(Не)Правильная пара для оборотня

Глава 2

До дома я добираюсь лишь спустя пару часов и сразу же иду в комнаты дяди.

Парни, которых мы спасли, были полностью невменяемыми, пришлось ждать спасателей, чтобы те подняли их наверх, ну и нас с Эвэрли заодно. С которым, к слову, мы держались как можно дальше друг от друга. Но это чувство внутри… Брр… Даже вспоминать тошно. Школьный автобус, разумеется, нас не дождался, потому ехать домой пришлось в тачке копа, прибывшего на место вместе со спасателями. Благо они с Эвэрли были знакомы, и обошлось без неудобных вопросов. Каким образом до дома доберётся сам оборотень, я не знала – придурок не захотел ехать со мной в одной машине. Впрочем, плевать. Сейчас мне важно другое.

Я была слаба.

Отвратительное чувство.

И, возможно, поэтому там, на обрыве, мне так хотелось прижаться к груди Эвэрли, чтобы получить сочувствие и поддержку. Словно парень мог их мне дать. Бред какой-то, да?

Я без стука вхожу в гостиную дяди и вынуждаю его оторваться от полуобнажённой груди Киры Стайс, молодой жены мэра нашего города. Та расстроенно хнычет, а дядя подмигивает мне и интересуется:

– Всё в порядке, кошечка?

– Не отвлекайся, – хмыкаю я и иду к его запасам крови из банка. – Одолжу у тебя пакетик и уйду.

У каждого вампира в этом огромном особняке есть свой запас первой-положительной. Кроме меня. Но лишь с дядей, и ещё, пожалуй, с бабушкой, у меня более-менее сносные отношения. Тётя вместе со своей стервой-дочуркой тоже предпочитает игнорировать моё существование.

– Любовь моя, думаю тебе пора домой, – ласково воркует дядя со своей Дающей. – Тебе нужно успеть приготовить ужин своему любимому супругу. Ну или заказать доставку из ресторана.

– Но я не хочу домой, Кристиан, – дует губы блондинка, вновь спуская с плеча лямку модного платья, которую ранее оправил дядя. – У нас впереди всё самое интересное!

Я усмехаюсь, открывая мини-холодильник, встроенный в барную стойку. Вот кто сидит на "наркотике" укусов – дядя не соблюдает никаких диет, в отличие от меня, предпочитая жить, потворствуя своим ежесекундным желаниям.

А то, что Кира жена мэра… Это добавляет в жизнь экстравагантного вампира, любящего эксперименты, остринки.

Я подхватываю прозрачный пакет с кровью и опираюсь спиной на стойку. Похоже, у моего дяди есть ко мне вопросы, раз он решил прервать своё развлечение. Так что смысла уходить нет, он всё равно их задаст.

Я осушаю пакет почти целиком, когда Кристиану всё же удаётся выпроводить свою любовницу за дверь.

Дядя проходит к бару и наливает в стакан виски:

– Выглядишь не самым лучшим образом, кошечка. Что произошло?

– Как всегда спасала мир, – усмехаюсь я. – Ничего нового.

– Вот как, – ведёт он бровями, глотнув спиртного. – Подробности будут? Жутко интересно!

Я иду к мусорному ведру и выбрасываю в него пустой пакет. Мне стало значительно лучше, но я не люблю прибегать к такому способу восполнения сил. Возможно, я неправильный вампир, раз мне по большей части нравится жить, скажем так, по-человечески, предвкушая день К с моей Хайди. Правда сегодня этот день омрачили малоприятные открытия…

Я разворачиваюсь к дяде и задумчиво интересуюсь:

– Вампиры способны на страсть и вожделение?

– Как и любое живое существо в нашем бренном мире, – философски замечает он. – Что такое, кошечка? Тебя наконец кто-то привлёк в физическом плане?

Я передёргиваюсь от отвращения, вспомнив, как до одури хотела потянуться за Эвэрли, и понимаю, что к нему тянулось не только моё тело, но и… душа.

Бред какой-то!

– А что на счёт любви? – хмуро спрашиваю я, игнорируя его вопрос. – Ты любил когда-нибудь?

– Разумеется, – кивает он. – Ты и сама в курсе, что вся моя жизнь состоит из любви и страсти к экспериментам. Ну и чуть-чуть к самому себе.

Глупый разговор. Не знаю, зачем я его затеяла.

Я разворачиваюсь к выходу и бросаю на прощание дяде:

– Тогда не буду тебя отвлекать от… самого себя. И экспериментов.

Похоже, придётся мне самой разбираться в том, что со мной, чёрт возьми, происходит.

Выхожу за двери и нос к носу встречаюсь со своей старшей родственницей – тётей Изабеллой. Мы не сталкиваемся, только потому что она успевает сделать молниеносный шаг назад. А ещё тётя поднимает идеально-ровные брови и слегка морщится, словно учуяла неприятный запах. Обычная её реакция на столкновения со мной в одном пространстве и времени.

– Сьюзен, что с твоим внешним видом? – холодно интересуется она, поджав губы. – Не помню, чтобы Саманта рассказывала мне о том, что ты вступила в группу поддержки.

Ненавижу своё полное имя. И, как вы понимаете, тётя прекрасно об этом знает.

Осматриваю себя наигранно-придирчивым взглядом и расправляю плечи, невинно интересуясь следом:

– Считаете, мне не идёт эта форма? По мне, так сидит совсем неплохо.

– Ты выглядишь в ней вульгарно, Сьюзен, – чеканит она каждое слово и начинает меня обходить. – Переоденься, чтобы не позорить нашу семью больше, чем уже.

С этими словами она скрывается за дверью в гостиную своего брата, а я сжимаю зубы.

Сегодняшний день просто кишит неприятными личностями! Осталось встретить сестрицу, и будет совсем замечательно.

И это прекрасное "совсем замечательно" происходит, когда я поднимаюсь по широкой лестнице на третий этаж, где находятся мои комнаты. В смысле, спальная и ванная.

Саманта мерит меня высокомерным взглядом и качает головой:

– Сьюзен Райт, ты скатываешься на дно семимильными шагами.

Да нормально на мне сидит эта форма! Привязались тоже…

– Куда-то шла, Сэм? Не задерживаю.

Да, я бью тем же оружием – произношу её имя так, как она терпеть не может.

– Меня зовут Саманта, – чеканит она почти так же холодно, как её мать ранее. – Прекрати сокращать моё имя так убого. Не ставь меня на одну ступеньку с собой, ясно?

Одну ступеньку?

Нет, я привыкла к тому, что она считает меня ниже себя по уровню, но именно сегодня я не могу отнестись к этому с прежним равнодушием. Жутко хочется стереть с её надменного лица эту высокомерную ухмылочку.

Останавливаюсь и вежливо интересуюсь через плечо, потому она уже успела спуститься на пару ступеней:

– Саманта, а можешь рассказать простым смертным, как проводят своё время высокородные?

– Что за вопрос, Сьюзен? – нехотя оборачивается и она.

– Куда намылилась, спрашиваю?

– Какая гадость, Райт, – морщит она носик. – Тебя это не касается, но знай, что своё время я провожу в приличном обществе, в отличие…

– От меня, да, ясно, – перебиваю я её. – Кто за рулём? Ты?

Саманта сужает глаза, поворачивается ко мне всем телом и даже ступает одной ногой в модной туфельке на верхнюю ступеньку, тыча в меня указательным пальцем:

– Не смей и думать о моей машине, Райт! Узнаю, что ты прикасалась к ней своими грязными пальчиками – и тебе не жить. – Сестра встаёт ровно, задирает подбородок и высоко поднимает брови: – Надеюсь, я доходчиво всё объяснила?

Я поднимаю руки, сдаваясь, и усмехаюсь:

– Очень.

– Вот так! – важно кивает она самой себе и прощается: – До новой встречи через… никогда, Сьюзен Райт.

– Я бы не надеялась на такую милость от судьбы, – тихо замечаю я себе под нос и делаю вид, что направилась дальше.

Жду, когда сестрица исчезнет из зоны видимости и иду в крыло с её спальней. Ключи от машины, которую так жаждет Эвэрли, я нахожу за считаные секунды. Да, я всё же пойду у него на поводу. Но только ради того, чтобы он, после своей дурацкой гонки, угробил тачку так же, как планомерно гробит свои. Это будет моим главным условием при передаче ключей.

Посмотрим, кто будет высокомерно ухмыляться последним. Над жалкими останками.

***

Около девяти часов я спускаюсь в гараж и захожу в гулкое и тёмное помещение. Свет включается автоматически, стоит мне сделать пару шагов. И машину я вижу сразу.

Ярко-красный спорткар.

Красивый и мощный даже на вид.

Не понимаю, почему моя сестрица выбрала себе именно его. В нём нет и капли присущей ей холодности, высокомерия или элегантности. Спортивная машина, как она есть. Идеально подходит дурацкому оборотню, но не задирающему нос от своей важности вампиру.

Подхожу ближе и осторожно провожу пальцами по холодному и гладкому металлу.

Шикарен чертяга. Жаль гробить такого. Очень жаль.

Да и, наверное, не стоит. Машина не виновата в том, что её хозяйка редкостная стерва.

Вздыхаю и, развернувшись, опираюсь спиной на дверцу красавца.

Выходит, можно не ехать к Эвэрли… Забить на его угрозы и заняться своими делами. Завтра выходной, а соответственно, можно читать или смотреть фильмы всю ночь подряд.

Вот только… В груди по-прежнему ноет от тоски. Скребёт, словно острыми ноготками по открытой ране. Незнакомое и неприятное ощущение, к которому я уже начинала привыкать, пока не вспоминала зелёные глаза, с блеском вожделения в их глубине. Именно в такие моменты чувство тоски усиливалось в сто крат, буквально выворачивая мою душу наизнанку.

Вот и сейчас я почти задыхаюсь от нестерпимого желания сесть в машину и поехать к Нему.

И это просто невыносимо злит! Выматывает неимоверно, потому что я продолжаю сопротивляться. Мучает. И лишает сил. Словно я и не пила целый пакет первой-положительной.

Что, чёрт возьми, изменилось?

Ну спас он меня – вытащил, не дал упасть с обрыва. Что тут такого?

Нет, это точно не мои чувства. Мне их навязали. Правда не ясно каким образом.

Я вновь разворачиваюсь к машине, облокачиваюсь на её крышу и упираю голову в сжатые кулаки.

Может, и правда стоит поехать к оборотню? Аккуратно узнать не происходит ли и с ним та же хрень?.. И если происходит, выяснить не знает ли он причин?

Но для этого мне придётся сесть за руль.

Я пробовала водить – это не моё. Не потому, что у меня не получалось, я тупила или ещё что-то. Сидя за рулём, я всегда думала об отце. Он тогда сидел за рулём, и я пыталась понять, что папа сделал не так, почему он стал виновником той далёкой аварии, оборвавшей его и мамы жизни.

Автокатастрофа. Мой отец не справился с управлением и врезался в встречный бензовоз, взрыв которого разорвал моих родителей на мелкие кусочки.

Так мне сказали. Дословно. Моя дорогая тётя сделала мне одолжение, когда я начала интересоваться, почему у меня нет мамы, как у Сэм.

Мама была её и Кристиана сестрой, и то, как тётя безразлично относилась к её смерти поразило меня маленькую до глубины души. Я тогда решила, что они, должно быть, не ладили между собой, как я и Саманта.

Но с тех пор я начала с опаской смотреть на машины. Вдруг виноват был вовсе не папа? Мне тогда казалось, что у машин есть собственный разум – вон какие они большие и страшные.

Смешно, да, но детские впечатления умеют засесть в голове очень глубоко.

Я усмехаюсь и решительно открываю дверцу машины.

Вампир я, в конце концов, или кто?

Из глуши, где находится наш особняк, я выезжаю без особых проблем. Смешно, но мне помогает мысль, что скоро я увижу Эвэрли. И я ей не сопротивляюсь. Мы, вампиры, народ практичный.

Далее извилистым серпантином тянется пустынная трасса вплоть до домов местных богачей. В том числе до особняка семьи Эвэрли. Одной из самых богатейших семей в округе. Оно и не мудрено, если ты, глава семьи, владеешь самым высококлассным охранным агентством, и по совместительству являешься альфой тех волков, что в нём работают.

А что, очень даже логично найти своей стае занятие по умениям. Кто ещё, кроме профессионально обученных оборотней, лучше сделает работу, где требуется сила, быстрая реакция и внимательность?

Кстати, база, где квартируют волки мистера Эвэрли, находится недалеко от нашего городка, на юго-западе, среди монолитных гор и непроходимого леса.

В общем, до дома Эвэрли я доезжаю без происшествий и на восемнадцать минут раньше назначенного времени. Бросаю обречённый взгляд на ворота в ярдах шести от того места, где остановилась, и тянусь за телефоном, чтобы сообщить этому придурку, что уже приехала. Пусть поднимает свою задницу и идёт за тачкой.

Но от испуга телефон падает мне в ноги.

Потому что оборотень буквально берётся из неоткуда и шумно падает на пассажирское сидение.

– Ты рано, Райт, – снова включает капитана Очевидность этот придурок, нагло ухмыляясь.

– Сдурел, Эвэрли? Я чуть не поседела!

Мы встречаемся глазами. Тревожная секунда. В которую моё сердце больно ударяется в грудную клетку и набирает обороты. Я цепляюсь пальцами в руль и отворачиваюсь, сдерживая ненормальное желание потянуться к оборотню.

Тот, кстати, прокашливается и бросает глухо:

– Поехали.

Это в каком смысле – поехали?!

Снова смотрю на парня – оборотень хмуро пялится в лобовое окно, сжимая кулаки, лежащие на бёдрах – и недоуменно переспрашиваю:

– Поехали? Эвэрли, речь шла о том, что я достану тебе машину. Меня в комплекте с ней не предполагалось.

Я берусь за рычаг открывания дверцы, перебарывая острое желание остаться, и дергаю его на себя. Но снова вздрагиваю – в моё плечо впиваются горячие пальцы Эвэрли и не позволяют подняться с места.

Медленно поворачиваю к нему лицо и встречаюсь с двумя изумрудами, пылающими огнём. По телу проходит дрожь, и от прикосновения, и от близости лица оборотня. В горле сохнет. А нутро так и подмывает приблизиться к парню ещё хотя бы на несчастный миллиметр.

Твою ж…

Зажмуриваюсь с силой и цежу сквозь зубы:

– Лапу от меня свою убери.

Эвэрли подчиняется почти моментально: палец, один за другим, отцепляется от моей кожи. Слышу, как он откидывается на спинку кресла, выдыхаю и открываю глаза.

– Райт, ты ошибаешься, если думаешь, – пренебрежительно тянет оборотень, медленно поднимая на меня уже насмешливый взгляд, – что я, после гонки, попрусь к склепу, в котором ты живёшь, чтобы вернуть тачку.

Вот как?

Уже хочу возмутиться, но парень, отвернувшись от меня, продолжает:

– Не думай, что я горю желанием брать тебя с собой, Райт. Но это практично. Из вашей глуши хрен уедешь собственными силами. Поэтому кончай спорить и жми на газ. Хочу убраться от этого дома подальше.

Ловлю себя на мысли о том, что мне интересно узнать, что эти двое, он и его папочка, не поделили. С чего началась маниакальная необходимость Эвэрли разбивать в хлам подарки отца. Снова бросаю взгляд на ворота, ведущие к шикарному особняку. А затем завожу двигатель.

Ладно, вернуться домой на машине всё же лучше, чем торчать у этого дома в ожидании такси или переться пешком. И потом, проследить за сохранностью собственности Сэм тоже будет не лишним.

Или я всё же потворствую желаниям, которым мне всё сложней сопротивляться?

Встряхиваю головой, сосредотачиваюсь на дороге впереди и стараюсь не думать о том, кто сидит рядом.

Перед глазами всплывает тот далёкий день в младшей школе. Я – потерянная маленькая девочка. Саманта, в окружении подружек, которых обрела в удивительно-короткие сроки. Парочка задир-мальчишек, что разорвали мой новенький рюкзачок забавы ради. И он. Эвэрли. Кинулся мне на выручку, представляете? И всё бы ничего, но тогда я ещё лелеяла глупую надежду подружиться с кузиной. Которая смерила Эвэрли высокомерным взглядом и сморщила носик от отвращения. Мы обе знали, что он из оборотней. А для вампира принять помощь от какого-то там волка равносильно смертельному оскорблению. Вот я и заявила Рику, что справлюсь сама и лучше умереть, чем позволить ему меня защищать. На что и получила в ответ закономерное: идиотка.

Мы сталкивались лбами с этим парнем ещё миллион раз, но началось всё именно тогда. Случайность. Нелепое стечение обстоятельств. И моя собственная гордость, которая не позволяла мне взять свои слова обратно.

– Райт? Оглохла?

– Что? – выныриваю я из воспоминаний.

– Тормози, давай. А то мы такими темпами вовек до места не доедем.

Я фыркаю и прибавлю газ. Делать что-то на зло этому придурку у меня в крови. Как условный рефлекс – идти или бежать.

– Райт!

Я хохочу, вдавливая педаль газа в пол. Удивительно, но сейчас я совсем не думаю о том, что машина вдруг перестанет меня слушать. Мне не страшно! Этот красавец повинуется малейшему моему указанию. Я даже отнимаю одну руку от руля и, открыв окошко, высовываю руку наружу, пальцами ловя сопротивление прохладного воздуха.

Впереди бесконечная лента дороги, уходящая за горизонт – и я впервые в жизни ловлю кайф от скорости! И чего раньше боялась?

– Так-то лучше, – звучит насмешливо сбоку.

Бросаю взгляд на Эвэрли, вижу его кривую улыбку. Сердце вновь больно бьёт по рёбрам, и рука на руле дергается. Машину тут же ведёт вправо, к обочине, у которой притаились широко-ствольные сосны… А с ними и смерть.

Эвэрли бросается к рулю, выворачивая его на себя, и орёт благим матом:

– Тормози, мать твою!

Бью ногой по педали рядом, вдавливая в пол теперь её. Машина резко выворачивает влево. Меня отбрасывает и вжимает в кресло. Один молниеносный круг, и красавец с визгом шин по асфальту топорно замирает на месте.

Жива. Я жива.

Правда хапнула адреналина за эту минуту не слабо – до сих пор трясёт.

– В порядке? – оборачивается ко мне Эвэрли, в глазах которого горит неподдельное беспокойство. Впрочем, парень тут же сжимает челюсти и рычит: – Пересаживайся, Райт. Достала.

Закатываю глаза и вываливаюсь из машины:

– Да пожалуйста!

Когда я занимаю пассажирское кресло, парень уже сидит за рулём. В своём обычном нагловато-придурочном настроении. Поворачивается ко мне и ухмыляется:

– Учись, Райт, пока я живой.

Оборотень выравнивает машину, и через пару ударов моего дурацкого сердца меня снова вжимает в кресло от бешеной скорости. Ловлю себя на мысли, что доверяю этому выпендрёжнику свою жизнь. Это злит, и я чисто из вредности показательно пристёгиваю себя ремнём безопасности.

Эвэрли только шире улыбается и прибавляет газ.

Отворачиваюсь от него и сжимаю зубы.

Держись, Сью, ты сильнее того, что происходит.

К Котловану, где проходят гонки, мы приезжаем через минут десять – Эвэрли не жалеет скорости, если можно так сказать.

Когда-то давно какая-то приезжая фирма хотела здесь построить что-то вроде торгового центра. Не поладили с мэром по неизвестной причине, и укатили восвояси, оставив среди скал пологую вымоину в земле. Которую и облюбовали фанаты скоростных заездов.

Задолго до того, как ночную мглу прорезает свет высоких прожекторов, оставленных нам в наследство строителями, в открытое окно доносится веселье, что царит там. Рёв моторов, крики и смех.

Кого здесь только не бывает!

И городские рабочие, любящие поглазеть на зрелище, и старшеклассники, и студенты из близлежащих колледжей, и простые горожане. Даже оборотни мистера Эвэрли иногда наведываются. Откуда я так хорошо осведомлена о завсегдатаях Котлована? Всё просто – маленький город и вампирский слух.

Эвэрли едет ближе к месту старта, где собралась основная толпа, и, не успев остановится в гуще народа, приказывает мне:

– Сваливай, Райт. Найдёшь меня через час.

И я бы осталась сидеть, как приклеенная к креслу, в машине, опять же, оборотню на зло, но выносить эту проклятую тягу не остаётся сил. Промо сейчас единственное, чего хочется – это оказаться от него как можно дальше.

Фыркаю, заменив этим не пришедшую на ум колкость, и буквально выпрыгиваю из тачки. Иду куда глаза глядят, расталкивая толпу локтями, и слышу за спиной приветственные улюлюканья, посвящённые этому придурку. Всё же не последний здесь человек. Бесит.

Выбравшись из толпы, я вдыхаю ночной воздух полной грудью и осматриваюсь. Те, кто хотят наблюдать за гонкой, как с экрана телевизора, облюбовали природные площадки на скале рядом. Умно. Высоко и близко – весь трек, как на ладони. Подмечаю своим вампирским зрением подобное место с краю гоночной трассы и иду к нему. Там никого, а одиночество – это то, что мне сейчас нужно.

Около десяти минут я просто наблюдаю за людьми и машинами, мчащимися по кругу на всех скоростях. При этом я постоянно ощущаю на себе чей-то взгляд, но не могу понять, кто на меня пялиться, как ни стараюсь. А затем трек пустеет, и через пару минут к стартовой линии выезжает красный спорткар, вместе с парочкой других машин. Я подбираюсь, ерзая на холодном камне, словно мне всерьёз важно, как себя покажет Эверли, и тут же удручённо качаю головой.

Мне должно быть плевать, выиграет он этот заезд или нет.

Должно быть.

Вот только я досадливо рычу, когда моё внимание отвлекают от стартовавших с места с визгом колёс машин.

– Эй, Райт! – кричит кто-то из толпы парней, направляющихся ко мне. – Спускайся, есть разговор!

Смотрю на них и узнаю в говорившем Дика Спокса, школьного барыгу и торчка. И поражаюсь тому, что у него есть ко мне разговор. Даже интересно становится!

Легко спрыгиваю с уступа и останавливаюсь напротив ребят. Некоторые из них явно под какой-то дурью. В том числе, и мой одноклассник. И все семь человек, как один, смотрят на меня зверем.

Зато теперь ясно, кто всё это время на меня пялился. Видимо, набирались смелости.

– Слышал, ты со своим дружком Эвэрли…

– Он мне не дружок, – поправляю я Дика.

– Да плевать мне кто вы друг другу. Вы нам бабок торчите! – заявляет он, а остальные согласно шумят.

– Чего? – усмехаюсь я. – Головой стукнулся, Спокс, или просто прокурил все мозги?

Он делает шаг вперёд, а за ним ещё парочка парней:

– В машине, которую вы скинули с обрыва, находилась партия высококлассного товара, Райт. Вы подставили нас перед серьёзными людьми! И теперь, либо выкладывайте бабки, либо мы сами придумаем, как с ними расплатиться.

Мне становиться мерзко оттого, каким сальным взглядом он осматривает меня с ног до головы и обратно, когда произносит последние слова.

– Никто вашу тачку с обрыва не скидывал, – цежу я, напрягшись всем телом. – Она сама упала. А если хотите за это кому-то предъявить, так обдолбанному водиле, что вписался в дорожное ограждение, и предъявляете.

– Ты считаешь нас тупыми? – выходит вперёд верзила и нависает надо мной.

На пару голов выше меня, маленькие глазёнки зло поблескивают в ночи, а вместо улыбки – оскал. Н-да. Жаль они не знают, что для того, чтобы напугать вампира нужно что-то пострашней пустоголового шкафа.

От "приятной" беседы меня отвлекает разрастающееся возмущение в толпе зрителей по разным сторонам от трека. Смотрю туда, пока Дик продолжает нести ахинею:

– Вот именно! Мы не дураки! Как вы смогли вытащить парней из падающей тачки, а? Никак. Она угадила в карман скал и держалась крепко. Но, вы, чтобы насолить нам, скинули её вниз!

Что он творит?!

В смысле, не Дик, а Эвэрли.

Зачем он развернул машину ещё до поворота и теперь несётся по пустырю по диагонали прямиком в нашу сторону?

Кто-то из парней заслоняет мне обзор собой, и до меня наконец доходит смысл слов Дика. Я заставляю себя перевести взгляд на него и задумываюсь над тем, что ему ответить.

Чёрт, как объяснить обдолбанному парню, что мы едва успели вытащить его, таких же обдолбанных, дружков? При помощи каких-таких суперсил?

Впрочем…

Уже в следующее мгновение от рычащего совсем близко мотора, парни разбегаются в разные стороны, а кое-кто из них даже валятся на свои задницы.

Красный спорткар замирает в шаге от меня, пассажирская дверца отлетает в сторону, а из салона доносится гневный рык оборотня:

– Сядь в машину, Райт!

Я чуть скопляюсь, чтобы видеть лицо, распластавшегося по сидению парня, и, неловко оглядываясь, шиплю ему:

– Ты что творишь, Эвэрли?

Первым в себя приходит Спокс, дергаясь к машине:

– Эй, чувак!

Зелёные глаза Рика становятся ярче. Ненормально для простого человека ярче. А черты его лица заостряются, словно он собирается…

Чёрт, он сейчас обернётся?!

– Живее! – не голос человека – животный рык!

Я по-настоящему пугаюсь и спешу запрыгнуть в машину. Она тут же срывается с места – дверцу я захлопываю на ходу. Смотрю на оборотня. Хищные черты лица видно невооружённым взглядом. Но, что его так разозлило? До такой степени, что он чуть не обернулся в волка на глазах у доброй половины города?

Мы проносимся мимо разочарованно глядящих нам вслед людей, оставляем их далеко позади себя, и салон на несколько минут погружается в кромешную тьму. Если не считать блеклых огоньков панели, конечно. А затем мы врываемся под свет фонарей главной трассы.