Вверх по горе к небесам. Мистика, фантастика и чистая правда

© Елена Анатольевна Иванова, 2024

ISBN 978-5-0062-4116-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эмилия и тайная история

(мистический рассказ)

Эта история началась очень давно. Вполне возможно, что и не было бы у неё продолжения, если бы не случай. Итак. Шли девяностые, завершался старый век, и уступал дорогу молодому прогрессивному веку. Он уже брезжил в туманном будущем, и запах нового витал в воздухе. Перелом, как на гребне волны, будоражил своей тайной и неизведанностью.

Эмилия работала в вычислительном центре оператором. Профессию она не выбирала, за неё это сделали родители, и она, как прилежный, домашний ребёнок, исполнила их волю, и шла по прокатанной дороге, проложенной за неё, не сопротивляясь, ничего не анализируя.

Надо сказать, что все её звали Элей, или Элькой, хотя уменьшительное от её полного имени – было Эмма. Но так повелось и прижилось; и когда кто-то малознакомый называл её Эммой, или того хуже – Эмилией, ей становилось не по себе, внутри что-то вздрагивало и вызывало строгость.

На работе всё шло своим чередом: создавали базу данных пользователей телефонной сети, работа была однообразной и плавно текучей. Эльку любили в коллективе за наивность, за простоту и незлобивость. Лёгкая и спокойная – она воспринимала мир вокруг себя, как должное, без претензий и заоблачных иллюзий. Старая начальница, с красивой фамилией Раздольная, частенько посматривала на Эльку своими маленькими зелёными глазками. Ей хотелось отыскать в ней какую-нибудь червоточину, изъян, но каждый раз не находя ничего, она хмурила своё немолодое, усыпанное бородавками лицо.

Несмотря, на свои 20 лет, Эля ни с кем ещё не встречалась, хотя была очень симпатичной девушкой. Как говорила её мама: она была позднего созревания, и, наверное, время ещё не пришло.

Как-то раз её и ещё нескольких сотрудников в преддверии выборов, направили на избирательный пункт, который располагался в одной из школ города. В этом районе она раньше не бывала. Она оказалась в паре с Сашкой – молодым программистом, который, несмотря на почти юный возраст, уже успел жениться, завести ребёнка и благополучно развестись. Они иногда сталкивались на работе и нормально общались.

– Океюшки, молодуха, – смеясь, сказал он Эльке, – посидим на пару, почаёвничаем?

– Пряники не забудь! – подзадорила Элька, – И вообще, не подкатывай.

На следующий день они встретились на остановке и вместе дошли до школы. Здание поразило своей суровостью и основательностью, было понятно, что строили его давно, возможно, ещё до революции, в конце 19 или в начале 20 века. Стиль напоминал готику. Архитектор постарался и вложил всю свою фантазию в это строение.

– Ничего себе, – воскликнул Саша, взирая на высокие узкие башенки, – Первый раз такую школу вижу!

– Да, – отозвалась Эля, – Странное здание для школы!

Они вошли внутрь – тихо. Никого. Но тут раздался звонок на перемену, и школа задрожала от голосов и быстрого движения сотен детских ног. Перед Сашей и Элей возникла молодая симпатичная учительница в хорошо сидящем на ней костюме болотного цвета.

– Вы к кому? – спросила она, щурясь, как будто плохо их видела.

– Мы на дежурство. На избирательный участок, – ответил Александр.

– Пойдемте, провожу.

На вид ей было около тридцати, но напускная надменность и строгость, добавляли ей несуществующих лет, а волосы собранные туго в пучок делали её лицо сухим и мало эмоциональным. Однако виляла бедрами она мастерски, и Сашка засмотрелся на вид сзади, и чуть было не споткнулся об маленькую ступеньку, разделяющую холл и коридор.

Идти оказалось недалеко. Там же на первом этаже располагалась небольшая комната, в которой сидел мужчина лет пятидесяти с большими усами и уставшим видом. Звали его Олег Васильевич, он был председателем избирательной комиссии этого участка.

– Ваша задача состоит в том, – объяснил он, – чтобы внести изменения в списки, так сказать, откорректировать их, подготовить к выборам. Работа не пыльная, но требует внимания. Вдвоем вы прекрасно справитесь, я думаю.

Эля и Саша быстро вникли в работу. Прошло три часа. Школа опустела, вторая смена уже закончилась, стало темнеть.

– Как долго нам здесь находиться? – спросила Элька, – Домой в другой конец города ехать.

– А мне близко, минут 10 на автобусе. Олег Васильевич сказал, что надо дождаться вахтёра, он в восемь часов должен прийти. Так что, не унывай! Давай, списки проверяй! – сказал Сашка и засмеялся.

В этот момент что-то звякнуло, металлический звук эхом пронёсся по пустой школе.

– Наверное, вахтер пришел, пораньше, – сказал Сашка, – Пойду, посмотрю.

Эля уже очень устала от этой нудной работы, и была рада, что сейчас они поедут домой. И вообще, эта школа производила на Элю, какое-то странное впечатление – давления и опасности. Толстые стены из красного старинного кирпича были настолько надёжны, что напоминали стены древней крепости, а решётки на окнах первого этажа относили Элю на страницы книги про узника замка Иф. Было жутковато, и с самого начала Эля чувствовала какую-то необъяснимую тревожность.

Саша не возвращался. Эля вышла в коридор и пошла к выходу – никого!

– Саша! Саша! – позвала она, но никто не откликнулся.

«Что это я? Может он в туалет пошёл, не буду же я за ним бегать» – успокоила она себя.

Вернувшись в кабинет, Элька включила телевизор. Шёл очередной Бразильский сериал. Элька покривлялась перед зеркалом под заводную ритмичную мелодию, представила себя бразильянкой в пышной юбке с маракасами в руках. Немного развеселилась и отвлеклась. Но Саша всё не возвращался.

Если бы в те времена, у всех были бы мобильные, как сейчас, она, конечно же, позвонила Саше. Но в, то время редко у кого были даже пейджеры (многие сейчас не знают, что это). Она решила позвонить домой, чтобы предупредить маму о том, что задерживается. Сняв трубку, она услышала привычный свободный гудок, стала набирать номер, но гудок так и слышался в трубке, как будто телефон был не исправен. Волнение накатило на Эльку. Она ругала Сашу последними словами, правда, не вслух, а про себя. Решила идти его искать. Нашла туалет, и без предупреждения, резко дёрнув дверь, вошла внутрь. Никого. Лишь тихой струйкой бежала вода, в незакрытом кем-то кране. Брызнув несколько раз себе на лицо, Эля закрутила кран и пошла дальше. Ей уже захотелось обследовать эту чёртову школу, страха не было, был интерес.

Классы располагались не так, как в обычных современных школах, а в разнобой – и слева и справа. В этой школе легко было заблудиться: маленькие закутки сменялись просторными залами, видно здание изначально строилось не для школы, а было, потом переоборудовано под неё.

Вдруг Эля услышала непонятный звук, похожий на писк или на мяуканье котёнка, но откуда он раздавался, она не могла понять. Она стояла посреди длинного холла и прислушивалась. В конце концов, она решила, что звук доносится сверху, и побежала по лестнице, ведущей на второй этаж. Да, звук усилился!

«Что с ним случилось? – думала Эля про котёнка, – Застрял он, что ли где-то, или голодный?»

Она стала поочерёдно открывать двери в каждый класс и прислушиваться. И вот наконец-то та дверь, за которой звук стал пронзительно громким…

Когда Эля открыла дверь – она обомлела: в классе, прямо на учительском столе лежал сверток и пищал. Это был ребёнок, малыш с красным от напряжения личиком. Он куксился, поджимал ножки, туго завёрнутые в одеяльце. Эля обратила внимание на это одеяльце: оно было из грубой тяжёлой серой ткани – какое-то не современное, да и чепчик у младенца тоже был винтажным – из белого батиста с ажурной кремовой прошвой.

«Что это? Розыгрыш? Где его родители? Ведь в школе – никого нет!» – озираясь вокруг и недоумевая, думала Эля. Но все же, решилась взять ребёнка на руки. Нежно придерживая его хрупкое маленькое тело, как любящая мать, она прижала его к себе, и он затих. Но вместо этого раздался в гулкой тишине другой низкий женский голос:

– Отда-а-й. Не твой. Сюда не-с-и.

У Эли, от страха, подкосились ноги, и холод застрял в солнечном сплетении. Она оцепенела. Но голос настаивал:

– Отда-а-й. Не твой. Сюда не-с-и.

Эля очнулась и выдавила из себя:

– Куда?

– Выше, выше! Наверх, наверх!

Эля, как зачарованная шла на голос. Поднявшись на третий этаж, она остановилась. Младенец смотрел на неё доверчивыми глазами, спокойный и довольный. Голос зазвучал с новой силой и с настойчивостью:

– Выше! Выше! Еще выше!

Эля дрожала от страха, её мутило, подташнивало, и ноги не хотели слушаться, но этот голос будто гипнотизировал её, заставлял исполнять его приказания. Она поднялась на чердак, а голос всё звал и звал. Было темно, но каким-то образом Эля ориентировалась в полном мраке. Спотыкаясь об какие-то предметы, деревянные балки, мусор, она шла и шла. В конце чердака было единственное светлое пятно, туда и звал её голос. Голос раздавался уже совсем рядом, громыхая, оглушал; бил по голове и командовал:

– Выйди! Выйди! Выйди!

Там был крохотный балкончик, на котором еле помещался один человек. Эля вышла на него. Луна уже появилась на небе, и была необычно крупная. Ветер колыхал деревья с яростной силой и шуршал пожухшей листвой. Во всем витало беспокойство и пронзительное чувство безысходности. Старые кованые прутья ограждали Элю и ребёнка от высоты падения, от шага в неизвестность! И тут голос с истеричной жестокостью прокричал:

– Брось его! Брось!

– Нет! – сказала Эля, – Не брошу!

– Брось! Брось! Брось!

– Нет! Нет! Нет!

– Я убью тебя! – взвизгнул голос.

Эля крепко, держала ребёнка, а он смотрел на неё и улыбался. Она тоже улыбнулась ему в ответ, приподняла его и поцеловала в мягкую розовую щёчку… И в этот момент, Эля почувствовала неожиданную лёгкость: вместо ребёнка на её руках сидела куча разноцветных бабочек. Они облепили её руки, и не хотели улетать. Но постепенно одна за другой они вспорхнули и разлетелись в разные стороны. А Эля шагнула назад с балкона, и упала без сознания…

Эля очнулась и увидела, что она сидит в кабинете за столом. Лоб болел, руки затекли и кололи иголками. Она стала их растирать. В этот момент в кабинет вошёл Саша:

– Что заснула, тихоня? Я так и думал, что тебя сон сморит. Я сам вышел проветриться, чтобы не заснуть.

– Почему ты меня не предупредил? Я искала тебя, – сказала Эля.

– Да, мне так курить захотелось. Эта школа такая сумрачная, мысли плохие навевает.

– А ты разве куришь?

– Бросил… Вроде. Но сегодня так припёрло, не смог устоять – стрельнул сигаретку! А ты мармеладка, что такая? Не доспала, что ли?

Элька, не понимала, что произошло, и говорить про это не хотела, не знала, как Сашка воспримет. А то, начнёт всем про это трезвонить и смеяться, ведь он такой балагур. И она решила промолчать. Может и правда – сон? Всего лишь сон!

Вскоре пришёл вахтёр, и они поехали домой – сначала вместе, затем Элька пересела на другой автобус, и Сашка помахал ей рукой. Больше они в эту школу не ходили.

Эля ещё какое-то время вспоминала это странное происшествие, но потом успокоилась. Эта история стала постепенно стираться из памяти, ведь на смену ей стали приходить новые не маловажные события, которые отодвигали это необъяснимое приключение всё дальше и дальше в глубины Элькиной памяти.

Прошло 25 лет. Эльку с некоторых пор стали называть Эмилия Андреевна. Она давно была замужем, оба сына уже учились в университете. Муж – прораб, дом – полная чаша. Она была в прекрасной форме – слегка полновата, но это ей шло. Миловидное личико, обрамлённое каштановыми локонами, было ещё свежо и прекрасно. Она уверенно шла по жизни, как бронепоезд, не зная препятствий. Откуда-то вылез её стойкий характер, и стал помогать ей в жизни – порой не простой, со своими трудностями и преградами.

Неожиданно ей предложили роль наблюдателя на очередных выборах в Областную думу. Выборы выпали на 13 сентября, воскресенье.

«Да, – думала Эмилия, – лучше даты не нашли». Ей дали адрес, и предупредили, что это в другом конце города. Она уверенно водила машину, любила свою малышку – небольшую белую иномарку с лёгким бесшумным ходом, послушную в управлении и надёжную, как все японские автомобили. Вбив, в GPS навигатор адрес, она быстро добралась до места. Но когда она вышла из машины и осмотрелась, ей стало не по себе: это была та школа, в которой 25 лет назад произошли те странные для неё события. Опять подступила тошнота, и страх затаился в солнечном сплетении.

Но в небе светило солнышко, был мягкий, тёплый сентябрьский день – и всё это скрадывало страх, притупляло его, делая его невозможным, не согласованным с этой обстановкой.

Эмилия мысленно отмела все опасения. Хотя внутри было не спокойно, она постаралась внешне казаться уверенной. Для начала, она настроила себя на интерес к этой теме; к тому же – теперь она будет не одна – в школе полно людей!

Школа с того времени, конечно, изменилась: двор был выложен тротуарной плиткой, в нескольких местах, в тени деревьев стояли красивые скамейки с кованным изогнутым каркасом. С двух сторон от входа были разбиты клумбы с цветущими розами, хризантемами и бархатцами. Вполне уютно. Но подняв голову вверх, Эмилия увидела тот самый маленький балкончик, под самой крышей, на котором едва мог уместиться один человек…

«Интересно, как там внутри? Всё та же тёмно-синяя гамма? Удушающий запах старого, плохо проветриваемого помещения?» – думала Эмилия.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она вошла внутрь. Атмосфера была похожа, но уже не та! Бежевые наличники, современные окна, жалюзи, напольное покрытие – намного смягчили внутренний образ школы. Стало легче. Эмилия прошла по коридору и свернула в сторону, куда вёл указатель-стрелка на стене. Людей в зале было много. Среди шумных и оживлённо беседующих людей, она отыскала председателя избирательного участка и секретаря. Они предложили ей место за небольшим столиком, откуда открывался хороший вид для обзора всего зала.

Страх улетучился, не найдя себе места в Элиной голове. Она была занята работой, а, как известно: лучшее лекарство от всяких заморочек – это смена деятельности!

Людей на участке для голосования было много, иногда даже создавалась очередь к избирательным кабинам и урнам. В эти моменты, Эмилия вставала со своего места и перемещалась по залу, чтобы лучше оценивать обстановку и контролировать соблюдение правильного регламента выборов. В один момент она столкнулась спиной с какой-то женщиной, и та уронила шариковую ручку. Эмилия почувствовала неловкость, живо нагнулась, подняла ручку и протянула её обернувшейся женщине. Перед ней стояла девушка, в плотно облегающем костюме болотного цвета, пепельные волосы были туго стянуты в пучок. Во взгляде сквозило недовольство:

– Аккуратней надо быть! – сказала она, и, почувствовав на себе недоумённый и полный ужаса взгляд Эмилии, она продолжила, – Что-нибудь произошло? Что с Вами?

Эмилия не знала, что сказать. Она узнала в этой девушке ту молодую учительницу, которая встретила их тогда с Сашкой у входа в школу. Только вот она почему-то совсем не изменилась, лишь взгляд стал более наглый и вызывающий. Эмилия помолчав немного, и чувствуя, что пауза несколько затянулась, выдавила из себя:

– Вы здесь работаете? Мне кажется, что я Вас раньше видела.

Незнакомка посмотрела на Эмилию испепеляющим взглядом. Потом немного смягчившись, она сказала:

– Не знаю, где Вы могли меня раньше видеть. Извините, я тороплюсь! Всего доброго!

Что-то заставило Эмилию пойти за ней. Та шла быстро, не оглядываясь. Её грациозная фигура, ритмично цокая каблучками, направлялась к выходу. А Элька, как завороженная, мягко, словно кошка, спешила за ней.

У выхода произошло нечто странное: как только незнакомка отворила дверь наружу, Эля застыла, как вкопанная, и не смогла двигаться дальше, как будто неведомые силы схватили её за руки сзади и тянули обратно. Она, как в мифических сказаниях – превратилась в каменную статую или в соляной столб. Внутри она была собой, но не могла владеть своим телом. Сколько она так простояла – неизвестно, только неожиданно кто-то ущипнул её за руку, и она очнулась. Это был вахтёр – маленький щуплый старичок с живыми бледно-голубыми глазами, которые с интересом смотрели на Эмилию.

– Что с Вами, дамочка? Вы, как не в себе! Уже минут десять застывшая стоите. Может у Вас болезнь, какая?

– Всё в порядке. Я сама не знаю, что произошло, – улыбнулась Эмилия.

– Да…, тут, в нашей школе, всяко-разное случается.

– Например? – заинтересовалась Эмилия.

– Вот, к примеру, – вдохновился вахтёр, – Пошёл ученик тряпку намочить для доски, и пропал надолго. Нашли его через час, забившегося в тёмный угол, рыдающего и трясущегося от страха. Так и не поняли, что к чему. Или: учительница собрала родителей на собрание, вышла журнал взять, да и сама не поняла, как на чердаке очутилась. Там у нас маленький балкончик есть, на нём она и оказалась, сама не знала как. Странно, да?

– Да, странно! – откликнулась Эмилия, похолодевшая при упоминании балкончика.

– А всё это с тех пор началось, как случилась беда в нашей школе. Я тогда учителем работал, рисование преподавал.

– Расскажите, пожалуйста, – попросила Эмилия, совсем забыв о своей миссии наблюдателя.

– Так вот, – начал вахтёр важно, чувствуя Элькин интерес, – Это произошло в конце девяностых. Была у нас в коллективе учительница молодая. Симпатичная такая, математичка. Звали её Анна Михайловна. Она в то время недавно вышла замуж, муж у неё плавал по заграницам, то ли боцманом был, то ли помощником капитана. Красивая такая пара. И ребёнок у них родился – девочка, ей на тот момент третий год шёл. И вот приходит этот моряк из плавания и сообщает жене своей, что в порту приписки повстречал юную особу, которая ему голову вскружила, и страсть сумасшедшая в нём возникла и без неё жить теперь не может. Всё это он ей бесхитростно выдал в надежде, что она его поймёт и отпустит. Но ведь так просто не бывает. Началась депрессия у учительницы: всё из рук валится; ведь очень она своего мужа любила. К тому же она сиротой была, и не на кого ей было в горе опереться, не кому заступиться, выслушать, пожалеть. Да ещё ребёнок заболел. А семья мужа приняла его сторону и от неё отвернулась. В общем, трудно ей пришлось – вся на нервах была, измучилась.

Вахтёр замолчал, как будто припоминая те события. Вздохнул тяжело.

– Ну вот, – продолжал он, – Стала она доченьку свою иногда на занятия брать, усадит её за последнюю парту, даст карандаши, альбом, фломастеры, и та сидит себе, рисует. Как-то остались они в школе после второй смены, учительнице надо было срочно контрольную проверить. А что там дальше произошло, толком никто не знает, ведь в школе кроме них, только вахтёр, да техничка оставались.

У Эльки бегали мурашки по всему телу, и стало подташнивать, но она попросила:

– Пожалуйста, расскажите, что дальше?

– Продолжаю. Вахтёр услышал какой-то лязг и шум, и пошёл посмотреть, что случилось. Но нигде никого не было. В том классе, где учительница с дочкой оставались – было пусто, только на столе пачка тетрадей и разбросанные карандаши. Он пошёл осматривать школу – нет никого, тишина. Решил он всё проверить, ведь странно это! Поднялся он на самую верхотуру – на чердак, и смотрит сквозь сумрак, что стоит там учительница наша на балкончике и дочку на руках держит. Он ей: " Аня! Аня!», а она не реагирует. И тут – она разжимает руки, и дочку свою бросает с балкона. Вахтёр ошалел, быстро помчался вниз, выбежал из школы, подбегает под балкон, а там уже Анна лежит, руки раскинув, и кровь из головы бежит. Кошмар! Он чуть с ума не сошёл.

– А ребёнок? С девочкой-то что? – спросила, дрожащая от ужаса Элька.

– Слава Богу! С девочкой всё нормально, на кусты она приземлилась, только исцарапалась вся, а так никаких повреждений не было!

– Ужас! Как в страшном кино! Или в страшном сне… – сказала Эмилия и задумалась.

Её по-прежнему колотило мелкой дрожью, воспоминания нахлынули. Она хотела сложить их и рассказ вахтёра в логическую цепочку, но ничего не получалось. Эмоции захлёстывали.

– У вас есть выпить? – неожиданно для себя спросила она у вахтёра.

Он посмотрел на неё понимающе, хитро усмехнулся и сказал:

– Конечно, есть! Держу для таких случаев.

Он провёл Эльку в свою стеклянную кабинку, достал из узкого шкафчика сначала две металлические рюмочки, потом плоскую фляжку, на которой было написано: СССР.

– Первачёк! – сказал он гордо, – Сам гоню, чистейший!

Эльке было всё равно, что пить, лишь бы поскорей снять эту дрожь.

Вахтёр налил почти полные рюмки, одну протянул Эльке и представился:

– Василий Васильевич! С Богом! – и быстро опрокинул рюмочку себе в рот.

Элька сделала так же. Тёплая волна покатилась по пищеводу, обожгла и встряхнула сознание.

– Ну, что? Ещё по одной?

«Да ты, любитель!» – подумала Эмилия. Но согласилась:

– Да, давайте!

Василий Васильевич налил по второй, и от куда-то вытащил маленькое блюдце с тонко нарезанным лимоном.

– На, закуси. А то опьянеешь!

Элька взяла кружочек лимона, слегка сдобренный сахаром.

– Спасибо! То, что нужно.

Вдалеке коридора, показалась фигура председателя избирательной комиссии. Василий Васильевич быстро убрал «инвентарь».

– Куда же Вы пропали, Эммилия Андреевна? – сказал председатель, – Что случилось?

– Спасибо, всё хорошо. Голова разболелась. Вот, Василий Васильевич спас, дал таблетку.

Эмилия пошла с председателем в зал, где проходили выборы, и была там до конца дня. А когда уходила, опять подошла к вахтёру Василию Васильевичу и сказала:

– Мне было очень приятно с вами общаться. История, которую вы рассказали, меня очень впечатлила. Можно, я к вам ещё приду поговорить?

– Да, конечно, милая, приходи! Я сутки через трое работаю.

– Всего доброго, Василий Васильевич! – улыбнулась Эля.

Дома Эля рассказала всю эту историю мужу Георгию. Он очень удивился:

– Почему ты раньше мне это не рассказывала?

– Думала, что это наваждение, сон. И хотелось забыть. Если бы не сегодняшнее продолжение этой истории, то я бы никогда тебе не рассказала.

– Странная и жуткая история!

– К тому же не объяснимая, не понятная с точки зрения логики, – добавила Эля и задумалась.

– Ложись спать, утро вечера мудренее, – сказал Георгий и поцеловал жену в щёку.

Жизнь покатилась своим чередом. Но Эмилия думала и думала об этой истории, но чем больше думала, тем больше ничего не понимала. Она решила навести справки о доме, в котором располагалась школа.

Ей раньше не приходилось делать запросы в архив. К своему удивлению, она узнала, что их несколько в городе. С помощью Интернета, она определила, в какой именно архив ей надо обращаться. Можно было задать вопрос виртуальному помощнику, так она и поступила. На её вопрос пришёл развёрнутый ответ из архива. Но всё-таки, нужные сведения она не получила. Надо было самой провести работу с архивными документами, доступ к которым был платным и разрешался при предоставлении своих данных.

Эмилия решила, что непременно докопается до истины. Хотя, есть ли, вообще, эта истина? Неужели в Мироздании всё разложено по полочкам, надо только знать, где что лежит?

Какое-то неприятное волнение возникало в душе Эмилии каждый раз, когда она думала об этих загадочных событиях. «Каким образом я соприкасаюсь с этой темой? Почему именно я вовлечена в эту непонятную историю?» – задавала она себе вопросы. Но ответа не было.

Архив располагался в самом центре города, в красивом старинном здание, вид которого напоминал безе с кремом. Всё такое воздушное и лёгкое со стороны фасада, со двора оно было обыденным, обшарпанным и требующим ремонта. Эмилия поднялась на второй этаж. Архивариус, приятная женщина средних лет, выслушала Эмилию и предоставила ей архивные данные по её запросу. Каждая страница в папке была заламинирована и трудно читалась из-за потёртости документов. Не все ещё документы в архиве были оцифрованы и внесены в компьютер. Но это как раз придавало определённый загадочный шарм происходящему. Эля погрузилась в изучение истории своего родного города.

В первый день своих исследований, она не нашла нужной информации. В следующий раз она уже с большей уверенностью и пониманием, что именно, и как ей искать, она пошла другим путём, и запросила в архиве сохранившиеся фотографии города времён конца девятнадцатого, начала двадцатого века. И – о счастье! На одной из старых пожелтевших фото она увидела знакомое здание. Внизу была подпись: дом помещика Туманяна. И всё? Эля расстроилась: а дальше что? Искать историю семьи Туманяна. Да, возможно. Но она так устала, что не хотела продолжать рыться в этих бесконечных папках.