Книга Всадница без головы - читать онлайн бесплатно, автор Лариса Павловна Соболева. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Всадница без головы
Всадница без головы
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Всадница без головы

– Ну, с Богом, – произнесла она.

– Хе-хе-хе… – нервно рассмеялся Бисеров. – Зоенька, тебе не кажется, что Бога не призывают в наши дела? Скорее уж молиться надо его противоположности.

– Дьяволу, что ли? – вглядываясь в авто напротив, спросила Вольская с усмешкой. – Ну, тогда с ним…

* * *

Ресторан, ресторан… И чего народ тащится от заведений общепита? Для Альки все кабаки с одной скучной заставкой: столы, стулья, скатерти, картинки по стенам. Отличие существует, а как же! В одном кабаке скатерти красные, в другом – белые или синие, стулья с высокими спинками или с обыкновенными, ну и картины в зависимости от предпочтений хозяина – то пейзажи, то лютый абстракционизм. Абстракционизм чаще встречается в более дешевых, видимо, цена на современность существенно уступает реализму.

С Ником-Николаем Аля быстро нашла общий язык, как будто знали они друг друга с детского сада, чему девушка в глубине души радовалась и чувствовала себя завоевательницей. Она заказала… Ха, что здесь можно заказать! Алька попросила официанта принести ей тертую морковь с яблоком, но без сметаны, без масла и соли – боже упаси!

– Я на жесткой диете, сегодня могу позволить себе только сырые овощи и некалорийные фрукты без добавок, – улыбнулась она Нику, тем самым оправдавшись, что не сможет разделить с ним человеческую трапезу.

Конечно, Аля с огромным удовольствием рвала бы зубами кусок непрожаренного мяса. С кровью, ставшей прозрачной после огненной бани, и каким-нибудь экзотическим соусом типа трюфельного с непревзойденным вкусом. Правда, трюфели она в глаза не видела, но ведь говорят… В этом царстве расточительства стоимость заурядного салатика убьет всякий аппетит даже у вегетарианца. Зато есть надежда, что морковка с яблочком не ударит по карману, ведь неизвестно, кто платить будет: если каждый сам за себя – на это блюдо денег хватит.

– Стоило из-за морковки ехать в ресторан?

На лице Ника отпечаталось такое детское недоумение, не вязавшееся с обликом качественного самца, познавшего жизнь во всем ее многообразии, что Аля рассмеялась:

– У меня здесь встреча с подругой. Я же говорила.

– И где она?

– Не знаю. Сейчас позвоню…

А подруга не ответила. Тося и не могла ответить, так как номер Аля выбрала из списка контактов несуществующий – этот вариант девочки сразу предусмотрели, когда обсуждали детали плана.

Тем временем Ник резал на кусочки одуряюще пахнувшее мяско, макал его в темный и вязкий соус, потом отправлял в рот, жевал и глотал. Аля едва собственный язык не откусила от одних ароматов на тарелке Ника (а ведь перед выходом поела гречневой кашки с молоком), но тоже упорно жевала, только как кролик на огороде, морковку – хрум, хрум. Невкусно, но хрум-хрум и – обворожительная улыбка, болтовня, смех без причины, одновременно Аля делилась с новым знакомым своими «печальками»:

– Надоело, понимаешь? Англия – не мой островок.

– А я люблю Лондон, – мечтательно произнес Ник, отпивая глоток вина из большущего бокала, наверное, вкусное… – Еще Ливерпуль мне нравится. И Париж. Бывала в Париже?

– Конечно, – ухмыльнулась Аля, мол, кто ж не бывал в Париже!

Виртуально все бывали, существуют же фото, кино, есть армия французских писателей, которых Ник наверняка не читал – ему не до того, а она читала запоем. Он с пеленок по клубам шатался и по заграницам, а она – по библиотекам, но Нику это неинтересно, и Алька смело вешала ему лапшу на уши:

– Набережная Сен-Бернар – мое любимое место в Париже. И мосты! Мне нравится гулять вдоль Сены и любоваться мостами. Знаешь, во всех столицах предпочитаю центральные районы, окраины меня напрягают, кстати, они везде одинаковые, типовые, маргиналы везде злые. Но в ближайшее время я не поеду ни в Париж, ни в Лондон.

– Почему?

Елки-палки, а удивился – будто слетать в Париж дело житейское, как на трамвае добраться до вокзала!

– Папа, когда я отказалась выйти замуж за его партнера по бизу, – упоительно врала Аля, – решил наказать меня и купил конуру, ну и машину… ты видел ее. Не фонтан, конечно, но и на том спасибо. Карты заблокировал. Папа приказал мне жить самостоятельно, зарабатывать самой, пока не пойму, кто в доме имеет право голоса. А много ли мне надо? Я очень даже неприхотливая. Все равно нервы сдадут у него первого, я уверена. Зато у меня теперь есть свобода, могу делать, что хочу, одеваться, как хочу, дружить, с кем мне нравится, а не ему. Никакого контроля!

За короткий монолог Аля раскрыла всю свою «богатую» биографию, осталась довольна собой, так как видела заинтересованность Ника, но… Он вдруг как-то странновато на нее стал смотреть, брови приподнял, губу выпятил, при этом усмехался, Аля одними глазами у него спросила: что не так?

– Хм! – хмыкнул Ник и опустил глаза на Алькин телефон, лежавший на столе. – У тебя такой крутой папочка, а труба – полный отстой, у папы деньжат не хватило?

В общем, Альку поймал с поличным – так наверняка думал этот золотой слиток, поэтому радовался, как дурак. Но она готовилась к подобным ситуациям, следовательно, запаслась ответами:

– В эти телефоны нельзя поставить программу отслеживания, они слишком примитивны, кстати, я нашла его с трудом. Это нормально – когда каждый твой шаг на контроле? Вот я и не хочу, чтобы папа знал, где нахожусь. А ты считаешь, копеечный телефон точно определяет, что за человек перед тобой и что он собой представляет, да?

– Его социальный статус.

– А-а-а… – протянула Алька, смеясь. – Если бы гаджеты прибавляли ума, таланта, богатства, везения, если бы с их помощью легко устанавливался истинный статус… было бы неплохо! Мы не ошибались бы в людях. Но вокруг куча мошенников с атрибутами богачей, живущих в жалких условиях. Школьники идут на все, чтобы купить брендовые шмотки, потому одеваются вразнобой, без системы и уродливо, студенты живут впроголодь и копят на дорогие гаджеты. Но все они остаются мошенниками, школьниками и студентами.

Вроде бы сказано беспечным тоном, но Ник теперь уже удивился искренне и протянул слегка разочарованно:

– А ты не такая, как кажешься с первого взгляда…

– Глупее?

– Нет, умнее. Чем же думаешь заниматься? Без материальной поддержки в нашем городе делать нечего.

Аля отпила водички из бокала, дабы заглушить томивший ее голод, который морковка только растравила, и убедительно заявила:

– Чем? Одеждой. Понимаешь, индустрия моды у нас слабо развита, я намерена ее поднять до европейского уровня.

– Ого, какие у нас амбиции, – хохотнул Ник, запивая фразу вином.

– Планку надо задирать до неба. Мы же генераторы идей, новаторство у нас в крови! Не веришь? Да все лучшее в мире моды взяли в России и модернизировали: женские сапожки, сарафаны, дубленки, кожанки, даже торбы, которые носили за плечами, как носят рюкзаки. Видишь, сколько брендов зародилось у нас, их только перенесли на современную платформу. Хочу продолжить традицию переноса. А ты где набирался ума? Тоже в Лондоне?

– Нет, в Штатах, – нехотя ответил Николай, видимо, воспоминания об учебе его не грели.

– С ума сойти! – взмахнула руками Аля. – Я бы не отважилась туда-сюда летать. Как только подумаю, что лететь через океан много-много часов… о, нет, это не для меня.

– Какая разница, куда падать – на землю или в океан? Поэтому я не думал, а садился в кресло и засыпал.

Оба рассмеялись, потому что молодость не предвидит грустных поворотов на своем пути, молодость живет радостно, жаждет впечатлений, неуемных страстей и не любит серых будней. В этом смысле нечаянные встречи – это взрыв гормонов, резкий поворот на новую тропу, отсюда и хочется закрепить успех.

Неплохо было бы потанцевать, с легкой досадой думала Аля, ведь близость тел, обогащение энергетическими полями с потоками, глаза в глаза, аромат кожи и волос воздействуют сильнее банальной болтовни. Только в зале никто не танцевал, посетители за столиками тихо беседовали, поднимая бокальчики и закусывая. Бедной девушке осталось искусственно подогревать к себе интерес, расспрашивая Ника о его житье-бытье, ведь мужчины любят внимание к своей персоне, а он – он, оказывается, с головой ушел в бизнес.

– Не боишься? – спросила Аля. – Недаром же говорят, что у нас дикий капитализм, то есть без правил. Это осложняет жизнь.

Как все богатые люди, Ник отличался уверенностью в себе, это качество Алька ценила в людях и хотела бы в себе воспитать.

– Если здесь научишься вести дело, не страшен даже Марс с его перепадами температур, – просвещал ее он. – Я у мамочки учусь, она акула в бизнесе, притом университетов не кончала. Это просто талант.

– А конкретно, с чем ты работаешь?

– Пока постигаю тайны земных недр в офисе отца, это наиболее перспективное направление на ближайшие двадцать лет.

– Газ-нефть?

– Yes.

Вот это попала! В десятку! Молодой, красивый и с нефтяной вышкой в кармане! Или сидит на газовой трубе – тоже класс! Однако Аля слишком умна, чтобы показать, в какой неистовый восторг она пришла. Нет, Алька сделала вид, будто видела-перевидела этих вышек с трубами:

– Углеводороды… боже, как скучно. А еще чем занимаешься? У тебя есть хобби? Или ты сутками торчишь в офисе?

– Верховой ездой. Лошади – моя страсть.

Вот тут Алька откинулась на спинку стула, округлила глаза и хохотнула эдак радостно, словно Николка пообещал подарить ей цистерну с нефтью:

– Не может быть! Лошади – это же моя страсть.

– Правда? – удивился Ник. – А какую масть ты предпочитаешь?

О лошадях она имела такое же представление, как и о фьючерсах – что это, где это и с чем его едят, – без понятия. Но улыбалась. Загадочно. И улыбаясь, Аля подалась к нему, приблизив свою мордаху к его красивому лицу, многообещающе проворковала:

– Сейчас схожу в дамскую комнату, а потом… потом весь вечер мы посвятим лошадям.

Ник симптоматично заиграл бровями, кажется, в предвкушении легкой добычи, но Алька этого уже не видела, так как шагала к выходу из зала, виляя филейной частью. Стоило ей очутиться в холле, она рванула в туалет – точь-в-точь лошадь на скачках, Тоська уже была на месте, и Аля закричала:

– Ищи про лошадей! И про эти… как их… масти!

Из кабинки выползла бабка лет ста двадцати, совершенно бесцветная, сморщенная, усохшая, и с гневом на комичной рожице, тонкими губами, вымазанными яркой помадой, прокаркала:

– Что вы так орете? Здесь не ипподром.

– Извините, бабуля, я думала, это мавзолей, и решила разбудить покойников, – небрежно бросила ей Аля, идя к подруге.

Старушка прошествовала к выходу, тихо негодуя на беспардонную молодежь, но Альке было все равно, что там себе думает пыль веков.

Девчонки росли на одной улице, Тося немножко старше – ей двадцать семь, в отличие от Альки блеклая, ее не спасают ни смоляные вьющиеся волосы, ни темно-коричневые глаза, оживляющие личико простушки, и фигура коренастая, приземистая. Да какое значение имеет внешность, если человек от природы добр, его не переделать жестоким временам, он открыт и честен, всегда готов прийти на помощь? Закрепилась здесь Тося уж тому лет пять, образования не получила, но профессия у нее востребованная – домработница, она только убирает (без готовки), а при ее-то честном отношении к делу Тоська нарасхват. У нее вся неделя распределена по клиентам – не продохнуть, тем не менее она, только она, откликнулась, когда Альке понадобилась срочная помощь.

– Ну, рассказывай… – выскочив из кабинки, потребовала Аля, заодно поправляя на себе платье. – Сначала про масть.

– Сама посмотри, здесь картинки, так лучше запомнишь.

Тося повернула к подруге планшет, а та стала водить пальчиком по экрану, выбирая лошадь. Память у нее супер! И визуальная и произвольная. Альке завидовали за способность прочесть текст всего один раз и запомнить его, разумеется, не дословно, но в деталях. Это не значит, что ее голова забита всяческим хламом, от ненужных файлов Алино серое вещество успешно избавляется, словно это кибермашина, умеющая делать отбор.

– Тося, я тебя обожаю!

Алька чмокнула воздух, адресовав поцелуй единственной подруге, и помчалась на выход, но Тося крикнула вдогонку:

– А мне как? Ждать здесь?

– С полчаса посиди, – не оборачиваясь, бросила Аля, – потом уходи.

Она вернулась за столик, взяла вилочку с ножиком, намереваясь доесть морковку с яблоком, и улыбнулась Нику, защебетав:

– Не думала, что так скоро найду ценителя лошадей. Я, допустим, без ума от серебристо-вороной масти, эти лошади необыкновенной красоты: грива и хвост светлые, а тело антрацитового цвета. И бликует во время движения, будто всю лошадку искупали в бассейне, каждая мышца играет.

Все запечатлела память на картинке, а воображение дорисовало!

– Мне нравятся гнедые, – сказал Ник.

– Хм! «Чадящее пламя» – так в переводе с латинского, кажется, называют эту масть, да?

Она не собиралась его удивлять, цель другая – заинтересовать, чтобы у него возникло желание общаться с ней, а Ник все больше терялся, что ли:

– Ты отлично разбираешься в лошадях.

Копни глубже – и Аля продемонстрирует полнейшее невежество в данном вопросе, ведь пробежала глазами всего одну статью, что запомнила, то и выдала. Однако с Коленькой что-то не то, он как-то скис. Альку пугали перемены в нем, эдак сбежит по непонятным причинам, не доев мясо и, главное, не назначив свидания. Что сделано не так? Да некогда заниматься самоанализом, Аля решила не давать ему времени думать, а засыпать вопросами:

– Ты занимаешься конным спортом или?…

– Нет, я болельщик. А ты занималась?

– Какое совпадение, я тоже болельщик. А у тебя…

– Слушай, поехали ко мне? У меня дома офигенное шампанское.

Ба-бах! Вот так сразу – к нему? Этого она не ожидала, соответственно, не готовилась. И что делать?

2

Да, мир прекрасен, но не для всех

Вольская и Бисеров пересели в приехавший автомобиль на заднее сиденье, между ними находился тот, кого Зоя Павловна серьезно побаивалась. Не получится договориться – плохо придется, с ней лишь бесполезный Бисеров, а с Кривуном – двое. За рулем торчала ряха классического бандюка лет сорока пяти, пассажирское сиденье занимал крепкий молодой мужик (явно телохранитель), то есть в стане противника на одного человека перевес. Да, у Зои шансов мало, и все же они есть… Следует отбросить все сомнения.

Сидя прямо, она скосила глаза на Кривуна. Как же обманчив экстерьер, тому пример образец слева от нее: по виду чиновник высшего ранга, засидевшийся в кресле сверх положенного срока, кстати, он и есть чиновник. Кривун немного полноват – так ведь возраст, он аккуратен, коротко стрижен, в идеально сидящем костюме, всегда держит дистанцию, даже если обнимается. Глянешь – какой он дракон? Никогда не скажешь, что это неулыбчивое существо с туповатой маской вместо лица иного порядка – жестокий, подлый, жадный, хитрый… ну, что там еще есть из отрицательного набора, накопленного человечеством в результате эволюции? Без сомнения, Зое он виделся исчадьем ада, а некоторые считали его человеком с завышенным самомнением и глуповатым. При всем при том эта важная морда не так проста, как некоторыми воспринималась.

– Ну?… – произнес он.

А важный – куда там! Но прав, начать должна она. Зоя добилась свидания, Кривун поставил условия: назначил место и время, а также потребовал, чтобы никого не было на рандеву, кроме них. Она выдвинула встречное условие: мол, буду с доверенным лицом, а потребовать, чтобы и Кривун захватил не больше одной верной собаки, не догадалась. С ее стороны неосторожно было давать согласие на свидание в глухом месте, но женщина она рисковая, авантюрного склада, а главное, запаслась контрударами, они-то и должны сработать.

– Мне не особо понравилось это место, – начала она бодро-деловым тоном, – поэтому уж извините, но я поставила в известность доверенных лиц, куда еду и с кем встречаюсь. Надеюсь, вы не в обиде?

Молчал он. Даже не попытался оправдаться: дескать, я ничего дурного не замышлял, поэтому приехал лично, а не прислал головорезов, чтобы замочили тебя и закопали в этом диком уголке, где ни одна ищейка не найдет. Ну, ничего, всему свое время, Зоя предвкушала, как его бесстрастную маску сменит через пару минут совсем иное выражение. Как там говорят японские самураи? «Сомневаться нужно до принятия решения, а потом нужно действовать». Задавив в себе сомнения с метаниями из одной крайности в другую, она начала слегка беспечным, но уверенным тоном:

– Мне предложили продать бизнес по пожарным расценкам…

– И в чем проблема? – спросил Кривун голосом старого гусака, заболевшего ангиной.

Пора, пора человеку на пенсию артритные кости греть где-нибудь на экваториальных пляжах, куда не доберутся российские спецслужбы, а он упорно портит людям кровь.

– В вас проблема, – вдруг сказала Зоя интонацией, в которой он должен услышать, что все тузы из колоды у нее.

– Во мне?

Не услышал. Зое показалось, Кривун вообще не способен чувствовать и уж тем более слышать нюансы в речи собеседника, он настолько уверовал в свою исключительность, что ни черта не боится. А страх знаком каждому, никто не должен забывать о нем, так что пора реанимировать естественные человеческие инстинкты, теперь Зоя взяла жесткий тон:

– Сначала ваш надзорный орган начал меня прессовать…

– Не мой, – спокойно перебил он. – Государственный. Вам известно, какой у нас штат? Наши эксперты обнаружили множество нарушений.

– А у кого их нет? – хохотнула Зоя. – По сравнению с другими предприятиями мои нарушения – семечки. Однако прессовали мой бизнес вы и ваш зять, а не государство. Нескончаемые проверки еще можно пережить, хамство можно пережить так называемых ваших экспертов, когда они лепят из мухи слона. Но когда предлагают продать за шапку сухарей все то, что я выстроила с нуля, не оставляя даже на прокорм хотя бы антикварный салон или продуктовый магазинчик на окраине; когда при этом предупреждают, что через месяц цена моих объектов упадет вдвое, это называется рейдерский захват на псевдозаконной основе – то есть продаже. И уж извините, многоуважаемый Ульян Тарасович, вы вынуждаете защищаться от разорения и ограбления всеми доступными средствами. Илья Юрьевич, открываем карты.

Бисеров суетливо достал из кейса ноутбук. Пока он загружался, в салоне стояла тишина, будто здесь всех усыпили. Компьютер очутился на коленях Кривуна, на первых же видеокадрах он соизволил повернуть голову в сторону Зои, она и в полумраке заметила страх в лице, и спросила не без злорадства:

– Разрешите комментировать?

Проигнорировав вопрос, он приказал верным псам:

– Ребята, подождите снаружи.

Водитель и охранник вышли, но! Оба стали вплотную к носу автомобиля, лицами к лобовому стеклу, наверняка готовые стрелять в Вольскую и Бисерова по первому знаку хозяина. Следовало поторопиться, что и сделала Зоя:

– Советую просмотреть все материалы, прежде чем вы подадите знак своим браткам стрелять в нас. Это только цветочки, к тому же зять – не сын… и не единственная дочь.

Не зря она упомянула единственную дочь, а подала такой объемной интонацией, что только дураку не станет ясно: компромат есть на все «святое» семейство. Опустив голову, Кривун молча вперился в монитор, давая понять, что готов к просмотру, а Бисеров услужливо включил запись, но было плохо слышно, Зоя не смогла отказать себе в удовольствии прокомментировать:

– Ваш зять в первом видео договаривается о сумме взятки, а эта запись – в том же ресторане он получает желаемую сумму. Есть отдельные аудиозаписи к видео, диалоги очищены и слышимость отличная… М-да, скромные у вашего зятя аппетиты, всего пятьдесят тысяч евро – разве это деньги для борца с коррупцией? Но у меня вы почему-то решили забрать все… вероятно, потому, что за мой скромный бизнес некому вступиться.

– И ты решила постоять за себя сама.

Его интонация была пропитана ядом, стало быть, не шибко-то он и боится. Ну, может, зятя ему не жаль, может, у них семейные неурядицы, тесть мечтает сдать мужа дочери с потрохами, но чужими ручками – это так по-отцовски. И по-партнерски, ведь с зятем они на паях окучивают бизнесменов. Зоя похолодела: вдруг не успеет донести до сидящего рядом твердолобого дуба, что она собрала серьезнейшее досье не только на зятя.

– А вы считаете, я должна молча смотреть, как меня грабят? – излишне резко бросила она вопрос. Черт, нервы сдают. – Вы дальше смотрите, дальше. Не знаю, будет ли вам интересно увидеть себя на фото… но сауна с девочками заинтересует вашу жену, например. Вот, смотрите! Мне нравится этот снимок: три голые девки и вы в костюме Адама плещетесь в бассейне – прикольно, столько брызг, столько ребячества… Но следующие фото лучше качеством, ничто не мешает рассмотреть вас и девиц. А вот их усилия привести ваш… м-м-м… орган в рабочее состояние. А здесь сам акт… Ульян Тарасович, вы же понимаете, что я имею и видеозапись ваших шалостей, все эти материалы могут попасть в интернет…

– Сколько заплатила за фейк?

Выучил с трудом одно английское слово и козыряет им, видимо, он на самом деле туповат – чином от ума избавлен, как говорили на Руси. Да и какой уж тут ум? Ничего не производя и притом имея хорошо оплачиваемое кресло в государственной надзорной службе, занимаясь наглым вымогательством, отжимая бизнес у тех, кто пашет с утра до вечера, он додумался «шалить» с молодыми девками в шалманах и саунах! Зоя Павловна, находясь на лезвии бритвы, немножко забыла, что дразнить даже старую и тем более раненую гиену опасно, в своей ненависти она дошла до апогея и пошла в атаку:

– Намек понят: у вас масса своих людей в правоохранительных структурах, этим вы всех запугиваете. Но иногда людей доводят до последней черты, тогда они перестают бояться и действуют. А на что вы рассчитывали? Что никто не посмеет отплатить вам той же монетой? Скольких людей вы по миру пустили, оставили без работы, довели до самоубийства? И вы еще спрашиваете, сколько я заплатила за фейк? Да нисколько. Ни рубля! Мне даром отдавали материалы, у кого вы с «честным» зятьком отжали бизнес, пользуясь своим положением, стоило им узнать – для какой цели. Мало того, обещали в свидетели пойти, если понадобится. Когда мы вывалим в интернет ваши подвиги, доказывать придется вам, оправдываться вам. Перед всем миром оправдываться. И от вас отмежуются ваши крыши.

Вольская взяла паузу. Ей необходима передышка, ибо сердце скакало в груди, как у загнанного кролика, при всем при том она уже не трусила, Зоя ведь тоже дошла до последней черты. Но существо рядом… В какой-то миг ее кожа стала радаром, улавливающим чужое биополе – мутное, злое, паническое, именно энергия разрушения, способная спровоцировать мгновенную смерть, исходила от Кривуна. Вероятно, ему тоже нужна была пауза, не исключено, что по той же причине, что и Зое: его сердце тоже скакало в бешеном темпе.

Он считал свою персону недосягаемой для козявок наподобие Вольской и потной, жирной, трусливой жабы, сидевшей по другую руку от нее. Никто не смел… Но посмели! Не отвлекаясь от монитора, дракон глухо и едва слышно проскрипел на одной глухой ноте:

– Уничтожу. Порву на запчасти. Обоих.

– Не порвете, – заверила Зоя, а у самой поджилки реально тряслись. Тут главное – не терять куража ни на секунду. – Если нас недосчитается наша обиженная вами команда, все видео, аудио, фото выбросят в интернет. Оно вам надо? Но мы отвлеклись на пустяки. Шалости пожилого мужчины взволнуют только членов его семьи, остальных просто развлекут. Сейчас хочу показать более содержательные кадры, которые потянут на о-очень большой срок. Итак… здесь вы и ваш зять в ресторане, в одном из самых дорогих, но и надежных! Там многие бонзы обговаривают свои подпольные делишки, потому что за стены отдельных кабинетов ничего не выходит. Вы с зятем тоже предпочитаете этот пункт для переговоров…

Кривун дернулся, будто его укололи иглой в заднее место, и развернулся к Зое Павловне, озверев от мысли, что и на него нарыли компромат. С этой секунды Зоя успокоилась, так как поняла, что битва почти выиграна, ей осталось укрепить его в подозрениях:

– Да, Ульян Тарасович, да. Человек вашего плана должен бояться собственной тени – вдруг она, подслушав, побежит докладывать органам, где нет вашей крыши. Но и это не все, буду кратка. На очереди… ваша дочь. Хорошую девочку воспитали, она такая милая, с отличным вкусом. Мне тоже нравится итальянская продукция, но я не могу себе позволить туфли за две штуки евро, брючный костюм за четыре тысячи, машину «Феррари» премиум-класса и прочие мелочи, например бриллиантовый браслетик за полтора лимона баксов. Я ведь скромный предприниматель, а не мошенница, предпочитающая грабить в особо крупных размерах. Я не работаю в управлении имуществом города и не могу распоряжаться городскими землями. Если бы даже и работала, мне не пришло бы в голову взять за землю двести тридцать миллионов, а потом сказать на голубом глазу: никаких денег я не брала. Но она же папина дочь и мужняя жена, у нее крыша – бандиты скромно курят в сторонке.