Они спустились на два этажа ниже, перед железной решеткой сидел охранник в черном костюме.
Мельком взглянув на бедж Виктора, он, ни слова не говоря, раздвинул ставни, за которыми открылся лифт. Виктор приставил палец к панели, внизу раздалось мощное гудение.
– Хранилище находится в тридцати метрах под землей. Высшая степень защиты, может пережить прямое попадание ядерного заряда.
Виктор нажал на единственную белую кнопку без номера, и лифт с ускорением заскользил вниз.
Через пятнадцать секунд он плавно качнулся и замер. Двери беззвучно открылись.
Из помещения с тусклым мерцающим светом вело два коридора.
– Налево – серверная, направо – хранилище. Знаю, нерационально, но так сделали. Сейчас там почти ничего нет. Пойдем.
Они прошли направо, там Виктор снова касанием пальца открыл тяжелую сейфовую дверь, за которой находилась просторная вытянутая комната метров пятнадцати длиной. По правой ее стороне стояли алюминиевые стеллажи с картонными коробками, а в центре, на деревянной палете покоился компактный прямоугольник из купюр. Его размер едва превышал кухонный стол по длине и ширине, а по высоте и того ниже.
– Вот он, – сказал Виктор. – Подойди, не бойся. – Он улыбался, глядя на реакцию брата.
Дмитрий подошел к плотно упакованной куче денег, купюры пятитысячного достоинства были перетянуты полиэтиленом.
Пару пачек. Пару чертовых пачек красно?оранжевых бумажек с мужиком, скрестившим руки на груди. Или даже одну. И половина проблем решилась бы сама собой. Скейт. Конечно, первым делом, скейт. И коляска. И кредит…
– Нравится? – спросил Виктор.
Ларин покачал головой.
– То?то, – сказал брат. – Если задаться целью, и в твоем подвале может быть похожая заначка.
«Если задаться целью», – пронеслось в голове Ларина.
У меня же есть цель, подумал он, вспоминая решенное уравнение. И у меня может быть такая же заначка. Только не в подвале. И… намного, намного больше!
Он повернулся к брату.
Тот слегка отодвинулся, подумав, что, возможно, не стоило показывать слишком большие деньги, Дима может слететь с катушек при виде такого богатства. Да еще делать прозрачные намеки. Хоть он и считал брата трезвомыслящим, умным парнем, но странности тому было не занимать. И сына Ларина – Олега он очень любил, поэтому предлагал работу совершенно искренне – Дмитрий хоть и пошел тернистым, окольным путем, в конце концов стал первоклассным математиком, а то, что не защитил кандидатскую, – ерунда, деньги помогут.
Разумеется, абсолютно честным путем миллиард в подвале сам по себе не образуется, но ради таких денег можно пойти и на риск.
– Я вижу, ты наконец понял, что я пытаюсь тебе втолковать который год?
Ларин направился к выходу. Взгляд его подернулся мечтательной дымкой.
– Впечатляет, – ответил он неопределенно.
Виктору показалось или же и в самом деле ему наконец удалось вразумить родного брата?
Через пять минут они вышли на улицу. После замкнутого полутемного пространства город казался свежим, наполненным жизнью и энергией. Москва летела вперед, широкий проспект кипел суматошным гулом, ревом, нервными гудками и сигналами – по столице разливался неумолимый поток возможностей – бери и делай.
– Я рад, что так вышло, и ты наконец принял правильное решение. Света будет довольна, я уверен. – Он хитро подмигнул. – Так что, когда приступаешь?
Ларин проводил взглядом серебристый «роллс?ройс», в отполированном корпусе которого на мгновение увидел свое смазанное отражение, посмотрел на Виктора, отметив его нездоровый цвет лица, мешки под глазами, и ответил после небольшой паузы:
– Никогда.
Глава 6
Виктор медленно вынул сигарету изо рта.
– Ты не в себе, – сказал он, растаптывая бычок. – От таких предложений не отказываются. Подумай еще разок, Ди?ма. – Он сказал Дима, как произносят учителя имена проштрафившихся учеников перед классом – отчетливым, назидательным тоном. И было в этом тоне несказанное, но, разумеется, подразумеваемое напоминание обо всех жизненных неудачах Дмитрия. Включая женитьбу на красивой, но простой девушке из самой обычной небогатой семьи. Виктор всегда намекал, что ему стоит искать себе партию выше среднего, иначе «тяжело тебе будет, брат».
Ларин сжал кулаки в карманах куртки. Ему хотелось как следует размахнуться и заехать брату в челюсть. Десять лет назад он приходил с Марго в гости и жаловался, что на рынке холодно торговать, он продавал дешевую китайскую сантехнику. А потом, благодаря старым связям, вдруг резко стал начальником, да не просто начальником, а в банковской сфере, куда вообще попасть с улицы невозможно. Однако говорят, если ты из Питера, тебе все улицы открыты. Старший брат подтверждал это правило, он окончил высшее военное командное училище в Северной столице и обзавелся хорошими связями, которые не растерял во время своего хождения «в бизнес».
Виктор все время искал место потеплее, говорил то, что от него ждали, верил в то, во что верить выгодно. Эта схема срабатывала, но смотреть на его изворотливость было неприятно. Тем не менее в самые тяжелые моменты именно Виктор приходил к нему на помощь.
– Спасибо за экскурсию, – сказал Ларин. – И это… курить бросай.
Виктор покачал головой. Он выглядел совершенно ошарашенным, так что даже привычные нравоучения застряли где?то глубоко внутри, не успев появиться на свет.
– Позвони, как Света родит. Все?таки… – Он помолчал мгновение, потом добавил: – Не чужие вроде.
– Конечно, – ответил Ларин и зашагал на стоянку. Он уже знал, что будет делать следующие пару часов.
В этот мартовский день две тысячи одиннадцатого года светило солнце. Загазованный проспект Мира пропустил в плотный поток маленький «пежо?306», который, лавируя между зазевавшимися автомобилями, устремился на юг, к окружной. Там, в непроходимых гаражных джунглях, работал и жил знакомый Дмитрия, занимающийся ремонтом, а заодно и скупкой подержанных авто.
Миновав Палеонтологический музей, за ним метро «Теплый Стан», Ларин выехал за МКАД, оставил позади большое кладбище, вдоль которого стояли вереницы украшенных черными лентами машин и солидные торжественные катафалки. Сновали туда?сюда торговцы похоронной утварью, венками, оградами, памятниками, бегали беспризорники?зазывалы, предлагая услуги копателей могил. Рекламные щиты похоронных бюро обещали устроить все «по высшему разряду в день обращения», имели собственные кузницы и гарантировали компенсации от военкомата. Нескончаемым потоком туда и обратно тянулись траурные процессии, вокруг них как мухи вились дельцы скорбных дел самого различного масштаба и толка – вся эта кутерьма жила по собственным неписаным законам: государство в государстве, жизнь в смерти.
Пробравшись по рытвинам, Ларин едва отыскал нужный въезд: на первый взгляд все они походили друг на друга, даже реклама – пестрая лента всевозможных услуг – превратилась в длинный транспарант. Гаражный массив, примыкающий к кладбищу одним боком, растянулся на несколько километров. По сути, он представлял собой отдельный город: здесь работал магазин, парикмахерская, прачечная, баня и даже небольшой кинотеатр. Члены кооператива надстраивали над гаражами вторые и даже третьи этажи и жили в них круглогодично. Учитывая, что членский взнос в месяц не превышал пятисот рублей, проживание выходило, по меркам Москвы, бесплатным, чем пользовались гастарбайтеры, нелегалы, малоимущие и пенсионеры?автолюбители.
Ворота Мартина были приоткрыты. Ларин не стал звонить заранее, подумав, что вряд ли сможет соврать дважды – по телефону, а потом повторить то же самое, глядя в глаза.
– Привет, – сказал он курчавому молдаванину, с которым познакомился лет пять назад, когда тот привез дочку подтянуть математику для поступления. Дмитрий занимался с ней полгода, и она поступила на бюджет в МФТИ, что казалось абсолютно невозможным.
– Дима?! – обрадовался Мартин. – Какой гость, приветствую! Какими судьбами в наших краях?
Ларин подумал, что давно не навещал старого приятеля. Пять лет пролетело совершенно незаметно.
– Как Лена, учится? Все нормально?
– В этом году диплом, осталось пару месяцев! Благодаря тебе!
– Я тут ни при чем, Мартин, она сама поступала, я рядом не стоял. У нее математический талант.
– Э не, еще как стоял! – засмеялся Мартин. – Если бы не ты, никогда в жизни она бы не сдала, будь хоть семь пядей во лбу!
Разубеждать молдаванина бесполезно. Сам он ни черта не понимал в математике и испытывал невероятную гордость за успехи дочери. Оно и понятно – семья бедных мигрантов смогла устроить дочь в один из престижнейших вузов России и даже мира. Ларин сразу почувствовал, что у девочки талант. Впечатленный ее успехами, он отказался брать плату за обучение.
В благодарность Мартин вручил ему старинный фамильный кинжал, сказал, что зарежет себя, если Дмитрий откажется его принять. С тех пор кинжал в роскошных инкрустированных ножнах висел в комнате над его компьютером, и, глядя на сверкающее лезвие, Ларин иной раз думал, сколько человек отправлено на тот свет с помощью старинного клинка, тем не менее прятать или избавляться от оружия не хотел. В глубине души он считал, что кинжал каким?то образом защищает его как оберег и вполне еще может пригодиться по прямому назначению, а не только для украшения выцветших обоев.
Ларин решил не ходить вокруг да около.
