Варяжское море. Воин

Серия «Боевая фантастика»

© Даниил Калинин, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пролог

Сентябрь 1060 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира). Выша, поселение ильменских словен на южном берегу озера Нево. Окрестности Альдейгьборга (Старой Ладоги). Ярл Сверкер Хитрый.

Туман… Густой, молочный туман щедро поднимается от растерявшей летнее тепло воды и густо застилает берег. Он поглощает, буквально растворяет в себе растущие у кромки озера ивы и помосты небольшого причала, подползая едва ли не к самой подошве крутого земляного вала. И ярл Сверкер, прекрасно знакомый с этой особенностью осеннего Альдога, сделал на туман ставку, под его прикрытием подобравшись к славянскому бургу. Даже своим людям ярл дал лишь короткий отдых после утомительного ночного перехода – ведь этим сентябрьским утром туман был его главным союзником.

Богатое поселение Выша – больше двух сотен душ в нем живет. Славяне растят зерно, добывают меха, много охотятся и рыбачат. В бурге, стоящем на холме-останце, есть свои кузни, а еще здесь, как и в Альдейгьборге, варят бусины-«глазки». Население Выши охотно торгует с купцами, идущими на юг, к грекам или персам, и в схронах у местных наверняка найдутся серебряные дирхемы и даже золотые ромейские солиды! Не лишними будут и меха, и бусы, и юные славянские девы с белой как молоко кожей, золотистыми волосами и пахнущей молоком грудью! Хирдманы потешат плоть с замужними молодыми бабами, а девиц Сверкер заберет с собой. Хороший товар! Конечно, на севере крепкие мужчины-трэллы стоят порой даже дороже девственниц, но вряд ли сегодня удастся захватить в Выше рабов-мужчин.

От этой мысли ярл, справедливо прозванный «хитрым» еще в те далекие годы, когда Сверкер не мог взять в руку меча, самодовольно ухмыльнулся. Как же ловко он придумал напасть на Дубны, соседний славянский бург! Он гораздо меньше Выши, и стоит не на озере, а на берегу одной из речушек, в него впадающих. Вместо полноценного частокола, закрепленного сверху тесаным замком (чтобы не вывернули бревна петлями и крюками), он защищен лишь небольшим валом да слабеньким тыном. То ли дело Выша, у которой есть даже дозорная рубленая башня в самой высокой точке холма, а частокол имеет боевую площадку для лучников! Мужей в Выше, способных взять в руки топоры, сулицы, да луки со стрелами, не менее восьми десятков – бойцов не хуже и не слабее свейских карлов. Но именно поэтому Сверкер большую часть воинов с сыном Эриком по прозвищу Наковальня (могучий рослый воин поперек себя шире в плечах) направил под Дубны.

Два десятка хирдманов наследника ярла да четыре десятка карлов, пошедших с Хитрым в набег, рассчитывая на богатую и легкую добычу – большая часть отряда Сверкера окружила маленькое бедное поселение. Окружила при свете дня, загодя дав обнаружить себя и сосчитать карлов и дав возможность славянам отправить гонца в Выши, предупредить о нападении и запросить помощи…

Дубны могут выставить лишь три десятка бойцов, и Эрику хватило бы сил подняться на невысокий вал и вывернуть бревна частокола, после чего перебить всех защитников. Но сыну не требовалось терять карлов в яростной схватке за весьма скромную добычу, нет! По плану Сверкера, как только появится многочисленная дружина Выши (а она появится, лазутчики уже доложили о ее выходе), Наковальня отступит со своими воинами к драккару и отчалит от берега, не вступая в бой. В то время как отец с легкостью захватит хорошо укрепленный бург с богатой добычей, защищаемый лишь горсткой стариков и безусых юнцов.

Правда, на самом деле в Вышах осталась далеко не горстка воинов, а целых три десятка – против сорока шести избранных хирдманов Хитрого. Но ярл не ошибся с качеством защитников поселения – действительно, на помощь осажденным в Дубнах выдвинулись самые крепкие мужи в расцвете сил и лет, оставив дома или слишком старых, или слишком юных. И хотя среди стариков есть участники еще похода князя Владимира Ярославича на Ямь, приближение драккара свеев они прозевали. Сверкер приказал обмотать уключины тряпками, чтобы не скрипели, предупредил своих верных карлов о строгом молчании, а когда судно приблизилось к Вышам, и вовсе приказал грести лишь каждому второму, силясь заглушить и так легкий плеск воды. В конце концов, Альдог богат рыбой, а поутру она активизируется в поисках еды (а хищники ради добычи). И потому дозор из двух юнцов и одного ветерана-старика, дежурящих на башне, так и не поднял своевременной тревоги…

Нос драккара мягко уткнулся в песчаный берег, и с борта судна стали быстро спрыгивать хирдманы, заученно подняв щиты над головами и сбиваясь в единую плотную массу. Если славяне успеют подняться на боевую площадку, на свеев обрушится град стрел и сулиц – это понимал каждый. Но защитники не успели, не встретили карлов на подходе к валу… Вобрав в себя все воинство Сверкера, хирд двинулся вперед, представляя собой отдаленное подобие римской «черепахи». А когда до ворот крепости оставались считаные шаги, вперед вырвалось с десяток воинов, держащих в руках веревки с крюками и закинувших щиты себе за спины. Сердце ярла успело сделать всего несколько ударов, прежде чем крюки взвились вверх, надежно зацепившись за заостренные сверху колья… И только тогда, различив странный шум, старик Белян, по душевной доброте позволивший своим внукам отдохнуть перед рассветом, разглядел в тумане у берега страшный силуэт, похожий на огромного морского змея. Мистический страх сковал его тело, перехватил горло – и лишь несколько мгновений спустя Белян понял, что видит нос драккара.

– Тревога!!! Враг!

Старик стал часто бить в набатный колокол, пробуждая деревню, подскочивших на месте внуков, а заодно и пяток дежурящих у ворот мужей. Впрочем, было уже поздно – словно хищные волки ринулись к славянам отборные хирдманы ярла Сверкера, преодолев стену. Один из защитников ворот, молодой парень, коему исполнилось всего пятнадцать весен, очумело вытаращился на приближающуюся смерть – а в следующее мгновение упал с раскроенным топором черепом. Его соратник держался лучше, толково закрывшись щитом и довольно точно уколов копьем, держа его обратным хватом над головой. Он целился в лицо бегущего к нему врага, но последний успел вскинуть свой щит – как капля воды похожий на защиту славянина, круглый, кулачного хвата, изготовленный из деревянных досок со стальным умбоном в центре. Силы удара молодого парня не хватило, чтобы стальной наконечник копья пробил дерево, и свей, взревев не хуже медведя, навалился всем весом на щит, тесня юнца и вырывая копье из еще неокрепшей руки. Сблизившись, хирдман удачным ударом ноги опрокинул славянина, однако и сам был сбит на землю: его буквально протаранил Дарён, старший над защитниками ворот и еще крепкий, словно кряжистый дуб, старик. Удар его топора был столь же стремителен, как и в молодые годы, секира пробила сталь шлема, отправив викинга в его Вальхаллу. Но в следующую секунду на незащищенную шею Дарёна обрушилась сверху секира подоспевшего врага… С яростным криком поднявшийся на колени юнец со всей силы ударил убийцу деда в бок хорошо наточенным ножом – Дарён действительно был его дедом, потому-то так безрассудно бросился в бой. Клинок пробил кольчужные кольца (больше половины хирдманов Сверкера имеют настоящую броню), но в плоть вошел неглубоко. А сверху на непокрытую голову парнишки упало стальное топорище…

Оставшуюся пару защитников свеи оттеснили в проем хода, ведущего внутрь надвратного укрепления, – а остальные успели снять массивный засов с воротин и распахнуть створки. Как раз вовремя – поднятые набатом славяне уже бежали к воротам, стремясь успеть расправиться с лазутчиками и отбить атаку на Выши.

Но они не успели.

Ярл был в числе первых, кто ворвался в поселение, – и заметив приближающегося врага, лишь свирепо ухмыльнулся. Защитников было не более двух десятков – при виде викингов они тормознули, а старший из воев, Ждан, стал свирепо сбивать своих в кучу, строя напротив врат. Ни у кого из славян не было кольчуг, а простые круглые шлемы имелись лишь у пяти мужей – зато все взяли в руки щиты, топоры, короткие копья, сулицы… Наверное, защитники Выши представляли бы большую угрозу, оставшись в своих жилищах. По крайней мере, так они имели бы возможность атаковать хирдманов, растекшихся между домами. И даже десяток крепких воев, укрывшись до поры до времени, смог бы истребить половину карлов. Конечно, если бы они сумели выждать верный момент и напасть на разрозненные малочисленные группы свеев поочередно, пока последние занялись бы грабежом и насилием…

Впрочем, сложилось так, как и должно было сложиться…

По команде Ждана в воздух взвилась дюжина сулиц – защитники метнули их удачно, в момент, когда противник заполнял площадку у ворот. «Стена щитов» над головами свеев неизбежно разомкнулась, и четыре сулицы нашли свои цели, раня и убивая врагов. А затем славяне нестройной толпой яростно атаковали, в безумной надежде потеснить хирдманов Серкера и закрыть ворота…

– Бей!!!

Однако вои Вышей не успели даже добежать до свеев, как их встретил ответный град дротиков, сразивших едва не половину мужей. Уцелевшие, сблизившись с врагом, сбились в тонкую линию из тринадцати бойцов, и принялись иступлено колоть копьями, силясь найти бреши между щитами викингов и всадить в них стальные наконечники… Ждану, а также еще двум молодым, крепким парням это удалось! Вожак славян верно выбрал момент для атаки – лишь часть карлов Сверкера успели зайти в укрепление, а потому ярл не сумел воспользоваться многочисленностью своих людей, обхватив врага с флангов. В сущности, по фронту число сражающихся оказалось едва не одинаковым…

Но хирдманы в большинстве своем были крепче и искуснее в битве, впереди них стояли воины с топорами. И каждый после первых же ударов противника старался поймать момент, когда стоящий напротив воин отводит назад копье для очередного укола. В этот же миг карлы стремительно рубили секирами сверху вниз – так, чтобы топорище цепляло верхнюю кромку вражеского щита. А после мощными рывками на себя свеи «раскрывали» защитников Выши – ведь и юнцы, и старики были физически слабее отборных воинов ярла… В этот же миг хирдманы второго и третьего рядов мощно и быстро кололи оставшуюся без защиты человеческую плоть славян…

Все до единого пали воины Выши, не уронив чести рода, не показав викингам спину. А Ждан, чей щит так же ловко зацепили сверху и дернули на себя, успел уколоть своим копьем навстречу. И когда его грудь пробили два стальных наконечника, он умер, ощущая, как дергается в руках собственное древко, другой конец которого упирался в горло хрипящего и захлебывающегося кровью свея…

Но когда старый воин пал, уже некому было преградить путь врагу, словно морской волной затопившему селение. Лишь Белян с внуками, не успев к кровавой схватке у ворот, стоившей жизни семерым хирдманам (и еще трое были ранены), спешно гнали детишек и баб к стоящей на другом конце Вышей башни. У нее была крепкая дубовая дверь, выложенный камнем подвал, в котором хранился запас зерна, а главное, из подвала за вал вел подземный ход, ведущий к растущему невдалеке густому сосновому бору. Многие успели спастись, укрывшись в башне, но еще больше жителей были отрезаны от нее свеями, быстро разобравшимися, куда бегут женщины. Они срубили преградившего им путь упрямого старика, чью душу раздирало страшное чувство вины… И все же своей смертью Белян подарил последним беглецам те считаные секунды, которых хватило, чтобы опустить засов. А его внуки, обильно потея от напряжения, встали сразу за дубовой дверью, готовясь принять последний бой и выиграть еще несколько мгновений бабам и деткам, покидающим поселение.

Но свеи не стали терять драгоценное время на слом дверей – вместо этого они двумя группами принялись сгонять оставшихся жителей к центральной вечевой площади. Над Вышами встал дикий рев и плач обреченных баб да деток – и вторил ему похотливый гогот и бесноватый рык безжалостных победителей…

Точка загрузки – поселение ильменских словен Выша.

Дата: 12 сентября 1060 года.

Уровень персонажа: нулевой.

Специальность персонажа: не выбрана.

Глава 1

Сентябрь 1060 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира). Выша, поселение ильменских словен на южном берегу озера Нево. Окрестности Альдейгьборга (Старой Ладоги). Роман Самсонов.

Прихожу в себя я как-то странно, рывками. Будто продираюсь сквозь помехи на старом телевизоре с мигающей картинкой… Ну, или словно просыпаешься посреди ночи и спросонья все плохо видишь, засыпаешь, потом снова просыпаешься и снова засыпаешь… Наконец я окончательно пришел в себя, зрение мое прояснилось, и я разглядел невысокий, насквозь черный потолок над своей головой. Он освещен узким лучом света, бьющим сквозь небольшое слуховое оконце (или как там оно называется?) у самого основания крыши. Других источников света в жилище не имеется – а то, что это все же жилище, а не какой-нибудь сарай, я определил по сложенной из камня печи, обмазанной глиной, и топчану, на котором я, собственно, и лежу, укрытый шкурами.

Окошко для дымохода называется волоковым или «волчком».

Ага, вот и историческая справка по доступному мне базовому уровню…

Мгновение спустя включается обоняние. Первое, что удается идентифицировать – это запах дыма и чего-то ароматно-копченого. Вскоре удается понять, что «ароматно-копченое» висит прямо над моей головой – здоровые, пузатые рыбины, закрепленные на крючках у самого потолка, и пара увесистых аппетитных кусков мяса на кости.

Жилища славян севера изначально представляли собой деревянные пятистенные или шестистенные срубы. Присущие для южных племенных союзов полуземлянки на севере неприемлемы из-за более топкой почвы. До XVI века жилища топились по-черному – использование дымоходов ограничивалось излишней потерей теплоэнергии (зимой срубы топились по пять-шесть часов, съедая очень большое количество дров) и опасностью возгорания. Ведь сквозь дымоходы на улицы могли попасть искры и небольшие угольки, выстреливающие во время горения. А учитывая, что основным строительным материалом славян севера было дерево (крыши же зачастую крылись соломой), пожары оказывались губительны даже для крупных городов вроде Новгорода или Пскова.

При умелой растопке печей сухой осиной или ольхой, которые не оставляют сажи и даже чистят от нее печь, и последующей подпиткой очага уже березовыми поленьями, дым из устья печи поднимается наверх небольшой струйкой, а после уходит к волоковому окошку. При этом он также используется для холодного копчения рыбы или дичи, развешанной под потолком на пути к «волчку».

Понятненько…

Из-под теплой шкуры вылезать неохота – пригрелся. Но в следующую секунду наконец-то заработал слух – и то, что я услышал, мне крайне не понравилось.

А услышал я истошный женский визг, рев детей и резкие мужские крики. Единственной базовой способностью, данной мне при погружении, был навык «полиглот» – я понимаю и говорю на любых языках тех народов, с которыми мне придется контактировать за время игры. Однако сейчас я разбираю лишь отдельные слова, но при этом предельно ясно понимаю, что используется два разных языка. Само собой приходит понимание, что жертвы кричат на славянском, а нападающие – на свейском.

На свейском?!

Свеи – древнегерманское племя, изначально проживающее на территории Уппланда (Скандинавский полуостров). Объединившись с германским племенем гётев (и частично его ассимилировав), свеи сформировали народ будущей Швеции. Фактически, Швеция переводится как «государство свеев».

Шведы, значит?! Мало вас Невский бил, и Петр I под Полтавой…

Все благодушие, нахлынувшее на меня при виде копченого мяса и рыбы, пока я нежился под теплой шкурой, разом слетело. Отбросив «одеяло», я вскочил с топчана, на секунду задержав взгляд на собственной одежде. Холщовые портки и длиннополая белая рубаха со шнуровой на груди и перехваченная поясом на талии. А у самого топчана аккуратно стоят какие-то кожаные… туфли?

Это поршни. Распространенная у славян (и не только) простейшая кожаная обувь без подошв.

Ну супер… Хотя бы без шнуровки.

Быстро обувшись, подбегаю к двери – а вот приоткрываю ее створку я уже очень аккуратно, не спеша высовываться целиком. В единственном жилом помещении сруба мне не попалось на глаза ничего похожего на оружие, так что я решил не спешить с «выходом в свет», не проведя хотя бы начальной разведки.

Из приоткрытой щелочки я вижу лишь небольшой внутренний дворик, огражденный невысокой примитивной оградой. По ее периметру в землю врыты деревянные колья, к которым прикреплены… да блин, это просто тонкие палки. Спрятаться за ними невозможно, невысокая оградка-то…

Мне бы не высовываться – тем более, я успел увидеть бегущую по извилистой «улице» женщину и двух стремительно настигающих ее мужчин с копьями в руках и щитами. Они кричат ей в спину самую мерзкую похабщину и громко, похотливо гогочут. Очевидно, догоняют жертву свеи не ради того, чтобы убить. По крайней мере, не сразу…

Меня начинает трясти. На полном серьезе трясти – и от выброшенного адреналина в кровь, и от уже ставшей привычной ненависти к ублюдкам, терзающим гражданское население на завоеванной территории. Почему именно завоеванной? Да потому, что никаких звуков боя внутри поселения не раздается, хотя в поле зрения попал участок довольно высокой деревоземляной стены (если считать и частокол, и вал – кое-что я все-таки и сам знаю!). А ведь если есть стена, значит, должны быть и защитники… Хотя бы просто мужики, которые возьмут в руки пусть самое примитивное оружие, сражаясь за семьи, за родных и любимых. Наверняка ведь были защитники у Выши – да видно, уже все кончились… С некоей маниакальной страстью шарю глазами по внутреннему двору в поисках хоть какого-то оружия – и наконец замечаю простой топор-колун, стоящий у поленницы.

Два глубоких вдоха – я стараюсь хоть немного успокоиться, унять дрожь в пальцах, одновременно решаясь выскочить во двор. В голове бьется мысль: «А может, спрятаться в избе и переждать, авось, ко мне и не полезут?» – но почему-то в душе зреет уверенность, что враг обязательно проверит каждый дом на предмет чем бы поживиться. А раз так, без оружия мне никак не обойтись…

Значит, надо бежать. Без вариантов.

Раз… Два…

На «три» рывком распахиваю дверь и со всех ног бегу к поленнице, одновременно молясь, чтобы меня не заметили. Стремительный рывок – и вот он, колун с длинной деревянной ручкой и массивным клиновидным топором. Его лезвие хорошо заточено – а взяв в ладонь едва ли не отполированную от частого использования рукоять, я физически ощущаю, что тело перестает дрожать. Вот она, магия оружия – как только оно оказалось в руках, мятущаяся тревога практически мгновенно уступила уверенному спокойствию…

Но в следующую секунду за спиной раздался мерзкий скрип раскрываемых воротин, а следом послышался недовольный возглас очередного свея:

– Еще один. Трус, он не участвовал в схватке!

На смену страху, на мгновение охватившему меня при виде вошедших во двор викингов, приходит бешенство. И слова на незнакомом ранее языке слетают с губ сами собой:

– Трусы – это те, кто воюет с безоружными бабами и детьми! И пусть будет проклят род тех, кто вершит насилие над беззащитными, пусть отвернутся от них предки!

Выкрикнул я то, что первым пришло в голову. Однако, как кажется, мне удалось зацепить скандинава – под конец моих слов он уже без лишних слов стремительно кинулся ко мне, нацелив копье в грудь. На мгновение я дрогнул – но вражеская атака показалась до боли знакомой, едва ли не копируя длинный выпад карабина «маузер» со штык-ножом…

А его я когда-то умел неплохо парировать.

В последнюю секунду приставным шагом влево смещаюсь с линии атаки, одновременно наотмашь ударив верхней частью топорища по древку копья. Его уводит в сторону, вправо – а колун, описав небольшую дугу, обратным движением обрушился сверху вниз на свея. В атаку я вложил всю силу, весь страх и ненависть – и массивная «голова» колуна проломила дерево наспех подставленного щита. Враг упал на колено, а я рванул рукоять топора на себя, готовясь нанести второй, добивающий удар.

И тут же в мою голову врезался стальной умбон – сердцевина круглого скандинавского щита. Второй викинг неспешно так подошел ко мне слева и тяжелым ударом в район виска отправил в нокаут, в глазах мгновенно потемнело. Уже через плотную вату в ушах мне еще удалось разобрать:

– Пусти! Я убью его!

– Не ты взял его в бою, Стуре, не тебе и распоряжаться его судьбой. Славянин мой, мне давно был нужен крепкий трэлл…

И уже перед самой отключкой перед глазами вспыхнула совершенно не по ситуации бодрая надпись:

Поздравляем! Персонажу присвоена новая специальность: «воин».

+5 к силе.

+5 к ловкости.

+10 к владению топором.

Персонажу присвоен статус: «раб».

Глава 2

Сентябрь 1060 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира). Варяжское море. Драккары ярла Сверкера Хитрого. Роман Самсонов.

…Сквозь паутину забытья, сплетенную из каких-то обрывочных воспоминаний, образов и причудливо нарисованных воображением картинок, никогда мною ранее не виданных, иногда цельными кусками прорываются события последних дней перед погружением. Например, отрывок одного из собеседований…

Сидящая напротив меня девушка в черном деловом костюме находится явно в образе – образе холеной, напыщенной стервы. Она практически не смотрит в мою сторону, даже когда обращается ко мне – а если смотрит, то с какой-то неприкрытой, едкой насмешкой. При этом стоит отметить, что сама по себе девушка довольно привлекательна – маленький вздернутый носик, пухленькие губки, красиво изогнутые брови; стройные ножки, изящно закинутые одна на другую, и объемистое декольте дополняют картину.

Вот и сейчас, несмотря на то, что я сам обратился к ней, стерва даже не удосужилась оторвать взгляда от монитора, заполняя или сверяя мои анкетные данные:

– Нет, время в игре бежит гораздо быстрее, чем один к десяти, вас неверно информировали. Один месяц пребывания к капсуле приравнивается к трем годам игрового процесса.

– М-м-м… Мне говорили иначе.

Марина – я прочитал имя на бэйджике, наконец-то оторвав глаза от упругих полушарий груди, хорошо различимых даже в неглубоком вырезе – с очередной едкой насмешкой посмотрела на меня. Словно кошка на загнанную в угол мышь – похоже, мои невольные взгляды она видела и восприняла их как собственную однозначную победу над очередным недалеким мальчишкой, слабым на передок.

– А вас хотя бы информировали, что прописанный в договоре гонорар вы получите, только если пройдете игровой процесс до конца, ни разу не покинув игру?

– Да.

Улыбка, точнее даже ухмылка на губах моей собеседницы стала больше похожа на кривую усмешку, в которой сквозит уже неприкрытое презрение к дурачку, позволившему обвести себя вокруг пальца.

– Ну-ну… И вы в курсе, что не получите при погружении никаких базовых специальных умений, навыков и свойств для становления в исторической эпохе, за исключением навыка «полиглот»?

– Да.

За моим ответом следует очередная кривая усмешка. Тушите свет, сушите весла…

На этом месте воспоминание оборвалось – а некоторое время спустя включилось другое, где ко мне тихо обращался уже Александр, один из разработчиков и идейный вдохновитель виртуальной реальности «Великая Отечественная», а позже и «Варяжского моря»:

– Рома, пойми – никто не верит, что у тебя что-то получится, как и у других бета-тестеров. Потому в контракте прописана едва ли не космическая сумма гонорара – они вольны распоряжаться ей, будучи стопроцентно убежденными, что никто не дойдет до финала.

– Но ты же в меня веришь?

«Интел» очень внимательно смотрит мне в глаза, после чего твердо отвечает:

– Это я убедил руководство назначить столь значительный гонорар за едва ли проходимую с первого раза миссию. Никто из других тестеров, привлеченных большими деньгами и вошедших в игру в однопользовательском режиме, не сумеет ее пройти, никто! Но в тебя я верю, Рома, еще как верю! Ты сумел выжить на полях Великой Отечественной, прошел путь от рядового бойца до капитана, командующего полком, ты сумел переломить ход майского наступления Манштейна и фактически спас Крымский фронт! Если не ты, то кто?!

– Практически как в десанте, елы-палы…

Александр усмехнулся, после чего добавил:

– И к слову, пусть у тебя не будет никаких базовых навыков, соответствующих эпохе, зато в игру ты отправишься в своих лучших физических кондициях, на пике спортивной формы. И сохранишь все навыки рукопашного боя, приобретенные в «Великой Отечественной» – я об этом позаботился. Как ни крути, но рукопашная – она во все времена рукопашная…