Любовь расширяет вселенную

Ее улыбка погасла, и Отанга теперь серьезно смотрела сама себе в прекрасные глаза.

«Самая известная и желанная Дарительница, первая в своей касте… Великая, как меня теперь называют… Но есть ли величие в том, чтобы принимать богатства от тех, кто жаждет моего тела и моей компании? Пусть я не требую наград, а сама дарю им свет красоты и гармонии, как говорят Наставницы… Так тот, кого я полюбила, осознает, что в каждом достижении есть жертва… Могу ли я действительно дарить свет красоты?… Столько мужчин состязались друг с другом за одну встречу со мной… И я принимала это как должное, потому что такова была вековая традиция моей касты… да и честолюбие мое почти всегда было удовлетворено. Но изменила ли моя красота и моя страсть хоть одного из них к лучшему?»…

В этот момент в ее памяти необычайно четко всплыла золотистая фигура Предвестника, и прозвучали его последние слова. Показавшиеся сперва отвлеченными и туманными, теперь они прояснились для Отанги. И она поняла, что удивительное крылатое существо каким-то образом предвидело перемены в ее жизни и ее мыслях.

– Теперь я точно знаю как поступить, – прошептала Отанга, и ее глаза решительно блеснули в свете свечей. Еще раз окинув взглядом свое совершенное тело, она отвернулась от зеркала и – как была, нагая, – пошла в комнату для переодеваний.

Ночь была ясная и безветренная, звезды ярко мерцали над горами. Дворец затих, его окна не светились – только у крыльца, как и приказала хозяйка, стоял отряд охранников с факелами; на их поясах висели ножны с изогнутыми саблями. Лица стражей были непроницаемы и суровы, они молчали и неотрывно смотрели на подступающую к дворцу линию дороги. Перед закрытыми дверьми стояла Лиена в открытом пурпурном платье – она тоже молчала, но частое дыхание и блуждающий взгляд выдавали в ней сильное волнение.

Вереница тусклых огней поднималась ко дворцу от подножия горы. Она растянулась длинной светящейся полосой – широкая и яркая в начале, плавно сходящая на нет в конце. По мере приближения, она рассыпалась на дрожащие огненные точки, стремительными рывками продвигающиеся вперед. Стали видны темные силуэты коней, знамена на высоких хоругвях и металлические отблески доспехов.

Кавалькада пустынников влетела на придворцовую площадь и рассыпалась в широкую дугу – тишина горной ночи мгновенно заполнилась резкими кличами, топотом и ржанием лошадей. Десяток вооруженных до зубов всадников, двигаясь плотным кольцом, выехали вперед и приблизились к крыльцу. Их круг расступился, и по ступеням дворцовой лестницы стал подниматься громадный вороной конь, одетый в золоченую попону. На его спине сидел темноволосый человек без доспехов, одетый в черную с золотом одежду. На его голове блестел алмазный венец.

Ему было примерно сорок лет. Высокая, но мускулистая фигура и горделивая осанка выдавали в нем закаленного воина и властелина, привыкшего к повиновению окружающих. Лицо всадника было суровым и непроницаемым, глаза смотрели пытливо и оценивающе – словно этот человек смотрел на все вокруг как на будущую добычу и собственность.

Миновав неподвижных охранников, всадник остановился у дверей – возле застывшей в почтительном поклоне Лиены. Спешившись, он подошел к ней и окинул повелительным взглядом фигуру распорядительницы.