Книга Мама на два дня - читать онлайн бесплатно, автор Тамара Ивановна Пимонова. Cтраница 5
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Мама на два дня
Мама на два дня
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Мама на два дня

– Да, интересная поездка была. И продуктивная. Граф ведь тогда у нас сделал большой заказ! И почему вдруг вспомнила?

– Да я и сама не знаю, – Вера не захотела рассказывать о звонке корреспондента, не было настроения.

– Так ты сегодня сможешь задержаться, чтобы переделать юбку?

– Смогу. Мише позвоню, чтобы позже заехал. Он теперь боится, чтобы по гололёду я снова не повредила ногу.

– Заботливый он у тебя, – Зина вздохнула и покинула кабинет.


В четверг после работы Вера не стала нигде задерживаться, она помнила, что пригласила в гости корреспондента. Но накануне Ольга Алексеевна ещё раз позвонила и уточнила, ничего ли не поменялось – такая у них работа, уточнять и проверять.

– Теперь не отстанет, – подумала Вера, не очень хорошо относившаяся к журналистам.

Когда позвонили в дверь, Вера почему-то вздрогнула. Пошла открывать. На пороге стояла моложавая женщина в дублёнке, в шапке из серой норки, из-под которой выбивались светлые локоны.

– Ольга Алексеевна, – представилась вошедшая и, сняв перчатку, подала руку.

Вера пожала её и отметила про себя, что рука тёплая и мягкая, такие руки обычно бывают у ласковых и отзывчивых женщин.

– Раздевайтесь, давайте дублёнку повешу в шкаф, шапку можно на полочку. Я вам приготовила тапочки.

– Спасибо. Где у вас можно помыть руки?

– Вот здесь, – указала Вера на ванную комнату, – а потом проходите на кухню. Сначала чай попьём, вы же, наверное, прямо с работы?

– Конечно, – голос у Ольги Алексеевны был звонкий, молодой, именно по голосу Вера предположила, что к ней придёт девушка лет 25. Но Ольге Алексеевне, наверное, больше, где-то около сорока.

– Наверное, чуть младше меня, – подумала Вера, значит, опыта у неё достаточно, чтобы взяться за такую трудную тему. Интересно, у неё самой есть дети?

Когда Ольга Алексеевна пришла на кухню, то Вера оглядела её придирчивым взглядом профессионала – среднего роста, плотная, но не полная, с живыми карими глазами, чуть вздёрнутым носом и располагающей к себе открытой улыбкой. Одета просто – свитер фиолетово-бордового цвета и серая расклёшенная юбка до середины икры.

– Я рада, что мы наконец-то встретились, – сказала гостья, – я вас такой и представляла. Иногда посмотришь на человека и сразу можно с уверенностью сказать, что он по сути своей добрый и отзывчивый. Другой бы никогда не взял в дом чужого ребёнка!

– А у вас есть дети? – вырвалось у Веры.

– Да, сын. Учится на первом курсе в университете. Будущий математик.

– Не захотел быть журналистом?

– Не захотел. Он видит, сколько приходится работать и как низко такой труд оплачивается. Это в столице журналисты, если повезёт, могут хорошо зарабатывать, в провинции такого нет. Ой, что-то у нас разговор не туда пошёл! Вера Степановна, вы не возражаете, я включу диктофон?

– Я так понимаю, это для личного пользования?

– Конечно, кроме меня, запись эту никто не услышит. Я обычно делаю заметки в блокноте и параллельно записываю, чтобы при написании статьи уточнить детали.

– Ольга Алексеевна, а почему вас заинтересовала тема брошенных детей? – спросила Вера, испытывающие посмотрев в лицо собеседницы.

– У меня все темы социальной направленности, а обездоленные дети, наверное, волнуют меня давно – сама выросла в неблагополучной семье, где пил отец, и подружка у меня была из детского дома.

– Понятно, – Вера задумалась, – с чего начнём?

– С самого начала. Как вам пришла в голову мысль взять на каникулы ребёнка?

– Всё получилось случайно, хотя мы с мужем уверены, что случайного не бывает, я услышала объявление… – и Вера подробно рассказала корреспонденту всю историю с Наденькой.

– Спасибо за чай, за беседу. Я вам позвоню, когда статья будет готова. Прочитаете, сделаете замечания, а потом распишетесь, что согласны на публикацию. До свидания. Ещё увидимся! – Ольга Алексеевна снова пожала Вере руку. Это тёплое пожатие внушило Вере надежду, что её следующий приход в Детский дом не станет для неё причиной слёз и разочарований. Блажен, кто верует?

Глава 5 Молчаливая девочка Лена

В начале февраля зима полностью вошла в свои права. Снегу насыпало больше полуметра, ночи стояли морозные – ниже климатической нормы, до тридцати, да ещё и ветер дул не переставая. В такую погодку в выходные дни сидеть бы дома, пить кофе или чай, читать, смотреть телевизор или заняться каким-либо хобби. Но Верочке после разговора с директором Детского дома, которая сказала, что Лена хочет с ней познакомиться, с утра в субботу не сиделось на одном месте. То она по очереди вынимала из шкафа платья и костюмы и, прикладывая к себе, представляла, какое она впечатление произведёт на девочку, то спрашивала Мишу, всё ли в порядке с машиной, то проверяла холодильник, ничего ли не забыли купить перед приездом долгожданной гостьи. Верочка явно волновалась, пожалуй, даже больше, чем перед каким-нибудь ответственным совещанием. Наконец-то стрелка часов приблизилась к половине одиннадцатого, и Михаил ушёл в гараж за машиной. Минут через семь он позвонил Вере, чтобы она спускалась.


На пороге Детского Дома их ждала воспитательница, Вера видела её раньше, но как зовут, не знала.

– Римма Ивановна, – не дожидаясь вопроса, сказала молодая женщина лет до тридцати, с короткой стрижкой тёмных волос и каким-то строгим выражением лица, какие частенько бывают у престарелых дев. – Вы за Леной Петровой? Мне директор поручила передать её вам с рук на руки и попросить расписаться в журнале, что к семи вечера вы её привезёте. Паспорт у вас с собой?

– Да, конечно. У вас тут даже копия есть, мы ведь не первый раз.

– Я знаю. Ладно, постойте в коридоре, я схожу за Леной. Сначала познакомитесь, потом, если она захочет к вам, сходит оденется.

Когда вышла девочка, Вера растерялась. Она не могла себе представить, что воочию увидит… гадкого утёнка. Для двенадцати лет ребёнок был слишком маленьким и худеньким. Тёмно-русые волосы были не первой свежести и заплетены в две косички. Из-под чёлки смотрели на Веру глубоко посаженные глаза болотного цвета, нос явно был непропорционален худенькому остроконечному лицу, а тоненькая шея и оттопыренные уши завершали портрет. Девочка вышла в халате и пляжных шлёпанцах.

– Ладно, это даже хорошо, что не красавица, не будет перед зеркалом вертеться как Надюшка, – подумала Вера, успокаивая себя, а вслух произнесла:

– Тебя Леной зовут? А я Вера Степановна. Мне сказали, что ты любишь шить, вышивать и рисовать. Я тоже. Хочешь, чтобы я тебя учила?

Девочка потупила глаза, помедлила, а потом тихо сказала:

– Да.

– Вот и хорошо. Тогда иди одевайся, поедем к нам в гости. Ты была когда-нибудь в гостях?

Девочка помотала головой и что-то промычала.

– Она у нас скромная и молчаливая, – встряла в разговор Римма Ивановна. – Леночка, иди одевайся, только потеплее, на улице холодно.

Когда Лена ушла, Римма Ивановна, видно, увидев растерянность на лице Веры, решила заступиться за воспитанницу:

– Леночка у нас самая талантливая и воспитанная девочка! Если бы все были такими послушными и покладистыми, мы бы горя не знали! Она и в конкурсах участвует, и в самодеятельности, и плакаты нам рисует, и в столовой помогает. Золотой ребёнок! Присмотритесь к ней.

– Конечно, присмотримся. Моя бабушка всегда говорила – с лица воду не пить!

В это время по лестнице спускалась Лена – в каком-то сером пальто с чужого плеча, вязаной шапке непонятного грязно-розового цвета и старых сапогах.

Вера, привыкшая всегда одеваться по моде и довольно дорого, чуть не воскликнула:

– Неужели у девочки нет приличной одежды? – но прикусила язык, улыбнулась, протянула ребёнку руку:

– Ну, ты готова?

Лена руку не взяла, кивнула и пошла вслед за Верой. На воспитательницу даже не оглянулась. Когда Лена садилась в машину, а Михаил вышел и открыл перед ней дверцу, то Вера случайно посмотрела на коттедж, откуда они вышли. И заметила в каждом окне по два-три ребёнка…

– «Всех не обогреешь!» – вспомнила она слова директора Софии Ивановны.


Всю дорогу Лена молчала, а Вера, сидевшая с ней рядом на заднем сидении, делала вид, что не замечает этого, и периодически глядя в окно, показывала здания, которые попадались по пути.

– Вон то – новый гипермаркет, а дальше самый большой в городе кинотеатр «Родина», за ним – стадион, потом красивое овальное здание – крытый бассейн. Ты когда-нибудь была в бассейне?

Лена отрицательно помотала головой.

– Ладно, когда-нибудь сходим. А вот и наш дом! Видишь – большой разноцветный с аркой? Мы живём на пятом этаже. Ты когда-нибудь на лифте поднималась?

– Нет, – девочка ответила так тихо, что Вера еле расслышала. Но переспрашивать не стала.

В квартиру Лена вошла робко и остановилась в прихожей. Как вкопанная! Вера не поняла, что её так поразило – собственное отражение в огромном зеркале в массивной золочёной раме, убранство просторной прихожей или сам факт прихода в гости. Она не стала выяснять, а как можно приветливее произнесла:

– Проходи, раздевайся и чувствуй себя как дома, – потом осеклась, подумав о том, что детдомовский ребёнок просто не может знать, как чувствуют себя дома. Шесть лет в казённом учреждении – это большой срок!

Лена раздевалась молча и медленно. Верочка забрала у неё вещи, разделась сама и пригласила в зал. Памятуя о том, что Надюшка так и не запомнила, как их зовут, она повторила:

– Можешь называть нас по имени-отчеству – Вера Степановна и Михаил Алексеевич, или просто тётя Вера и дядя Миша. Хорошо?

– Хорошо, – повторила тихо Лена.

– Осмотрись немного и пойдём на кухню. Мне сказали, что ты с удовольствием помогаешь в столовой. Картошку умеешь чистить?

– Да.

– Вот и хорошо. Сварим лёгкий супчик, я тебе буду показывать и рассказывать, как это делается, а ты постарайся запомнить. Или запиши сразу, чтобы у тебя была тетрадка с рецептами. Договорились?

– Да.

– Леночка, а ты всегда так односложно отвечаешь?

Лена посмотрела на Веру Степановну удивлённо и пожала плечиками.

– Да, общение как-то не получается, может быть, она пока просто стесняется? – подумала Вера и ушла на кухню. Она включила радио, там передавали прогноз погоды – вечером ветер и мороз усилятся. И посоветовали быть осторожными на дорогах.

– Как бы нам не опоздать к сроку, придётся заранее выезжать. Дорога действительно плохая, позёмка. Дома бы сидеть по такой погодке, но нам пока с ночёвкой ребёнка не доверили. Решили посмотреть, что из этого выйдет. Да я и сама хотела бы знать… Что-то Миша задерживается. – мысли вертелись в голове, заменяя одна другую. Вера пока не хотела себе признаваться, что она ожидала совсем другого, не молчаливого присутствия, а искреннего восторга, как у Надюшки. Она всё равно не могла не думать о малышке, вспоминала её звонкий смех, тонкие ручки вокруг своей шеи, даже видела её во сне, как та называла её мамой…

Открылась входная дверь, раздался раскатистый бас Михаила:

– Верочка! А я ещё и тортик по пути прикупил! Забери коробку!

Вера вышла в прихожую, взяла торт и заглянула в зал – Лена всё так же сидела в глубоком бархатном кресле, разглядывая фарфоровые фигурки на полочках «стенки».

– Лен, о чём-то задумалась? Пойдём на кухню, стол будем раздвигать. Всё же у нас праздник!

– Какой? – робко произнесла девочка.

– Твой первый приход в гости! Разве это не праздник? – Вера старалась говорить радостно, намеренно не замечая того, что Леночка вела себя скованно, будто боялась чего-то.

Во время приготовления обеда Вера украдкой рассматривала девчушку и пришла к выводу, что при всей некрасивости лицо её становилось милым, когда она хоть чуточку улыбалась. На щёчках даже появлялись небольшие ямочки. Вера также заметила, что плечи, которые подчёркивали угловатость фигуры, опустились и говорить она стала громче. За столом Леночка даже рассказала, как они с подружкой подготовили совместный номер к выступлению на конкурсе – песню «Катюша».

Посуду Лена помыла, вытерла и расставила по местам без всякой просьбы со стороны Веры. Просто молча взялась убирать со стола, складывать посуду в раковину. Конечно, Вера её похвалила, а потом спросила:

– Ты чем хочешь сегодня позаниматься – шитьём или рисованием?

– Шитьём.

– Отлично! Предлагаю начать шить диванную подушечку из лоскутков. Конечно, мы её сегодня не закончим, работа кропотливая, но зато будет чем заняться в следующий раз! – Вера намеренно произнесла эту фразу, давая понять ребёнку, что они готовы её приглашать и дальше.

– Хорошо.

Вера с сожалением заметила, что ребёнок никак её не называет. Михаила тоже. Но ведь к воспитателям она обращается по имени-отчеству? Вера терялась в догадках, но пока решила оставить всё как есть.

Машинка и коробка со швейными принадлежностями у Веры находилась в тёплой просторной лоджии. Там она занималась шитьём и рисованием – в углу стоял мольберт с начатым пейзажем, около окна швейная машинка «Чайка», рядом небольшой стол с выдвижными ящиками, стул и кресло, в котором Вера любила сидеть за чтением или письмом.

– Это ваша? – спросила Лена, войдя в мастерскую и указывая на картину.

– Да, ещё не закончила, некогда. Так, не будем отвлекаться, сейчас достанем лоскуты из коробки и начнём работу.

Вера заранее сделала квадратный шаблон из картона и показала девочке, как прикладывать его к ткани, обрисовывать и как кроить. Наблюдая за работой Лены, она отметила про себя, что ребёнок не просто старательный, но и аккуратный. С первого раза видно, что у неё в руках всё спорится. Работала девочка не очень быстро, но делала всё основательно.

– Не зря мне её хвалили, – но она ничего не успела сказать, потому что Миша позвал её к телефону.

– Лена, ты раскраивай, нам нужно сорок девять квадратов из разных тканей. Я скоро вернусь, – Вера прикрыла дверь лоджии и спросила:

– А кто там?

– Подруга твоя, Зина. Соскучилась, что ли? Или по делу?

– Сейчас и узнаю, – городской телефон с переносной трубкой стоял в прихожей.

– Зиночка, привет! Как ты там за городом по такой погоде?

– Скоро вызову такси, боюсь на воскресенье тут застрять. Послушай, Вера! Я всё думала о той девочке, с которой тебе предложили познакомиться. Ты решилась на этот шаг?

– Зинуля, у тебя прямо интуиция! Девочка сейчас у нас. Мы с ней шьём подушку. А ещё хочу ей переделать свой персиковый свитер, помнишь, в Италии купила? Он после стирки стал маловат, сейчас ушью и украшу аппликацией. Пусть девочка вернётся в Детский дом в обновке.

– Верочка, я просто восхищаюсь тобой! Твоя доброта безмерна, но может, повременишь с обновкой? Ты же не знаешь, как там к этому отнесутся?

– А что тут такого? Мы ведь с фабрики передавали подарки в подшефный Детский дом? Они были рады.

– Ну делай, как знаешь. Тебе девочка понравилась?

– Зина, не по телефону. Побегу, а то боюсь, накроит не то, что нужно!

– Удачи вам! – и Зина положила трубку.

Вернувшись в мастерскую, Вера увидела, что на полу лежат лоскутки в шахматном порядке.

– Как ты их красиво разложила! Давай покажу, как нужно смётывать, потом перекусим и будем собираться. Нам велено не опаздывать!

– Хорошо, – печально ответила Лена.


Пока девочка смётывала лоскутки, Вера, мастерица на все руки, ушила свитер, украсила его вышитой аппликацией и скомандовала:

– Леночка, снимай свою кофту! Поедешь в обновке! – и впервые за весь вечер Вера увидела неподдельную радость в глазах ребёнка.

Конечно, Вера приготовила большой пакет со сладостями, чтобы Леночка после гостей могла угостить своих подруг. Одевалась девочка с неохотой, но сказать что-то не решилась.

Выйдя из квартиры, Вера столкнулась с соседкой, пожилой женщиной, жившей то тут, а то у дочери в Тульской области. Увидев Веру, она воскликнула:

– Верочка, здравствуй! Вот вчера вернулась в родные пенаты, а тут такая погода! А вы куда на ночь? И что это за девочка такая с вами? Не видела ни разу!

– Здравствуйте, Валентина Алексеевна! С приездом! У дочери и внучек всё хорошо? Я к вам завтра забегу на чаёк и расскажу обо всех новостях. Ладно? А то там Миша в машине нас ждёт.

Во время краткого разговора с соседкой Лена спряталась за спину Веры. Очень стеснительная девочка!


Всю дорогу молчали, думая каждый о своём. Когда Михаил с Верой вернули Лену в Детский дом, она только слегка помахала им на прощание рукой…


Ольга Алексеевна работала в «Провинциальных вестях» около двадцати лет. Молоденьким специалистом с красным дипломом её взяли на работу стажёром, потом, когда она проявила себя как безотказный и ответственный работник, выезжающий в самые далёкие сёла области, её перевели на место корреспондента. Но последние пять лет она заведует отделом писем, где в её подчинении всего один человек – молодой специалист Григорий Родин. На все ответственные задания Ольга Алексеевна выезжает, как и раньше, сама.

Отдел писем не считается в редакции престижным, его никто не хотел возглавлять после того, как ушёл на пенсию старейший работник Владимир Николаевич Левшин, добрейшей души человек. На планёрке после того, как в отделе дежурили по очереди корреспонденты и, по сути, никто и ни за что не отвечал, поставили вопрос ребром: «Кто хочет возглавить отдел?». Ольга всегда любила читать искренние, правдивые, отчаянные, полные настоящей житейской мудрости письма из глубинки, поэтому подумала и выдвинула свою кандидатуру. Проголосовали единогласно. Свою рубрику она назвала «Письмо позвало в дорогу», материалы, подписанные Ольгой Михайловой, вызывали искренний и неподдельный интерес читателей. Многие письма в редакцию писали теперь не просто в «Провинциальные вести», а корреспонденту О. Михайловой.

В школе, начиная с пятого класса, когда появилась учительница русского языка, милейшая Нелля Сергеевна, интеллигентная особа с правильной русской речью, Оля полюбила русский язык и литературу всей душой, как и Нелли – именно так ласково она называла её за глаза. Оля писала такие захватывающие сочинения, так умела закрутить сюжет, что учительница просила зачитать рассказ перед классом. Выпускное сочинение на тему «Образ женщины в русской литературе» вызвал восторг у комиссии, и потом оно вошло в сборник лучших сочинений города. В десятом классе Оля написала статью в «Молодёжку» о мальчике из их школы, который спас товарища, вытащив его из полыньи. Статью опубликовали, Оля получила первый в жизни гонорар. Когда она пришла за ним в редакцию, то познакомилась с приветливой женщиной Ириной, корреспондентом газеты. Та расхвалила статью Оли и дала ей задание. К выпуску из школы Ольга имела несколько публикаций, что вместе с её золотой медалью помогло поступить на журфак МГУ. После окончания вуза Оля вернулась в родной Белогорск к маме, похоронившей недавно мужа.

Отца Оля панически боялась, его частые попойки кончались тем, что он поднимал руку на маму, да и маленькой Оле доставалось. Наверное, как и все девочки, Оля в глубине души любила отца, ведь он, когда трезвый, дарил ей подарки, давал деньги на мороженое и ходил с ней в зоопарк. Добрее человека не сыскать! Но дочка искренне не понимала, как этот добрый человек, выпив пару рюмок водки, превращался в настоящего зверя. Не понимала она и того, почему мама его терпит. Любит? Как можно любить человека, который тебя унижает и вытирает о тебя ноги? Когда Оля стала подростком, она поняла, что от пьяного дебошира лучше держаться подальше, и убегала к подружке Миле. Они делали вместе уроки, слушали музыку. Мила жила с мамой, педагогом по образованию, которая выбрала для себя непростую стезю – работала воспитателем в Детском доме. Именно у Милы Оля познакомилась с Машенькой, ставшей их третьей подружкой. Машу в детдоме любили и иногда отпускали в гости к воспитательнице, имеющей дочку того же возраста.

Зная из рассказов подруги, как непросто живётся детдомовским деткам, тоскующим по ночам о своей маме, Ольга Алексеевна не раз бралась за тему, связанную с социальным сиротством. После беседы с Верой Степановной она неоднократно созванивалась с органами опеки, ездила в Детский дом, исписала целый блокнот и наконец-то села за статью. Написав введение, Ольга задумалась, вспомнив о Вере. Ей очень понравилась эта миловидная женщина, её манера разговора, её открытость, но вместе с тем, журналистка нутром чуяла, что не всё у Веры так прекрасно, как может показаться со стороны. В синих глазах собеседницы иногда проглядывала тоска, такая женская тоска, от которой нет ни спасения, ни рецепта избавления. Возможно, именно из-за глубокой раны, не совсем ещё зарубцевавшейся, чтобы создать хотя бы иллюзию счастья, Вера и взяла ребёнка из Детского дома? Ольга часто встречалась с женщинами из разных слоёв населения, в её журналистской практике встречались и малолетние преступницы, и сельские труженицы, и педагоги, и начальницы разного уровня, но вот с модельером, взявшим хотя бы ненадолго ребёнка из приюта, Ольга встретилась впервые. Бывает так в жизни, что встречаешь человека и знаешь, что он дан тебе судьбой не на один раз. Предчувствие? Интуиция?

– Конечно, мы с ней ещё встретимся, я ведь обещала показать ей статью, – Ольга взяла ручку и продолжила писать. Статья получилась большой, а название всплыло само собой: «Семья на два дня?». Именно так, с вопросительным знаком.


«Все начинается с детства. Именно там, в детстве, прячутся корни наших удач и неудач, страхов и неврозов, обид и разочарований. Но исправить что-то во взрослой жизни бывает нелегко или совсем невозможно. Мне кажется, что именно для того, чтобы помочь детям адаптироваться в жизни и исправить что-то уже сейчас, Областной центр опеки и усыновления второй год подряд проводит акцию для воспитанников детских домов и интернатов «Ребёнок на новогодние каникулы». Что даёт она детям и взрослым, решившим пригласить к себе ребёнка, обделённого родительским вниманием и заботой? От чистого сердца проводится или для отчёта? Хочу поделиться своими впечатлениями, побеседовав с участницей акции, модельером по профессии, Верой Степановной Николаевой.


Корреспондент: – Как вам пришла в голову мысль принять участие в акции?


Вера Степановна: – Услышав объявление по радио о проведении акции, я немедленно схватилась за телефон. Я вспомнила себя, рано оставшуюся без мамы, и подумала, что хотя бы одному такому сироте смогу подарить праздник в семье. Наш сын вырос и рано женился, и так получилось, что он живёт очень далеко. Дом без детей, я считаю, лишается чего-то важного. Муж поддержал мою идею.

Когда перед Рождеством я пришла в Детский дом, меня охватило волнение: кого выбрать, вдруг мы не понравимся друг другу? Что делать тогда? Знакомиться ещё с кем-то? Но когда я вошла в комнату с детьми, ко мне подбежала девчушка и сразу назвала меня мамой. Боль и жалость пронзили мою душу. Я взяла её за ручку и спросила: «Как тебя зовут?». Смущаясь, ребёнок ответил: «Надя».

– Ты хочешь пойти к нам в гости? – она кивнула головой.

Увидев синяк около губы, я её спросила, откуда это. «Никитка ударил!». Мне стало ещё жальче девчушку. Я побеседовала с Надюшей, узнав, что она любит, чем занимается. Потом Надю увели. Я дала согласие взять её на два дня, хотя шла с намерениями взять девочку постарше. Мне хотелось позаниматься с ребёнком рукоделием, научить её готовить простейшие блюда, ведь я когда-то преподавала домоводство в колледже. Но выбора у меня уже не было. Впрочем, если бы мне дали девочку постарше, не было бы и интервью. Произошёл именно тот случай, когда не взять ребёнка я просто не могла. Изначально я никому не собиралась говорить о своём порыве взять на праздники ребёнка из детского дома.

Времени на оформление документов ушло, к моему удивлению, всё же много, хотя по сути оно оказалось несложным. Социальный педагог осмотрела нашу квартиру, мне помогли написать заявление о желании взять ребёнка на праздник. За это время Надю собрали и затем передали мне. Практически без всяких наставлений, без психологической подготовки меня и ребёнка, хотя, наверное, стоило бы это сделать. Да, я отчетливо понимала, что с этой минуты полностью взяла на себя ответственность за жизнь и здоровье незнакомой мне маленькой девочки. Но страха вначале не испытывала.

– Мама, дай мне ручку! – сказала Надя, выходя из машины, и с этого момента не отходила от меня ни на шаг.

Я слышала, что маленькие дети в детских домах почти всех женщин называют «мамами», но все равно было как-то не по себе. Для меня, выросшей без матери, это отнюдь не «дежурное» слово. Оно означает нежность, тепло, ласку, любовь и всепрощение, добро и справедливость, внимание и понимание. И когда незнакомый ребёнок говорит мне: «мама», невольно хочется откликнуться на тот смысл, который я лично вкладываю в это слово сама. Я пыталась несколько раз напоминать Наде, как меня зовут, но она через некоторое время забывала. Самое удивительное, что в отличие от меня, мамы, моего мужа девочка называла дедушкой. Наверное, все, кто с седыми волосами и бородой, у неё отнесены к дедушкам.