Пособник

32

Весело вошли Чад и видный Денис Филинов. Филин со снисходительной улыбкой поздоровался с Егором. Он смотрел на Егора свысока. Его донимала состоятельная подруга, которая была намного старше его. Девятова рассекала на черном Порше Кайен, водила Филина в рестораны и клубы и страшно ревновала. Грозилась убить Филина, если он ей изменит. Филин за глаза называл Девятову старой стервой и за ее счет развлекался с Яной. Все недоумевали: как похожий на Бена Аффлека Филин мог влюбиться в такую невзрачную девушку. Студентки шептались, что это черная магия. Бабушка Яны якобы была колдуньей. Но все это были домыслы. Никто не знал: почему Филина замкнуло на Яне. Даже сам Филин. «Чужая душа – потемки, а своя и подавно» – Растерянно улыбаясь, оправдывался Филин.

– Ты с кем тут тихо вел беседу? – Спросил Чад.

– Тебе послышалось. – Сказал Егор

Филин и Чад переглянулись.

– И мне тоже? – Спросил Филин.

– Выходит, что так. – Сказал Егор.

– Ну да, ну да. – Филин с усмешкой уставился на Егора. – Ты когда с Настей познакомишь? А? Чад говорит, что она симпотная. Пять баллов. Надо убедиться. А то вдруг Чаду привиделось.

Егор нахмурился:

– Забудь. – Он вышел, грохнув дверью.

33

– У него определенно не все дома. – Филин выщелкнул из пачки сигарету.

– Так если батя некромант. – Чад затянулся. – Тут волей-неволей… – Он с присвистом выдохнул дым в потолок.

– Даа… Не повезло. – Филин выщелкнул огонек из старой серебряной зажигалки и прикурил.

– Как там Галина Викторовна?

– Она чуть не убила меня. – Филин усмехнулся.

– Да ты что? – Встрепенувшись, Чад навострил уши и впился глазами в лицо Филина.

Филин заговорил, растягивая слова. От раскатистого грохота и трубного рева задребезжали окна.

Вздрогнув, Денис выронил сигарету:

– Что за черт. – Он нерешительно уставился на пол

Замерший Чад прислушался:

– Да что это? – На лице Чада застыла бледная улыбка.

– Не знаю. И знать не хочу. От этого грома мороз по коже. – Все-таки подняв с пола сигарету, Филин дунул на фильтр и затянулся.

– Мне тоже не по себе. – Чад поежился.

– Девятова уверяет, что это… – Голос Филина потонул в грохоте и реве. Еще громче и злее задребезжали окна. Из пальцев Дениса выскользнула сигарета.

– Сочиняет. Тоже мне Лукьяненко нашлась. – Чад недоверчиво вытаращился на Филина. – Бред какой-то. Они, конечно, черти, но не до такой же степени. Они же не совсем еще.

– Ты уверен? А может совсем. – Затушив сигарету ногой, Филин закурил другую. – Кто знает, что у них на уме. И какого рожна им нужно.

– Так она все-таки увидела тебя с Яровой? – Чад вгляделся в лицо Филина. – И что было?

– Трагикомедия. – Филин усмехнулся и заговорил мурлыкающим певучим голосом ученого кота.

34

Егор шел по коридору и оглядывался. Он боялся увидеть ведьму. «Самый неприятный страх – это страх появления страха». – Вслед за Рыковым часто повторяла Настя.

Прислонившись к стене и упершись ногой в стену, на гитаре бренчал Савелий Ларчин в черной майке. Он смахивал на Франкенштейна. Длинный русый хвостик на затылке перехватывала черная заколка-череп. На бледном вытянутом лице чернели круглые съехавшие на кончик носа очки Кота Базилио. Выпирали надбровные дуги, скулы, подбородок. Закатив глаза на потолок, Ларч пел глухим голосом:

– И, вроде, жив и здоров. И, вроде, жить, не тужить. Так откуда взялась печаль?

Обхватив себя руками и недоуменно поджав губы, Ларча слушала девушка со светло-голубыми волосами. Рядом с ней стояли двое однокурсников Егора. Почесывая обвисающий кадык, усмехался полный с оплывшим лицом Нехлюдов по прозвищу холодец. Кивая светлой вихрастой головой и отбивая такт ногой в армейском полуботинке, беззвучно подпевал Развалихин в клетчатом пиджаке и в полосатом шарфе, обернутом вокруг длинной тощей шеи.

На раскатистый грохот отозвались оконные стекла. Погруженная в толстую книгу Жанна Ханжина, вздрогнула и уронила «Щегла». На остром побледневшем лице тускло сверкнули очки в черной оправе.

– Да что там творится? – Сдвинув густые черные брови и тряхнув смоляными волосами, низким голосом проговорила крупная крепкая историчка. Надежду Викторовну Левину за глаза называли Дамой червей или истеричкой. – Когда это закончится?

– Когда они скупят все души и сны. – Савелилй медиатором провел по струнам. Они отозвались аккордом ми минор.

Глаза Левиной сердито сверкнули. Савелий ухмыльнулся ей в лицо.

– Опять гитара? Ты чего нарываешься? Тебя за ухо в деканат отвести что ли?

– Почему за ухо? – Большие оттопыренные уши Савелия покраснели.

– А вот и он.

Поправляя затемнные очки, приближался сутулый Герыч. Так студенты прозвали декана Геннадия Евгеньевича Рохлякова. Он был похож на Бориса Стругацкого, а так же на советского инженера. Говоря, запинался и бегал глазами, как у кота, – настенные часы ходики.

Ларч спрятал гитару в чехол…

Егор мимоходом позвонил Насте:

– Увидимся?

– Я занята… Намечается кое-что.

– Так может и я с тобой? – Остановившись, Егор кивнул хромоногому Родиону Ципкину со скошенным подбородком, маленьким ртом и подозрительным взглядом. Припадая на ногу, он осторожно ковылял навстречу, словно боялся нечаянно споткнуться и упасть. Ципкин собирался рвануть в Америку и устроиться в «Гугл».

– Сейчас уточню. – Голос Насти отдалился, скомкался и стал неразборчивым. Резким лающим голосом отозвался Щелкунчик. У Анатолия Жвалова были мелкие кривые зубы, и изо рта несло гнилью. – В другой раз как-нибудь

– А-а… Понятно. – Обломали. Но, несмотря на раздражение и обиду, Егор почему-то ощутил облегчение. – Привет Жвалову.

– На связи, слухач.

Живот громко забурлил и вопросительно мяукнул. Кишечник откликнулся острым спазмом. Они направшивались на смекту, хилак форте, имодиум, активированный уголь. Взять у отца деньги, купить лекарства, поклевать в кафешке риса, а потом домой – на маршрутке. Нет. Лучше на такси. А то не дай бог прихватит по дороге. Так не хочется встречаться с некромантом. Он же ведь как подумает: «Вот презираешь меня, а деньги берешь». Но куда деваться. Форс-мажор. Проклятая ведьма. А вот и она. Ухмыляется у окна на лестничной площадке.

– Три дня. – Напомнил призрак.

Егор сбежал от ведьмы по лестнице.

35

Ожидая пациента, Калганов поглядывал на настенные часы. Задремав, он увидел на кухне у окна жену. Она разговаривала по смартфону и посмеивалась. А за окном по дороге за полной женщиной с тяжелым одутловатым лицом семенила похожая на игрушку маленькая собачка в синей курточке. Дома йоркоширского терьера покормят, и он заснет сном праведника. А мне даже во сне покоя нет. И у кого после этого собачья жизнь? А жена продолжала говорить и улыбаться. Зачем она этим занимается? Да еще с пришельцами. Чего ей не хватает? Господи, дай мне спокойствия… А может, все-таки мужества? Смириться или оказать сопротивленье?

– Конечно же, смириться. – Ответил тихий сочувственный голос. У стены на кушетке расползалась на фрагменты абстрактная Ростовцева. Участливо глядя на проснувшегося некроманта, она поправила серый платок на голове и тихую улыбку на лице.

– Как вы сюда проникли? Ведь все помещение под надежным защитным куполом.

– Дело житейское. – От усмешки у призрака перекосился рот. Ростовцева небрежно поправила его. – А вот и мой убийца.

Постучавшись и робко открыв дверь, в кабинет как-то боком вошел невысокий сутулый человек в сером пиджаке и черных штанах. Яйцевидную голову он вжимал в плечи. На морщинистом унылом лице подергивались и кривились поджатые тонкие губы, блуждали глубокие уставшие глаза. У Ростовцева был вид типичного клиента: затравленный, обреченный.

Редко, кто с душой расставался весело. Запомнилась смешливая беззаботная Балуева. А ведь ей было лет сорок, если не больше. Выпуклые глаза Валерии лихорадочно блестели.

– Зачем же вам удалять ее? – недоумевая, спросил Калганов.

– На душе легко. А без нее станет еще легче. Ха-ха-ха. – Похоже, у Балуевой были не все дома.

Осев на стул, Ростовцев тяжело вздохнул и, проведя ладонью по груди, болезненно поморщился. Призрак покачал головой и тоже вздохнул.

– Вы как? – Спросил Калганов.

– Не очень. Поскорей бы уж избавиться от нее что ли.

– Скажите ему: я не знаю, почему так получилось.

– Что получилось? – Калганов посмотрел на призрака.

– Что? – Вздрогнув и побледнев, Ростовцев бросил тревожный взгляд на некроманта и, резко обернувшись, уставился на кушетку. – Она что? Здесь? Да? – Привстав со стула, он судорожно провел ладонью по кушетке, словно смахивая с нее пыль. Дрожащая рука прошла сквозь призрака. Ростовцева передернулась и отодвинулась.

– Она говорит, что не знает. – «Куда ты лезешь, некромант пропащий?» – Мысленно одернул себя Калганов.

– Зачем вы так с собой? – Отозвался призрак.

– Не знает?! – Ростовцев вскочил. – А как рожать черноглазика знает? Шлюха! – Сказал Ростовцев кушетке. Призрак оплыл и растаял. – Она еще здесь? – Ростовцев покосился на некроманта.

– Уже нет.

– Ну и пусть. – Махнув рукой, Ростовцев упал на стул и, поморщившись, схватился за грудь. – Как же тяжело. Хуже, чем зуб. Избавьте меня от нее.

– Думаете, станет легче?

– А разве нет?

– Всякое может быть. В том числе и побочка.

– По боку вашу побочку! – Ростовцев вскочил с перекошенным лицом. – Хватит голову морочить. И без вас тошно. Достали уже. Я ухожу. – Он рванул к двери.

– Вернитесь. – Потребовал Калганов.

Ростовцев вернулся за стол. Калганов придвинул ему шариковую ручку и договор.

– А может лучше кровью? – На лице клиента задергалась усмешка. Нахмурившись, некромант промолчал. Рука клиента вскинулась… и замерла над договором. Шариковая ручка стала подрагивать. Оцепеневший клиент тупо уставился на бумагу.

– Ну? Что еще? – Сказал раздраженный Калганов.

Ростовцев оглянулся на кушетку, и черты исказившегося лица стали расползаться. Он передернулся.

– Гм… Не знает она. – Забормотал он и принялся расписываться.

– И еще тут… и сверху. – Калганов перевернул очередную страницу договора

– Не знает она. Не знает… – Глухо повторял Ростовцев, ожесточенно расписываясь, кончиком стержня шариковой ручки выцарапывая дыры, комкая листы, словно желая порвать договор. – Ну, все что ли?

Калганов внимательно пролистал договор.

– Пройдемте. – Сказал некромант.

36

Выйдя из-за стола, некромант открыл дверь в смежную комнату. Там стояло кресло похожее на стоматологическое. Рядом с ним на металлическом столе – стационарый извлекатель душ с процессором из черной материи.

Шелестя бахилами, Ростовцев вошел и уставился на извлекатель:

– Это не больно?

– Обычно нет. На всякий случай, выпишу лекарства от душевного расстройства. – Ростовцев взгромоздился в кресло. Калганов включил извлекатель. Тот загудел и замигал индикаторными лампочками. – Надо раздеться до пояса.

– Так бы сразу и сказали. – Поднявшись с кресла, Ростовцев швырнул свитер, рубашку и майку на кушетку. – Может, еще и штаны?

Возясь с прибором, Калганов промолчал. Вздохнув, Ростовцев вернулся в кресло.

Грудь и живот клиента облепили присоски.

– А вы уверены, что она там? А то мне кажется, что она в пятках. – Ростовцев криво улыбнулся.

– Она везде. И в груди и в пятках. – Калганов переключил тумблеры и застучал пальцами по клавишам клавиатуры. – Ну что ж, поехали.

Поднявшись из-за стола, Калганов попытался надеть на лицо клиента специальную маску.

Ростовцев отдернул голову:

– Что это?

– Наркоз.

– А без него никак?

Некромант покачал головой:

– Без него очень сильная побочка. И нестерпимая боль. От боли сходили с ума и накладывали на себя руки. Хотите протянуть ноги?

– Ну, вот еще. – Ростовцев посмотрел на ноги, лежавшие на подножке, и поежился. Маска опустилась на острое землистое лицо. Ростовцев судорожно вздохнул.

– Считайте до тридцати пяти.

– Так же как ей. – Пролепетал клиент. Глаза затуманились. Левая рука и нога конвульсивно дернулись. – А-а… Это ты. – Ростовцев уставился на некроманта тяжелыми глазами. – Извини, что сорвался. Без тебя так плохо. Ну и как там? Я так и думал. – Вздохнул. – Как ты могла? Ведь жили душа в душу. Мечтали о втором. И тут на тебе. А Василий-то от меня что ли? А то ведь не похож. Получился какой-то рыжий, в веснушках пузырь. Да еще и тихоня. Разве я такой? Ну, зачем ты спуталась с тварью из космоса? – Ростовцев всхлипнул. По впалым щекам поползли слезы. Левая рука и нога опять дернулись. – Без тебя так плохо. Хоть – в петлю. Милая моя, ненаглядная. – Уставившись на некроманта, лепетал спящий Ростовцев.

Некромант вспомнил жену, которая с игривой улыбкой вышла из «Сезама» под руку с солидным пришельцем и села в белый Мерседес премиум-класса… И подумал: может и мне как-нибудь сорваться и сделать со своей «ненаглядной» тоже самое, что и Ростовцев. Тотчас как бы воочию: улыбка на лице жены скривилась и стала сползать к подбородку. О чем я только думаю? Поежившись, он бросил взгляд на индикатор хода загрузки. Зеленая линия доползла до середины шкалы и остановилась. Душа взбрыкнула и заартачилась. Извлекатель натужно и сердито загудел. И зеленая линия сдвинулась с мертвой точки.

– Убей ее, убей. – Калганов обернулся. На кушетке усмехалась Пушкарева. – А потом – себя. А то на том свете и поговорить не с кем. Нам же есть что вспомнить. Как мы куролесили и ураганили. Не забыл мою кулебяку?

Вспомнив, как жевал и облизывал «кулебяку», Калганов передернулся:

– Чего тебе нужно?

На индикаторе загрузки: шестьдесят четыре процента

– Компенсацию.

– Мечты сбываются и не сбываются. Как ты вообще здесь оказалась?

– Так же как и Ростовцева. Ваша охранная система – фуфло. Так и передай Чо. Зря старались. Кстати… Видела Егора. Он к тебе намылился. Поздравляю. Егор стал таким же, как ты.

– Он говорил с тобой? – Голос Калганова дрогнул и упал. На индикаторе: девяносто процентов.

– За три дня он должен решить: или его душа, или жизнь АКА.

«Может нанять полубезумного Черногорова с рыжим ирокезом и бородой?»

– Свяжешься с призрачным убийцей и пожалеешь, Вадим Витальевич.

– Прочь из моей головы.

На девянста девяти процентах зеленая линия замерла. Установка натужно загудела.

– Хоть с квантовой начинкой, а все равно тормозит. Надежней и проще по старинке: черная магия и дело в шляпе. А с извлекателем – одна морока.

– Так что же Егор?

Раздался рингтон старого телефона.

– Легок на помине. – Ведьма исчезла.

Завершив загрузку и проверив, извлекатель затих. Калганов прошел в кабинет и взял со стола смартфон.

– К тебе можно?

– Обожди на крыльце.

– Что со мной? – Раздался слабый голос из другой комнаты. Некромант вернулся туда. Клиент с тревогой уставился на него. – Ну что?

– Все.

Ростовцев боязливо и недоверчиво покосился на извлекатель:

– А почему же так муторно? – Свесив ноги с кресла, Ростовцев погладил ладонью впалую грудь и поморщился.

– Фантомная боль. Бывает. После лекарства все как рукой снимет.

Ростовцев недоверчиво покачал головой:

– Мне стало еще хуже. – Дрожащими руками клиент застегнул черную рубашку. Замерев, Ростовцев недоуменно уставился на кушетку и наморщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Что еще?

Ростовцев пожал плечами:

– Да сон этот… На кушетке сидела старая кубышка и требовала: или душу или автомат Калашникова. Побочка? Да?

Отделавшись от Ростовцева, Калганов позвонил Егору.

37

Заперев кабинет, Калганов направился по сумрачному коридору. Навстречу попался коренастый, с большой круглой головой на сутулых плечах Тур. Зябкий «черноглаз» поеживался.

Тускло улыбнувшись, техник уныло спросил:

– Как она?

– Середина на половину.

– Вот-вот… День не задался. – Тур вздохнул. – Все валится из рук. Движения и мысли хаотичные. Спотыкаюсь на ровном месте и на пустяках. Какой-то бред.

– Есть немного. – Калганов нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Хочу взять отпуск за свой счет и развеяться на Монту. Там бархатный сезон.

– А на замену кто?

Поежившись, Тур пожал плечами:

– Шакс якобы подхватил ментального паразита и теперь прохлаждается на Смурсе. Паразит. Достало за двоих отдуваться. Сменщика днем с огнем не сыщешь. Даже за приличные деньги. Никого в эту дыру калачом не заманишь.

– Извини. – Калганов сорвался с места.

На повороте Калганова остановил широкий плотный Заболоцкий в черной косухе, в черных кожаных штанах и высоких ботинках на высокой подошве. Между бритыми висками топорщился гребень осветленных волос. Оплывшее лицо с черной родинкой на щеке утопало в рыжеватой бороде. Он рассекал на старом Харлее. Заболоцкий крепко пожал руку. Его влажная ладонь пахла бисквитным пирожным.

– Много настрогал?

– Какое там. Был тут один… абстракционист. – Калганов нервно усмехнулся.

– У меня тоже не густо. Военный пенсионер, заочница и похожий на Николая Второго богомаз. Гм… – Заболоцкий почесал переносицу. – Тут кое-что…

– Извини… – Не выдержав, Калганов тронулся с места.

– Надо поговорить!

– Ну, говори. – Калганов остановился.

– Не здесь. – Подозрительно озираясь, сказал Заболоцкий. – Тут везде уши и глаза… В Баре «Дак» отменный темный «Гиннесс».

Калганов пожал плечами:

– Утро вечера мудренее.

– Так я перезвоню.

Калганов прошел мимо хмурого охранника с обрюзгшим губастым лицом. Оторвавшись от экрана монитора, Паймон впился черными глазами в некроманта.

– Сейчас вернусь.

– Ну-ну… – Пришелец скривил полные губы и уставился на экран.

38

Опустив голову, Егор глядел на канализационный люк. Калганов окликнул сына. Егор хмуро улыбнулся некроманту.

– Что-то случилось? – Вадим Витальевич с тревогой заглянул в лицо сына.

– Кишечник взбуновался. Требует смекту. Только не увлекайся ей. Можешь нарваться на запор.

– Уж лучше, чем понос. – Егор усмехнулся.

«Свобода лучше, чем несвобода» – вспомнил некромант настенную надпись.

– Позвонил бы. Я бы на карточку бросил.

Смешавшись, Егор нахмурился:

– Надо поговорить.

– Ты увидел кого-то? Да?

Вздрогнув, Егор растерянно посмотрел на отца:

– Не то слово. – С трудом проговорил он и понурился.

– Ведьма?

Егор вскинул удивленный взгляд на отца:

– И ты ее видел?

– А то… Предьявила тебе ультиматум. Или-или.

– Вот старая… ведьма. – Егор поежился.

Пройдя через дорогу, отец и сын сели на пустую скамейку. Игравшая в догонялки малышня носилась вокруг трех таганаитов на гранитном постаменте. Мальчик в красной куртке преследовал вертлявую девочку в белых ботинках, в розовой куртке со слониками. Девочка взвизгивала и смеялась. А на ее голове прыгал и подергивался капюшон с ушками. Щелкая черные семечки, звонко щебетали две мамаши на скамейке… Догнав, мальчик торжествующе закричал и толкнул капюшон с ушками. Девочка растянулась на асфальте и заревела. Худая длинная мамаша шлепнула малыша по заду. Мальчик обиженно скривился и захныкал. Маленькая пышка принялась отряхивать и утешать капюшон с ушками.

– Значит, я такой же, как ты?

Некромант молчаливо вздохнул и развел руками.

– Но я не хочу, не хочу. – Егор скривил задрожавшие губы.

– А кому охота?

– Уж лучше повеситься.

– Ты думаешь, станет легче?

– А разве нет?

– Спроси у призраков. Им доверять нельзя, но…

На противоположной скамейке из воздуха появился худой высокий старик с длинными белыми волосами. Кивнув, он по-приятельски улыбнулся некроманту.

– Кто это? – Спросил Егор.

Некромант пожал плечами:

– Какой-то проситель с того света. Их столько было… Разве всех упомнишь.

– И что теперь мне делать? – Егор с отвращением уставился на призрака. – Как с этим жить?

– Просить у Господа спокойствия. Смириться. Сопротивление – бесполезно… и опасно.

Упершись локтями в колени, Егор схватился за голову:

– За что мне это? Я же был совершенно нормальный.

– Возьми себя в руки. Ничего страшного… Пока. – Вадим Витальевич похлопал по плечу.

Передернувшись, Егор машинально отстранился от отца. Громко мяукнул живот.

– Опять… – Егор поморщился.

– Егор? – Раздался голос.

39

Вздрогнув, Егор вскинул глаза на Астахову. Она недоуменно уставилась на него. Поодаль у камней солнца и любви ухмылялся Жвалов. Побледневший Егор вскочил со скамейки.

– А это еще кто? – Она смерила некроманта подозрительным взглядом.

– Отец.

– Он же пал смертью храбрых в схватке с пришельцами.

– Увы. – Вадим Витальевич усмехнулся. – Я все еще жив.

Скривив губы, Настя нахмурилась на Егора.

– Да я просто…

– Вадим Витальевич! – Перебил Егора скрежещущий голос.

На крыльце стоял похожий на постаревшего расплывшегося доктора Зло усатый Чо. У пришельца была тяжелая медленная походка. Яйцевидная лысая голова, руки и голос подрагивали. Говоря, он растягивал слова.

– Деньги брошу на карточку. – Калганов ушел.

– Так он не просто жив, но еще и оттуда? – Настя проводила взглядом Калганова. – И кем он там работает?

Опустив голову, Егор промолчал.

– Кто твой отец? А? – С гневом спросила Настя.

– Некромант. Кто же еще. – Жвалов усмехнулся. Егор бросил взгляд в подошедшего щелкунчика и покраснел.

– Хватит в молчанку играть. Язык отсох что ли?

– Он… некромант. – Глядя под ноги, с трудом выговорил Егор.

– Так он не просто жив, но еще и… О, господи. – Настя тронулась с места.

– Настя! – Егор отчаянно схватил ее за руку.

– Пусти. – Вырвав руку, Настя взмахнула ей, чтобы ударить. – Не трогай меня.. – Ее рука опустилась. – И больше не звони.

– Но почему? Почему ты так? – Егор словно сорвался в пропасть. – Ну да – некромант. Будь он… Но разве я за него в ответе? Я ведь еще пригожусь. И не только тебе.

– Забудь меня и всех остальных. Забудь.

– А иначе пожалеешь. – Жвалов мрачно ухмыльнулся.

Вспыхнув, Егор сверкнул глазами на Настю.

– Неужели ты думаешь, что я могу…

– Звонила мать твоя. – Перебила Настя.

Егор опешил:

– Тебе?!

– Требовала оставить тебя в покое. Вот и оставляю.

– Дай мне спокойствия принять… – Егор рассеянно улыбнулся старому сухарю с белыми длинным волосами.

– Кому лыбишься? – Обернувшись, Настя недоуменно посмотрела на пустую скамейку напротив.

– Сам себе.

– Вот и продолжай в том же духе. Короче, прощай. Между нами все кончено.

– А что-то было все-таки? Да?

Настя поморщилась и пошла в сторону набережной.

– Вот только попадись мне на глаза. Урою. – Жвалов сплюнул и поспешил к Насте. Он обнял ее за плечи. Она резко отстранилась. У Егора потемнело в глазах, и сжались кулаки.

– Навешай ему «кулебяк». – Пушкарева сидела на скамейке и обмахивалась большим разноцветным веером. – Люблю смотреть, как мужчины бодаются. Когда я была нарасхват, из-за меня часто дрались. Даже была дуэль на длинных ножах. Или поножовщина? Думаешь, сочиняю? – Ведьма вздохнула. – Иногда я тоже так думаю. Воспоминания поблекли и стали похожи на сны.

– Ты же сказала «три дня».

– А чего ждать-то? Промедление смерти подобно.

– Да пошла ты.

Егор двинулся в сторону перекрестка, на автобусную остановку

– Три счастливых дня было у меня. – Спину обжег трескучий смех.