– Хундинг… – угрожающим тоном произнёс управляющий.
– Виноват, сэр.
– Не вынуждай меня прибегнуть к палке.
Хундинг поморщился:
– Ни в коем случае, сэр.
Я посмотрел сначала на одного, потом на другого, сличая их бейджи.
– Так вы, получается, с одного года тут работаете? – заметил я. – А что значит «в. э.»?
– Всеобщая эра, – пояснил управляющий. – То, что у вас принято называть «новой эрой».
– А чем вам «новая» не нравится?
– Мы используем «всеобщая» из соображений толерантности. «Новая эра» всё-таки содержит намёк на отсчёт от Рождества Христова. А это травмирует психику Тора. Он всё ещё зол на Иисуса за то, что тот не принял его вызов на поединок.
– Чего-чего?
– Это неважно, – заявил Хельги. – Сколько вам ключей? Одного достаточно?
– Я так и не понял, где я. Если вы оба тут с семьсот сорок девятого года – так это больше тысячи лет.
– Ох, и не говорите, – вздохнул Хундинг.
– Но это же невозможно. И… вы сказали, что я умер. Но я не чувствую себя мёртвым. Как раз наоборот.
– Сэр, – терпеливо сказал Хундинг, – вам всё объяснят нынче же вечером на вечернем пиру. Там будут приветствовать новых гостей.
– Вальгалла. – Это слово всплыло из глубин памяти: полузабытая сказка, которую мама читала мне в детстве. – «ОВ» у вас на лацкане… «В» – это «Вальгалла»?
По глазам Хельги было видно, что терпение его на исходе:
– Да, сэр. Отель «Вальгалла». Мои поздравления. Вам выпала честь пировать в палатах Одина. Мне не терпится послушать повествование о вашем подвиге на сегодняшнем вечернем пиру.
У меня подогнулись коленки, и я облокотился на стойку, чтобы не упасть. До этого момента мне худо-бедно удавалось убедить себя, что это просто навороченный тематический отель и меня по ошибке приняли за здешнего гостя. Но теперь убеждения не срабатывали.
– Умер, – пролепетал я. – То есть вы утверждаете, что я по-настоящему… по-настоящему…
– Вот ключ от вашего номера. – Хельги вручил мне каменную плашку с руной из той же серии, что я видел в кабинете у Рэндольфа. – Ключ от мини-бара желаете?
– Э-э-э…
– Он желает ключ от мини-бара, – ответил за меня Хундинг. – Сынок, ты желаешь ключ от мини-бара, – сердечно прибавил он, переходя на «ты». – Потому что тебе тут жить долго.
– Насколько долго?
– Всегда, – сказал Хельги. – По крайней мере, до Рагнарёка. Хундинг проводит вас в номер. Приятной загробной жизни. Следующий!
Глава 10. А мой люкс вполне ничего!
Я НЕ ОЧЕНЬ ПОНИМАЛ, куда Хундинг меня ведёт. Было такое ощущение, будто меня раз пятьдесят покрутили, а потом втолкнули в круг. И сказали, что это прикольно.
Каждый новый зал казался громадней предыдущего. Большинство постояльцев отеля выглядели как старшеклассники, некоторые чуть постарше. Ребята и девчонки небольшими компаниями сидели, развалившись, возле каминов. Они болтали на разных языках, уплетали всякую всячину или играли в настольные игры вроде шахмат или «Эрудита». А иногда это были игры со всамделишными кинжалами или паяльными горелками. В боковых комнатах стояли бильярдные столы, машины для пинбола[23 - Пинбол – это игра, где нужно попадать в мишени металлическими шариками, гоняя их по полю с разными препятствиями. Похожа на бильярд, только играют в неё на специальных автоматах.] и другие старомодные игровые автоматы. А в одном месте я заметил какое-то приспособление, очень напоминающее «железную деву» из камеры пыток.
Среди гостей, разнося подносы с едой и напитками, сновали работники отеля в тёмно-зелёных рубашках. Насколько я успел разглядеть, все официантки были накачанными тётками-воительницами со щитами на спине и мечами или топорами на поясе. Довольно нестандартный подбор кадров для сферы услуг.
Одна тяжеловооружённая официантка прошествовала мимо меня с подносом дымящихся яичных рулетов. У меня в животе сразу заурчало.
– Как я могу быть голодным, если я умер? – спросил я Хундинга. – И вообще тут никто мёртвым не выглядит.
Хундинг в ответ пожал плечами:
– Видишь ли… Есть мёртвые – и есть мёртвые. Ты лучше воспринимай Вальгаллу как своего рода… апгрейд. Ты теперь один из эйнхериев.
Он произнёс это слово как «ин-ХЕРЬЕВ».
– Один из эйнхериев, – повторил я. – И вовсе даже язык ломать не надо.
– Вот-вот. В единственном числе – «эйнхерий». – У него это прозвучало как «ин-ХЕРЬ». – Один избрал нас воинами своего извечного войска. Слово «эйнхерий» часто переводят как «одинокий воин», но это не вполне отражает суть. Это скорее… «бессменный воин». Тот, кто храбро сражался при жизни и снова храбро сразится, когда пробьёт час Гибели Богов. Берегись!
– Богов?
– Нет, копья!
Хундинг толкнул меня на пол, и мимо нас просвистело копьё. Оно пронзило парня, сидевшего на ближайшем диване, убив его наповал. Напитки, игральные кости, деньги для «Монополии» разлетелись во все стороны. Ребята, с которыми играл убитый, повскакивали на ноги – вид у них был слегка раздосадованный. Все смотрели в ту сторону, откуда прилетело копьё.
– Я всё видел, Джон Карающая Рука! – взревел Хундинг. – В гостиной пронзание запрещено!
Из бильярдной раздался смех, и кто-то что-то сказал… по-шведски? В любом случае голос прозвучал не слишком покаянно.
– Ну ладно. – Хундинг как ни в чём не бывало двинулся дальше. – Лифт вон, уже совсем рядом.
– Погодите! – запротестовал я. – Тут человека проткнули копьём. И вы даже ничего не предпримете?
– О, волки всё приберут.
У меня пульс участился вдвое:
– Волки?!
И правда, пока игроки в «Монополию» собирали разбросанные карточки, в гостиную запрыгнула парочка серых волков. Они сцапали покойника за ноги и куда-то поволокли. Копьё так и осталось торчать в его груди. Кровавый след таял на глазах. Дыра в обивке дивана затянулась сама собой.
А я съёжился за ближайшим фикусом в кадке. Пускай все ржут, мне плевать. Мой страх сильнее меня. У этих волков глаза, конечно, не горят синим огнём, как у тех, что напали на маму, но в качестве символа загробного мира я бы предпочёл тушканчика.
– А разве убивать не запрещено законом? – пропищал я из-за кадки.
