Забыть Миссанрею

– Т-ты…– она нервно облизнула губы, – не хочешь вмешаться?

За ее спиной парни уже начали хватать друг друга за грудки.

Он замялся. Девушке показалось, что он вот-вот согласится, встанет, выйдет и…

И тут он сказал:

– Нет.

– Что? – ей показалось, что она ослышалась. – Как это «нет»?

– А вот так. Они сами должны разобраться. Не маленькие. И потом – есть десятники. Они…

Девушка вздрогнула. За ее спиной события приняли неожиданный оборот.

Суаза Смелый явно решил перейти от слов к действию, доказывая, что его имя чего-то да означает. Он ударил своего противника. Тот, явно не ожидавший такого, пропустил удар и отлетел к стене, раскинув руки и попутно зацепив кулаками еще двоих курсантов, которые подошли слишком близко. Из них один удержался на ногах, а второй вслед за Джоном потерял равновесие.

– Да я тебя… да ты у меня… – прохрипел Джон, выпрямляясь.

– Мало? Повторить? Иди сюда! – лиловокожий охотник встал в странную боевую стойку – одну ногу отставил в сторону, руки с собранными в щепоть пальцами поднял чуть ли не над головой, при этом сильно ссутулившись.

Джон не заставил себя просить дважды. Он просто атаковал.

И каким-то непонятным образом опять отлетел к стене, на сей раз держась за живот.

– Ты… урод… да я тебя… убью! Держи его!

Стоявшие вокруг курсанты стронулись с места.

Словно только и ждали этого знака, над головой зажглись сигнальные огни. Еще миг – и послышался громовой голос:

– Прекратить!

Поднятые руки опустились. Те, кто уже успел схватить Суазу Смелого за локти, спешно отпрянули. Остальные застыли столбами. По коридору, чеканя шаг, приближались трое. Впереди, сильно прихрамывая, ковылял тип средних лет, из тех, про кого говорят «поперек себя вдвое толще», только это был не жир, а мускулы и природная стать уроженца Камня – планеты одной из соседних, дружественных и чуть ли не родственных с Вангеей систем. Сила тяжести на ней была такова, что лишь люди с подобным сложением могли чувствовать себя там комфортно. Когда-то, в начале эры колонизации, когда еще не были запрещены эксперименты по клонированию и операции с генетическим кодом человека разумного, на планеты, подобные Камню, специально отбирались люди определенного типа и подвергались искусственному отбору, чтобы в потомстве проявились исключительно нужные гены. Прошло время, надобность в подобных опытах над людьми отпала, но теперь уроженца этой системы можно было отличить от остальных в толпе буквально с первого взгляда. Себя сами они называли камнедержцами. И такой камнедержец сейчас, как кегли, расшвырял курсантов. Двое дежурных с нашивками помощников, только следовали за ним в кильватере, как катера сопровождения рядом с космоносцем*.

– Прекратить! – прогремел камнедержец. – Это что еще такое? Что за дерьмо? Устр-роили мне тут… сосунки… И это будущие «звездные коты»? Топить таких «котят» надо! В помойном ведре! Дефектный помет набрали! Позорище!

Он прошелся туда-сюда, сверкая глазами из-под нахмуренных бровей, низкорослый, коренастый, слегка покачиваясь при ходьбе. Его квадратное лицо побагровело от гнева и натуги.

– Смирно!

Те, кто оказался в коридорчике, немедленно застыли, кто где был. Даже те, кто волей судьбы оказались в нескольких шагах от схватки, на всякий случай замерли тоже.

Камнедержец прошелся туда-сюда, озирая их. На большинство курсантов он смотрел снизу вверх, но это не мешало ему пригибать их взглядом.

– Позорище! Первый день в строю – и такое позорище… Понабрали тут… с высшим образованием…

– Не-а…

– Чего? – камнедержец словно споткнулся. – Откуда звук?

– Вот отсюда, – один из его спутников ткнул пальцев в Суазу Смелого.

– Так… – камнедержец медленно обернулся. – Тут у нас кто? Тут у нас новорожденный котенок… еще весь мокрый, еще пуповина не отпала, а туда же, на котов шипеть… – подошел к лиловокожему охотнику, запрокинул голову. Разница между ними в росте была заметнее, чем между остальными, вплоть до комичного эффекта, но никто не улыбнулся. Во всяком случае, в открытую – Джон, стоявший сбоку, все-таки не выдержал и скривил уголок рта.

– Это ты тут пастюшку свою беззубую разевать вздумал, слепыш? – прошипел камнедержец.

– Я. И я не…

Хрясь.

Короткая злая пощечина заставила его отшатнуться.

– Запомните все, – прошипел камнедержец, обводя взглядом остальных, – вы пока еще не боевые коты. Вы даже не котята. Вы – новорожденные, «слепыши». И должны помалкивать, если хотите дожить до того дня, когда у вас хотя бы глаза откроются. Поэтому сейчас вы должны молчать и слушать. А рот разевать только для того, чтобы поесть. Вам всем ясно?

Молчание.

– Не слышу!

– Ясно, – буркнули рядом.

– Ага! Тут кто-то хочет мне доказать, что он умнее меня? – ощетинился камнедержец. – Какой-то слепыш умнее старого опытного «кота»? Выйди, храбрец. Покажись. Обещаю, что убивать не буду… сразу…

– Ну, я это! – Суаза Смелый все-таки выпрямился, встретил прямой взгляд. Из носа у лиловокожего охотника текла густая коричневая жидкость, но он этого не замечал. – Мое имя – Суаза-Секунда, Смелый Охотник, не боящийся Выходить Ночью из Хижины.

– Вот как, – камнедержец улыбнулся. – Смелый, значит… Ну-ну…А как ты запоешь, если завтра будешь доказывать свою смелость у себя на родной планете, перед своими старейшинами или кто там у вас заправляет и давать им отчет, почему тебя вышибли из Академии под зад коленом в первый же день учебы?

– Не имеете права!

Все вздрогнули. Голос подала Лейа.

Девушка решительно шагнула вперед, сжимая кулаки и отчаянно сверкая глазами.

– Не имеете права, – отчеканила она сквозь зубы. – Мы лучшие из лучших. Мы сдали все экзамены. Мы прошли все тесты. Нас отбирали… в том числе и по психологическим и физиологическим характеристикам. Нас нашли пригодными к обучению по всем параметрам. И мы приняли присягу. А это значит, что вы не имеете права отчислить одного из нас до первых экзаменов. И то лишь в том случае, если курсант не сдаст ровно половину из них. Во всех остальных случаях ему академия обязана предоставить второй шанс!

Камнедержец медленно приблизился и встал перед девушкой.

– Имя?

– Курсант Лейа Смон. Планета Вангея.

– О как! Тут у нас еще один слепыш, который будет уверять меня, старого боевого «кота», что родился с зубками и не желает искупаться в помойном ведре? – фыркнул он.

– Так точно. То есть, никак нет… эм…

– Кептен. Кептен Антрацит, – промолвил камнедержец. – Что, ждали, что с вами будет водиться какой-нибудь паршивый десятничек? Нет, слепыши, десятниками станут те из вас, кто доживет до окончания первого курса. А пока с вами будут возиться «коты» не ниже старта*. Знакомьтесь! Старт Такер и старт Смон-младший… Что, курсант Смон? Удивлены? Признаюсь, еще больше будут удивлены ваши дражайшие родственники, узнав, что вы будете первой в династии Смон, которую отчислили из Академии с «собачьим паспортом»*.

Девушка вздрогнула.

– К слову, об отчислении, – вдруг прошипел кептен. – Вы, кажется, утверждали, что курсанта не могут отчислить без провала на экзамене?

– Так точно. Но…

– Но так я рад вам сообщить, что экзамен можно устроить прямо сейчас.

Оба старта почему-то заулыбались. Даже тот, носивший фамилию Смон.

– Но…

– Ручаюсь, {этот} экзамен вы сдадите… или нет. Марш-бросок. Десять лиг, в полной выкладке. На пересеченной местности. На скорость и время. А потом – тактическая стрельба и рукопашный бой. Не приходите вовремя – считай, одного экзамена не сдали. Старт Такер, старт Смон! Выдать «слепышам» экипировку.

Те дружно, как автоматы, взяли под козырек и утопали по коридору.

– Но… – Лейа выглядела сбитой с толку, – вы ведь это не всерьез? Ведь сейчас ночь! Почти…

– И что такого, пока-еще-курсант Смон? На войне вы тоже будете сидеть и ждать рассвета? Может, еще и предоставить вам время на то, чтобы накрасить реснички и припудрить носик перед атакой?

Джон не выдержал и хихикнул. Лейа прикусила губу. Уши ее покраснели от смущения и гнева.

– Да как вы смеете так разговаривать с женщиной?

Лейа даже вздрогнула, когда спокойный, даже чуточку удивленный голос раздался у нее за левым плечом. Девушка стремительно обернулась – тот красивый парень, который пару минут назад выказывал полнейшее равнодушие, все-таки решил вмешаться. Он стоял, чуть расставив ноги, спокойно свесив руки вдоль тела, но что-то в его позе не позволяло ошибиться – намерения у него были самыми серьезными.

Кептен тоже это понял. Он стремительно шагнул к новому действующему лицу, запрокинул голову:

– А это кто тут зашипел? Никак, еще один слепыш решил поприветствовать этот мир и надеется его испугать?

– Нет.

– А? Что? Не слышу?

– Нет. Не надеюсь, – чуть громче ответил парень. Лейа откровенно любовалась его фигурой, четким горбоносым профилем, резко очерченными скулами, сурово поджатыми губами. Не сказать, чтобы он был совсем мальчишкой лет двадцати. Ему можно было дать все двадцать пять и даже двадцать семь лет. Но известно, что на некоторых планетах взросление задерживается или, наоборот, ускоряется, так что он мог быть как старше, так и моложе, чем выглядел. Откуда он? Не вангеец, точно. У жителей родной для Лейи планеты никогда не было таких скул и подобного оттенка кожи. Теперь он стоял к девушке боком, и она с некоторым удивлением заметила у него на черепе сразу за ухом шрам – такое впечатление, что там когда-то была содрана кожа. Волосы вокруг шрама на этой части головы были гладко выбриты, и это казалось странным – ведь нормальный человек станет прятать такую метку.

Впрочем, мысли об этом мелькнули и пропали на фоне стремительно разворачивающихся событий.

– Тогда чего же ты вылез из своей норки, малыш? – прошипел кептен и прищурился, что странным образом сделало его похожим на настоящего кота.

– Я просто не мог допустить, чтобы вы таким тоном разговаривали с женщиной…

– С женщиной! – воскликнул тот чуть ли не в полный голос и нарочито-удивленно хлопнул себя ладонями по бокам. – Тут есть женщины? Не знал! Сколько здесь работаю, а женщин никогда не видел! Покажи хоть одну! Смерть, как хочется взглянуть!

Он издевался, это было ясно любому, но парень то ли вообще не имел чувства юмора, то ли решил подыграть начальству и указал на Лейю:

– Вот. Она.

Девушка почему-то вздрогнула. Парень так и не посмотрел в ее сторону, ограничившись жестом.

Зато кептен вытаращился на Лейю так, словно впервые увидел:

– Она? Вот она – женщина? Слепыш, ты действительно слепыш, причем во всех смыслах слова! Это {не} женщина, комету мне в штаны! Это – такой же слепыш, как и ты! Только с парочкой дополнительных органов. И все! Женщин тут нет. Они все остались там, за порогом Академии. Это ваши мамочки и подружки-шлюшки – женщины. А здесь пока кучка слепышей, которые очень хотят, чтобы им преподали маленький урок! На выход! Все! Кто последний, тот завтра может собирать вещи. Кто не подчинится приказу, может вещи собирать уже сейчас. Марш! А ты, – его палец уперся в парня, – смотри у меня. Я тебя запомнил!

Джон и еще несколько человек, кто оказались ближе к двери, первыми устремились на выход. За ними, переглядываясь и пожимая плечами, поспешили остальные. Не так представлялся им первый день в Академии. Лишь несколько часов назад они принесли присягу. Лишь час тому назад вернулись с банкета в честь начала учебы. Лишь полчаса тому назад ждали…

И дождались.

– В колонну по два! Р-разобраться! – кептен трусил рядом с курсантами. – Бегом! Бегом! Старт Смон-младший вперед! Держать за ним! Старт Такер – замкнуть строй. Кто отстанет – шокером по заднице! Три удара – и собирать вещи! Слепыши… Бегом! Арш!

Времени, чтобы построиться в колонну, им не дали. Пришлось разбираться на ходу, поскольку кептен Антрацит и оба старта, не переставая, подгоняли и подгоняли курсантов.

Пока шли приемные экзамены и тестирование, они успели немного ознакомиться с планировкой академии. Три главных учебных корпуса располагались по периметру. В центре между ними находился плац для показательных выступлений и торжественных приемов. Позади каждого главного корпуса находились дополнительные учебные корпуса, а за ними – два тренировочных плаца, три крытых полигона для стрельбы, ангары и гаражи для многочисленной техники, а еще дальше был довольно внушительный участок пересеченной местности с зарослями, обрывами, нагромождениями камней и водными преградами. Жилые корпуса наставников, казармы, гауптвахта, лазарет, пищеблок и административные здания, наоборот, располагались в стороне от комплекса. И сейчас колонна курсантов вслед за стартом Смоном трусила через все помещение академии в сторону полигона.

– Запоминай дорогу, слепыши! – кептен Антрацит то слегка ускорялся, оказываясь во главе колонны, то приотставал и его голос звучал то впереди, то сзади, а то над самым ухом. – Пригодится! Под ноги смотреть! Себя не жалеть! Пожалеешь сейчас – поплачешь через час! Шире шаг, старт Смон!

– Чего он…уф… добивается? – в два приема буркнул-выдохнул парень, бегущий в паре с Лейей. – Чтобы мы… ух…

Он споткнулся, но не потому, что не заметил кочку – просто резко поравнявшийся с ним кептен на ходу пихнул его в бок.

– Кто собьет себе дыхалку – тех на три часа в качалку! – гаркнул тот. – И гонять до седьмого пота. Молчать, коль жить охота!

– Он всегда… стихами говорит? – выдохнул кто-то в задних рядах.

Лейа молчала, стиснув зубы. В ее семье действительно существовало что-то вроде семейной традиции – мужчины служили, женщины выходили замуж только за военных. Лейа Смон была всего второй за последние сто двадцать лет девушкой из этого семейства, которая решилась на военную карьеру. Первой была ее двоюродная тетка, которая дослужилась до кептена – и погибла вскоре после получения нашивок, не дотянув до пенсии всего каких-то полтора года. Саму Лейю долго не хотели отпускать в Академию, девушке пришлось через многое переступить прежде, чем родные согласились. И сейчас она сурово корила себя за то, что в первый же день поддалась эмоциям. С другой стороны, разве она могла знать, что именно их группе выпадет сомнительная честь оказаться под началом самого Антрацита! Все говорили, что у него душа такая же черная и твердая, как этот камень. В группах, которые курировал он, был всегда самый большой процент отчисленных. Причем не все и не всегда уходили из Академии по причине неуспеваемости. Некоторые бросали учебу, не выдержав психологического давления или списанные в результате ранений или увечий. Однако, те, кто выдерживали, потом показывали такие высокие показатели, что начальство сквозь пальцы смотрело на все остальное. Главное – результат, а как он достигается, никого не волнует. Как говорится, это война, детка!

Старт Смон – ее кузен, между прочим! – завел отряд далеко за полигоны, за ангары с военной техникой, чуть ли не на стройку, где возводили еще одно учебное помещение. К тому моменту уже спустилась ночь, в этом углу и вовсе сгустилась ночная тьма – дальние углы полигона, там, где были устроены полосы препятствий и участки пересеченной местности, не освещались. Поминутно спотыкаясь на неровностях почвы, порядком уставшие – бежали сюда они отнюдь не напрямик – курсанты сделали круг вдоль стен строящегося здания, после чего прозвучало неожиданное:

– Стой!

От неожиданности и облегчения кто-то из парней едва не упал, с трудом сохранив равновесие.

– Смирно!

Их мучитель прошелся вдоль строя. Оба его помощника следовали за ним таким же спокойным ровным шагом.

– Что, устали, слепыши? – обратился Антрацит к курсантам. – Спать, небось, хотите? Что ж, у вас есть шанс отдохнуть… когда доберетесь до своих постелек! Отсюда. Бегом. На скорость. Кто опоздает и прибежит к закрытым дверям, завтра утром собирает вещички. Кто не явится совсем… тому даже вещички собирать не придется, так отчислят. Как дезертира. Всем понятно? Вопросы есть?

– Есть.

Лейа невольно охнула – голос опять подал Суаза Смелый.

– Ну?

– А почему дезертиры? Разве сейчас война?

– А потому, милый мой слепышонок, – кептен Антрацит улыбался, но от этой улыбки девушку мороз продрал по коже, – что вы присягу принесли. Значит, военные. Находитесь в расположении военной части – значит, на военном положении и подчиняетесь уставу. А в уставе четко сказано, что военнослужащий обязан ночь проводить вместе со своими товарищами строго в отведенном для этого месте! Отсутствие военнослужащего во время отдыха в казарме без уважительных причин приравнивается к дезертирству. Опоздание к таким причинам не относится. Ясно?

– Да. Еще вопрос можно?

Кептен Антрацит от неожиданности даже открыл рот.

– Э-э… да!

– Почему вы нас зовете «слепышами»? Мы же будущие…

– Вот именно, что будущие! До боевых котов вам еще расти и расти. И даже котятами вы зваться пока не имеете права, поскольку еще не доказали, что имеете на это права! Лишних котят топят, пока они еще слепые, сразу после рождения. Вот так и вы как те новорожденные котята. Среди вас есть лишние. И моя задача выявить их и избавиться от них вовремя! Чтобы только самые лучшие пополнили ряды «звездных котов». И кошек.

Лейа прикусила губу. Она поняла, что эти слова капитан добавил специально для нее. И – справедливости ради надо помнить – еще четырех девушек из их группы. Лейа покосилась в их сторону и подумала, что надо будет покороче сойтись с новыми подругами. С другой стороны, она выросла среди многочисленных братьев, так что с парнями ей было легче.

– Если вопросов больше нет… Старт Смон…

Тот козырнул и сорвался с места с такой скоростью, словно за ним гнались.

– А вы что встали? – кептен Антрацит хлопнул в ладоши. – Бегом – марш! Догнать и перегнать старта!

Курсанты помедлили, а потом нестройной толпой сорвались с места.

Сперва они двинулись всем скопом, но не прошло и пары минут, как растянулись неровной колонной – кто-то вырвался вперед, кто-то отстал, сберегая силы. Бежать было тяжело – в темноте, тесноте и спешке порой трудно было рассмотреть, куда ставишь ногу. Кто-то спотыкался, кого-то шатало из стороны в сторону.

– Живей! Живей, мухи сонные! – Антрацит бежал рядом, ухитряясь попадать в ногу. – Опоздавшие ночуют под открытым небом.

Суаза Смелый, бежавший чуть впереди, вдруг, словно что-то почуял и рванул в сторону.

– Куда? – крикнули ему двое-трое.

– Слабак, – коротко фыркнул кептен. – Сдулся…

Махнул рукой и больше уже не обращал на беглеца внимания.

Лейа держалась изо всех сил. Марш-бросок в одну сторону дался девушке относительно легко – все-таки сказались детство и юность среди военных, будущих и настоящих курсантов. Она даже ухитрялась держать строй, как и все остальные. Но новый забег, да еще на скорость, быстро подточил ее силы. Девушка стискивала зубы, чуть не плача от досады и злости. Нет, она не сдастся, как Суаза Смелый! Она добежит! Она успеет. Пусть на последнем издыхании, но останется в строю. Кептен должен понять, что она достойна занять место в рядах «звездных котов».

Кое-как выдержав направление – несмотря на ночную темноту, многие сумели сориентироваться на местности – группа пересекла «дикий» полигон и оказалась в районе строящихся ангаров. Здесь было освещение, земля не везде оказалась неровной, а за поворотом и вовсе пошла бетонка. Все воспряли духом и резко ускорились.

– Молодцы! Живей-живей! Не отставать! – пропыхтел кептен Антрацит и тоже ускорился.

– Во дает, – выдохнул оказавшийся рядом Джон и тут же сбил себе дыхание.

– Цыц, – откликнулась Лейа, уже понимая, что не должна была этого делать. Но и ей показалось, что вместе с этим коротким словцом из легких вырвался весь воздух. Девушка задохнулась, всхлипывая и хватая воздух разинутым ртом. Как-то сразу отчаянно закололо в боку, правая нога, кажется, захотела обвиться вокруг левой, а горло сдавило. «Не могу! – поняла она с пугающей ясностью. – Я сейчас…»

Последним усилием воли она метнулась в сторону, уже понимая, что сейчас упадет, что подкашивающиеся ноги перестанут ей служить, и, думая лишь о том, что если споткнется на дороге, на нее непременно налетят те, кто бегут сзади. Образуется куча-мала, в результате ее наверняка замнут и задавят, а отчисленными окажутся они все, кто не успеет. Не успеет добежать до казарм, до которых оставалось каких-то триста-четыреста метров и…

Чья-то рука крепко стиснула ее локоть, не давая упасть. Лейа все-таки споткнулась, цепляя ногу за ногу, но ухитрилась устоять и даже выровнялась.

– Стой.

Она выпрямилась, бросила взгляд через плечо. Тот странный парень со шрамом, чьего имени она пока не знала, каким-то чудом оказался рядом. Это его рука стискивала ей локоть, помогая устоять.

Лейа попыталась поймать его взгляд, чтобы отблагодарить хотя бы улыбкой, но парень в этот момент вздрогнул, словно только что проснулся. Он отшатнулся, легко встряхнул девушку, отпуская руку, и резво ускорился, словно убегая от опасности. Опасности, которую представляла она, Лейа Смон.

Ах, так? Девушка внезапно ощутила что-то вроде охотничьего азарта. Убегаешь? А мы догоним!

И она, сломя голову, ринулась в погоню.

Они неслись, словно связанные невидимой нитью. Парень впереди, пригнув голову, словно собирался лбом прошибить запертые двери, а девушка – за ним по пятам, отчаянно работая локтями и коленями. Рядом точно также топали, сопели, пыхтели и отдувались остальные курсанты, но впереди уже распахнулись двери казармы, в которых маячил силуэт старта Смона. Вот он отступил на шаг, пропуская первых, и громко начал считать. Причем, сюда по всему, отчет шел обратный:

– Тридцать… двадцать девять… двадцать восемь…

В группе было тридцать четыре человека. Значит, кому-то четверым не повезет. Ох, и лихо взялся за них кептен Антрацит! Неужели впрямь это самый слабый набор за последние несколько лет, раз отчислять начали еще до окончания учебы?

Но в следующую минуту Лейа выбросила эту мысль из головы. Она успевала, должна успеть во что бы то ни стало! Она обязана. И она успевает. Успевает, клянусь кошачьими когтями! Успевает! Успевает…

Успела.

Буквально на последних метрах, уже на подступах к крыльцу, она поравнялась с тем парнем, и в двери они протиснулись мимо ее кузена, заслужив номера пятнадцать и четырнадцать. Хорошо хоть, не в последнем десятке!

Яркий свет спального блока казармы показался ей самым лучшим, самым теплым и живым на свете. Щурясь после ночной темноты, девушка чуть ли не на ощупь добралась до своего блока. Сил оставалось только на то, чтобы скинуть ботинки и расстегнуть комбинезон.

– Отбой! – прозвучало пару секунд спустя сквозь стоны и вздохи. Лязгнула наружная дверь. Погас свет. Стоны, вздохи, оханье и пожелания Антрациту и его помощникам поскорее сдохнуть стали громче. Лейа молчала. К тому моменту, когда казарма утихомирилась и курсанты погрузились в сон, она давно уже спала.

Ренн не спал. Усталость навалилась такая, что сон не шел. С ним всегда такое бывало – чем больше устаешь, чем сильнее потрясение, тем меньше хочется спать. Кругом уже давно все храпели, свистели в две дырочки, порой постанывая и причмокивая во сне, а он все лежал, лишь изредка ненадолго соскальзывая в дремотное вязкое состояние между сном и явью. Соскальзывал лишь для того, чтобы тут же вынырнуть оттуда отчаянным усилием воли, ибо в эти секунды пробуждалась она.

Память.

Долгое время она спала, лишь несколько раз тревожа отголосками кошмаров. Пробудилась сейчас – наверное, потому, что только сегодня наконец-то его будущее оказалось определено.

Итак, он это сделал. Он сумел не просто поступить в полицейскую академию Вангеи, но и сдать первый экзамен. С неопределенностью покончено. Он стал курсантом. А ведь еще недавно… Заныл, напоминая о себе, шрам. Шрам, который мог перечеркнуть его будущее в самый последний момент.

«Расслабься, – казалось, нашептывало что-то внутри. – Успокойся. Ты смог. Никто не думал, что у тебя получится. Ты сам в это не верил, и тем не менее…»

Да, еще несколько недель назад он даже не подозревал, что способен на это. На поступок. Вся его жизнь, с самого раннего детства, вела его по иному пути.

…Окончание школы отмечали всей семьей. Когда он явился домой в последний день занятий, отец, корпевший у плиты, ненадолго отвлекся, приветствуя сына:

– Что? Уже?

– Да, – он положил на стол новенький аттестат. – Вот он.

– Подумать только, – отец двумя пальцами за краешек взял пластиковый прямоугольник, вставил в считывающее устройство и воззрился на экран. – Подумать только. Ты закончил учебу!

– Да.

– Мать будет так тобой горда… Ты ей звонил?

– Только Арене…

– Это плохо. Сейчас же звони матери! Она так переживала. Она должна была узнать первая! Звони-звони! Порадуй!

Голос матери был сух и деловит. Лицо на экране видеофона напряжено, взгляд то и дело скользит куда-то в сторону. Ему пришлось дважды повторить свою новость прежде, чем мать соизволила обратить на него внимание.