма дружелюбна. Их знания и умения постоянно совершенствуются и растут, поэтому шанс, что они справятся, тогда был.

Энитейцы сбежали на четвертый день, когда я шквалом огня разнес половину тренировочного полигона. Я умел сдерживаться и слушать объяснения, старательно учился контролю, но не мог заставить их не бояться меня.

Были еще попытки, но безуспешные. Остальные желающие продержались и того меньше.

Когда меня в очередной раз вернула на Таир одна из приемных семей, я случайно набрел на заброшенную землянами станцию и нашел себе отличное место для тренировок. Раз за разом, пересиливая боль от ожогов, справляясь с откатом, который всегда приходил после всплеска силы, покрывая все внутри льдом, я обретал контроль над огнем.

А учитывая, с какой частотой я оказывался на Таире, я почти начал считать эту планету своим домом. Череду приемных семей и приютов я в расчёт не брал. Чужие, незнакомые лица. Все они сначала пытались достучаться до меня, помочь и сделать вид, что станут моей семьей. Но стоило показать свою способность, эти желания и чувства затмевало одно-единственное – страх.

В этот раз на Таире я жил уже полгода. И каждый день ходил тренироваться. Сейчас пробирался к лазу почти бегом, потому что пламя билось внутри и в любой момент грозило вырваться. О чем думают эти энитейцы, когда все еще пытаются найти для меня семью? Я уже в ней не нуждаюсь!

Злость так и рвалась наружу, и я сорвался на бег, невольно отмечая, что часть кустов в этот раз поломана, будто кто-то блуждал по терновым зарослям. Наверняка сумасшедший. Пробраться за купол ни у одного хищника нет возможности. За этим следят. Значит, в колючки зачем-то полез кто-то из тех, кто попал в приемник.