Ревизор: возвращение в СССР 14

Глава 1

г. Москва. У дома Ивлевых.

Оригиналы техкарт… Да ладно!.. – лихорадочно думал я, забирая папки из салона машины Самедова, стараясь сохранять при этом невозмутимость на лице. Как там Сатчан мне сказал: «Мимо нас и мышь не проскочит…» Наблюдатели хреновы!

– У тебя всего два выходных дня. – предупредил Самедов. – Вечером в воскресенье приеду за документами. Надо на место вернуть.

– Понял. – сделал я сосредоточенную мину.

– Успеешь? – пристально присматривался он ко мне.

– Постараюсь. – уверенно кивнул я головой.

– Ты что, выпивший? – усмехнулся Фархатыч.

– Пятница, вечер… – невозмутимо ответил я, хотя сам стремительно трезвел.

– Ладно. Сегодня отдыхай. Но завтра с утра чтоб как огурчик! – строго сказал он. – И чтоб всё успел.

– Так точно! Есть всё успеть. – старался пошутить я, а у самого уже руки чесались Сатчану срочно набрать. Спать он сутки собрался, ага!

– Всё. Давай. – сел в машину Самедов.

Руки были заняты папками, кивнул ему и задумчиво смотрел вслед выезжающей со двора машине.

Что же за проходной двор у них там на фабрике?! Как умудрились все прошляпить? Еще Самедов так уверенно говорит: «Надо все на место вернуть». Словно между делом про какую-то совершенно простую задачу. Н-да!

Поднявшись к нам на этаж, пихнул боком незапертую входную дверь.

– Работу подвезли. – показал Фирдаусу папки.

Разделся, отнес документы в шкаф, чтоб не валялись на виду, и начал размышлять, что делать. Сатчан уже явно дрыхнет, не факт, что Римма его будить захочет. Да и вызывать его сейчас ко мне рискованно. Мало ли, Самедов шепнет кому за моим домом глянуть. Вряд ли настолько мне всецело доверяет, не так долго знакомы. Фиг знает, какой у них там расклад сейчас по фабрике, информации у меня мало, что в его группировке творится, только гипотезы. И адрес мой он теперь знает. Это меня напрягало особенно. Теперь надо продумывать, где встречаться с Сатчаном, кроме райкома. Причем это вопрос очень актуальный, взаимодействуем мы часто.

Поразмыслив, сначала решил позвонить Сатчану с утра. Сам не возьмет трубку, оставлю через Римму сообщение, чтоб не уходил, заеду к нему после тренировки. Техкарты ему везти смысла нет, да и опасно. Вдруг Самедов раньше за ними прискачет. Да и нет там ничего в этих картах, не зря же я анализировал внимательно процессы. Так что ничего такого прямо срочного с документами не связано. Вопрос скорее в том, что на фабрике за фигня. Почему посторонние по ней шляются, как у себя дома. Или не посторонние… Что еще более опасно.

Потом подумал еще и решил все-таки Сатчана разбудить. Договаривались, что буду сообщать, если срочная информация. А эта как раз под такую категорию подпадает. Не позвоню, поднимет вой потом…

– Дома? Не спишь еще? – без предисловий спросил я, набрав нужный номер и дождавшись ответа сонного Сатчана. – Приезжай срочно, но не прямо ко мне. Давай у метро где-нибудь встретимся.

– Что случилось? – взволнованно спросил он, похоже, быстро просыпаясь.

– При встрече расскажу. Приезжай.

– Через полчаса буду. Встретимся у Проспекта Мира, на выезде от вас. – коротко ответил он.

Вернулся за стол к зятю. Видя, что у меня эйфория от его подарка совсем прошла и пить я больше не собираюсь, Фирдаус засобирался домой. Тем более слышал, что я кого-то вызвал к себе по телефону в срочном порядке.

– Всё нормально? – поинтересовался он, озабоченно глядя на меня.

– Да-да. – поспешил я успокоить его. – Рабочие моменты. Неожиданные просто, а так ничего серьезного.

– Мы уже поедем. – засобирался Фирдаус. – Поздно совсем. Еще домой доехать надо.

– Отлично посидели. Спасибо за компанию и за шикарный подарок. – поблагодарил я. – Передай родителям нашу огромную благодарность и наилучшие пожелания!

Проводил Эль Хажжей до Проспекта Мира. Галию предупредил, что еще с Сатчаном встречусь, чтоб не волновалась, если задержусь. Дождался, пока Фирдаус остановит такси. Поблагодарил ещё раз сто, пока они усаживались в машину. Аж не верится до сих пор, что у нас теперь машина есть. Здорово-то как! К бабушкам можно будет спокойно кататься, руки сумками не рвать. Да и вообще, другое качество жизни.

Прогулялся немного вдоль проспекта. Буквально минут через десять увидел жигулёнок Сатчана. Заметив меня, тот подъехал к обочине, и я сел в машину.

– Что произошло? – спросил Сатчан сходу, встревоженно глядя на меня.

– Приезжал Самедов меньше часа назад. – ответил я. – Привез техкарты.

Сатчан смотрел на меня непонимающим взглядом, явно не осознавая, что услышал и ожидая продолжения. Я молча ждал, пока до него дойдет.

– Не может такого быть! – наконец воскликнул он, изумленно глядя на меня – Мы следили за кабинетами все время. Никто не мог…

– Я видел папки своими глазами. В руках держал. – возразил я спокойно. – Это точно техкарты. Оригиналы.

– Покажи. – потребовал Сатчан.

– Я бы с удовольствием тебя домой позвал, но ты можешь гарантировать, что никто не следит за моим домом на всякий случай, и не увидит нас с тобой вместе? – поинтересовался я мрачно. – Ты понимаешь, что Самедов привез мне техкарты домой лично! Он знает мой адрес и телефон. А вдруг кому из его «коллег» взбредет в голову проверить мою благонадежность?

– Зараза! – Сатчан заметно нервничал. – Ты прав. Надо придумать, где будем встречаться.

– Ага. – я кивнул. – Но оригиналы документов не потащу к тебе в любом случае, имей ввиду. Самедов сказал, что заберет их в воскресенье. А еще надо успеть проанализировать там что-то и отчет ему внятный составить. Да и рискованно с собой таскать их, светить лишний раз.

– Хорошо. – Сатчан кивнул, сосредоточенно думая о своем, потом воскликнул. – Все равно не понимаю. Как такое возможно? Наблюдение велось постоянно.

– А могут это быть не те техкарты, что вы охраняли? – спросил я первое, что пришло на ум. – Может они есть ещё где-то, я не знаю, у технологов, у конструкторов? И заметь, никто не стал заморачиваться с их фотографированием. Их просто изъяли. Значит там, откуда изъяли, это не так заметно, как на производстве.

– Я понял. – отошёл от первого шока Павел. – Завтра же проверим.

– И аккуратнее там. Не устраивайте шухер и панику на всю фабрику. – сказал я ему. – Спугнете крота. Вы же, вроде как, не знаете, что техкарт нет на месте. Делайте вид, что все в порядке.

Сатчан кивнул, соглашаясь.

– Самедов дал мне два дня. – продолжал я. – В воскресенье вечером документы заберет. Сказал дословно: «на место надо вернуть». Значит, за выходные вам предстоит выяснить, откуда пропали эти папки и в понедельник, или же в воскресенье поздно вечером, устроить там засаду.

– Понял. Сделаем. – согласился Сатчан.

Мы попрощались, и он уехал с решительным видом. А я устало поплелся домой. Ну и денек!

Галия укоризненно поглядывала на меня, убирая со стола, пока я сидел на кухне, пил чай и пытался осмыслить события вечера…

– Всё хорошо. – попытался успокоить её я. – Рабочие моменты.

– Это какие должны быть моменты, чтобы вот так на ночь глядя…

– Ну, всякое бывает… – ушёл я от ответа.

Встал и обнял её. Надо следить за собой, не делать слишком серьёзное лицо. А то напугал девчонку.

А Гагаринские не дураки. – думал я, лежа в постели, прижимая к себе жену. – Или их крот не дурак. Хотя, мельком просмотрев папки, заметил, что там много лишнего. Выгреб с запасом. То ли не разбирается, что именно нужно, то ли некогда на месте было разбираться, какую именно папку выносить.

Ну, что сказать, человек со стальными яйцами, этот крот. Незаметно, проникнуть в помещение, найти в чужом хозяйстве нужную тебе информацию, вынести. А потом планировать подложить обратно как ни в чём ни бывало… Усмехнувшись мысленно, поймал себя на мысли, что противник у нас достойный. Не Самедов и компания, а именно этот крот.

Утром выбежали уже привычной компанией с псом на зарядку. Солнце такое яркое. Небо голубое. Апрель, что я удивляюсь? По углам снег грязными кучами лежит там, где его много сгребли. А так уже проталин полно. Птицы щебечут. Правда, сыро очень, снег активно тает, на асфальте лужи и ручьи.

Перезимовали, одним словом.

Занимались на школьном стадионе в прекрасном настроении. Григорий пообещал Родьке съездить с ним сегодня в Парк имени Горького.

А мне сегодня ещё на тренировку в университет, отчёт Самедову готовить и гостей встречать. Гостей в парк Горького не заманишь, им бы по центральным магазинам побегать за дефицитом.

Вернувшись с волейбола, застал у нас кучу народа. Брагин их привёз уже с час назад, но его домой не отпустили. Галия усадила его вместе со всеми за стол.

Заново познакомился с сестрой Загита Диларой и с её мужем Каримом. Оба высокие, Дилара ещё и в теле. Двоюродная сестра Галии Зара, симпатичная фигуристая брюнетка, приветливо помахала мне, не вставая из-за стола, куда очень быстро тётя Диля загнала и меня.

Вообще, у них в семье, как я понял, Дилара была главной. Решительная, уверенная, с поставленным командирским голосом. Но при этом не демонстрирует свою власть постоянно. Вроде и не кричит ни на кого, ничего прямо не требует, но все вокруг как-то все делают, что она попросит, не пытаясь перечить. Интересно наблюдать. И с Каримом взаимодействует она необычно. Командует, но при этом вокруг него сама вьется, старается угодить. А он вроде как позволяет ей командовать, с такой едва уловимой снисходительностью. Видно, что жену любит очень. Но подкаблучником его назвать язык не повернется. Основательный мужик, спокойный. На Загита чем-то похож. Такой же до мозга костей надежный.

Костян с довольной улыбкой взглянул на меня и показал глазами на открытую бутылку вина на столе. Кивком головы согласился, и мне сразу плеснули полстакана.

– Штрафная! – откровенно кокетничая с Брагиным, заявила Зара.

Только этого не хватало… Удивленно поглядывал то на нее, то на него. Но Брагин держался нейтрально, хотя ему, похоже, нравилось женское внимание.

Выпили, обсудили с гостями планы. Родственники пробудут у нас дня три-четыре. Глава семейства в командировке, в понедельник-вторник будет заниматься рабочими вопросами, а женщины приехали за компанию, погулять по Москве.

Галия ещё вчера решила, что спать они с тётей Дилей и Зарой будут в нашей спальне на большой кровати. А мы с Каримом на оставшихся двух раскладушках в большой комнате.

Извинился, что не могу с ними дольше посидеть.

– Работу вчера прямо на дом принесли. – виновато улыбнулся я, вставая из-за стола. – Надо отчёт сделать за выходные.

Костян тоже встал следом за мной, рассыпаясь в благодарностях и собрался уходить.

– Константин! Сегодня вечером ждем вас. – вдруг заявила тётя Диля. – У нас сегодня перемячи.

– Что у вас сегодня? – не понял он.

– Беляши татарские. – рассмеялась Зара.

– О. Беляши я люблю… – поддался соблазну Брагин и вопросительно посмотрел на меня.

– До вечера. – рассмеялся я.

Забрал папки с техкартами из шкафа и перенёс в большую комнату. Разложил фотографии с накладными по датам и стал составлять таблицу по дням в разрезе модельно-размерного ряда, нормативный расход искал в техкартах.

Это я знаю, что там всё чисто, а другим-то это надо доказать. И показать, что я понимаю, о чем пишу в отчете.

Успел свести два дня, нормативный расход практически соответствовал фактическому, что я и отразил промежуточным итогом в своей таблице.

Вдруг мой бедный нос учуял невероятно вкусный аромат. Работать дальше не было сил, вышел в кухню.

– А чем таким вкусненьким у вас пахнет? – подкрался я к жене.

– Садись за стол. – тут же обрадованно велела Галия. – Сейчас такую вкуснятину тебе дам попробовать!

Мне положили на тарелку круглый пирожок с отверстием посередине, а внутри мясо. Запах умопомрачительный. Пирожок ещё и красивый, жареный. Две штуки съел, а больше не было.

Девчонки под руководством тёти Дили лепили беляши. Теста много, фарша много.

– Это вы так весь вечер провозитесь, если только по пять штук жарить будете. – разочарованно протянул я.

– А сковородка только одна. – возразила мне жена.

– Я сейчас еще добуду. – тут же с энтузиазмом рванул я к соседям.

Удивлённая Ирина Леонидовна сразу и пару сковородок мне выдала, побольше и поменьше, на выбор. И попросилась посмотреть, что мы там такое сногсшибательное готовим.

Позвал Галию, чтобы она подсказала, какую сковородку взять. Тётя Диля, услышав наш разговор, велела тащить обе сковородки и соседку.

– Дилара. – сама представилась она Ирине Леонидовне, скромно вошедшей к нам в кухню.

Галия стала объяснить, что это за блюдо. Уверенно так, похоже, что и сама разбирается, а мне раньше никогда не стряпала его. А меня послали в магазин за подсолнечным маслом. Посоветовался с Каримом, решили с ним сразу заодно пивка взять.

Принесли с ним две бутылки масла и две банки пива. И уселись у окна за столом, чтобы женщинам не мешать. Дело на трех сковородках у них сразу веселей пошло. На столе росла гора хрустящих снаружи беляшей с сочным мясом внутри. Мы с Каримом налили себе по пивку и наслаждались татарской народной кухней. Вскоре пришёл Брагин.

– Я ещё только в подъезд зашел, подумал, какой запах! – светясь от радости, поспешно раздевался в коридоре он. – Вот у кого-то ужин сегодня, думаю. А это у вас!

Отодвинули от стены стол и спрятались за него, чтобы у женщин под ногами не крутиться. А то раскалённое масло вещь такая… опасная. Налили Костяну пивка, а тут и Дилара свой пустой стакан перед мужем поставила. Налили и ей.

Вечер получился шумный, вкусный, ароматный и весёлый. Ирина Леонидовна и Зара от пива отказались. Предложили им вина, каждый нашёл свой напиток и наслаждался. Наелись, выпили, и принялись болтать.

В какой-то момент вспомнил, что мы собирались Ивана познакомить с Ксюшей, начальницей Галии.

– Надо почаще такие посиделки с беляшами устраивать. – многозначительно взглянул я на жену.

– Это называется не беляш, а перемяч. – поправила меня Диля.

– Всё равно вкусно. – отшутился я. – Ты записала рецепт? – спросил я, обращаясь к жене.

– Конечно. – кивнула она. – Я и раньше уже помогала их делать, но сама пока ни разу не пробовала.

– Надо друзей пригласить, Ивана… – подмигнул ей я.

Она не поняла, но пожала невозмутимо плечами, мол, надо, так надо, встала и отложила отдельно два беляша на маленькой тарелочке и поставила перед Ириной Леонидовной.

– Это Ивану. – пояснила она.

– Он завтра только вернётся. – благодарно кивая, ответила соседка. – На экскурсию поехал от работы.

– Куда? – заинтересовался я. Ох, мы в своё время, где только не были от профсоюза!

– По Владимирской области, Гусь-Хрустальный и ещё куда-то… Уговорила его съездить, развеяться.

– Это дело хорошее. – поддержал Карим. – Нас в Армению на три дня на самолёте возили в том году. Ох, мне понравилось!

– Тебе и на Байкале понравилось! – отмахнулась, улыбаясь, Диля. – Лишь бы дома не сидеть.

Так с шутками и прибаутками мы не заметили, как ночь наступила.

– В хорошей компании, да под замечательную закусь!.. – прокомментировал Карим. – Учитесь, девки, пока мать жива!

– Учимся, учимся! – смеясь, отозвались обе.

Легли спать. Уже пожелали с Каримом друг другу спокойной ночи, как вдруг дружный женский хохот из соседней комнаты раздался. Девчонки не сразу угомонились.

На зарядку чуть-чуть проспал. Но я такой непунктуальный не один был: Гриша вообще не пришёл.

– Ну ладно. Воскресенье. – сказал я заспанному Родьке. – Пусть отдыхает.

Мы и вдвоем неплохо побегали, позанимались на турниках. Обсудили, как они с отцом вчера в парк Горького сходили. Пацан был разочарован тем, что карусели еще не работали.

– Ладно, не расстраивайся. Поедем летом в Палангу, накатаешься ещё. – пообещал я.

Позавтракали. Дилара с девчонками уехали по магазинам, а Карим остался дома.

Мне же предстояло до вечера работать, не поднимая головы.

Глава 2

Подмосковный город Быково.

Всю субботу Инга Леонтьевна тревожилась за дочь. Ей очень не нравилось её состояние в прошлый приезд. Промучившись бессонницей, она поднялась ни свет, ни заря и поехала в Москву. Поездка получилась спонтанной, она ничего не готовила специально, не везти же гороховый суп в кастрюле. Поехала налегке.

Там зайду на рынок, куплю что-нибудь и приготовлю. – решила Инга Леонтьевна.

Москва. Дом Ивлевых, однокомнатная квартира на шестом этаже.

Тем временем Лина и Григорий отсыпались после бессонной ночи. Григорий открыл было глаза в восьмом часу, хотел вставать, но подумал, что на зарядку с Пашкой и сыном всё равно уже безнадежно опоздал и решил спать дальше, притянув к себе поближе сопящую Лину. Она мило улыбалась во сне и доверчиво прижималась. Он посмотрел на нее несколько мгновений, отогнал сентиментальные мысли, закрыл глаза и снова уснул.

В таком положении их и застала неожиданно приехавшая Инга Леонтьевна. Опешив от такой картины, женщина несколько мгновений приходила в себя, а потом заорала на всю квартиру:

– Ли-и-ина! Это что такое?

Любовники сразу проснулись. Григорий вскочил и моментально оделся. В любой непонятной ситуации лучше быть одетым, чем голым. – давно усвоил он. А армейская сноровка не подвела.

Лина в длинной с кружевом ночнушке из вискозы поднялась и запричитала:

– Мама… мамочка… Это Гриша.

– Кто это? Что он здесь делает? – сжав губы, процедила мать, не давая дочери притронуться к себе.

– Я люблю его. – заявила вдруг Лина, подошла к Григорию, взяла за руку в стремительном порыве и хотела подвести его к матери.

Но подполковник не тронулся с места.

А мужик ничего. – мелькнула у Инги Леонтьевны в голове мысль.

– Доброе утро! – с недоумением глядя на неё, спокойно проговорил он и осторожно высвободил свою ладонь из рук Лины. – Я, пожалуй, пойду…

– Останься. – тихо взмолилась Лина. – Пожалуйста.

Глаза её предательски заблестели, но она ничего не смогла с этим поделать, чувствуя, что он уйдёт и уже не вернётся.

Ну, начинается! – с досадой заметил Григорий подступающие слёзы в глазах подруги. – Это запрещенный прием!

Он остался, не нашёл в себе силы уйти прямо так, хотя очень хотелось. Раз уж остался, тогда нечего из себя барана строить. – решил он. – Надо брать ситуацию в свои руки.

– Григорий. – подошёл он к гостье.

– Инга Леонтьевна. – ответила та и попыталась сделать нейтральное лицо. – И какие у вас намерения? – сдержанно спросила она, требовательно уставившись ему в глаза. – В отношении моей дочери?

– Поддерживать наши отношения в той степени, в какой устроит нас обоих. – сохраняя бесстрастное выражения лица, ответил Григорий.

Инга Леонидовна растерялась. Это хорошо или плохо? – лихорадочно соображала она.

– Вообще-то, я на рынок собиралась зайти… – пробормотала она. – Что на обед приготовить вкусненького? – машинально взглянула она на дочку.

– Вареников с вишней. – так же машинально ответила такая же растерянная Лина.

– Вишню не привезла. – отрезала, опомнившись, мать. – Я бы хотела видеть свою дочь замужней и счастливой. – заявила она Григорию.

– Не имею ничего против. – уверенно ответил он.

– Я на рынок. – отрезала Инга Леонтьевна и многозначительно посмотрела на Григория.

Как только за матерью закрылась дверь, Лина беспомощно опустилась на постель, села, поджав ноги и обхватила голову руками. Рыдания душили её. Григорий сейчас совсем не был похож на человека, который хоть чуть-чуть любил бы её и хотел быть рядом. Все её иллюзии относительно него окончательно развеялись.

– Ну, за что мне всё это? – сквозь рыдания спросила она непонятно кого.

Чувствуя себя не в своей тарелке, подполковник не хотел уходить вот так. И чтобы его насильно женила на своей дитятке эта комиссар в юбке он тоже не хотел. А спорить и бороться с женщинами Григорий не умел и не хотел. Эти две бабы загнали его в угол!

– А чего ты ожидала? – разозлившись, спросил он.

– Как чего? – подняла она на него полные слёз глаза. – Любви, счастья, крепкого плеча рядом, детей… Неужели я так многого хочу?

– Какая тебе семья? – искренне удивился Григорий. – У тебя одни гулянки на уме. Стрекоза! Лето красное пропела… Какие дети? Тебе мама до сих пор обед готовит. Сколько времени с тобой уже общаемся, ты меня яичницей элементарной ни разу не накормила. Ты готовить-то хоть умеешь?

– Умею. – ответила успокоившаяся вдруг девушка.

– Лин, давай начистоту. – заметив её спокойствие, успокоился и сам подполковник. – Я к тебе приглядывался, присматривался… Ну, не семейный ты человек.

– Это еще почему? – возмущенно взглянула она на него.

– У меня сын, отец пожилой. Не в другом городе, а в соседнем подъезде. Ты даже не заикнулась ни словом, ни делом чтоб, хотя бы, познакомиться с ними. Я уже не говорю о том, чтоб тебе с ними подружиться, поладить… А они, между прочим, моя семья!

– Так предложил бы. – возразила Лина.

– Так я навязывать-то тебе своих родных не буду. – возмутился Григорий. – Я намекнул как-то раз, что можно вместе погулять с сыном, а ты вместо ответа меня к себе утащила. Я понял, что тебе это все не очень интересно и больше не предлагал. А тут ты вдруг заявляешь, что семью хочешь и планы какие-то имела…

– Понятно. – пожала плечами Лина.

– Что тебе понятно? – начал опять заводиться Григорий. – Если тебе действительно до кого-то дело есть, надо это показывать действиями своими, а не только на словах. Вон, чужие люди, Пашка с Галиёй, о моём сыне больше беспокоятся, чем ты. Я их об этом не просил никогда. Да что я говорю-то? Как можно сравнивать? Ты даже не спросила ни разу про моего Родьку!

– Просто я решила, что авансов больше никому не раздаю. – решительно поднялась с постели Лина. – Я могу и любить, и заботиться. И готовить. – горько усмехнулась она. – Но не вижу смысла растрачивать себя на людей, которым на меня наплевать.

Она ушла в ванную. А Григорий остался стоять как оплёванный. Что за чушь! Это что, он ещё и виноват во всём?!

Да пошла она! Со своими авансами. – решил он, быстро собрался и покинул квартиру.

Лина, услышав, как хлопнула входная дверь, всё поняла. Ее раздирала злость и обида на весь мир. Почему все мужики такие?! Почему ей не везет, не получается встретить нормального заботливого и ответственного человека?! Почему Гриша вдруг решил, что она должна вокруг его сына носиться? Кто он такой? Пусть женится сначала, покажет заботу и любовь. Тогда она уже и стала бы отношения с его родней налаживать… Проплакавшись, Лина умылась, скоро мама вернётся, надо себя в форму привести.

Вскоре вернулась Инга Леонтьевна. Ей одного взгляда, которым она быстро обвела квартиру, хватило, чтобы всё понять без лишних слов.

– Сейчас рассольничка сварю твоего любимого. – как ни в чём ни бывало сказала она дочери. – Кто он, военный? – Лина кивнула в ответ. – Ну и чёрт с ним. Их мотает по всему Союзу, ушлют куда-нибудь… Ищи его потом по заставам.

– Он сказал, что я не семейный человек… – глядя в одну точку, совершенно опустошённая, проговорила Лина.

– Сам он не семейный. – отрезала мать. – Наглый, упрямый!

– Он сказал, что я стрекоза, и что я лето красное пропела…

А вот это был удар ниже пояса. Инга Леонтьевна обиделась за дочь. Не по-мужски в самое больное место бить.

– Не понимаю, что ему надо?! – взорвалась она. – Красавица, с двумя дипломами, уже и с московской пропиской, и с отдельной квартирой… Мерзавец какой. Он что, думает, можно вот так задурить голову девушке, а потом в кусты! Ну ка, расскажи мне поподробнее, что это за военный такой? Где служит? – Инга Леонтьевна требовательно посмотрела на дочь.

– А зачем тебе? Какая уже разница? – снова начав плакать, спросила Лина.

– А я письмо напишу командиру части его. – решительно сжала кулаки Инга Леонтьевна. – Поинтересуюсь, почему он моральным обликом своих офицеров не интересуется. Как допускает такое? Это где же это видано, чтобы так поступать с порядочной женщиной!

Закончил отчёт для Самедова, ещё семи часов вечера не было. Всё по каждой фото-накладной расписал. Ко мне не придраться. Ну нет тут никакого криминала, от слова совсем. Ну, сэкономили одну-две шкурки за несколько дней – это максимум.

Уверен, Гагаринские на этом не успокоятся. Фархатыч наверняка спросит у меня о возможном плане дальнейшего расследования. Будем исходить из того, что Сатчан со своей командой в этот раз вычислит крота и уже можно будет подсунуть через него какую-нибудь серьёзную дезу, на которой все Гагаринские крупно погорят и отступятся от фабрики. Лучше, если я к этому не буду иметь никакого отношения. Значит, нельзя сейчас Фархатычу ничего предлагать, надо взять паузу подумать.