Каждый подросток, начиная с четырнадцати лет, обязан проводить там не менее часа в сутки. Мохнатые лапы «Сноусторма», компании-разработчика, убедили Департамент образования ООН, что это важная часть воспитания, дающая нам необходимые навыки социализации и подготовки ко взрослой жизни, будь она в реале или в Дисгардиуме.
Глава 1. Спустя полтора года
До конца урока осталось меньше пяти минут, и класс начал шуметь.
– Звонка еще не было, – сурово заметил Грег Ковач, наш учитель истории. – Займите свои места! Эдвард! Немедленно сядь!
Эд Родригез, лидер клана «Дементоры», со скрежетом подвинув парту, нехотя опустился на стул. Современная история – последний урок на сегодня, и парню не терпелось погрузиться в Дисгардиум.
– Я не закончил, – нахмурился Грег. – Плюс две минуты ко времени урока, молодые люди! Вы знаете, кого благодарить.
– Но, учитель! – возмутился Эд. – Мистер Ковач…
– Никаких возражений, Родригез!
Белокурая Тисса, сидящая за Эдом, прошипела что-то, очень похожее на «дерьмо». Она из клана Эда, и, похоже, у них сегодня назначен рейд.
– Плюс три минуты, Мелисса Шефер, – невозмутимо внес поправку историк и продолжил лекцию: – После краха мировой банковской системы…
Тисса закатила глаза и громко выдохнула, не разжимая губ. Эд, обернувшись, изобразил поцелуй. Девушка в ответ показала средний палец.
– …ООН. – Крупно вывел маркером Грег. – Это привело к созданию Единого мирового банка и единой мировой валюты. Кто скажет, как она называется?
– Феникс, – вразнобой ответил класс.
– Вот именно, – кивнул учитель. – Кто знает, как выглядит феникс?
Молчание. Зная историка, лучше ответить, иначе задержит нас еще на полчаса.
– Феникс – мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя и затем возрождаться, – сказал я. – Первое письменное упоминание мифа о фениксе встречается у Геродота.
– Ценю твои познания в мифологии, Алекс, но я спрашивал о денежной единице. Феникс не имеет материального воплощения. Это цифровая валюта, независимая от экономических и политических условий. В том же году произошло еще одно важное изменение в обществе…
Он заговорил о грядущих обязательных тестах на гражданство, о том, какое жалкое существование влачат неграждане и как они вымирают без всякой поддержки общества… Но под конец уже никто не слушал. В последние секунды дополнительных минут, назначенных преподом, мы стучали по партам, выкрикивая обратный отсчет:
– Три! Два! Один!
Грохот одновременно сдвигаемых стульев заглушил слова учителя о домашнем задании и грядущей контрольной.
Первыми из класса вырвались «дементоры», подгоняемые Эдом. Эти ребята серьезно относятся к Дисгардиуму, потому что видят в нем свое будущее. «Сноусторм», компания-разработчик, первой ввела игрокам плату за онлайн. А потом эта самая массовая многопользовательская игра с полным погружением получила еще и сертификацию ООН. Именно в ней проводят время и зарабатывают как неграждане, так и граждане с низкой квалификацией.
Для многих это единственный способ что-то изменить и добиться успеха в жизни. Но точно не для меня с моим криво созданным Скифом. А удалить персонажа и начать, создав его заново, в песочницах запрещают по каким-то причинам, ведомым одним разработчикам. Возможно, чтобы развивать в подростках ответственность за принятые решения.
Не спорю, поначалу было интересно открывать абсолютно новый мир со своими законами, правилами, географией, историей и расами. В нем даже физика другая, раз уж работают магия и телепорты. Но захватывающе было только в первые дни. Полоть сорняки или раз за разом перерождаться от смертельных укусов какого-нибудь паука-переростка? Нет, спасибо.
К тому же я загорелся космосом. На Марсе основали первые поселения, и мне казалось, что познавать настоящий новый мир куда интереснее, чем виртуальный. Я жадно глотал все материалы космических экспедиций, изучал требования для поступления в университет и готовился к экзаменам. Родители поддерживали мои устремления, откладывая деньги на учебу.
Каждый мой день в Дисгардиуме проходил одинаково. Обычно весь положенный час я просто сидел на лавочке возле таверны «Буйная фляга». Потом в игре появилась соседская девчонка Ева О’Салливан. Она не терпела даже намека на боль, а потому тоже была не в восторге от игры и стала убивать время со мной.
Скорее бы уже гражданские тесты, после них закончится доставшая меня обязаловка!
Думая обо всем этом, я спешил на выход. Количество школьных флаеров ограничено, и если не успеешь занять место, придется ждать, когда какой-нибудь вернется.
Так и произошло. Вернее, в одном из последних еще было пустое сиденье, но мне хотелось занять флаер единолично, чтобы управлять им вручную.
На крыше школы, где возле панелей солнечных батарей разместилась стоянка, сидела Ева. Она всегда ждала меня, чтобы полететь домой вместе. У ее отца дела пошли в гору, но они пока остались в нашем жилом комплексе.
– Алекс!
Лицо Евы озарилось радостью. Очевидно, я нравлюсь ей, но меня это не вдохновляет: она милая, но совсем не в моем вкусе и не следит за фигурой, поедая шоколадные батончики в количествах, многократно превышающих рекомендации Департамента здравоохранения.
– Как прошел твой день?
– Как обычно, Ева. Два урока этики современного общества, два – программирования бытовой робототехники, два – современной истории. Скукотища.
– О боже, никогда не понимала, зачем нам история? – воскликнула она и, изменив голос, попыталась спародировать своеобразную манеру речи Грега: – «Последним президентом Соединенных Штатов…»
– Угу.
Ева задумалась, сбитая с мысли. Я скинул рюкзак и сел рядом. Все флаеры улетели, и ждать нам предстояло минут десять, не меньше. Асфальт взлетной площадки источал запах битума.
– Еще этот чертов Дис, – вздохнула она. – Ты когда сегодня зайдешь? Как всегда, сразу, как пообедаешь?
– Угу. Быстрее начну, быстрее закончу. Зато потом можно делать что хочешь.
– А что ты хочешь делать? – сделав акцент на «что», Ева томно, как ей казалось, протянула последнее слово и скосила взгляд.
Кокетство – точно не ее конек. Где только она этого насмотрелась? Тем не менее я смутился.
– Только не то, что ты подумала, – ответил я, улыбнувшись. Мне не хотелось обижать Еву, она славная, и я знаю ее с детства. – Буду изучать материалы марсианской экспедиции Лемана.
– Понятно. Я просто подумала… Вдруг ты захочешь…
– Захочу что? – Обламывать лучше сразу, пока порыв не привел к неоправданным надеждам.
– Может… Может, мы посмотрим вместе? – на одном дыхании выпалила она. – Ну… материалы экспедиции…
– Прости, не сегодня. Родители занимаются новым проектом, не хочу, чтобы они из-за нас отвлекались.
Я тактично сказал «нас», хотя имел в виду только ее. Отец с матерью наконец-то получили какой-то несложный заказ, но клиент капризный, и лучше свести все риски к минимуму. С деньгами у нас в последнее время совсем туго.
Папа подозревает, что у мамы шашни на стороне, из-за чего все чаще прикладывается к бутылке, а выпив, становится параноидально подозрителен и агрессивен. Маму это, конечно, не устраивает: она молча уходит из дома и возвращается под утро. У нее точно кто-то есть.
Их постоянные разборки так портят настроение, что даже не хочется делать домашнюю работу. А это важно – для поступления в университет мне нужен высокий средний балл.
– Мы можем посмотреть у меня, – не сдавалась Ева.
– Давай решим позже, – ответил я, надеясь, что к тому времени ее запал угаснет.
