Ступеньки

– И у меня он был. Велел мне следить за могильщиками. Он уверен, что Трёхглазка им что-то задала вытворить непотребное. Держим ухо востро.

– Держим-то держим, только поздняк метаться. Ключ Инферно проворонили.

Поставщик помрачнел ещё больше:

– Значит, всё-таки Ключ. Скорпион узнал, значит, да.

– Мы узнали, совместно. Он, Шрам и Коллинз провели магический акт. А потом Скорпион послал к нам девушку, неогермитку. Чтобы мы за ней присматривали, как телохранители, – зашептал Мангуст особенно тихо. – Она вон у нас там сейчас сидит, наши ей зубы заговаривают. Милая девушка, тихая только. Скорпион считает, что Трёхглазая нанесёт первые удары по вагантам. Вот у тебя есть ваганты, Дрэгон?

– Есть одна, – уверенно ответил он. – Милая девушка, только ни черта не тихая. Такая Трёхглазку в бараний рог закатает, едва я возьмусь за её подготовку, – Дрэгон воинственно потряс кулаком. И снова вздохнул, повторяя: – Значит, Ключ. Дежа-вю. Вспоминаю шестьдесят шестой, пресловутый, чтоб ему акула в глотку…

– Тысяча девятьсот шестьдесят шестой? – спросил Мангуст.

– Куда загнул? Тысяча шестьсот шестьдесят шестой! – прошипел Поставщик, лицо его перекосилось от злобы. Было это умелой актёрской игрой или на самом деле больным воспоминанием – Мангуст так и не понял. Чёрт поймёт, вампиров этих. – Знаешь, как всё пойдёт, Мангуст? Только между нами, усёк? Скажу тебе, потому что ты вагант Скорпиона, а Скорпиона я уважаю. Сначала один Ключ. Потом на очереди второй. И третий. А потом Трёхглазка такое учудит – что мама и не снилось! Готовьтесь к Армагеддону местного масштаба.

– То, что ты говоришь, Дрэгон – капитан Очевидность, – вздохнул Мангуст. – Нет, я не сетую, что спокуха закончилась. Спокуха для нас всегда непруха, нам самый кайф от прорухи! Я боюсь. Не за себя – за друзей. За тех, к кому привязался. За тех, кого успел узнать, полюбить. Вот поганая эта война. Зачем их только придумывают?! Войны людей бессмысленны. Войны не-людей – по мне так ещё бессмысленнее.

– Нет, малыш, нет, – Дрэгон отеческим жестом приобнял взгрустнувшего Мангуста за плечи. – Видишь ли, войны не-людей нужны для того, чтобы люди продолжали не просто выживать – а жить. Продолжали дела. Продолжался круговорот душ, эволюция душ. А привязанности – их быть не должно, вообще, никак и никаких. Никакой любви, никакой семьи. У людей поговорка – один в поле не воин, лучше уж гуртом. У нас всё с точностью наоборот – один в поле воин, каждый умирает в одиночку. Когда война – да, мы объединяемся для масштабности, но любая привязанность, любой намёк на созависимость – и мы погибли. Только бесстрастность, только самоконтроль.

– Я понимаю это, – ответил Мангуст. – И всё равно, страх никуда не уходит. Ты ведь тоже боишься, Дрэгон, признайся.

– У каждого свои страхи. Ты вот боишься, что твои друзья – Чёрная Леди, З, Шрам – падут в бою. А я боюсь другого. Не буду тебе говорить, чего. Выстоим. Прорвёмся. И не через такие абордажи проходили. Желаю тебе Бесконечности и Тьмы, брат. Тьма укроет, Бесконечность даст мудрость.

Поставщик помолчал немного и потом тихо прошипел:

– Раз Чёрная Леди и остальные ребята заняты тихой милой девушкой – мешать не буду. Передай им, что я приходил, и что могильщиков я взял на себя. Ежели что – чтоб я вам не мешал на городских кладбищах, а вы – мне. Бывай, брат. Скорпиону привет, как увидишь.

Мангуст моргнул, а когда открыл глаза, Поставщика рядом уже не было.

– Эй, Мангуст, где ты там застрял? Приходи пить чай, Айрэнн с тобой хочет познакомиться поближе! – услышал он весёлый зов Ниании.

Мангуст с теплом улыбнулся. Чай, посиделки с друзьями. Покой, идиллия. Редко такое бывает, потому что спокуха – это непруха. Когда воин не воюет – он мёртв. Но чай, посиделки с друзьями – так прекрасно. За такие редкие мгновения этой непрухи не грех иногда и душу заложить. Он быстро побежал обратно в зал.

Мы с Эдди мигом нашли друг в друге деловых партнёров. У меня не было неловкости, когда я ему позвонила после посещения Базы, никаких мыслей – «ой, да что он про меня подумает?». У Эдди тоже не было неловкости. Напротив, он сразу стал меня зазывать в гости, заверил, что в этот вечер – сегодня – он свободен.

Эдди живёт в другом конце города – в тех краях, где и Джейн, на соседней с ней улице Гордости. Там неподалёку есть кладбище, где мы с Питом два года назад, в самом начале карьеры, имели миссию, выслеживали одного гипнотизёра.

Приехала к Эдди уже довольно поздним вечером. Он мне сразу предложил чаю. Я не отказалась.

– Я, вообще-то, люблю какао. Но за компанию выпью чаю. Или, может быть, тебя угостить какао?

– Если ты любишь какао, я тоже за компанию выпью с тобой какао. Мне без разницы, я люблю пить всякое, – улыбнулась я гостеприимному хозяину.

– Что, прям всякое? И серную кислоту тоже? – хихикнул Эдди.

Ох уж эта мне серная кислота! Уже второй раз за день про неё слышу. Ох уж это мне какао! Я люблю какао. А ещё его любит Скорпион. Мой начальник Майло Стимвитз. На Базе я его сегодня так и не видела.

Кухня у семейства Симони маленькая, но уютная. Чувствуется любовная женская рука опытной хозяйки. Должно быть, мама Эдварда замечательная женщина. Что, в сущности, я знаю об Эдди? От Джейн я знаю одно: он классный, он «нашей породы», «в доску свой», ему можно доверять. От самого Эдди я знаю, что у него дед увлекается охотой и сам Эдди не прочь обзавестись огнестрельным оружием.

Мы поднесли кружки к ртам одновременно. Эдди пришла мысль чокнуться:

– За совместную удачную миссию! – усмехнулся он.

Мы чокнулись. Я избрала деловой тон:

– Знаю, куда вляпалась твоя соседка, и сейчас расскажу. А ты потом расскажешь про соседку.

– Мне импонирует такой подход, – одобрительно кивнул Эдвард. – Так что, это секта? Это ты вычитала в книжках или на форумах? Я так понял, у них вот этот знак, по которому они узнают друг друга – что-то вроде метки членов тайных обществ.

– Это и секта, и субкультура в одном лице. К сожалению, я не вычитала в книжках. Мне пришлось иметь с ними дело год назад. Они тогда чуть не захапали Пита. По этой причине я настаиваю, чтобы ни Пит, ни Джейн не знали, что мы с тобой занимаемся этим делом.

– Питера?! Не может быть! Он совсем не производит впечатление зомбанутого!

– Мы с Джейн и ещё с парой друзей его вытащили. Поэтому и не производит.

– Ну вы даёте! И давно вы этим занимаетесь? Борьбой с сектами?

– Эдди, дай мне, пожалуйста, договорить, – попросила я. – Это дело деликатное. Я должна решить, что нужно сказать, а что нет – не потому что не доверяю тебе – тебе я как раз очень доверяю – а чтобы тебя не запутать.

– Понял, извини. Спасибо за доверие, я ценю это, – Эдди протянул мне руку, я пожала её.

– Не стоит. Итак, наши враги называют себя томберами. Это общество людей, помешанных на смерти, мертвецах, кладбищах. Заправляет этой шайкой-лейкой организация «Могильщики». Они занимаются гипнозом, психологическим оружием, технологиями, воздействующими на мозг. Они привлекают изучение магии, потусторонних сущностей, чтобы получить ещё большую власть и влияние на людей, на своих жертв.

Затем я рассказала Эдварду о томберах и Могильщиках всё, что знала и видела сама – не понаслышке.

Томберы, они же Могильщики занимаются распространением аномальных явлений, призывом их себе на службу и самовольным вмешательством в жизнь людей.

После того, как трое их главарей – цыганка-мошенница Мэри Зиг, её брат гениальный физик Пауль Зиг и сумасшедший маньяк-учёный Дэннис Корим объединились, они основали секту томберов. В секту вступают подростки и молодые люди.

Основная идеология: есть особая раса – мертвецы. Те, кто отказался от мира живых людей, кто прошёл через мистические обряды. Мертвецам якобы доступны тайные знания и сверх способности, например, быть неуязвимыми, по-другому ощущать мир. На самом деле эти «сверх способности» достигаются психической обработкой, переходом в трансовые, изменённые состояния сознания. И есть живые – враги мертвецов. Основная цель мертвецов-томберов – выискивать себе подобных среди живых, убеждать их, что они – их братья, привлекать на свою сторону. Используют гипноз, убеждения, мистику, оккультизм. Любят песни про мертвецов. Похожи на готов, а точнее, на помесь готов и сатанистов.

Цель – когда мертвецов будет достаточно, они составят армию мёртвых, к ним явится их Избранный Предводитель, Главный Мертвяк. И поведёт их в бой уничтожать всех живых.

Особо продвинутых, преданных мертвецов-томберов Масочник, Химера и Профессор Зло раньше отслеживали и переводили в главное подразделение Томберов – в саму организацию «Могильщики». То есть секта – это кузница кадров.

Одно из подразделений этой организации носило название Школа Зомби Химеры. Это был большой воспитательный полигон. Ранее он находился в катакомбах заброшенного кафельного завода в ближайшем пригороде Укосмо.

Их стихия огонь, обряды связаны с огнём, со сжиганием. Знак – Луна во мраке. Многие делают себе такую тату. Их слоган Смерть есть Начало. А также внушение: Ты мёртв – ты свободен.

Чтобы стать томбером, следует пройти обряд на кладбище – пройти через символическую смерть и огонь, а ещё набить тату. Многие томберы, кто высокой касты или претендуют на более высокий уровень иерархии, должны пройти через убийство. То есть убить живого, жертву на алтаре.

Их сборища часто происходят на кладбищах. Они обожают всё, что связано с кладбищами, смертью, мертвецами, могилами, склепами, могильными памятниками.

Безусловно, идеология и таинственность этой секты привлекает подростков – не таких как все. Их в этой секте принимают, почитают за своих. Подросток отказывается от реальности, уходит в секту и начинает уже жить в особых местах, где собираются Томберы. Он ведёт двойную жизнь, при этом внешне не меняется – его родители поздно что-либо замечают, а кто-то и вовсе не бьёт тревогу, списывая всё на подростковый период.

Стадии и ранги (по нарастающей иерархии):

Неофит – самая начальная ступень, посвящённый.

Зомби-ученик – тот, кто зачислен в Школу Зомби недавно и проходит Семь Кругов Посвящений.

Зомби-солдат (робот-убийца, машина-убийца) – специально обученный воин. Их обучают не чувствовать боль и не чувствовать ничего другого – ни сожаления, ни упрёков совести.

Вербовщик – более продвинутый томбер, которого обучают не только убивать, но и навыкам гипноза, обработки.

Главный Жрец-Зомби – наиболее приближённый к Мастерам томбер, фаворит. Владеет большими полномочиями, властью, имеет высокий уровень знаний о гипнозе, о технологиях. Вправе их применять по своему усмотрению. Пользуется наибольшей свободой воли, но при этом почитает Мастеров своими отцами и матерями.

Мастера (их трое) – Химера Фобос, Профессор Зло, Масочник.

Главный Мертвяк – личность Х. Тот, кто курирует и крышует Могильщиков.

Неофитов ещё не приводят в святая святых, то есть в логова томберов. Они ограничиваются только базовыми удовольствиями вроде обрядов на кладбище. Чтобы стать зомби-учеником в Школе Зомби, нужно, чтобы неофит убил кого-то или совершил иное достижение, по усмотрению Мастера или Главного Жреца-Зомби. Иногда неофит становится жертвой для другого неофита, чтобы дать ему входной билет в Школу Зомби. Иногда Главный Жрец-Зомби может принести неофита в жертву на глазах у других неофитов для подтверждения власти и авторитета Главного Мертвяка. Неофит считается полностью обработанным, когда считает высшим счастьем и блаженство умереть от рук Главного Жреца-Зомби на глазах сотоварищей, и предстать перед Главным Мертвяком уже посмертно.

Также неофиту необходимо пройти через символическую смерть: порвать все связи с миром живых, отречься от всего дорогого, от людей, увлечений. Неофит обязательно должен взять имя мертвеца.

В моде культа Томберов придумывать себе истории и легенды о том, как они умерли. Взяв имя умершего человека, часто вычитанное на могильном камне, томберы стараются узнать, догадаться или придумать, как тот человек умер. Они почитают могилы этих умерших. Иногда пытаются вызвать их духов. Всё это происходит во время обрядов на кладбищах.

Томберов вычислить сложно: продвинутые и те, кто занимаются вербовкой, похожи на обычных людей или одиночек с редкими увлечениями – оккультизм, спиритизм. В миру Томберы могут одеваться обычно, у них нет дресс-кода или отличительных признаков. То есть они не обязательно ходят выряженные как готы. Этим они и опасны, что шифруются. Общаться они тоже могут вполне обычно, на обычные темы.

Томберы обожают мрачную музыку. Чем мрачнее – тем лучше. Многие томберы творческие люди, пишут стихи, песни, исполняют их в своём кругу. Есть также несколько чисто томберских музыкальных групп, негласно признанных таковым. Одна из таких групп – Шалый Вопль.

Вербовщиками чаще становятся красивые утончённые девушки – соблазнительницы, суккубки. А Роботами или зомби-солдатами – юноши крепкой комплекции. Иногда бывает наоборот. Обычно вербовка происходит с противоположным полом.

В ход идут программы самовнушения, генная инженерия, радиоволны, механизмы. Это разрабатывал Профессор Зло. Солдатам – живым мертвецам вводятся препараты, из-за чего они становятся не чувствительными к боли, не способными на переживание. Машины убийства. Их называют роботами.

– Сейчас ситуация такова. Ровно год назад, тоже в конце декабря, их главную троицу поймали и посадили в тюрьму строгого режима. Но в марте один из них сбежал. Это Дэннис Корим, Масочник. Он ещё скрывается под именем Виктора Шнайдера – человека, которого он убил. Я предполагаю, что сейчас он замышляет вернуться на прежние рельсы. Теперь я готова послушать про твою соседку, эту Мрию.

Эдвард меня не перебивал. Слушал внимательно, вникал в каждое слово. На его лице отражалась колоссальная умственная работа. Несколько раз в процессе своего рассказа я украдкой приглядывалась к нему, пыталась заметить недоверие, удивление, возмущение. Ведь в глазах обывателя я несу ахинею; обстоятельства дела о томберах больше похожи на сюжет комикса. Но Эдвард напоминал разведчика, получающего подробную вводную к секретному заданию от начальства.

Когда я закончила, он произнёс:

– Я так и думал. Что оружие мне понадобится. Что Мрия попала в дурную компанию. Расскажу про неё, что знаю. Её полное имя Мрия Дункалс. У неё есть папа и мама, она единственный ребёнок в семье. Да, вот ещё что. Несколько дней назад у неё погиб дядя, младший брат её отца. Дядя живёт… то есть жил тоже здесь недалеко, в другом доме, один живёт, поскольку не женат. Вот что меня смутило, у неё умер дядя – а она и пошла на кладбище, на эти дьявольские обряды, вся накрашенная как готка, хотя раньше за ней такое не водилось.

Мрия стеснительная, тихая. Да, пожалуй, её можно назвать «не такая как все», как ты говоришь, она идеальная мишень для этой секты. Мои и её родители… ух, наверное, ты сейчас смеяться будешь, это так глупо. Они нас сватают. Хотят, чтоб мы встречались типа. Оно понятно, мне шестнадцать, ей пятнадцать, скоро мы станем совершеннолетними, и лучше пусть мы поженимся как знакомые люди. Так родителям будет это спокойнее, чем Мрия себе выберет не понятно какого жениха, а я непонятно какую невесту. Мрия – она… не то что бы мне нравится, нет, я ещё даже не задумывался о девушках. Но после этих всех разговоров родителей чувствую за Мрию ответственность. Потребность её защищать, ведь она очень робкая. Вот почему меня обеспокоило, что она куда-то ходит по ночам. Вот почему я пошёл за ней следить. Клот, у меня сейчас такое чутьё, что тебя будто боги послали! – воскликнул Эдвард и ударил ладонью по столу, взглянул на меня восторженно, как искатель приключений – на дракона.

– Да что ты?! – улыбнулась я в ответ.

– Видишь, я неотвязно думаю о Мрие, что она молчаливо позволяет затянуть себя в болото. И что раз я решил вмешаться, мне нужны помощники. И тут – ты! Как хорошо, что я тебя знаю, Джейн столько о тебе рассказывала. Причём ни разу не сплетничала, ни разу не гадости! Сразу видно и понятно, что вы лучшие подруги!

– Ты оскорбляешь Джейн и меня, думая, что Джейн вообще про кого-то способна рассказывать гадости! Я вызываю тебя на ещё одну снежковую дуэль! – пошутила я.

– Ой, я сдаюсь! – Эдвард поднял руки вверх. – Признаю свою ошибку. Но сама посуди, девочки ведь сплетничают, всегда нет-нет – да завидки у них, обидки. Я хорошо общаюсь с девчонками. Не потому что я бабник, пока ещё ни разу ни-ни, хотя мои одноклассники… Ух, всё, – Эдвард изобразил фэйспалм, совсем «заскромничал», правда, больше театрально, чем по-настоящему.

Я уже не удержалась от добродушного смеха и поддержала новоприобретённого боевого товарища:

– Я тебя поняла, продолжай. За Джейн я тебя простила, так уж и быть, не буду хоронить тебя в снежном сугробе собственного производства.

– Ох, ах, ты спасла меня, Клот! Я веду к тому, что в мире нет случайностей. Я увидел, что Мрия в беде, и кое-что задумал. Авантюрное, безумное.

– Я поняла тебя. Ты пошёл покупать оружие, потому что задумал напасть на тех, кто может причинить Мрии вред, – договорила я.

– Именно, – закивал Эдвард. – У меня ведь прям руки чешутся пойти и кого-нибудь подстрелить. Сектанта какого-нибудь. Тогда в парке я сам не знаю, зачем я тебе начал это говорить. Ты случайно не вампир? Говорят, вампиры умеют и мысли читать, и заставлять сказать всю подноготную, самое сокровенное. А ещё демоны так умеют…

Я прищурила один глаз и хитро улыбнулась:

– Что ты знаешь о вампирах?

– Я много читал, много смотрел фильмов. И ужастики все пересмотрел про вампиров, и документальные смотрел – передачи всякие. Вот бы подружиться хотя бы с одним вампиром! Они, должно быть, забавные типы!

– О да. Очень забавные, – мечтательно проговорила я.

– Ты тоже в них веришь? Что все вот эти фильмы – не врут? Что есть доля истины во всех мифах, сказаниях? – полюбопытствовал Эдди.

– Верю? Ха! Да я вот знаю парочку. Как-нибудь тебя познакомлю.

– Ух, ну ты даёшь! Секту разгромила в одиночку, с вампирами дружишь! Можно, я в тебя влюблюсь? – Эдди шутил, это понятно по его весёлым хитрым глазам.

– Влюбляйся на здоровье, мне будет только приятно, – «позволила» я.

– Уже влюбился! – рассмеялся Эдди. И, пошутив, сделался вновь серьёзным, деловым. – Я не буду тебя спрашивать, кто ты, на кого работаешь, сразу видно, что ты не совсем простая. Мы будем сотрудничать только в рамках этого дела. Как только Мрия будет в безопасности – разойдёмся, если захочешь. Ты можешь отказаться, я пойму. Хочу сегодня осмотреть то место, где они проводили обряд. Понимаю, что прошло много времени. Они могли все следы стереть. Но лучше поздно, чем никогда. Я хочу посмотреть, чья эта могила, где они собирались.

– Я с тобой! – с готовностью вскочила я.

Эдвард удивился:

– Не сейчас. Мне нужно переодеться, в общем, да и надо бы полуночи дождаться. Сейчас кладбище ещё открыто, то есть там могут быть посетители.

– Хорошо, я дождусь с тобой полуночи, – спокойно села я. И пояснила: – Если ты, конечно, не против.

– Конечно, я не против! – Эдвард не просто обрадовался – испустил вздох облегчения. – Спасибо, что так прониклась. Я ведь никто, и Мрия никто.

– Ты не никто, Эдди. Ты любимый одноклассник и друг моей лучшей подруги Джейн. Джейн про тебя тоже много рассказывала, – широко улыбнулась я.

– Вот это да! Джейн тоже наш брат-рыцарь! Скажу тебе по секрету, мне кажется, она ведьма. В хорошем смысле этого слова! Когда я перевёлся в её школу, она ко мне первая подсела. Я вообще самодостаточный, в смысле, не робкого десятка, а Джейн решила меня защищать от задир, вроде её братца! Я так ржал! Мы с Уолли несколько раз дрались, причём не всерьёз, а так, бодались, и я всегда побеждал!

– Кстати, а зачем ты перевёлся в школу Джейн? Тебя выгнали за непослушание? За драки?

– Не-е, к сожалению, – хохотнул Эдвард. – Хотя, мне бы прибавило гордости прослыть хулиганом, тут мне ещё учиться! Школа, где я учился, невезучая в плане преподавателей. Там текучка, маленькая зарплата. Преподаватели ещё большие лодыри, чем ученики, прогуливают уроки. Я был там отличником. А сейчас в школе, где учится Джейн, я троечник – мой нормальный уровень. Моя бывшая школа ничем не лучше школы на улице Мандаринов.

– А что за школа на улице Мандаринов?

– Она заброшенная, вот уже тридцать лет. Говорят, там был несчастный случай, то ли пожар, то ли кто-то из окна выпал, но с тех пор так и стоит, с заколоченными окнами. Это буквально через две улицы.

После такого импровизированного военно-делового совета Эдвард провёл меня в свою комнату. Я прекрасно знаю принцип «покажи мне свою комнату, и я скажу, кто ты».

Поэтому я окинула его личное жилое пространство профессиональным взглядом. Как учил Скорпион. Он преподавал отдельную серию уроков, как определять характер, склонности и жизненные мотивы человека по тому, как тот обустраивает жилище.

Комната Эдварда не большая. Первое, что бросалось в глаза – рабочее место. Стол, окружающие полки и всё, что на столе. Очень много книг. Они лежали повсюду – на полу, на полках, на столе, на кровати – книгам не хватало места. Кроме книг и компьютера на столе размещались занятные предметы и приборы: лупы, весы, перочинные ножики, баночки, пиротехника, гвозди, гильзы, дротики. Над столом висела пробковая доска, а на одной из стенок шкафа – меловая доска. Доска утыкана кнопками с бумажками, записками, распечатками. На меловой доске указаны не понятные символы и обозначения. Один из ящиков стола приоткрыт, оттуда буквально вываливались блокноты, все исписанные, затёртые, в закладках.

На стенах вместо молодёжных постеров музыкантов и футболистов висели: карты города и окрестностей; схема анатомии, скелета и мышц человеческого тела; периодическая таблица химических элементов; физические формулы; схема солнечной системы с названиями планет и крупных астероидов; календарь с подробным указанием лунных циклов. Между книгами стояли занятные статуэтки и кое-где висели амулеты и обереги. На дверном косяке начертаны-выскоблены ножиком руны и оккультные символы.

Комната фрика или сектанта. Или маньяка, одержимого мальчика с отклонениями. Так могло показаться обывателю. Но не мне. Мне эта комната напомнила наш кабинет Шестёрки на Базе.

Я подошла к пробковой доске. Не удивилась, обнаружив вырезки из газет про аномальные явления. Больше всего про демонов, бесов, сведения очевидцев о том, что в кого-то вселился демон. На одном пожелтевшем листочке перечислены имена самых «популярных» демонов вроде Астарота, Вельзевула, Баала. Когда я увидела имя демона Вине, вздрогнула. В августе мы с Грифоном и Питом буквально ловили этого демона.

Я подумала о том, что Эдди бы идеально прижился в ТДВГ. Если бы сложилось так, что в раннем детстве Эдди подружился бы с Джейн и потом они бы подружились с Питом – их бы троих и завербовали. А на меня бы вообще никто внимания не обратил.

Эдди вернулся. С хитрой, загадочной улыбкой шагнул в комнату. Я рассматривала как раз в этот момент его доску. У Эдварда не было ни капли смущения, ни попытки оправдаться:

– Демоны существуют. Иначе такая уйма людей бы о них не писала. Я знаю, что они ходят между нами, вселяются в людей. Эти феномены исследовали учёные. Про вампиров я пытаюсь найти доказательства, тоже думаю, что вампиры существуют. Но демоны – точно.

– Ты видел хотя бы одного? – посмотрела я на Эдди прямо в глаза.

– Нет. Но хотел бы. И хотел бы, чтобы в этот момент у меня было ружьё. Заряженное не патроном, а каким-нибудь средством от демонов. Не святой водой уж точно – святая вода, как мне кажется, для сильного демона ерунда.

– Да, демоны существуют, – кивнула я, снова переводя взгляд на список демонов на пробковой доске.

– Ты не смотришь на меня как на сумасшедшего. И Джейн тоже не смотрит. Я не водил в эту комнату больше никого. Я не прогадал с Джейн и с тобой.

– Я не смотрю на тебя как на сумасшедшего, потому что кое-кого из этого списка демонов я знаю лично, – призналась я.

Мы с Эдди обменялись многозначительными, красноречивыми, почти заговорщическими взглядами.

– Будем уважать секреты друг друга, – произнёс Симони.

– Если не секрет, как объясняешь предкам эти свои «хобби»?

– Мои предки мировые вообще-то. У мамы четыре высших образования по гуманитарным наукам, среди них культурология, мифология народов, аналитическая и трансперсональная психология. Она преподаёт и ведёт консультации клиентов у себя в офисе, используя карты Таро. Папа занимается бизнесом, ему не важно, чем я увлекаюсь – главное, чтоб хорошо учился и умел общаться с людьми. Он обучает меня техникам переговоров. Папа настаивает, чтобы я всё знал, был подкован в любых областях, поскольку широкий кругозор и умение всем интересоваться – залог успеха в любом бизнесе.