Улан. Танец на лезвии клинка
Парень не раз держал в руках сабли, но во первых – значительно более лёгкие, а во вторых – скорее пехотные варианты. Рубка же… По нолям, в общем.
Скинув одежду (кстати, её постирать не мешало бы), он кое-как помылся холодной водой и снова натянул грязную одежду. Пройдя в избу, предложил свою помощь Андрею, дежурившему сегодня по кухне.
– Не надо, ты ступай себе, – прохладно отозвался тот.
Пожав плечами, попаданец решил исследовать слободу – и снова выделился:
– Ишь, точно барин, – услышал он негромкую речь одной из солдаток, обсуждавших его, – ходит-то как… Чисто по поместью своему!
Дальнейший разговор подслушать не удалось – бабы поняли, что их услышали и ретировались.
Экскурсия оказалась интересной по целому ряду показателей. Ну например – ему удалось выяснить, что жили драгуны достаточно вольготно – могли жениться и иметь семьи, жить в отдельных избах. Да и вообще – не слишком-то бедствовали! Из учебников истории и немногих исторических фильмов/книг о данном историческом периоде, Игорь помнил, что солдат нещадно муштровали, лупя за каждую мелочь. Ах да – были ещё гвардейские полки, так там наоборот – только бездельничали. Здесь же он видел как тренирующихся вояк, так и праздношатающихся, но никаких "покрасок травы" и прочего армейского идиотизма, парень не заметил.
Сделав закономерный вывод, что либо он что-то не то читал/смотрел, либо историки слишком уж врут, либо… Он провалился не просто в прошлое, а в некий параллельный мир. Поразмыслив над этим, пришёл к выводу, что для сохранения рассудка проще считать себя попаданцем в мир параллельный – чтобы не задумываться о возможных инцестах с какими-нибудь прапрабабушками…
* * *За прогулками попаданца наблюдали и офицеры – как из окон собственных домов, так и из окна штаба.
– Интересный кадр, – протянул майор, – так и кажется, что если его расспросить как следует, то ТАКОЕ всплывёт…
– Именно потому и не стоит, – со смешком отозвался тот самый офицер, который вчера так живо реагировал на Игоря, – целее будешь.
– Даа, вот и мне так кажется, что этот самый "Игорь Владимирович" – человек совсем непростой. Что уж там приключилось, что ему пришлось нелегально перебираться через границу, да наниматься в уланы, не знаю, но нутром чую – тут ой как всё серьёзно!
– Ладно, давай-ка пока не будем поднимать эту тему. Так значит, отдашь его в мой батальон? В первый эскадрон сунуть хочу.
– Да отдам, Алёха, отдам, – махнул рукой на подчинённого майор, – только не пойму, что ты к нему привязался-то?
– Да просто интересно, – как-то не слишком искренно ответил капитан.
* * *Дни тянулись для Игоря так, что казалось, будто в сутках часов по восемьдесят. Он-то привык к бешеному ритму мегаполиса двадцать первого века, а здесь… Сонное царство. Мало того – появилось ещё и сенсорное голодание, когда мозг, привыкший обрабатывать (пусть и не слишком эффективно) колоссальные объёмы информации, буквально "прокисал". И наконец – физические изменения коснулись не только силы/выносливости/скорости/гибкости – он даже спать меньше стал!
В итоге, парень буквально изнывал от безделья, а его желание как-то занять себя, помогая другим – пресекалось. Оставалась только физподготовка и он по несколько часов пластал воздух тяжеленной уланской саблей, вызывая уважение невероятной выносливостью. Остальное же время – только думать, строить какие-то планы… И всё!
– Завтра, – сходу сообщил ему Трифон, – а пока – в баню.
Немногословный ветеран явно ему симпатизировал – можно было понять по некоторым моментам. Сейчас же эта симпатия была достаточно явственной.
Кстати говоря, такой вот обезличенный подход к кандидатам не случаен – ротмистр Алексей Пушкарёв (тот самый разговорчивый офицер) пояснил:
– Всё по уму! Ты пока мундир не оденешь – личинка воинская. Станешь ты уланом или нет – вилами по воде писано. Сделано это, чтобы дружба раньше времени не возникала и на отбор не влияла. Одел мундир – всё, свой! Ну а совсем своим станешь, когда в бою тебя повидают.
Баня оказалась одним из этапов воинской инициации – именно так показалось Игорю. Во всяком случае, уланы из "его" капральства мылись пусть и с видимым удовольствием, но без каких-либо… спецэффектов. Его же парили странно – отхаживали вениками с какими-то словами, явственно напоминающими заговоры. Во всяком случае, улучшившийся слух попаданца улавливал отдельные слова и там были "Остров Буян, Бел-горючь камень, Алатырь-камень, птица Сирин" и другие.
Сама же баня – не фонтан, далеко не фонтан. Он и раньше не был фанатом такого времяпрепровождения даже ТАМ, а уж здесь… Что такое баня по чёрному, экстремал только читал – и в реальности она ему не понравилась. Много сажи, достаточно дымно, тесно, темно, сталкиваются голые мужские (фу!) тела… Но отмылся на славу – тут ничего не скажешь.
Пока он мылся, кто-то постирал его одежду, выложив вещи в карманах на лавку – всё на месте. Взамен выдали чистые портки, рубаху и опорки – обрезанные наподобие ботинок старые сапоги.
– Завтра свои оденешь, – буркнул Трифон, – мундир потом вручат.
И добавил несколько поспешно:
– Если вообще примут.
Проведя ночь (как и все предыдущие) на лавке, к рассвету Игорь извертелся. Нет, лавка была достаточно удобной – сантиметров семьдесят в ширину, да с постеленным войлоком – нормально, в общем, он и дома спал едва ли не на голых досках. Дело было именно в нервном возбуждении – завтра его судьба делала крутой поворот.
По какой-то причине, зачисление в полк было только после большой пьянки в трактире (сперва), причём трактир этот был расположен на окраине Петербурга. Идти туда рекрутам-охотникам предстояло пешком – традиции.
– Я из крепостных князя Куракина, – рассказывал окружающим словоохотливый парень, – управляющий в имении невзлюбил меня, вот я подался в солдатчину.
Лица у большинства бледные, а веселье откровенно натужное, но ничего. Охотников не сопровождали – они добровольцы и если передумают, так вот им последний шанс отказаться.
К Игорю не лезли. Поглядывали с любопытством, но так – как бы невзначай. Долгим путешествие не было – что такое пара вёрст для молодых парней? Начали попадаться прохожие, с интересом поглядывающие на будущих улан. С не меньшим интересом пялились на прохожих и будущие воины – в том числе и попаданец.
Исторические сериалы он не то чтобы смотрел… Скажем так – иногда приходилось (у кого есть женщина – поймут) и более-менее представлял костюмы этого столетия. Однако в фильмах они были идеально подогнанные, прекрасно сидевшие. Здесь же… То ли портные были классом пониже, то ли сами ткани, а скорее всего – и то и другое. Так что выглядели прохожие как актёры плохого любительского театра – если не всматриваться в лица. А лица и правда отличались – многие были в оспинах, часто встречались шрамы, да и мимика была совсем другой.
Трактир был… Ну как трактир – как-то так его Игорь и представлял. Достаточно аккуратное, одноэтажное здание из кирпича и досок размером со школьную столовую. Внутри чисто – относительно, понятно; столы и скамьи очень массивные, есть и стулья – немногочисленные и тоже добротные. Скатертей нет, но доски чистые – даже от входа видно.
Посетителей много – десятка два офицеров, причём не только улан, и полсотни ветеранов. Ну и гражданские любопытствующие (как потом узнал попаданец, присутствовать они могли только в том случае, если брали последующий расчёт с трактирщиком за вояк на себя – в складчину). Взгляды сразу скрестились на экстремале – он сильно выделялся.
Ничего, публики он не боялся – постоянные соревнования, да и за забавами экстремалов люди часто наблюдают… Так что сделал самую невозмутимую физиономию и прошёл вместе с остальными новобранцами к отведённым для них столам.
Сперва – символические хлеб-соль, затем алкоголь по стопке (к слову – откровенно слабенький и дрянной). Впрочем, рекруты оценили водку как "Хорошую", на что руфер сделал себе мысленную отметку – поосторожней относиться к местному алкоголю. Пили немного, но вот пьянели быстро – видимо, привычки не было.
Потом началось представление – новобранцы выходили на расчищенное пространство перед трактиром, длинно или коротко представлялись:
– Я Маартын из Заволочья! – выскочил крепыш с шальными глазами и клочковатой бородёнкой, после чего начал плясать. Музыка была незатейливой, но существование некоторых инструментов на Руси Игорь даже не подозревал – волынка, например…
Плясали дико, истово – попаданец уже знал, что сейчас оценивается их умение владеть телом, не стесняться окружающих… Да много чего. Для себя же он решил – ТАК танцевать он не будет. Мог бы поразить местных – мастер спорта по спортивным танцам всё таки. По здешним меркам это… Круче вряд ли найдётся.
Вот только он уже знал, что к фиглярам (а танцоры и актёры сейчас не котируются) даже в Европе отношение пренебрежительное[13], а уж на Руси… Одно дело – танцевать для друзей, но для публики… Фи.
Подойдя к скрипачу (паршивому, нужно сказать), Игорь за несколько минут "вбил" в него мелодию. Судя по заинтересованному виду музыканта – понравилась.
Когда взгляды офицеров полка стали всё чаще останавливаться на попаданце, он понял что танцевать всё-таки придётся и мысленно ухмыльнулся. Вышел, сделал знак музыкантам – и под залихватскую мелодию джиги начал отплясывать знаменитейший ирландский танец, который в его реальности появился на свет в конце девятнадцатого века. Но судя по восхищённым взглядам военных – истории суждено немного измениться и очень может быть, что танец станет национальным, но в этот раз – русским.
Танцевал он самый строгий и воинственный вариант, который только помнил. Более того – левую руку он положил на бедро – так, как это делали офицеры, придерживая клинок у бедра, даже когда этого клинка и не было. Насмешливо поглядывая на майора и капитана, он танцевал – с прямой спиной – мелькали только ноги. Это выглядело настолько воинственно, красиво и непривычно, что секунд-майор улыбнулся и сняв кивер, поклонился – признавая поражение.
* * *– Я же говорил – выкрутится, – негромко сказал Осинский, наклонившись к Пушкарёву.
– Да я и не сомневался, – с какой-то странной интонацией ответил то, – просто ожидал, что как-то по другому.
– Да уж, – хмыкнул секунд-майор, – я тоже ожидал, что он просто объявит себя дворянином. А тут… Вроде как таится, но даже не понимает что таким танцем буквально кричит о прекрасных учителях и родовитости, привлекая ещё больше внимания.
– Да может и не понимает, – протянул ротмистр, – если воспитывался не в Европе.
В ответ на вопросительно поднятую бровь он отмахнулся:
– Не сейчас – это пока только догадки.
Глава шестая
С этого дня в его контубернии началась совсем иная жизнь – Игоря приняли за своего.
– Сходи-как за водой, – сунул ему вёдра конопатый Андрей, как только парень вернулся в избу после упражнений с клинками. Безропотно взяв деревянные, тяжёлые вёдра, он натаскал воды и спросил Андея:
– Ещё чем помочь?
– Да чем ты поможешь – ты ж из бар, явно руками работать не привык, – неожиданно словоохотливо ответил тот.
– Ну так надо же привыкать.
Так и повелось, что парень взял на себя немалую часть хозяйственных хлопот – приборку в избе, готовку, ещё какие-то мелочи. За это его освободили от уборки того же навоза – уланам почему-то неловко было видеть его с вилами. Чистить лошадей, которых выдали попаданцу – пожалуйста, но с навозом – ни-ни. Лица у солдат сразу делались деревянными и вилы отбирались. То же самое было и другими "грязными" работами. В чём тут причина, он пока не разобрался, а сослуживцы не спешили его просвещать.
К слову – условия содержания оказались очень недурными – уланам было положено пятнадцать рублей в год, плюс доплата продуктами. Часть денег удерживали за всё хорошее, да жалование задерживали, да какие-то поборы… Но вообще-то говоря – хватало. После всех задержек, пошива мундира (за свой счёт!) и прочих расходов, на руках оставалось около пяти рублей – плюс продукты – ОЧЕНЬ много продуктов[14].
Вроде как и не самая большая сумма, но если учесть, что крестьянская лошадь стоила от тридцати копеек… Паршивая, правда – уланская стоила ОТ пяти рублей, но всё-таки. Ну и цены – килограмм муки – копейка, работящий крестьянин – тридцать рублей – это если какое мастерство за душой, а так – рублей десять, а может и того меньше. Девка – пять…
Выдавали и алкоголь – чекушку и около трёх литров пива каждый день. На взгляд попаданца – дикость несустветная, он прекрасно знал, насколько алкоголь вреден. Вреден хотя бы тем, что сильно ухудшает реакцию. Так что – от выдачи алкоголя он отказался, решив брать деньгами. Контуберния было попыталась надавать на него – дескать, им бы отдавал. Однако к алкоголизму парень относился резко отрицательно и отказался категорически. Как ни странно, но это только прибавило к нему уважения.
* * *– Ишь, – одобрительно сказал Андрей, – сурьёзный парень. Что пиво да водка вредны – это он конечно, загибает, но так… Сурьёзный.
Уланы немного поговорили, "обмывая косточки" новому сослуживцу и пришли к выводу, что…
– Ён далёко пойдёт, да и правильно – достойный человек.
* * *Были у военных и другие источники дохода. Во первых – совершенно официально разрешалось забирать трофеи как на поле боя, так и разграбляемых городах. А во вторых – всевозможные промыслы. Несмотря на достаточно высокий доход, денег не хватало многим – кто пил, кто помогал родным, кто играл в кости…
Разрешались – и снова официально, всевозможные промыслы – не в ущерб службе. Занимались кто чем – подряжались охранять купеческие лавки (оказывается, разбойников в Петербурге и окрестностях было много), занимались мелкой торговлей, делали какие-то поделки… Да в общем – кто во что горазд.
Интересно, что у "пяхоты" выбор промыслов был значительно шире – им не возбранялось и огороды копать за деньги. Уланам же – "невместно", засмеют.
Времени на это хватало – у ветеранов, разумеется. Сам Игорь и его свежеиспечённые коллеги крутились намного больше, что и понятно – набрать форму, значительно сложнее, чем поддерживать её.
Муштра? Была, но совсем не такая, как он себе представлял. Никакого КМБ и прочей дедовщины, просто с ним начали заниматься: рубка, владение пикой, пистолеты, устав и прочее. Занимались индивидуально – и не только с ним. Задав прямой вопрос "сенсею" Никифору, он получил в ответ полный удивления взгляд.
– Аа, да ты ж немчин, у вас всё по другому, – быстро отошёл сенсей и растолковал "политику партии":
– Эт пяхоту нужно учить сено-солома – там жа дурней набирают по рекрутскому набору, охотников мало. Ну и кого деревенский сход аль помещик в солдаты отдадут? Забияк, да дурней, да лентяев, да неуживчивых. Вот и держат в узде, да сено-солома орут. А потом уж, когда замуштруют до потери сознания, становится проще учить – они свою придурь поглубже прячут. Ну тогда и без палок и кулаков дело идёт. У нас же – только охотника, публика-то другая. Знаш, какой отбор идёт? Уу!
Никифор важно уставился на попаданца и подняв палец, произнёс:
– Мы единственный лигулярный уланский полк в Расее[15]. Понимаш?
Игорь понял и проникся – ему и в самом деле повезло. Он прекрасно понимал, что вряд ли выдержал бы пехотную муштру и на попытку "сунуть в морду" покалечил бы "совальщика".
Пусть учёба была и индивидуальной, но лёгкой она не становилась – рубка, джигитовка, владение пикой, кистенем…
– Ты это, – воровато оглянулся Никифор, когда вручил ему кистень, – понимай, что это не уставное оружие и нам не положено. Глаза закрывают, но при офицерАх не доставай – тогда им придётся наказать тебя. Понимаш?
К концу лета курс "молодого улана" был освоен – всё-таки основа имелась, да серьёзная. Чисто технически парень мог дать фору большинству ветеранов, но вот на практике они то и дело подлавливали его на каких-то мелочах, которые можно узнать только на собственном опыте.
Вообще, в жизнь полка Игорь вливался неплохо – пусть и по своему. Его упорно считали "немцем" (и это несмотря на имя!) и барином, но своим – правильным. Он охотно рубился с каждым желающим, щедро делясь приёмами и уловками из спортивного фехтования, учил простейшим навыкам рукопашного боя… Словом – делал всё, чтобы не скучать.
Привыкнув к адреналину, здесь он начал чувствовать себя как на пороховой бочке – появилась раздражительность, которую хотелось выплеснуть на окружающих. Если вначале положение спасала новизна обучения – та же джигитовка/вольтижировка была делом достаточно рискованным, а уж конный бой и подавно. Но мало, мало…
– Чё скушаешь, – приятельски толкнул его в бок Андрюха.
– Да скучно, – честно ответил попаданец, – я привык к… Риску, в общем.
– Эт тебе кулаки почесать надобно, – по своему понял его сослуживец.
– С кем!? – аж взвыл парень, – найди мне таких!
Это и в самом деле стало проблемой – новые физические возможности были такими, что в родном времени он смог бы стать чемпионом в БИ без каких-то проблем. Скорее даже – валить этих самых чемпионов оптом. Реакция-то такая, что Брюсу Ли не уступит, да силушка, да выносливость, да появившееся внезапно чувство "глаз на затылке"…
Вот в конном бою Игорь уступал большинству ветеранов, но последние брали опытом, умением "чувствовать" лошадь[16]. Ну а с лошадьми у него было пусть и очень неплохо, но до уровня "хорошо" пока далековато. Там же, где требовались личные качества, парень безусловно лидировал. Но…
Вот например – упражнение, когда стоя на раскачивающемся бревне нужно было пикой попадать в такую же раскачивающуюся мишень или какие-нибудь мячи, скрученные из тряпок, он проделывал блестяще, но верхом на лошади – значительно хуже. Увы, но лошадь не спортивный тренажёр и имеет собственный характер – свой у каждой.
В город молодых пока не выпускали – что-то типа карантина. Карантин этот не для того, чтоб не сбежали, а чтоб полк не опозорили. Если экстремал выглядел вполне браво и мог дать отпор любому забияке хоть на саблях, хоть на кулаках, да и при общении с вышестоящими бы не растерялся, то вот остальные новобранцы… Тут всё печальней – не зря считалось, что для обучения нормального кавалериста нужно не менее двух лет. Чтобы те не выглядели ряжеными, да с самооценкой ещё не всё в порядке, да… Да много такого набиралось.
– В город хочешь? – неожиданно обратился Никифор, – я с капралом поговорил, тот поручиком. Со мной или с кем-то из стариков можно. Потом и сам будешь ходить – как освоишься.
Никифор и сам давно уже должен был получить звание капрала, как и многие другие старики. Однако по какой-то причине начальство считало важным иметь дефицит унтерских чинов. Так что старики командовали, но официальных званий не было. Почему – они вроде как не знали, какая-то "высокая политика" офицеров полка.
В город Игорь ехал при всё параде – как, собственно, и все остальные. Парад этот заключался в высоких сапогах с раструбами, суконных штанах синего цвета, красном мундире до колен и каске – полк был создан на основе драгунского, поэтому сильно отличался от уланов иррегулярных. Обшлага, полы мундира, отвороты воротника – всё было разных цветов и выглядело всё это довольно попугаисто, однако уланы жутко гордились своим обмундированием и огорчались равнодушием новичка. Чтобы не расстраивать их, он запомнил – что обозначает каждый цвет (при создании опирались на геральдику!) в мундире, но на этом всё. Ну и понятно – запомнил гвардейские мундиры и мундиры всех полков, квартировавшие в окрестностях Петербурга.
Пристегнув к поясу карабелу, парень вывел из конюшни свою Звёздочку и дождался прихорашивавшихся коллег. При виде клинка Андрей неодобрительно покачал головой – он предпочитал сабли с утолщением на конце, предназначенные чисто для рубки.
– Опять ты со своим прутиком, – проворчал он, – то ли дело у меня – как рубану, так коня пополам.
– Ты ещё попади по этому коню, – охотно поддержал Игорь дискуссию, – и главное – меня с собой не сравнивай.
Это да – был он пока что самым мелким из уланов, да и самым лёгким – ранее полк-то был драгунским, а там набирают достаточно рослых и крепких парней. Сам же попаданец с его ростом в сто шестьдесят восемь и весом в шестьдесят прошёл "кастинг" благодаря возрасту (подрастёт ещё) и владению клинком.
– Так жрать надо, – включился Тимоня из соседней контубернии, – а то мы не видели – как кошка ешь, не больше.
– А зачем мне вес? – удивился парень, – сила, выносливость – понимаю. Но вес? Зачем? Я так сильнее всех в полку.
– Сильнее то сильнее, вот только вид у тебя не солидный, – наставительно произнёс Трифон, – взглянешь на тебя…
Тут он замялся, потому что экстремал сам на него глянул, "включив рысь".
– Тьфу, – сплюнул Трифон, – на тебя как раз и взглянешь!
Так, смеясь, и въехали в город, а точнее – в предместья. "Настоящий" Петербург оккупировала гвардия, а бодаться с ней… Как, если там добрая треть – дворяне? Мало того, что оружию учат их с детства и силушкой они отличаются от вчерашних крестьян (харчи-то другие, да и голода не знают), так ещё и последствия. Так, за сломанный нос солдату из обычного полка, можно было отделаться выговором, а то и поощрением – если драка была честной, а противник – из "конкурирующего" полка. А вот сломать нос дворянину… Последствия хуже.
Нет, большинство их них были нормальными людьми и за "вавку", полученную в честной драке, претензий не выкатывали, но встречались и поганцы. Вот только беда в том, что связи у этих поганцев были куда как лучше, чем у вчерашних крестьян и мещан.
Ехали, глазея по сторонам – практически "светский" выход по меркам улан. Ну и нужно сказать, что смотрят прохожие одобрительно.
– Ето потому, что мы воевать-то умеем, а озоровать не приучены, – пояснил Никифор. – В других полках так озоруют, что и не знаш – зачем такие защитнички нужны.
Подкрутив ус, он подмигнул дородной бабе лет тридцати пяти, шедшей навстречу с корзиной и выпятив губы трубочкой, послал воздушный поцелуй. Та зарделась и замахала на него рукой. Сенсей сделал странное движение глазами и усами, отчего баба совсем разомлела.
"– С такими методами ухаживаний мне вряд ли что-то светит", – озадаченно подумал попаданец. Пока он думал о святом (о женщинах – что же ещё может быть святым у отмороженного экстремала в шестнадцать лет?!), они приехали на какую-то площадь, где стояло сразу несколько трактиров откровенно забегаловочного вида. Перед ними толпились подвыпившие и откровенно пьяные солдаты, то и дело затевавшие кулачные поединки.
– Вот тебе и место, чтоб кулаки почесать, – довольно произнёс Никифор, повернувшись к Игорю.
Глава седьмая
Спрыгнув с коня текучим движением, Игорь с интересом обозрел бойцов. К предстоящим боям он относился не то чтобы спокойно – с восторгом. Мало того, что адреналин, так ещё и деньги. Да – здесь дрались за деньги, ставя в заклад какую-то сумму. Способности попаданца уланы уже успели оценить – собственными шкурами – и оценивали их очень высоко.
То, что экстремала их навыки не впечатлили, ничего не значило – по здешним меркам, они были "козырными" ребятами среди местных кулачников. Да откровенно говоря – и не только среди местных. Там, в будущем, они бы тоже смотрелись весьма недурно – среди обычных людей, понятное дело.
Парень откровенно "зажрался" привыкнув к уровню таких же спортсменов да кавказских молодёжных стаек – тоже спортсменов, по сути. Движения улан были далеко не медленными – это он сам стал быстрей.
Ну и последнее, но отнюдь не самое маловажное – кулачные бойцы пользовались почётом – даже дворяне гордились достижениями в этом виде "спорта" и не стеснялись сойтись с мещанином (что не отменяло проблему отдельных говнистых особей).
– Какой заклад и какие правила, – негромко поинтересовался боец.
– Так полтину хотим поставить на твою победу, – внезапно застеснялся Андрей.
– Рубль ставьте – и чтобы любой желающий мог со мной сразиться. Единственное – чтоб по правилам "свалки".
Не успел он договорить, как Андрей заорал:
– Ну что, воины, давно не виделись, давно наши кулаки не чесали ваши зубы. Подходите, будьте ласковы, всех встретим как дорогих гостей – сперва накормим юшкой кровавой и зубами крошеными, а потом и спать уложим на перинку из землицы!
Внимание привлёк и к уланам начали подтягиваться военные.
– А не много на себя берёте, – с ехидцей отозвался гренадёр, – аль не мы ли вас в прошлом разе угощали. И сегодня угостим – мы щедрые хозяева – оплеух не жалеем!
– Да ты сперва нашего младшенького одолей, – влез Трифон, – а потом и курлыкай.
С голливудской улыбкой Игорь вышел из-за спин товарищей, приветственно поднимая руки, раскланиваясь и слегка скоморошничая. Его уже просветили, что перед кулачным боем это нужно и важно – традиция такая. Нужно "завести" людей, выиграв предварительно психологически. Ну, это как дома – сам бой может длиться меньше минуты, но перед этим могут рассказывать о достижениях соперников, затем включится музыка… Шоу, в общем. С одной стороны – так народу интересней, а с другой – позволяет не озлобится, переводя бой именно в "спортивную" плоскость.